Глава 8. Болгайр

Разрушение это страсть все равно какая власть,

Власть всегда пила чужую кровь.

И когда наступит крах солнце вспыхнет на штыках

И толпу на смерть погонит вновь.

Время убивать, время наступать, время наступать и побеждать!

(М. Пушкина — «Дух войны»)

Болгайр встретил рассветом. Оба солнца медленно поднимались над просыпающимся городом. Жанна помнила его ярким и праздничным, но сейчас…

Улицы были безлюдны, на тротуарах валялись промокшие от серого дождя листовки, некоторые здания сиротливо смотрели разбитыми стеклами. Черные пятна гари окрашивали рухнувшие магазинчики, глубокие воронки разрывали дорогу.

— Неужели, мы опоздали? — Затаив дыхание, прошептала девушка.

Пальцы пробежались по щербатой сиротливой стене, где когда-то сверкал огнями отель.

— Балга, Балга… — Повторяли губы, а ноги сами несли по дороге к пляжу.

Кейн с любопытством рассматривал окрестности. Для него все было ново и незнакомо. Расстаться с Несущим смерть вериец отказался, да и на переодевания не было времени. Они оба просто шагнули в мир, взявшись за руки.

За час они одолели путь, по которому добродушный толстяк-Балга вез свою гостью в город. Извилистую дорогу то и дело пересекали завалы, стали попадаться мертвецы.

Пестрые одежды, запачканные грязью, раскиданные в разные стороны руки и ноги изломанных смертью тел, застывшие от ужаса глаза на мертвых лицах. Люди явно бежали в спешке и панике, спасаясь от кого-то или чего-то.

Жанна аккуратно обошла очередную воронку, присела на корточки и растерла руками мертвую землю, принюхиваясь и вслушиваясь в свои ощущения.

Вспышка видения была такой яркой, что девушка в ужасе отшатнулась, едва сдержав крик.

— Что же это за оружие такое? — Побледнев, произнесла она. — Оно уничтожило их мгновенно! Взрыв и пустота!

Кейн так же внимательно изучал остатки битвы, хмуря брови. Ему были не по душе хитрости войны, он предпочитал честный бой лицом к лицу, где все решают ловкость и сила, выучка и мастерство…

— Идем. — Позвал он, потянул лоринку за руку. — Не стоит проникать в каждую смерть. Я знаю, для тебя это может закончиться плохо. Видел твое состояние в Лорин.

Они больше не задерживались, хотя лики смерти притягивали своим уродливым и жестоким обликом.

На пляже пронзительно кричали чайки, обклевывая то, что когда-то двигалось, любило и мечтало. Здесь битва почти не проявила себя, оставшись на извилистой дороге и в городе.

Дом был цел. Он сиротливо возвышался, окруженный все теми же воронками и сгоревшими деревьями. Не смотря на разруху, царившую вокруг, здесь по-прежнему было прибрано и аккуратно.

— Что за материал? — Спросил Кейн, касаясь стены дома.

— Все потом. — Оборвала Жанна. — Он здесь, но едва жив.

Балга полулежал посреди комнаты на полу. Рядом с ним в каком-то опьянении валялись три обнажённых девицы. Тяжелый воздух полнился непонятным травянистым духом, смешивался с запахом потных тел и похоти.

Всюду валялись бутылки, остатки пирушки и пестрые подушки с прожжённой вышивкой.

Сам бог пускал слюни как большой ребенок, обнимая стройную девушку.

— Очнись! — Потребовала Жанна, пиная пухлый сальный бок носком сапога. — Видели бы тебя твои создания!

Мужчина что-то недовольно промычал, открыл яркие синие глаза и снова погрузился в забытье.

— И это — один из восьми? — Хмыкнул разочаровано Кейн. — Позволь.

Он отстранил Жанну, схватил толстяка и перекинул через плечо. Лоринка без вопросов последовала за королем на пляж, где вериец без жалости закинул Балгу в морскую студеную воду.

Через мгновение бог вынырнул, ловя ртом воздух и отфыркиваясь.

— Любезная донна. — Балга икнул, снова фыркнул как рассерженный кот.

Взгляд стал осмысленным и собранным, мужчина обтер мокрое лицо ладонями, потряс головой, возвращаясь из своих грез.

— Вас не было так долго. — Наконец, произнес он. — Мир сошел с ума и, как видите, даже здесь начались беспорядки.

Жанна снова окинула взглядом пустой пляж, на котором валялись трупы, листовки и мусор.

— Вы привели с собой сына Вереса, очень кстати. — Кивнул Балга.

Он вышел на берег тяжело дыша, поравнялся с Жанной, рассматривая ее лицо.

— Не годится красавице оставаться такой. — Причмокнув губами, выдал бог.

Его руки легли на шрам, кожи коснулся холодок. Жанна покорно ждала, затаив дыхание.

— Другое дело, любезная донна. — Улыбнулся Балга, довольный проделанной работой.

Девушка посмотрела на Кейна. Истинный удивленно рассматривал ее.

— Что вы сделали? — Спросила Жанна.

— Он вылечил тебя. — Ответил вместо Балги Кейн. — Ты — снова ты. Лишь глаза разного цвета.

«Ты — снова ты». Эти слова заставили девушку вздрогнуть, напоминая тот день, когда ее тело восстановило свои силы и немощная старуха снова стала юной девушкой.

— Что происходит? — Нахмурилась она. Красота волновала Жанну сейчас меньше всего.

— Напрасно. — Точно подслушав, возразил Балга. — Красота спасает мир не меньше любви. Ты вернулась немного поздно, но это — ничего.

Он деловито засеменил к Истинному.

— Я успел насладиться последними мгновениями жизни. Теперь — руби. — Выпалил толстяк и рухнул на колени, подставляя голову.

Кейн и Жанна вопросительно переглянулись.

— Мы пришли за помощью. — Неуверенно начала девушка. — Мы восстановили Невеккет и хотели взять тебя в союзники.

В ответ раздался смех, похожий на скрежет несмазанного механизма.

— В союзники? — Вытирая слезы на розовых щеках, переспросил Балга. — И что же мне сделать для вас? Затыкать Сантера на смерть зубочистками от канапе? Устрашить его видом своего расплывшегося тела? Я отдал Око тебе. — Сурово оборвал свой веселый тон бог. — Ты теперь владеешь миром. И возродишь его заново.

— Но как? — Рассерженно воскликнула Жанна. — Я не умею! Кейн — тоже!

— Я говорил тебе. — Вздохнул Балга, поднимаясь с колен. — Приведи мне своих сыновей, и я сделаю из них богов. Теперь поздно. Вы двое — сила. Такая же, что помогла восьми создать свои миры. Этого маловато, но иных вариантов нет. Я и остальные семеро, мы — не боги. Мы всего лишь те, кто может творить. Чем дальше душа Создателя разделялась, тем слабее становились его последователи.

Балга покачал головой, усмехнулся. Он заметил на оранжевой рубашке какое-то пятно, недовольно поскреб ногтем, но быстро махнул рукой.

— Меч Вереса — Разум Создателя. С каждой поглощенной душой он становится сильнее. Главное, удержать эту власть в руках. Для этого у него есть ты. — Толстый палец ткнул Жанну в бок. — Душа Создателя разбита на два Ока. Око Познания и Око Разрушения. Угадай, кто владеет вторым. — С издевкой произнес бог. — Вы не уничтожите друг друга, но можете сохранить равновесие… а я устал. — Вздохнул мужчина. — Это — тяжкое бремя. И в конечном итоге такие как мы пасуют перед этой ответственностью.

Кейн невольно коснулся своего фламберга. Меч гудел и слегка вибрировал, отзываясь на каждое слово Балги.

— Он заберет мою душу. — Снова мысли будто прозвучали вслух. — Но только Око даст право менять мир. Можно еще вернуть всю силу в Колыбель, но тогда…

— Что? — Спросила Жанна.

— Тогда остальные миры останутся предоставленными сами себе. Вы не найдете дорогу назад. Впрочем, решать вам: сохранить и восстановить то, что есть или разрушить. Но я бы не советовал воскрешать Создателя. — Синие глаза обожгли Кейна. — Он был не так уж мудр и справедлив, как кажется. Не ходите в Колыбель, не будите спящего.

Жанна слушала, раскрыв рот. Кейн, напротив, чувствовал, как закипает в груди возмущение: старые боги тоже считали себя безупречными и чем все закончилось? Было глупо рассчитывать на помощь.

— Ну так забери мою жизнь, сын Вереса. — Усмехнулся Балга. Он прекрасно понял, что не переубедил Истинного. — Ты, привыкший делать то, что считаешь верным. Ты не глуп и уже достаточно повидал, чтобы принимать решения и отвечать за последствия.

Кейн не сдвинулся с места.

— Ты не можешь уйти сейчас! — Возразила Жанна. — Что мне делать с миром? Что здесь произошло? У меня нет времени разбираться, ты же знаешь!

«Знаю, — одним взглядом ответил бог. — Слишком поздно, девочка. Я долго ждал твоего решения»

Балга снова встал на колени, опустил голову.

«Ты молодец, сын Вереса. Вы должны держаться вместе любой ценой»

— Больше я ничего не скажу. — Пробубнил толстяк. — У меня нет права вести вас за руку. Это — ваш путь.

Снова чувство дежавю набросилось на Жанну.

***

Разочарованная исходом событий, Жанна предложила Кейну остаться на ночь в доме Балги, чтобы утром попытаться разобраться в случившемся. Девушки, что, должно быть, скрашивали те самые последние часы жизни бога, исчезли. Они просто ушли, возможно, прихватив что-то ценное, что сумели отыскать.

Чувство опасности и тревоги загнали Жанну под бок к Истинному. Она жалась к нему на широкой кровати, боясь сомкнуть глаза.

— Что тебя беспокоит? — Тихо спросил Кейн, когда она в очередной раз вздрогнула от какого-то шороха.

— Этот мир, он — другой. — Нервно облизав губы, ответила королева. — Ты и сам видел, насколько опасно его оружие. И я не знаю, действуют ли здесь наши Дары. Не было возможности проверить. Но то, что заставило местных разбегаться в панике…

Девушка не договорила. Ее голова уткнулась в грудь Кейна, мысли заструились бесконечным потоком. Вспышки света, взрывы, выжженная в одно мгновение земля и кучка пепла там, где только что были солдаты.

— Где ты это увидела? — Кейн приобнял дрожащую полукровку, стараясь успокоить нервную пульсацию образов.

— В Колыбели. Сантер привел меня туда. Мир, достигший пика своего развития, рухнул за каких-то несколько минут.

Кейн задумчиво нахмурился, машинально поглаживая макушку девушки. Вряд ли есть оружие, способное уничтожить бога. Иначе Балга не дал бы своим подданным его в руки. Все же он позволил людям дойти до края. Кровью пытаются смыть чужую кровь, а в ответ на свои страдания убивают, будто это сможет что-то изменить или вернет потерянное.

— Я тоже никогда не могла понять этого.

Жанна тонко чувствовала все мысли Кейна. Они так же терзали ее саму.

В пустом доме было тихо. Только море шумело, равнодушное к мертвецам, что плавали в его соленых водах. В Вересе сейчас всходило солнце, в Болгайр расцветала ночь. Хотелось спать и, в то же время, привыкшая вести активный ночной образ жизни, Жанна не могла никак заставить себя отдыхать. Еще эти мысли!

— Помню, как смертные убили фаворитку Френсиса Гайос. — Ладонь Кейна пропускала между пальцами шелковые жемчужные волосы. — Жестокая была женщина и вела себя по-хозяйски. Не любила красивых девушек, калечила и унижала. Герцог быстро нашел причастных. Их семьи были схвачены и преданы казни. Города и деревни, в которых жили заговорщики, потеряли каждого пятого жителя.

Жанна поежилась от ужаса.

— Отец тогда был взбешен! «Чего ты добился этим?» — Орал он. — «Теперь люди будут бояться тебя сильнее. А там, где страх — там всегда зреет ненависть!» Не прошло и десятка лет, как вспыхнул бунт. Полукровки устроили мясорубку, но смертные добились-таки своего: они подожгли замок Гайос. Ни верные слуги, ни Дары не спасли герцога от огня. Его выжившая вдова с дочерью быстро поняли, что месть не принесет ничего хорошего. И им удалось договориться.

Жанна, убаюканная голосом Кейна, уже спала. Король улыбнулся и поцеловал девушку в лоб.

***

Они проснулись от чужого присутствия. Незнакомцы лишь переступили порог дома, а Кейн и Жанна уже затаились на чердаке.

Их было около полутора десятка. Мужчины переговаривались в пол голоса, деловито обыскивали дом, и Жанна знала, кто пришел. Так поступали все, кто ступал на чужую землю на правах победителя. Полукровки в землях Истинных, Истинные в городах Лорин, наемники, что отвоевали эти города обратно.

Любой воин смотрел на побежденных свысока, отнимал все, что находил и глумился над проигравшим. Даже если несколько недель назад сам порицал такое поведение врага, самый благородный солдат превращался в грязное животное. Все нравственные ценности падали перед вседозволенностью.

Так было и здесь. Жанна ничуть не удивилась, когда солдаты затащили в дом тех самых девиц, что ночевали у Балги, нескольких избитых мужчин, пожилую пару и молодую мать с двумя маленькими детьми.

Все пленники были заперты в подвале, солдаты принялись обустраивать свое временное пристанище, с улицы потянуло запахом костра и пищи.

Местный язык был не понятным, но и без того было ясно, что где-то рядом пролегает линия фронта. День становился все жарче, Жанна и Кейн наблюдали из своего укрытия за происходящим. Видели они немного, но, благодаря Оку, Жанна чувствовала Нити каждого присутствующего.

Хвала Ночи, никто еще не догадался забраться на чердак!

«Нужно как-то выбираться» — Произнес Кейн. — «Здесь мы явно лишние»

«Предлагаешь не вмешиваться?»

«Мы не знаем всего»

«Я знаю, что Балга до последнего защищал эту страну. Лишившись Ока, он открыл путь врагу»

То, что это произойдет, знали они оба. Все сражения были одинаковыми. Победителей было некому судить, а проигравшие могли лишь молить о спасении. Только вот молиться было больше некому!

Когда в подвале раздались рыдания, Жанна напряглась. Причитал старик. Его голосу вторила бабка. От них совершенно точно избавятся как от обузы. В следующее мгновение прозвучали один за другим два грохочущих звука.

Лицо лоринки побледнело, на лбу выступили бисеринки пота. Кейн крепко сжал ее руку, прекрасно осознавая, что бесполезно отговаривать и убеждать. Разноцветные глаза смотрели пусто и решительно, вериец лишь вздохнул и едва кивнул в ответ на не произнесенные слова.

Девицы не кричали и не плакали. Они боялись, но точно знали, что это — их шанс выжить. Потому в подвале их уже не было, когда Жанна появилась в тусклом свете лампы.

Вооруженный странным черным предметом, солдат методично и с наслаждением избивал какого-то мужчину на полу. Двое других напряженно молчали, опустив глаза в пол. Второй солдат направил один конец оружия в их сторону.

Наконец, воин удовлетворил свою жажду крови и с презрением плюнул на сжавшееся возле сапог тело. Его голос со смехом обратился к молодой женщине, что держала на руках годовалого ребенка, в то время как второй вжался в ее юбку, беззвучно всхлипывая.

Женщина вздрогнула и что-то ответила дрожащим голосом. Волнение охватило двух мужчин, что оставались на ногах. Они кричали, но солдат с усмешкой шагнул к матери, потянул на себя ребенка. Женщина отчаянно цеплялась за плачущего сына, громко просила. Один из мужчин замахнулся на солдата, но второй направил на него свое оружие.

Грохот звенел в ушах Жанны, смельчак упал на пол. Из зияющей на виске маленькой дыры текла кровь. Второй пленник закрыл лицо руками и отступил.

Ребенок оказался в руках мужчины. Он хохотал, держа его за одну ногу вниз головой, точно игрушку, пока мать продолжала просить.

Мысли чужака проступили образами, Жанна похолодела и вышла вперед.

Второй солдат крикнул, в грудь уперся холодный конец оружия.

Жанна привлекла к себе внимание и тот, что держал малыша, замер на месте. Его глаза пробежали по незнакомке и остались довольны увиденным. Он заговорил, потеряв интерес к своей предыдущей жертве.

Жанна улыбнулась и сделала шаг вперед, не отрывая глаз от воина. Второй охранник пытался что-то приказывать, но завороженный убийца осадил его.

Девушка взяла на руки ревущего испуганного мальчика и медленно передала матери.

— Тебе так нравится мучить беззащитную женщину? — Сладко пропела Жанна.

Солдат не понял ни слова, но расплылся в улыбке, перекинул свое оружие на плечо и свободной рукой потянулся к Жанне. Он притянул незнакомку к себе, внимательно изучил ее лицо, бесцеремонно дернул край алого доломана и рубашки, добираясь до белоснежной плоти.

Жанна чуть изогнула бровь, но не оказала сопротивления. Ее разум плел свои сети. Вот уже солдату показалось, что незнакомка смотрит на него благосклонно. Такая прекрасная и необычная. Точно ангел, сошедший с небес. Несомненно, она встретилась ему не случайно. Это — тот самый миг, которого ждет каждый человек. Миг, когда все твои старания окупаются и удача благоволит.

Вот только другие солдаты захотят, чтобы он разделил с ними свой трофей. Так принято. Все общее, все поровну. Даже командир отдавал свою добычу в общий котел. А воину совсем не хочется, чтобы эта неземная женщина принадлежала кому-то еще.

Его напарник снова окрикнул мужчину по имени. Он был свидетелем. Пленники — не в счет, а вот сержант… Придется его убрать. Скажет, что долговязый напал на него и вырвал оружие…

Тягучие мысли солдата внезапно оборвались резкой болью в животе, его напарник с ужасом смотрел на что-то позади. Мужчина обернулся и увидел саму смерть. Высокий бледный как снег великан в каких-то древних доспехах держал в руках огромный окровавленный меч. Это было последним, что выхватил умирающий разум.

***

Молодую мать звали Си. Ее и других беженцев нагнала армия Куэрво. Страна, что поработила почти весь мир, добралась и сюда. Жанна по-прежнему не понимала чужой язык, но Си быстро сообразила, что чужестранка считывает мысли.

После убийства двух охранников, Кейн и Жанна поднялись наверх, где солдаты во всю развлекались с тремя девицами. Смерти были быстрыми и бесшумными. Затем — те, что остались снаружи. Повезло, что отряд был небольшим, но из воспоминаний Си стало понятно, что есть еще и совсем рядом.

— Мы не будем воевать со всем миром. — Кейн протянул Жанне остатки пищи, которую готовили убитые. — Векиты приняли нас относительно радушно, с обитателями Болгайр будет не так просто.

— Как раз тот момент, когда люди нуждаются в чуде. — Согласилась Жанна, принимая густую похлебку. — То, что примирит обе стороны. Я уверена, что Балга подготовил их к моему появлению. Нужно расспросить выживших. И не плохо было бы узнать по больше о Куэрво.

— Нам нужно уйти отсюда. Совершенно очевидно, что этот отряд — лишь маленький авангард. Будут еще…

— И очень скоро. — Девушка задумчиво посмотрела в сторону разрушенного города, где замелькали огни.

Ни медля ни минуты, они собрали бывших пленников и двинулись в дорогу. Опускались сумерки, местность была не знакомой, однако же один из выживших мужчин чувствовал себя уверенно и повел всю разношерстную компанию в причудливый густой лес.

Здесь было влажно и жарко, высокая трава тянулась к деревьям с густой кроной, звенели в воздухе голодные москиты. Запах ярких цветов и соленого моря перебивал обоняние, смешиваясь со сладко-горьким тленом и гарью. Шли до самого заката.

Смертные то и дело бросали испуганные взгляды на выцветшее лицо Кейна. Жанна не настораживала спутников, сохраняя свой облик неизменно прекрасным и юным.

Наконец, они вышли к небольшой пещере и осторожно, стараясь не шуметь, спустились вниз. Кейн первым ступил под высокие своды, обследовал холодные коридоры и, убедившись, что здесь больше никого нет, позвал спутников за собой.

***

Да, Балга ждал возвращения Жанны. Это стало понятно из мыслей, что связывали всех беженцев надеждой. Все религии имели одно начало, но расходились в эпоху становления монархов.

Духовенство имело огромную власть и подстраивало веру под нужды правителей, укрепляло нужных ему знатных и богатых людей на троне, изменяло священные тексты.

Потом был прогресс, когда простолюдины начали изучать точные науки, вера встала на десятое место в мире, где сам человек способен творить чудеса.

Балга не возражал. Путь его созданий был свободным, бог верил, что поступает верно. Ему самому было интересно, каких высот добьются смертные, которые каких-то несколько сотен лет назад лечили все болезни молитвами и припарками. Он гордился ими.

Впервые Сантер вступил в Болгайр в эпоху революций. В тот момент одни государства пылали идеями о свободе и равенстве, пока другие морщили нос, не признавали новорожденные республики. Аристократы оппозиции вели себя сдержанно и благородно, отвечали всем представлениям о высокородных защитниках своего отечества.

И вот уже целью одних стало освобождение от гнета господ своих соседей, а других — возвращение одичавших и сдуревших от крови крестьян под крыло выжившего в перевороте монарха.

Балга просил Джареда вернуть время вспять, чтобы подправить священные тексты, убрать «лишних» бунтарей, продвинуть тех, что могли исправить ситуацию.

Это повторялось несколько раз, итогом стало рождение нового мира, где не было монархов, а духовенство ослабло.

Скорость, с которой люди начали осваивать пространство, росла с геометрической прогрессией. Науки продлили жизнь, уменьшили смертность, население мира увеличилось. Ресурсы стали истощаться и превратились в инструмент манипуляций.

Одни продавали древесину, другие — редкие металлы, третьи — продукты питания.

И была Куэрво. Одаренная талантливыми людьми, обширными землями. Только вот доставшееся богатство стоило на рынке дешевле, чем у конкурентов.

Правитель страны сделал ставку на оружие. И не прогадал. Он очень быстро развел истерию у маленьких государств, убедив их в том, что такие крошечные республики легко завоевать. Еще бы: население не большое, вооружение символическое. Все привыкли вести войну по правилам чести!

Альянсы, бессмысленные воины на религиозной почве, по политическим причинам… Сантер вновь оказал услугу Балге.

Но с этой ветки развития уйти оказалось невозможно. Раз за разом бог пытался изменить будущее, но Куэрво всегда держала один и тот же курс, кто бы ни вел вперед ее жителей.

Вот тогда Балга сдался и позволил людям самим решать свою судьбу, оставив себе небольшой островок на краю мира. Именно здесь он взрастил сильный религиозный культ Милостивой Девы. И культ этот двинулся в мир, вырастая безобидными очагами, маленькими церквушками и последователям.

***

— И как нам действовать? — Хмыкнул Кейн, когда выслушал все, что удалось узнать Жанне.

— Кто бы знал. — Вздохнула девушка. — Видимо, придется «пролистать» все представления об этом культе. Инструкция, в которую Балга вложил свое видение.

Долго скрываться они не могли. Во-первых, армия Куэрво наступала и рано или поздно должна была обнаружить маленькую группу. Во-вторых, люди хотели есть в отличие от верийцев. В-третьих, их еще ждал Верес и сам Лорин.

Ни Кейн, ни Жанна не рассчитывали сейчас восстановить Карьяд или Сахрез, ставшие пустыней.

В спешке они покинули пещеры, стараясь догнать беженцев. Остров был не велик и Си сказала, что на северной стороне судовладельцы переправляли всех желающих в Нутрию — последнее государство, которое не поглотила Куэрво.

Нутрия была большой и богатой. Никто не хотел ехать туда, ибо местный правитель не особо отличался от представителя Куэрво. Но другого варианта не было.

Уже через три дня они тряслись в шумной лодке, Кейн, бледнее чем обычно, старательно скрывал свою неприязнь к морю.

Они много разговаривали, строили планы. Оказалось, верийский бог умел создать религию, обыграть суеверия. К концу путешествия вокруг Жанны толпились люди, приходившие сначала взглянуть на милую девушку и странного великана, что спасли пленников. Затем, чтобы рассказать о своих бедах и горестях, потом — чтобы выслушать слова утешения и надежды…

Когда они сходили на берег, последователи были готовы носить Жанну на руках.

Кейн лишь хитро улыбался, снова и снова обговаривал с Жанной дальнейшие действия и слова, которые нужно произнести перед толпой.

***

Нутрия производила тяжелое впечатление: серые однотипные дома, лишенные радости. Они вызывали тоску в дни войны, зияя щербинками от выстрелов и пустыми разбитыми стеклами. Но местные клялись, что страна отделалась испугом, улицы и города всегда были практично-холодными.

Толпы беженцев едва могли понять друг друга, но Жанна пользовалась испытанным средством: читала мысли, передавала образы, ее понимали все.

Шумели палаточные городки, зловонный воздух от нечистот и немытых тел забивал обоняние. Приезжали военные, раздавали продукты и питьевую воду, на местной речушке женщины полоскали свои тряпки, пока раздеты донага ребятишки плескались в бурой воде.

Рядом с Жанной толпились люди, последователи культа путешествовали по стране, проповедуя. В один из таких дней на площади появились солдаты. Волнующиеся массы встали на пути стражей порядка, но девушка попросила не мешать.

Она закрыла глаза и коснулась Нитей. Медленно, аккуратно начала сплетать узелки между собой, выравнивая узор.

— Не нужно насилия. — Мягко произнесли ее губы. — Я буду счастлива побеседовать с господином Го. Тому, кто ищет ответов, я рада всегда.

Умиротворение отобразилось на лицах людей. Разноцветные глаза Девы лучились теплом и всепрощением.

— Господин Го просит вас о встрече. — Вежливо, но сухо повторил командир маленького отряда.

«Крепкий орешек»

«Циник и скептик, — согласился Кейн. — Но и для таких мы найдем свой ключ»

— Я доверяю свою жизнь господину Го. — Чуть кивнула Жанна. — Позволено ли моему спутнику сопровождать меня?

Командир поднес к губам маленькую жужжащую коробочку.

— Возражений нет. — Подтвердил мужчина.

***

— Вы выглядите странно. — Мужчина в лаконичном синем костюме сидел за обычным деревянным столом.

Рядом с ним восседал тучный военный с орденами на груди. Три суровых сытых лица в таких же однотонных костюмах и женщина средних лет расположились по другую руку господина Го. За спиной правителя безучастно молчали четверо телохранителей.

Ни кричащей роскоши, ни пышных одежд. Обитель самого важного в Нутрии человека была так же скучна, как вся страна. Чуть больше блеска на отполированных поверхностях, чуть ярче свет, но на этом все.

Го ничем не отличался от других смертных Нутрии. Низенький, пожилой мужчина поддерживал свою форму, но время брало свое, рисуя морщинки в уголках глаз, забирая волосы с затылка.

Вместе с тем, правитель внушал уважение. Жанна не удержалась и залезла в голову смертного. Он был властен и суров. В чем-то даже жесток, воспринимая своих подданных как пешки на шахматной доске. В нем были человеческие пороки и желание отстоять свои интересы пусть даже ценою чужих жизней…

Кейну Го понравился. Королю были понятны мотивы поступков этого неприметного существа с тихим, но уверенным голосом и серыми прозрачными глазами.

— Как вы попали в Нутрию? — Сухо спросил Го.

У Кейна и Жанны отобрали оружие, их провели через какие-то двери, что пронзительно пищали, пока пара не избавилась от всех металлических доспехов, кинжалов и любых предметов, что могли причинить вред.

— Мы приплыли с беженцами. — Начала Жанна.

Мужчина слушал ее рассказ внимательно, пока женщина водила по бумаге тонкой палочкой, записывая отдельные фразы.

— Ваша одежда. — Произнес Го, когда девушка закончила свой рассказ. — Вы принадлежите к какому-то религиозному течению?

— Вы поняли давно, что мы отличаемся от всех известных вам рас. — Вмешался Кейн.

Военный откашлялся и пробасил:

— Господин Го спросил вас, как вы попали в Нутрию. Зачем вся эта история с беженцами?

— Затем, что это — единственное, что вам нужно знать.

Тонкий зрачок Кейна расширился как у кошки перед прыжком. Генерал побледнел, но выдержал взгляд.

— Это не вам решать. — Го встал, дав понять, что прием окончен.

***

Это были долгие полгода. Было сложно повлиять на Го.

Именно Кейна Го воспринимал всерьез. Жанна чувствовала, как настороженно относятся к ней. К незнакомке с разными глазами. Их называли пришельцами, их боялись и ненавидели. Несмотря на то, что внешне вериец меньше всего напоминал человека, к нему относились всерьез. Жанну воспринимали как что-то второстепенное и бессловесное.

Но таковым было отношение ко всем женщинам Нутрии.

После первой беседы Жанну и Кейна усыпили каким-то газом. Они очнулись отдельно друг от друга в узких комнатах без окон.

Их подвергали обследованиям, люди в белых халатах удивленно обменивались информацией, качали головами. К телу крепили крохотные устройства, велись бесконечные допросы и даже пытки, которые Жанна и Кейн переносили с ледяным спокойствием.

О том, что не стоит показывать свою реальную силу, пара договорилась заранее. Пока их жизням ничто не будет угрожать — ни к чему пугать Го и его людей.

Когда под окнами правителя столпились гражданские, требуя отпустить Жанну, Го принял решение.

Чужаки не были агрессивными, но возможности их организмов поражали. Взятые на исследования образцы тканей и крови превращались в пепел прямо в пробирках, не давая провести анализ. Раны затягивались, психологическая давка не работала, отрезанные конечности отрастали заново…идеальное оружие.

Кстати, об оружии! Меч великана пришлось укрыть в саркофаг. О том, чтобы взять его в руки не могло идти даже речи: люди падали замертво, техника выходила из строя, а все, кто долго находился рядом, чувствовали себя беспокойно и тревожно.

Сабли девушки тоже вызвали много вопросов, но не несли такой угрозы. Тем не менее, отделить от них хотя бы кусочек оказалось так же невозможно.

Если бы армия Нутрии была вооружена так же превосходно! Оставалось лишь договориться.

***

— Простите, что пришлось подвергнуть вас этим испытаниям. — Без доли сожаления произнес Го, когда пришельцы снова оказались в его кабинете.

Их переодели в простую белую одежду: рубаха и штаны. Жанна многозначительно посмотрела на Кейна: насколько жестоки были верийцы, но подчиненные Го превзошли их в тысячу раз! Разве так встречают гостей?

— Ничего. — Так же бесцветно отозвался Кейн. — Не думаю, что был бы рад встретиться с таким как я, будь я правителем воюющей страны.

— Чудно. — Кивнул Го. — Именно поэтому я и хочу перевернуть эту кровавую страницу истории. И очень рассчитываю на вашу помощь.

— Что же мы получим взамен? — Напрямую спросила Жанна, не обращая внимания на недовольное лицо короля.

Пусть упражняется в изящных словесных оборотах у себя в Сумеречном королевстве! Девушке не терпелось покончить с этим! Они и так потратили слишком много времени на Болгайр.

В огромном кабинете повисла пауза. Прозрачные глаза Го окинули королеву с ног до головы. Он был заинтересован, но не так, как другие мужчины, которых Жанна встречала на своем пути. Восхищение смешивалось с выгодой. Человек думал о том, чтобы создать армию таких как Кейн и Жанна. Он гадал, кем они приходятся друг другу, как удержать их на своей стороне и уговорить остаться в Нутрии.

— Будет благоразумнее узнать, чего вы сами хотите за свои услуги? — Тихий ровный голос никак не вязался с картинами величия, которые уже рисовал в своем воображении Го.

«Прав был Сантер, — горько подумала Жанна. — Все потребности смертных сводятся к личной выгоде и земным благам»

«О душе думают не многие. — Прозвучал голос Балги в голове. — Даже ты иногда забываешься»

— Война должна закончится без крови. — Потребовал Кейн. — Это мы возьмем на себя.

— Вы должны поддержать и распространить новую религию. — Вклинилась Жанна. — Но никакого насилия и принуждения!

Губы Го на мгновение улыбнулись, чтобы снова стать прямой линией.

— Скрепим наш договор и обговорим детали.

***

Дальше все развивалось стремительно: проповеди, толпы молящихся, перемирие и переговоры. Адепты Милостивой Девы усердно несли свое слово. Начало было положено.

Жанна выступала на площадях Нутрии, она и ее последователи кочевали из города в город, приближаясь к линии фронта. Власть не чинила препятствий. Смертные, изморенные войной, разрухой, охотно слушали ту, что обещала вечный покой грешным душам.

На краю пропасти люди становились религиозными, цепляясь за надежду как за соломинку. С отчаяньем тяжелобольного они готовы были довериться любому шарлатану, что пообещает скорое избавление от свалившихся бед.

Девушка исцеляла раны и увечья. Магия мира охотно отзывалась. Будто невидимый портной сшивал поврежденные ткани, возвращал способность видеть и ходить. Были сложные ситуации, когда черная болезнь доводила человека до самого края. Эти случаи давались особенно трудно. Приходилось черпать силы из Душ, замешивать собственные Нити.

После таких встреч девушка спала сутки. Но спала беспокойно, то и дело впадая в бред. Толпа была готова ждать. Поток страждущих не иссякал.

— Ты слишком много отдаешь. — Недовольно проворчал Кейн.

— Я впервые делаю что-то хорошее. — Упрямо возразила девушка.

Тени залегли под ее глазами, в голове кружились просьбы, лица несчастных пострадавших. Сухие губы жадно припали к кувшину с водой. В суетном знойном утре уже гудели как набат призывы людей, безжалостно требуя внимания.

— Жанна, ты не можешь сделать всех счастливыми!

Кейн преградил ей выход из палатки, в которой они ночевали, переезжая из города в город. И все эти площади слились в одну и ту же картину: душная толкотня, разношерстная масса колышется множеством рук, перекликается на разные голоса и затихает, стоит Милостивой Деве взойти на помост.

Белый бог злился. Ему надоел бесконечный путь, в котором не было смысла и конца.

— Жизнь дает людям испытание. — Отчеканил Кейн. — Если они будут получать все, что захотят, — ты исчерпаешь себя, а смертные так и не научатся ценить то, что имеют.

— Разве ты не видишь? — Возразила девушка. — Они нуждаются во мне! В моей любви, поддержке! Власть наплевала на них, выстраивая собственное благополучие чужими смертями! Кто придет на зов отчаявшегося? Пусти!

Она толкнула верийца в грудь, но он даже не сдвинулся.

— Куэрво прекратила свои нападки, разве это — не победа? — Возмутилась королева. — Люди стали добрее друг к другу.

— Культ распространился по всему миру и о тебе судачат не только старухи на площадях, это так. — Ладони Кейна примиряюще коснулись впалых щек. — Только я много раз слышал слова «опасна», «подрывает авторитет» и «нужно избавиться»!

— Ты лжешь! — Возмутился ее дрожащий голос. — В Сумеречном королевстве люди молятся мне. Невеккет воздвиг алтарь для меня! Ты просто завидуешь и теряешь свою власть!

Она снова толкнула верийца, в этот раз сильнее. Что-то острое впилось в мозг, туманя его невыносимой болью. Кейн отступил.

— Не проси меня помочь, когда потеряешь контроль. — Тихо произнес он, но его слова услышал лишь запахнувшийся полог палатки.

***

— Молю, излечи моего сына!

Женщина несла на руках ребенка не старше пяти лет.

— Я простоял здесь три дня! — Мозолистая мужская ладонь легла на плечо, требуя внимания. — Моя жена не просыпается уже несколько дней! Она была ранена!

— Милостивая, не откажи в просьбе страждущему, ибо вера — все, что мне осталось: воскреси мужа моего и дочь! Верую, ты можешь все!

Паника прорвалась от сердца до разноцветных глаз: она устала. День за днем Жанна пыталась помочь всем, кто просил ее об этом, но людям не было конца.

Мелькали однотонные юбки женщин, пищали и плакали сопливые дети, лохмотья от грязно-серого, до бледного как пепел, смешивались, копошились и умоляли на все голоса.

Сморщенные старухи жаловались на войну, что лишила их сыновей. Отчаявшиеся жены мечтали найти своих мужей, от которых уже много недель не было новостей. Приходили тяжело больные, в их глазах теплилась надежда, перемешиваясь со слезами и муками боли.

Словом, все жаждали чуда.

Бледное лицо Жанны, точно вылепленное из воска, совсем осунулось, лишь пара разноцветных глаз была полна сострадания и решимости.

Ночами Кейн кружил над ней, ворча в пол голоса, делясь своей магией Души. Ему хотелось вразумить девушку, но она упивалась своим самопожертвованиям, абсолютно не замечая его заботы.

Приходили послания от Го.

«Хватит, уважаемая! Мы убедились в вашем могуществе. Оставьте мирские дела представителям власти, наши заботы о жителях Куэрво и Нутрии, их здоровье и благополучии первостепенны. Наука и прогресс в состоянии решить эти вопросы, свой долг вы исполнили сверх меры»

Еще было рано говорить о полном завершении войны, но уставшие от многолетних сражений люди охотно складывали оружие. Возвращались домой сыновья и отцы, горевали по погибшим семьи.

Там, где в сердце зажигалась жажда мести, обязательно появлялся проповедник. Он утешали, призывали смирять гнев, который и без того чуть не сжег весь Болгайр…

Лоринка чувствовала Нити обитателей мира, ей не требовалась помощь Кейна, чтобы завести толпу, в ее словах полуправда становилась истиной.

***

За долго до того, как ночная прохлада уступала место палящим светилам, лагерь из тысяч паломников приходил в движение.

Шаркали подошвы по земле, было слышно, как все громче переговариваются те, кто пришел со своим горем.

Кейн устал не меньше Жанны: ему раньше не приходилось сталкиваться с подобной зависимостью смертных от своего бога. Верийские люди были рады быть замеченными. А уж если сын Вереса лично решал те или иные вопросы — благодарности не было конца!

Но Жанна позволила вить из себя веревки. Она утратила величие и лоск, напоминая несчастную оборванку.

Молитвы придавали ей новые силы, крепнущая в сердцах вера давала власть над миром. И вся эта сумасшедшая энергия уходила обратно, чтобы вылечить чьи-то увечья, упокоить боль в сердце. Порочный круг держал полукровку.

Так было с Карией, что глубоко переживала страдания своих созданий.

В это раннее утро, такое же, как и два дня назад, и неделю, и месяц, новоявленная богиня спала. Она ровно дышала, раскинув руки, пока просыпался многоликий город.

— Жанна. — Тихо произнес Истинный, касаясь ее лба рукой.

Девушка тут же открыла глаза и встала. Она давно спала урывками, валясь с ног от усталости. Каждый раз, замученная и истомленная, Жанна падала на кровать замертво и забывалась тревожным сном. Снова просыпалась, перебирая воспаленным разумом те дела, которые ей предстоит совершить с рассветом, заново проживая день минувший.

Мысли роились, прогоняли сон, пока не наступало долгожданное забвение.

— Нам пора возвращаться в Верес. — Ласковым проникновенным голосом произнес Кейн.

— Верес… — Язык облизнул губы. — Я нужна здесь… Еще не время. Еще несколько недель и…

Она порывисто приблизилась к кувшину с водой, наспех омыла лицо и руки, прогоняя иллюзии сна.

— Можешь вернуться, если хочешь. — Бросила она через плечо, продолжая приводить себя в порядок. — У меня много работы…

Второе солнце только начало всходить над горизонтом, а воздух уже тонул в бесконечных потоках людей.

В этот раз Кейн решил идти до конца и, если понадобится, силой увести Жанну из Болгайр!

Он вышел вместе с ней, не позволяя фанатикам оттеснить себя от хрупкой фигурки. Вдвоем они прошли к сооруженному помосту. Наспех сколоченный, он возвышался над толпой острыми углами. Цветы, безделушки, бесчисленные дары и подношения окружали помост.

Кейн хотел было подняться вместе с Жанной, но охранник мягко и настойчиво отстранил его. Бог не стал спорить, выбрав максимально удобное место для наблюдений.

Девушка взошла по нескольким ступеням к трибуне. Кейн смотрел на нее снизу-вверх.

Бледная как тень, с тлеющими восторгом глазами, она напоминала ему приговоренного к казни.

— Дева! Дева! — Раздалось со всех сторон.

Кто-то хлопал в ладоши, кто-то махал руками и радостно кричал. Оглушающий шум прокатился по площади.

Жанна подняла руку, люди притихли.

Кейн знал, что она начнет с проповеди, потом будут просьбы и молитвы. Как он проклинал себя сейчас за то, что помогал лоринке подбирать правильные слова для речей. Как вместе создавали они образ кроткой и скромной богини, что несет на себе печаль за все живое в мире…

Несколько часов под палящими солнцами растянулись в вечность. Один за другим поднимались на помост те, кто пришел за чудом.

Уже не улыбаются губы Жанны, а краска сбежала с лица после очередного исцеленного. Кейн почти ненавидел собравшихся здесь: скорбные лица все лезли, напирали, тела, вспотевшие от разгоряченных солнц.

Косматые брови нахмурились, Истинный надвинул капюшон ниже, чтобы не видеть, как колышется и волнуется очередь, медленно продвигаясь вперед.

Плетение Нитей, которое богиня перебирала и связывала, чуть подрагивало. Искорки разгорались ярким синим огнем, подпитываемые силами Жанны.

— Сегодня все. — Тихо произнесла она, отпуская юношу со счастливым лицом.

Тыльной стороной ладони стерла она капельки пота со лба, прикрыла глаза от солнечного света. Измотанная, но довольная проделанной работой.

Парнишка восторженно целовал подол ее платья, бормотал благодарность за то, что вернула ему слух.

Очередь недовольно зашевелилась.

— Умоляю! Прими хотя бы нас! Мы стоим весь день! — Воскликнула пожилая женщина, потянув за руку оборванного мальчишку.

Тот с отрешенным видом рассматривал свои сандалии. Ему было скучно, он хотел пить и вовсе не понимал, почему торчит здесь весь день. Кейн всмотрелся в линии жизни: ребенок умирал. Его тщедушное тельце разъедала отрава.

Вериец прощупал воспоминания старухи и вздрогнул: снова война. Взрыв и разметавшая все волна. А потом жители сплевывали свои легкие на землю, сгорая изнутри. Мальчуган и его бабка жили достаточно далеко. Для загадочной заразы расстояние не стало препятствием.

Взгляд прошелся по головам очереди: таких было много.

— От чего именно тебя? — Вклинился мужчина рядом с ней. — Мы все ждали этого!

— Госпожа!

— Милостивая!

— Весь день под палящим солнцем!

— Посмотри на нас: мы не протянем больше. — Женщина в отчаянии стянула платок, открывая лысеющую голову. — Наши минуты сочтены.

Многоголосое чудовище зашевелилось, запричитало. Охранники двинулись на защиту. Завязалась ссора, от слов перешли к кулакам, сверкнуло лезвие ножа.

— Остановитесь немедленно! — Приказала Жанна.

Люди замерли.

— Вы должны заботится друг о друге. — Девушка укоризненно покачала головой. — Война начинается с неосторожного слова. Вы же не хотите разжечь пламя вражды? Мы страдаем от чужих решений, а когда начинаем побеждать — начинаем мстить. Поколение за поколением, мы лелеем свои обиды, передаем злость своим детям. И так бог войны без конца получает новые жертвы на свой алтарь…

Жанна вдруг задумалась, бросила быстрый взгляд на Кейна.

— Прости, Милостивая. — Кротко зазвучало со всех сторон.

Жанна спустилась с помоста на встречу Кейну, благодарно взялась за предложенную руку.

— Мне нужно немного отдохнуть. Я кое-что поняла сейчас.

Кейн коротко кивнул.

Никто из пришедших не думал о том, каково было ей самой день за днем пониматься на эшафот, который Жанна сама для себя воздвигла.

***

До палатки они не дошли.

Волна страха захлестнула площадь. Люди расступались перед чем-то грозным, ругались, но подчинялись чужой власти.

Знойный вечер высушил воздух до последней капли, даже через подошву обуви чувствовался жар нагретой за день земли. Мысли в голове Жанны перекатывались тяжело, а вот Кейн почувствовал угрозу сразу.

— Уходим прямо сейчас. — Не попросил, приказал он.

Он не стал слушать возражений, подхватил полегчавшее за месяцы, худенькое тело королевы и начал пробиваться сквозь лагерь паломников.

Высокий и быстрый, он буквально расшвыривал всех, кто вставал на его пути, спиной чувствуя опасность.

Загрохотало, в воздухе засвистела смерть. Паника визжала и нарастала, превращаясь в бегущую куда глаза глядят лавину.

«Что происходит?»

«Я говорил тебе, что власть не потерпит конкуренции» — Ответил Кейн.

Запахло кровью и страхом. Людские сердца бились в безумии, некоторые Нити стали рваться, гасли Искры.

Волнующаяся масса вынесла Кейна и Жанну с одной улицы на другую, люди стали прятаться в домах, искали любое укрытие, разбредаясь в разные стороны.

Рядом рухнул как подкошенный мужчина, хватаясь за плечо, Кейн просто перепрыгнул через несчастного, даже не обернувшись назад. Визжали женские голоса, хрипели те, кто попадался на пути жалящим выстрелам.

Через какое-то время преследователи, кажется, потеряли цель. Кейн остановился возле разрушенного двухэтажного дома. От дома остались три стены и сарай. Сумерки опутывали город, давали надежду остаться незамеченными.

Кейн перешагнул порог дома и только тогда отпустил свою драгоценную ношу.

— Я должна вернуться и остановить…

Договорить ей не удалось. Лицо обожгло от пощечины, в голове зазвенело.

— Хватит! — Гаркнул Кейн.

Он зашагал из стороны в сторону, точно рассвирепевший зверь. Ноздри его раздувались от гнева, золотые глаза налились кровью.

Взгляд Жанны стал тяжелым и давящим. Сейчас у нее все еще оставались силы, чтобы защитить себя и поставить Кейна на место.

— Сантеру, действительно не стоит беспокоиться на наш счет! — Голос рычал, нетерпеливые резкие движения выдавали крайнюю степень раздражения. — Ты сама выроешь себе могилу, ему останется только бросить прощальную горсть земли!

— Я дала слово Балге, что сохраню его мир! — Огрызнулась девушка.

— И ты его уже сдержала! — Снова повысил голос Истинный. — Пора остановиться. Знаешь, чем заканчиваются такие истории?

— Хочешь меня просветить? — Поджала губы Жанна. — Я уже не ребенок, разберусь сама.

— Нет, ты не ребенок. — Усмехнулся бог.

Он остановился рядом, нависая над ней.

— Ты — самовлюбленная, опьяненная властью идиотка! Смотри!

И, прежде чем богиня опомнилась, он вытянул ее Нить судьбы, переплетая со своей.

***

Кария кусала губы от отчаяния.

Точно от идущего стада, содрогались ступени, ведущие к храму. Флории, те немногие, что еще оставались живы, притихли.

Богиня без конца сжимала и разжимала переплетенные между собой пальцы рук. Она сделала все, что было в ее силах: лечила, спасала, остужала пыл и жажду крови.

Но людям этого было мало. Опьяненные, разгоряченные своей властью и правом сильнейшего, смертные продолжали уничтожать друг друга.

Тогда она спустилась вниз, преодолев тысячу ступеней Дороги бабочек, облачилась в простое платье и отправилась в путь.

Маленькие поселения, большие города. Лесные тропки и широкие тракты. Мужчины, женщины, дети и старики. Она помогала им всем.

Снова появлялись бусины на потолке Храма, звучали молитвы и благодарность. Все больше и настойчивее.

Царь западных равнин первым принял решение. Его слуги стали искать таинственную женщину, что выдавала себя за богиню.

Да, она могла себя защитить. Да, ей помогали и укрывали, но это не помогло.

— Ты вылечила моего сына, а вчера он утонул! Верни его к жизни, ведь ты можешь!

— Я снова чувствую силы, но мне бы хотелось жениться, понимаете? — Смущенно шептал старик. — Молодая жена поможет мне воспрянуть духом.

— Она не смотрит на меня, все ходит с этим прохвостом! А кроме смазливой морды у него ничего нет! Я буду заботиться о ней, клянусь! Она полюбит меня сама.

— Родители выдали меня замуж, а я не хотела. Если бы он вдруг погиб или исчез, вы понимаете…

Они требовали и требовали. Иногда двое хотели одного и того же или молили о том, что было вовсе невозможно.

Кария сдалась и ушла обратно в Храм.

Только обозленные короли и царьки не забывали о ней ни на минуту. Ее выследили. Злые языки, не получившие желаемого, вовсю шептались об обманщице и шарлатанке, возомнившей себя божеством.

Исчезали бусины, завяли цветы вдоль лестницы, а бабочки разлетелись в разные стороны.

Дверь с грохотом отворилась. Флории окружили Карию, готовые стоять до конца.

— Нет нужды. — Горько покачала головой женщина. — Это — конец.

Ее печальные глаза наполнились слезами. Настороженные шаги приближались, шепот эхом разлетался по сводам.

— Нужна помощь?

Кария вздрогнула, прижав руку к груди.

— Сантер. — Выдохнула она, кидаясь на шею мужчины. — Я знала, что меня не оставят в беде! А Верес?

Ее взгляд блуждал, надежда, что вот сейчас из прохладного полумрака появится бледная могучая фигура в алых доспехах, меркла с каждым ударом сердца.

— Мне жаль. — Пожал плечами Сантер. — Он сейчас в Лорин. Мир не спокоен, нужно решить кое-какие вопросы.

Прекрасные губы Карии искривились в пренебрежении.

— Как же. Только не надо оправдывать его. — Она шмыгнула носом, отвернулась, утирая непрошенную слезу. — Ему больше нет дела до меня. Я рада, что ты пришел.

— Люди скоро ворвутся в твой Храм. Кажется, они хотят тебя убить. — Сочувственно отозвался Сантер, приобняв богиню. — Но я могу кое-что сделать для тебя.

— О, если бы я знала, что в трудную минуту на мой зов явишься только ты!.. Милый, прости, я недооценивала твое сердце. — Воскликнула Кария.

— Ерунда, дорогая. Для чего еще нужны друзья? Вот только, мне кое-что нужно для этого. — Тихо и ровно, чтобы не вспугнуть, продолжил Джаред. — Сущий пустяк.

— Конечно. — Наивно распахнутые глаза смотрели открыто и с готовностью. — Что я должна сделать?

— Верес ранил твое сердце. — Джаред легонько погладил женщину по щеке. — И оставил в сложной ситуации. К тому же, предал и забрал вашего сына себе.

Боль исказила лицо богини, а слезы снова задрожали, готовые вот-вот хлынуть потоком.

Сантер внутренне покривился. Ему хотелось скорее закончить этот разговор. Сентиментальная и глуповатая Кария начинала раздражать.

— Никто не может противостоять Вересу. — Вкрадчиво произнес мужчина. — И он делает, что захочет. Разве это справедливо? Мы должны полагаться на его благоразумие. Согласись, в последнее время он злоупотребляет своей властью?

— Нет. — Холодно ответила Кария, отступая от Сантера. — Я не пойду на это!

— Не глупи. — Принужденно улыбнулся Джаред. — Еще несколько мгновений, и толпа растерзает тебя, разрушит Храм. А через год пожар войны превратит твой мир в пустыню. Я что-то не вижу здесь никого, кто готов помочь тебе.

— Пусть. — Бросила Кария. — Но я не предам Вереса. Даже из мести.

— Дура. — Выплюнул Сантер. — Верес ни минуты не колебался, предавая тебя.

Он исчез так же внезапно, как появился.

Толпа сливалась в одно грязное пятно. Когда ее окружили, женщина покорно стояла, опустив голову. Руки рвали ее волосы, мелким градом сыпались удары. Карию сбили с ног, потащили к выходу.

Слышался звон разбиваемых витражей и скульптур, громкие крики и зловещий хохот.

***

— Откуда ты знаешь все это? — Дрожащими губами спросила Жанна.

— Невеккет рассказал перед смертью. — Вздохнул Кейн, отпуская руку девушки. — Его мучила совесть. Видишь ли, боги тоже не умеют сдерживать свои чувства. Он был обижен на Карию и думать не думал, что ситуация в мире так критична.

— Вот почему они с Вересом мечтали свести счеты. — Покачала головой полукровка. — Каждый винил другого.

Она села на какой-то пыльный ящик. Затхлый воздух разрухи наполнял комнату, в которой беглецы укрылись от погони.

— Нужно идти дальше. — Вериец с тревогой выглянул на улицу через щель заколоченного окна. — Нас будут искать.

— Что ты предлагаешь? Исчезнуть? Разве это укрепит веру? — Хмыкнула девушка, скрестив руки на груди.

— Есть выход.

Глаза бога светились, отражая закатные лучи. Жанна вздрогнула, вспомнив, как впервые увидела это холодное бледное лицо во дворе Маледиктуса. Думала ли она тогда, что это существо навсегда изменит ее жизнь?

***

Негодующий рев голосов стоял над площадью. Солнечная пыль вилась в воздухе, потревоженная сотней ног.

Городок шумел с самого заката: накануне отряд военных набросился на паломников, убил несколько невинных жителей. И все из-за Девы! Правитель Куэрво требовал выдать лже богиню, во избежание дальнейших бессмысленных жертв.

Люди возмущались, сыпались проклятия и оскорбления в сторону вооруженных воинов, но смелость была неистовой только среди своих. Стоило кому-то отбиться от приятелей, как поджилки начинали трястись у храбреца, а инстинкт самосохранения напоминал, что смерти все равно, кого тащить за собой.

— Вы будете стоять здесь, пока она не будет выдана! — Бесцветным голосом повторил командир.

Его губы сложились в упрямую складку. На гладко выбритом лице не было ни тени жалости или сострадания, одна решимость довести дело до конца.

Дети просили воды, женщины взывали к милосердию, мужчины бессильно потрясали в воздухе кулаками.

Полдень давно миновал и жара становилась невыносимой. Кто-то уже свалился от солнечного удара, мелькали руки, пытаясь отмахнуться от беспощадной жары. Тень предательски съежилась, жгучие лучи впились в плотную массу смертных.

Никого не выпускали. Здесь был весь город от мала до велика. Давно обыскали все закоулки и дома, каждый тупик, каждый подвал и чердак.

Изморенные, паломники и жители были бы рады выполнить условие, но вот беда: никто не знал, куда пропала Дева. Почему бросила их в столь трудную минуту.

— Вот как она любит вас, глупцы! — Громом пронесся над головами голос командира. — Ей не жаль ваших детей и ваших жизней. Она спасает свою шкуру!

— Замолчи!

Проповедник продвигался вперед, протискивался через притихших паломников. Его серая ряса видала виды, но была чистой и аккуратной. Вышитый на груди цветок жасмина отливал блестящими серебряными нитями. Совсем молодой, с набитой на правой стороне шеи татуировкой заключенного из тюрьмы Куэрво, проповедник нисколько не боялся.

— Она сделала для нас больше, чем достаточно! — Ясный уверенный голос мужчины эхом отразился от каменных стен домов. — Остановила войну, вернула мир и покой.

— Война еще не закончена! — Процедил командир. — Девка лишь воспользовалась ситуацией. А может, это Господин Го подослал ее на наши границы?

— Ты лжешь и знаешь это не хуже нас всех. — Проповедник обвел взглядом людей. — С ее появлением наша жизнь стала светлее. У людей появилась надежда. Дева лечила наших детей, возвращала калекам утраченное…

Оружие выплюнуло смерть, голос мужчины сбился, а кровь густым потоком потекла из груди.

— Кто-то еще хочет высказаться? — Поинтересовался военный.

В гробовой тишине ее шаги были едва слышны. Легкое шевеление заставило отряд занервничать. Воины вытягивали шеи, пытаясь увидеть причину волнений. Губы шептали одно и то же слово и вскоре оно зашуршало и заскреблось по всей площади.

— Дева, Дева, Дева. — Повторяли смертные.

Хрупкая как молодое деревце, прекрасная, как свежий бутон жасмина, Дева с улыбкой в лучистых глазах касалась руками паломников, кивала в ответ. Не было вчерашней восковой бледности и недомогания на сияющем открытом лице.

— Отпусти несчастных. — Проговорила Жанна, остановившись возле павшего Проповедника.

— Именем закона Куэрво, ты предстанешь перед судом. — Отозвался воин.

Он кивнул своим людям, те стали медленно приближаться к Жанне.

Она не испугалась и не попыталась уйти. Медленно, с достоинством опустилась на колени рядом с Проповедником и положила руку на его лоб.

— По вере воздастся вам всем. — Тепло произнесли ее губы.

На глазах изумленной толпы мужчина резко сел и громко вдохнул в себя воздух. Со звоном на каменные плиты упал какой-то маленький предмет. Жанна подняла его. Это была пуля. Длинная и узкая смерть.

— Ведьма. — Сплюнул на пол командир. — Взять ее!

***

Одни мечтали о ее смерти, другие пришли, чтобы попытаться защитить. Нелепый суд продлился два дня. Эти территории все еще были под контролем Куэрво, хотя и проживали на них люди разных народностей.

Монотонным голосом лысеющий мужчина в сухом сером костюме перечислял ее преступления, факты, свидетельства о попытке ввести в заблуждение добропорядочных граждан. Звучали презрительные «шарлатанство», «иллюзии», «массовый гипноз».

Защитник вяло пытался возражать, хотя в его глазах читалось явное безразличие. Он уже получил свое вознаграждение за видимость правосудия.

Подсудимая молчала. Она не оправдывалась и не отвечала на вопросы.

Ночью ее хотели предать пыткам, но ничего не вышло: палачей нашли в слезах, с глазами полными ужаса. Они тряслись и просили поскорее освободить их от общества ведьмы.

На рассвете третьего дня Жанну привели в небольшую комнатку. Ее одели в плохо скроенное белое платье, руки скрепили кандалами за спиной, на ноги надели цепи, которые бряцали при каждом шаге.

Маленькие черные устройства передавали казнь на экраны города, где толпа, затаив дыхание, наблюдала за происходящим. Покорная и беззащитная, с разбитыми губами и ссадинами на лице, Жанна шла, гордо вскинув непокорную голову.

Верующие ждали, что солдаты господина Го придут на выручку, начнут переговоры.

Все попытки простых людей спасти свою Деву были пресечены на корню. Зачинщикам еще предстояло вынести свои испытания, а гарнизон города пополнили еще несколько отрядов, чтобы избежать беспорядков и бунта.

Девушка послушно встала к стене. Понимая, что человеку больше не доверят соприкасаться с ней, она ничуть не удивилась, когда увидела механизм.

Слепое длинное дуло смотрело ей в лицо.

— Желаете завязать глаза? — Участливо поинтересовался конвойный.

Жанна отрицательно покачала головой. Люди ушли, закрыв за собой тяжелые двери. Несколько ударов сердца не происходило ничего, потом…

***

После пережитого испытания Жанна долго не могла прийти в себя. Сам Кейн умолчал о том, как ему самому тяжело дались последние три дня в Болгайр.

Казнь состоялась, как и задумывалось. Тело убитой шарлатанки выставили на всеобщее обозрение, прежде чем увезти в крематорий.

Простолюдины скорбели. Наконец, к ним пришло раскаяние за собственную жадность и ограниченность. Пока проповедники продолжали взывать к бессмертной душе, а покинутые граждане вздыхать об утраченном рае, безвольное тело с аккуратной круглой раной на лбу направлялось к своему последнему пристанищу.

Здесь тоже не обошлось без вездесущих устройств, что передавали на экраны серые стены крематория, его безмолвных служащих, которые равнодушно и привычно готовили труп к сожжению.

Когда процедура началась, по экранам пошли помехи. Точно нашествие мух вторглось в эфир: все зашумело и зарябило бесконечными мелкими точками.

Картинка вернулась, перед удивленными жителями Нутрии появилось бледное лицо с золотыми звериными глазами. Люди знали этого безобразного великана, который все время сопровождал Деву. И сейчас он держал тело их богини на руках.

— Каждому воздастся по вере его. — С легким грубым акцентом произнес мужчина. — Вы не заслужили благословления богов.

Дева на руках чудовища вздохнула и открыла глаза. Великан помог ей встать на ноги, крепко сжал маленькую ладошку в своей.

Помехи снова заструились по экранам. Люди болтали, что видели Деву и ее спутника на городской площади, где скопилось немыслимое количество людей.

Девушка ступала босыми ногами по каменным плитам, а белый великан не отставал ни на шаг. Она застыла на том месте, где воскрес Проповедник, вскинула лицо к небу. На ее щеках блеснули слезы, скатываясь к ногам…

Говорили, что тем, кого коснулись капли, удалось излечиться от болезней и получить долголетие. Будто грозные солдаты падали на колени и просили прощения, а Дева произнесла лишь:

— Нет в том вины вашей. Берегите жизнь и простите друг друга. Достаточно вражды.

Что бы ни случилось на самом деле, а Дева исчезла. После этого начались долгие переговоры между Нутрией и Куэрво, что продолжили обвинять друг друга, искать выгоду, спорить.

Нутрия и Куэрво заключили свой союз в конце концов. На долю двух держав выпали несколько лет голода, неурожая и бедности. И всякий язык поносил господина Го, вменяя ему обрушившиеся беды за то, что посмел покуситься на жизнь Девы.

А проповедники взывали к разуму, повторяя последние слова своей богини: простите друг другу…