Глава 3. Клятва

Кровь струится по клинку.

Да, это кровь твоих врагов!

Я защитить тебя смогу,

Знай и прими мою любовь!

Я не нарушу слово

Рыцаря Легиона.

Только прошу о малом,

Силы Земли.

Чтобы клинок разящий,

Древний завет хранящий,

Крови напился алой,

Благослови!

(Александр Афанасьев — «Рыцарь легиона»)

— Господин. — Элина улыбалась все утро. — Я молила Лорин о чуде и вот, — вы здесь!

— Я не забывал о тебе, дитя. — Фауст протянул девушке маленькую коробочку. — Ты же знаешь, в эти дни у меня было особенно много дел.

Элина с трепетом приняла подарок, опустила ресницы. Ее дрожащие пальцы открыли футляр, и красавица ахнула от восторга: алое рубиновое ожерелье струилось по бархатной ткани.

— На следующей неделе состоится бал, Элина. Ты будешь прекраснее всех дебютанток в этом году! — Князь помог девушке надеть подарок на шею. — Завтра Флор сопроводит тебя в ателье, Бэт поможет выбрать ткани для платья.

— Ваша светлость, я… Бал в честь вашей свадьбы для благородных дам… — Смутилась Элина. Ноги онемели, охваченная жарким волнением, от непосредственной близости к своему герою, девушка была пьяна от счастья. — Меня не приглашали.

Истинный хитро улыбнулся, непринужденно достал из кармана конверт с золотым тиснением, с удовольствием наблюдая, как заблестели в глазах смертной искорки.

— Я хотел вручить его лично.

Элина залилась краской. Милая и кроткая. Юное существо, полностью подавленное своей детской влюбленностью.

— Я очень хочу представить тебя своей бедующей княгине. — Фауст пристально наблюдал за девушкой.

С лица красавицы в раз сбежал румянец, чуть дрогнула улыбка, но так и не померкла. Пульсировала в висках горячая кровь, отравленная радость разбегалась по венам.

Тепло заполнило бессмертную душу: какая самоотверженная жертвенность. Ни слова упрека, ни слезинки.

Дальняя, но все же родственница графини де Стрейн, сияла не так ярко, как другие Ключи Лорин. Этот свет привлек внимание князя в тот самый вечер, когда Лино потащил его в публичный дом.

— Вы навещаете свою невесту? — Тихо спросила Элина.

— Нет. — Нахмурился князь. — Я не хочу беспокоить ее сейчас. Ей нужно найти покой в своей душе. Сон стер много воспоминаний, Жанна только начала приходить в себя.

— А она? Неужели она даже не пишет вам? — Удивилась девушка.

Фауст прошелся по гостиной. Он взял с полки книгу, покрутил в руках, вернул на место.

— Ни одной весточки. — Признался он. — Тебе одной я могу доверить свои чувства. Знаю, ты поймешь меня, как всегда.

Жалящие мысли захватили верийца. Все эти дни и ночи князь чувствовал, как панический страх пытается прорваться наружу.

— Боюсь, что она снова ускользнет от меня или передумает. — Он пристально смотрел на свою протеже. — Я не хочу знать, что происходит в поместье фон Краус.

Золотые глаза завораживали. Девушка боялась пошевелиться, чтобы не вспугнуть этот момент близости, которой ей так не хватало в последние месяцы. Казалось, эта бессмертная душа раскрывается, за таинственным чужеродным обликом скрывалось живое теплое сердце.

— Еще этот глупый поэт из Сааддана. — Нахмурился Гевальт, перебирая минувшие события. — На каждом шагу его бунтарские стихи. Он не случайно заявился в Оринберг, я уверен. И мне нужно выследить его как можно быстрее!

Девушка закивала белокурой головкой.

— О, я слышала, будто он раскрывает обличающие тайны вельмож и грозится добраться до самого короля! — С жаром заговорила она. — Он уже ставит под сомнение его власть и решения. За его голову назначена награда в Сааддане и Бирэме. И еще он стал писать хвалебные оды графине де Стрейн. — Смутилась Элина. — Это очень странно, Ваша светлость: поэт всегда высмеивал госпожу Жанну, а теперь… Будто что-то или кто-то повлиял на его мнение.

Тонкие пальцы забарабанили по корешкам книг, золотые глаза заполнил черный зрачок, выдавая внутренние переживания.

— Мы почти поймали его той ночью… — Проговорил князь, вспоминая. — Он скрылся так ловко, будто ему помогли. Но смертные всегда оставляют след или запах.

Элина промолчала. Она беспокойно заерзала на месте, боясь, что долгожданный гость уйдет и разлука снова будет терзать ее одиночеством.

— А ваш друг, герцог ди Герра уехал в Атлану? — Поспешно сменила она тему.

— Он задержался. — Пожал плечами Фауст, возвращаясь в кресло напротив Элины. — Я был удивлен: Лино всегда недолюбливал Жанну. В Маледиктусе их поединок почти закончился для герцога смертью.

— В самом деле? — Оживилась Элина.

Она помнила хитрую полуулыбку герцога ди Герра, его свитое из мышц тело.

Девицы Вайолет чуть не дрались за внимание верийца: он щедро платил и, судя по довольным лицам девушек, не только деньги были его привлекательной стороной. Они шептались и хихикали, вспоминая свидания с Лино, хотя повидали в своей жизни достаточно много.

— Вероятно, девушки Оринберга в большой опасности, пока достопочтимый герцог гостит в столице. — Стыдливо улыбнулась красавица. — Он разобьет не одно сердце.

— Боюсь, герцог ни на секунду не отходит от Жанны. — Рассмеялся Фауст. — Они наконец-то нашли общий язык.

— О, это восхитительно, господин. — Поддержала его Элина. — Нет ничего хуже, чем вражда между лучшим другом и возлюбленной. Интересно, как им удалось преодолеть неприязнь друг к другу так быстро?

— Мне тоже. — Тихо произнес Фауст. — Жанна сокрушалась, что не смогла убить Лино. Она так переменилась после Ритуала, но мне удалось удержать ее от роковой ошибки.

— Вы спасли весь Лорин. — Тепло заулыбалась Элина.

— Я думал, что все будет по-другому. — Вздохнул вериец, но у богов другие планы.

Воцарилось молчание. Элина привыкла к долгим паузам. В такие моменты ей казалось, что слова совершенно не нужны. Она наблюдала за Истинным, в который раз подмечая его чужую утонченную природу хищника. Князь же витал в своих мыслях, подпитываясь умиротворенной нежностью и любовью, которую даже не пыталась скрывать его протеже.

***

Во второй раз Жанна окуналась в людской поток светского общества. Сегодня было меньше докучливых поклонов и больше высокопоставленных персон со всех уголков мира. Ночь накануне церемонии. Начало конца.

Рядом с герцогом ди Герра она чувствовала себя уверенно и смело. Лишь на миг перехватило дыхание, когда князь Гевальт появился в огромной зале, куда стекались гости.

За весь отпущенный срок он не навестил ее ни разу, не прислал даже письма. Напрасно Марлен бросала сочувствующие взгляды на свою гостью: Жанна усердно впитывала науку Лино, искала допустимую грань возможностей, за которой кольцо Карьяд не накажет ее.

Оставаясь наедине с собой, королева душила любые мысли, связанные с Фаустом и его отсутствием. Она старалась не думать, где и с кем сейчас Истинный. У нее была цель, остальное — вторично.

И вот он весь перед ней — взволнованный, с блестящими от счастья глазами, глуповатой улыбкой. Все симптомы горячего сильного чувства, которые Фауст не собирался таить, были на лицо.

И обмениваются понимающими взглядами аристократы, тайком утирают слезы умиления впечатлительные особы.

Жанна с отрешенным видом выслушивала пустые восторженные комплименты, пожелания бесконечного счастья и прочее, и прочее. Лино сдерживал смех, его язвительные ремарки слышала только королева, от чего по лицу, к месту и не к месту, расплывалась улыбка.

Дерзкий, вызывающе-наглый взгляд невесты уже начал вызывать легкую тревогу у изысканной публики, когда Гевальт с торжественным видом приблизился к Жанне.

— Ты прекрасна. — Прошептал князь, протягивая ей свои тонкие длинные пальцы.

Жанна с достоинством кивнула в ответ, положила свою ладонь в его руку.

Белый цвет Жанна отвергла как насмешку: лишь чистая непорочная невеста предстает перед женихом в таком платье. Алый достоин королевы Вереса, цвет Дома Гевальт подобает членам семьи.

Она выбрала бледно-сиреневое платье, которое прекрасно подходило к ее глазам. Сегодня не было привычной строгости, портниха старалась подчеркнуть все достоинства миниатюрной невесты, позволив себе и декольте, и струящийся расшитый жемчужинами подол, и тонкий кружевной рукав. Ничего броского. Покорная нежность и женственность.

Шаг за шагом шли они к трону короля, рядом с которым восседал Джаред. За спиной Альберта стоял Мариус Гайос и та, кого Жанна не ожидала увидеть. Лилит.

Несомненно, это была дочь Ми-Сойличте! Одежда прятала тело, Жанна могла поклясться Ночью, что время стремительно забрало у волшебницы все то, что она тщательно оберегала магией — красоту и юность.

— Я счастлив снова видеть вас, дорогая. — Приторно произнес голос короля.

Жанна молча склонила голову, не поднимая глаз.

— Сегодня вы воссоединились, оставив позади отпущенный Лорин срок. — Продолжил торжественно Альберт. — Осталось ли крепким ваше решение связать свою судьбу друг с другом.

— Да, ваше величество. — Кивнул Фауст.

— Что скажет дочь нашего королевства?

Альберт не скрывал своего удовольствия от происходящего. Такой очаровательный и смиренный вид графини де Стрейн больше устраивал монарха. Так и должно вести себя верноподданной Оринберга. Добропорядочная супруга, долг которой — сохранять семейный очаг и исполнять волю мужа.

— Я буду счастлива, ваше величество. — Фиалковый взгляд смеялся и радость победы поутихла.

Что-то было не так. Слишком твердо и решительно смотрела полукровка в лицо короля. Небрежно окинула фигуру Жреца, застывшего как статуя Джареда и ворох ткани, за которым как за щитом скрывалась Лилит.

— Почему не провести Ритуал прямо сейчас? — Зашуршал голос Лилит. — Мне думается, эти двое ждали достаточно долго.

— Кто же проведет его, уважаемая Лилит? — Весело поинтересовалась Жанна. — Жрец, предавший свою веру? — Ее смеющиеся глаза коснулись Мариуса. — Разве мертвый бог услышит отступника?

— Не беспокойтесь, графиня. — Подал голос Джаред. — Вы находитесь в Оринберге. По его законам мы и соединим ваши жизни. Ни к чему пугать лоринцев варварскими обычаями Вереса.

— О! — Только и промолвила Жанна, изобразив глубокое уважение. — Но и перед этим божеством мы не можем предстать: храмы Лорин пусты, есть лишь молитвы во славу Сантера. Великого и всесильного освободителя.

Она скривила губы. Фауст с непониманием наблюдал за происходящим. Ему и в голову не приходило, что Ритуал без бога Вереса может не состояться. Только так Нити судеб сплетались в узор, любые другие варианты не могли устроить Истинного.

— Узы вашего обручального кольца крепче любых слов. — Вмешался Мариус. — Да будет известно многоуважаемым присутствующим, что это прелестное украшение — больше чем просто клятва «до конца своих дней». — Мариус сошел с помоста, приблизился к Жанне.

Удушливый запах лилий перебил дыхание. Как же он осунулся! Тело верийца будто ссохлось, кожа плотно облепила кости, алые глаза впали еще сильнее.

— Если вы не завершите Обряд, вы умрете. — Вкрадчиво добавил Жрец. — Его невозможно снять ни вам, ни князю, кольцо уже пустило корни в вашу душу. Либо вы, либо господин Гевальт. Кто-то один должен заплатить жизнью за то, что разорвет сделку.

Жанна догадывалась об этом. Легкий шепот пробежался по залу.

— Полагаю, нет смысла в других обрядах и церемониях. Все уже свершилось, не так ли? — Девушка с деланным счастьем на лице посмотрела на Фауста. — И жили они долго и счастливо.

«Если вы сделаете это — мы никогда не вернемся в свой мир, — мысленно обратился Жрец к полукровке, — я готов помочь вам, если вы поможете мне»

«Вот уж нет! — Жанна любезно кивнула ординату. — Разве не этого вы хотели?»

«Вы тоже предали его!»

Тонкая бровь взвилась вверх.

Публика взволнованно зашепталась: значит, не будет торжества и священных обетов? Кто же празднует свадьбу второй раз?

— Думаю, теперь мы можем начать веселиться? — Нетерпеливо прервал тишину Альберт.

Зазвучала музыка и пара обрученных влюбленных первой начала танцевать. Через мгновение вокруг, соответствуя статусу и благородному происхождению, появились и другие.

***

Как они ей надоели! Так много просителей ей не приходилось принимать даже в Маледиктусе! Там Эрик Раск сам распределял ее время, помогал в принятии решений. Ах, как же не просто ему сейчас! Знает ли мир Вереса о том, какая судьба постигла его бога?

Послы государств-союзников спешили предстать перед невестой, заверяли в своём дружеском расположении, сулили теплый прием и поддержку, просили помочь с важными политическими вопросами…

Любезно рассыпались в пустых клятвах верности аристократы, прежде чем пожаловаться на свою нелегкую судьбу и завершить все откровенными намеками на помощь в укреплении их власти при дворе. Кто-то желал пристроить сынка или дочь, другой увяз в спорах за земельные владения, третий жаждал заручиться сильным союзником против ненавистного соперника.

Вся эта грязь нескончаемым потоком лилась из уст пожилых и еще молодых смертных. Им казалось, что их жизнь бесконечна, важно лишь то, что сделает ее сытой и обеспеченной.

То, что копошилось в головах окружающих вызывало брезгливость. Поэтому Жанна упустила момент, когда поток просителей внезапно затих.

Снова эта тишина… Снова испытывающие взгляды обращены на нее. Жанна собрала остатки внутренних сил: что еще? Очередная попытка провести воссоединение двух любящих сердец?

Фауст вел под руку… Маргери? Девушка, юная, свежая, смущенная. Те же глаза, те же черты лица, мягкая, светлая…

«Жанна… я виноват перед тобой и это гложет меня вот уже несколько лет»

Голос верийца раздался в утомленном разуме.

«Элина — одна из твоих дальних родственниц. Ты знаешь, почему она здесь. Я поклялся спасти твою семью и не исполнил этого обещания»

Жанна завороженно смотрела на ту, о ком судачили аристократки в доме баронессы фон Краус. Как похожа!

— Жанна, позволь представить. — Истинный подвел девушку к полукровке, а та все не могла вымолвить ни слова. — Элина Бадлейн. Твоя троюродная племянница по линии матери.

«Она не вернет тебе Маргери. Но война обошлась с ней так же жестоко. Элина нуждается в защите и любви»

— Госпожа. — Юная особа склонила голову, трепеща от волнения.

Королева смотрела на смертную, а в голове всплывали мертвые жемчужные глаза из Лабиринта.

Черты лица напоминают мать, голос Элины полон чувств. Чуть грубоватые, но хорошо заученные движения, сумбурные мысли.

Холодные руки сжимают горло, не давая произнести хоть слово…

— Я очень рада… — Выдавила Жанна, чувствуя, как лихорадочная испарина покрывает кожу. — Я…

— Как это трогательно: воссоединение с семьей. — Закутанная в шелка, Лилит приблизилась к двум девушкам. — Не все могут получить этот дар: вернуть время вспять, чтобы исправить свои ошибки. Бесценный подарок, князь.

Лилит наконец-то подняла вуаль.

В жизни Лилит было лишь два желания: сохранить свою молодость и обрести могущество. Но, оставаясь смертной, дочь Ми-Сойличте жадно искала знаний. Став придворной волшебницей Сумеречного королевства, девушка отчаянно завидовала бессмертию верийцев.

Теперь у нее было все это. Сантер сдержал свое обещание перед Лилит. Однако же, сбывшиеся мечты не принесли покой. Волшебница вдруг ощутила пустоту в сердце: в Бирэме ею восхищались. Она была желанной гостьей при дворе короля, самой могущественной женщиной континента. Пока не проснулась королева ублюдков.

С того дня Вийнес Мудрый, король Бирэма, его двор, его семья, его подданные, — все произносили проклятое имя! Лилит мучали вопросами о Вересе, о Кейне, о Жанне.

— Самым мудрым будет — не совершать новых. — Закончила Лилит с загадочной улыбкой.

— Лино! — Отчаянно позвала королева, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

— Да, Ваше Величество. — Герцог шагнул вперед сквозь любопытную напудренную свиту короля Альберта.

— Вы обещали мне танец, герцог.

Мысли, шепот, пересуды. Фауст выпустил руку Элины, его статная фигура потянулась к Жанне. Но Лино уже уверенно вел королеву в центр залы. Замелькали золоченые зеркала, изысканные люстры. Рядом закружились в драгоценных нарядах дамы и кавалеры.

Время потекло как густой мед. Словно со стороны Жанна видела себя и Элину.

Юная дебютантка робко улыбалась. Ее манера общения, искренние вопросы и ответы, тепло серых глаз… Жанна чувствовала себя лишней. Зависть заскреблась в душе. Лишь мнимые заслуги прошлого привлекали внимание аристократов к полукровке, да любопытство, родившееся в домыслах, слухах, историях.

Вокруг смертной уже толпились придворные, и Жанна с усмешкой пожелала красавице никогда не понять, сколь дешева любовь благородных отпрысков.

Элина погладила собачку пожилой маркизы Грачевской, терпеливо выслушала жалобы старухи на здоровье, поздравила баронессу фон Краус с предстоящей свадьбой, а ведь Жанна напрочь забыло о своей гостеприимной подруге!

Точно мотыльки на пламя, слетались к дебютантке гости. И для каждого девушка находила ласковое слово. Кроткая, вежливая и отзывчивая. Она не заискивала, не искала чужого расположения, оставалась собой.

Довольный успехом своей протеже, Фауст не сводил восхищенных глаз с Элины, представляя ее знатным аристократам. Среди искушенных всеми мыслимыми и немыслимыми грехами людей эта девушка казалась светлым пятном.

Жадно тянулись к ней гости, стараясь завладеть вниманием. Лишь Флор Вальди, ревностно оберегавший Элину, холодно наблюдал за каждым, кто приближался к дебютантке. Несомненно, Истинный прекрасно знал, какие порочные и грязные мысли вспыхивали в головах знатных мужчин, как свивались клубком зависть и коварство в душах изысканных дам.

— Она так похожа на Маргери. — Пробормотала Жанна.

— Да, Ваше Величество. Девушка прекрасна. — Простодушно согласился Лино.

— Но Маргери никогда не была слишком, хм, вежливой. В ней ключом били жизнь и озорство.

Лино лукаво улыбался.

— Она влюблена в него. — Нервно рассмеялась Жанна.

— Да. — Охотно согласился Истинный.

Ревность окатила ушатом холодной воды. Жанна проигрывала юной родственнице во всем: Элина так искренне и нежно сияла чистотой.

— Как у нее хватает сил улыбаться всем и каждому? — Продолжила Жанна, все больше раздражаясь. — От одного взгляда на раскрашенное лицо маркизы Кастен меня тошнит! А девчонка искренне восхищена этой стареющей матроной!

Герцог ди Герра многозначительно молчал, забавляясь всплеском эмоций королевы.

— Великая Ночь! — Не унималась Жанна, улавливая острым слухом все, что происходит вокруг Элины. — Вы слышите, Лино? Тетка Марлен нагло намекает на связь между Фаустом и этой… О, как любезно со стороны малышки выразить свою благодарность князю за свое спасение…

Жанна с тихой ненавистью вцепилась в руку Истинного. Фиалковые глаза метали молнии и, должно быть, только бесчувственный или мертвый не ощутил, как сгустились тучи над головой Элины.

— Госпожа. — Наконец, отозвался Лино. — Не ошибитесь снова: Фауст хотел искупить свою вину, не более.

— На чьей ты стороне, Лино? — Рассердилась Жанна, следуя за верийцем в танце. — Девчонка не похожа на Маргери! Мне снова кажется, что я попала в Лабиринт и его иллюзии! Это — какая-то искаженная картина моих воспоминаний!

— Я всегда на вашей стороне, госпожа. — Усмехнулся белозубый рот. — Ваша дальняя родственница чиста, прекрасна и скучна. Точно такая, какой были вы, попав в Сумеречное королевство. Но в вашей душе есть Искра, а Элина Бадлейн — послушная дочь своей матери, робкая, скованная. Мне кажется, у нее нет даже собственных желаний. Как по мне, — вериец, следуя танцу, резко наклонил королеву вниз. — Такая заурядная тихоня не стоит внимания. — Прошептал герцог.

Лиловый взгляд оживился, но тут же ее веселье померкло.

— В вас говорит долг и преданность. — Вздохнула она. — Разве не такую девушку полюбил Фауст? — Полукровка уныло кивнула головой в сторону Элины.

— Ваша ревность безосновательна. — Рассмеялся Лино. — Вы не чувствуете, как эта малышка дрожит? Все ее мысли сосредоточены на том, чтобы не разочаровать князя Гевальт. А это сделать не просто, когда рядом его королева. К тому же, Элина охотно исполняет все предписанные обществом требования, боится ошибиться и сделать неверный шаг. Как ответить на каверзный вопрос маркизы? Как улыбнуться? Как поклониться? Госпожа, вы диктуете свои правила, а юная дебютантка лишь следует чужим указаниям. К чему же Ваша ревность?

— Ревность? — Бледные щеки красавицы порозовели от возмущения. — Моя привязанность к Фаусту противоречит моему долгу перед Кейном. О какой ревности может идти речь?

— Поверьте, долг и привязанность борются не только в вашем сердце. — Снова засмеялся Лино. — И вы дороги мне так же как Кейну и Фаусту. Я лишь стараюсь смотреть вперед, моя королева. — Герцог с жаром поцеловал ее руку. — Но, если оба разочаруют вас… Герцогство Конвалис не знало и не узнает более достойной герцогини, чем вы. Не знаю, госпожа, говорит ли во мне магия вашего происхождения, ненависть, переросшая в уважение… Я не смею смущать ваше сердце, встав рядом со своим другом и, тем более, королем. — Герцог легко пожал плечами. — Но вы всегда можете рассчитывать на мой меч и мою преданность. И никакая смертная, сколь ни были бы соблазнительны ее прелести, не заставит меня забыть об этом.

— Прекрасно. — Только и произнесла Жанна, занятая своими переживаниями. — Мы немедленно уйдем, герцог. Ваше признание… я благодарю вас. Фауст. — Жанна помолчала, сражаясь со своими сомнениями. — Я желаю ему счастья. Того, что не смогу дать. Элина — чудесная девушка, ее чувства бескорыстны и… я хочу уйти. Прямо сейчас!

***

Кровь и боль будили в Лино жизнь. Он с упоением отдавался поединку. Жанна будто пыталась побороть свои страхи. Она была жестока, пренебрегала всеми академическими кодексами, отчаянно бросалась на герцога.

Взмах, еще взмах. Лино по-прежнему оставался искуснее. Смех герцога лишь распалял ярость девушки. Лино любовался королевой, желая снова сохранить свой статус непревзойденного Мастера.

Росчерк летящих сабель, молниеносный ответ Лино. Тяжелый длинный меч не подпускал Жанну близко, заставлял искать прореху в обороне. Она двигалась все быстрее, принуждая герцога изворачиваться. Азарт схватки увлекал обоих.

…Кровь и боль будили в Жанне воспоминания. Кейн был безжалостен к ней во время поединков, она знала это наверняка. В то же время, король умел объяснять, проявлял терпение к изнеженной чужестранке.

Белый бог знал, что Верес и его обитатели опасны для тех, кто не умеет защитить свою жизнь, что девушка неизбежно попытается остановить его, а война — не место для милосердного благородного сердца…

…Вот сейчас герцог ди Герра выполнит свой коронный прием, одержит победу и хоть на какое-то время забудет, насколько скучна и пуста повседневная жизнь в Лорин!

Как прекрасны битвы, где свои смешиваются с чужими, а сталь поет, опьяненная кровью. Как взбудоражена душа, наполненная поверженными Искрами погибших, а тело требует отдыха.

После сражений Лино всегда искал женской ласки, возвращался в Флос Конвалис, где ждала его новая фаворитка-полукровка. Или выбирал девушку из Храма Вереса, куда смертные добровольно отправляли самых красивых дочерей, сестер, чтобы задобрить своего господина.

Тяжелый меч в руках Лино вращался легко и уверенно, заставляя противника оступаться, искать убежища. Золотые сабли королевы не оставались в долгу, порхая как бабочки, стоило герцогу на мгновение задержать свою атаку.

Еще взмах, рукав с левой стороны обвис, Жанна зарычала, отступая под натиском. Спина уперлась в огромный дуб.

Лино остановил лезвие возле горла полукровки.

— Вы повержены. — Удовлетворенно выдохнул герцог.

Она кивнула, соглашаясь с неоспоримым фактом. По шее стекала тонкая струйка крови, пачкая белоснежную кожу.

Вериец галантно протянул кружевной платок, который, после сражения, выглядел ничуть не лучше.

Все женщины в жизни Лино либо были слабы, либо слишком предсказуемы. Рада Гевальт, пожалуй, могла бы стать достойным противником и спутницей. Но волчица отказала герцогу.

Пока Лино блуждал в своих грезах, в ночном воздухе лопнул и разлился Дар.

— Рад, что застал вас двоих!

Огромный волк застыл, наблюдая, как герцог ди Герра ловит ртом воздух.

— Ты здесь лишний. — Повелительно прозвучал баритон князя.

Мастер меча неуверенно отступил, подчиняясь чужой воле. Лицо Истинного отражало сопротивление, но тело послушно выполняло приказ.

— Давно хотел узнать, что же помогло вам двоим забыть былую вражду. — Прорычал зверь, превращаясь в Фауста.

Жанна сдвинула брови, сильнее сжала в руках свои сабли.

***

Шум разбудил Франца среди ночи. Женские возгласы перемешивались с руганью. Суета наполнила дом огнями, топотом ног. Вот уже сам барон фон Краус в окружении слуг настороженно рыскал по саду.

Поместье барона находилось в нескольких часах пути от столицы. Плодородные земли, отдаленная связь с домом дель Контадо, многочисленные друзья и знакомые — все это служило надежной опорой для древнего рода.

Франц привык жить в ожидании беды. Он почти радовался, когда лакей сообщил о подозрительных звуках из сада. Минувшая война плохо отпускала старика, он находил утешение в охоте и муштре своих людей.

В голову барона сразу пришло не менее трех громких имен, что желали разделаться с его семейством. А может, коварные убийцы нашли следы его гостьи?

В саду творилось что-то невероятное: вихрились прошлогодние сухие листья, хотя ветра и не было, дрожали деревья, трещали кусты, то тут, то там плясали тени, которым двигаться было не положено.

Вооруженные до зубов, слуги тщетно пытались увидеть таинственных нарушителей спокойствия. Суеверный страх доставал амулеты Лорин и Сантера из-под рубашек, сбивчивым шепотом дрожали молитвы.

Вопль заставил преданную свору кинуться в густую ночь. Франц фон Краус, напряженный до предела, первым сорвался с места.

Перед изумленными людьми предстала ужасная картина: к вековому дубу была прибита гостья юной баронессы фон Краус, Жанна де Стрейн. Две золоченых сабли пронзили плечи девушки, иссеченное ранами тело кровоточило, алый звериный блеск наполнял глаза.

Рядом стоял чужак. Имя скользило на языке, как ползущая по земле гремучая змея. Лино ди Герра. Истинный не то пытался освободить девушку, не то сам вонзал лезвия.

Смертные застыли, не зная, имеют ли они право вмешиваться в происходящее. Франц фон Краус почти принял решение, когда в лунном свете появился еще один вериец.

— Разве можно так пугать гостеприимных хозяев?

Голос звучал уверенно и спокойно. Франц позволил себе расслабиться: князя Гевальт знал весь мир. Если он здесь, — значит, нечего опасаться.

Истинный вырвал сабли из плеч своей невесты, подхватил падающее хрупкое тело. Все трое верийцев выглядели так, будто только что вернулись с поля битвы: оборванные, перепачканные грязью и кровью.

На лице герцога ди Герра все еще виднелись отметины от звериных зубов, лоскут кожи свисал на подбородок, изломанная нога с торчащей из колена костью срасталась на глазах.

Зубы князя Гевальт были розовыми, рубашка побурела, несколько глубоких колотых ран сочились. На госпожу де Стрейн нельзя было смотреть без содрогания.

Она была без чувств и очень напоминала старику Францу картину Милвена Грей «Гибель Лидии», на которой мессия, поверженная демонами преисподней, точно так же прибитая к вековому дубу, испускала дух.

Барон суеверно сотворил знак Лорин, ассоциация пробрала до глубины души не только его, слуги полушепотом забормотали молитву.

— Прошу прощения, барон. Наши традиции и обычаи пугают оринбержцев. Полагаю, герцог и графиня де Стрейн потому и выбрали ночь для своих занятий. Всего лишь обучение.

— Госпожа будет в порядке? — Взволнованно спросил Франц.

— Разумеется, барон. — Фауст бережно взял на руки Жанну, она тихо застонала. — Вот еще что, ваша светлость. — Гевальт на мгновение остановился, обернувшись к старику. — Мы бы не хотели, чтобы кто-то знал о случившемся. Пусть этот грех перед Лорин ляжет на наши головы.

— Да, конечно, князь. — Поспешно согласился Франц. — Мало ли что привидится людям среди ночи. Но в садовом домике никто не живет с самой осени. Возможно, он не слишком уютный для случайного гостя, но там есть все необходимое.

***

Раны затягивались благодаря щедро отданной Фаустом крови. Катерина дрожала от ужаса, но руки сами делали свою работу.

За все то короткое время, что девушка служила в поместье де Стрейн, ей не приходилось видеть ничего подобного! С тех пор, как проснулась Жанна, кровь и смерть неотступно следовали за ней.

— Мне нужен мастер. Беспощадный и искусный. Герцог ди Герра отвечает всем требованиям. — Жанна, ничуть не смущаясь любопытного Лино, скинула рубашку, оставшись в корсаже. — Ты вмешиваешься в наш урок, набрасываешься на Лино с какими-то обвинениями, а потом прибиваешь меня к дереву! Что все это значит?

Герцог опустил глаза, рассматривая носы своих сапог, исподтишка бросая взгляды на гибкое юное тело.

— Для чего тебе это? — Фауст встал между Жанной и герцогом, закрывая обзор. — Даже десятки лет обучения не сделают тебя равной Джареду. — Гевальт понизил голос. — Это глупо, в конце концов: твоей внутренней силы слишком мало, чтобы противостоять такому сопернику. Ты ушла так внезапно, в разгар бала…

Жанна рассерженно фыркнула.

— Вы как дети! — Вмешался Лино. — Вам лучше разобраться прямо здесь и сейчас в своих обидах. Мы и так наделали шума, теперь бедный барон и его люди долго не смогут спать по ночам. — Он стянул сюртук, бросил его служанке. — Прикройтесь, госпожа, вы меня смущаете.

Горничная не задумываясь подхватила вещь, заморгала глазами, не зная, что делать. Фауст повторил жест Лино, вырвал из рук девушки лимонный сюртук и всучил свой.

Лино хмыкнул.

— Не будь ревнивцем, Гевальт. — Продолжил своим хитрым голосом герцог. — Что взбрело тебе в голову? Ты не доверяешь мне?

— С каких пор ты на ее стороне? — Разозлился Фауст. — Помнится, ты всегда искал возможность поквитаться с Жанной за жизнь своей полукровки.

— Вот далась вам эта Злата! — В сердцах герцог сплюнул на пол. — У меня нет причин для мести! И вообще, это не я сегодня пригвоздил Ее Величество к дубу, заподозрив черт знает, что!

— Да! Ты показал все свое искусство! — Оскалился Фауст, вспоминая, как очнувшийся от Дара Истинный, напомнил князю, кто был и остается первым мечом в Вересе.

— Замолчите! — Приказала Жанна, отталкивая руками оба порядком измочаленных сюртука. — Ким?

Телохранитель тихо шагнул в слабый свет от маленькой лампы. Жанна уперла руки в боки, ничуть не смущаясь своего полуобнаженного тела.

— Придется тебе провести несколько занятий с герцогом ди Герра. Сегодня ты был недостаточно быстр, защищая меня.

— Да, госпожа. — Виновато пробормотал Раск, не смея взглянуть на девушку.

Странные мысли закрались в голову Истинного, привыкшего почитать Жанну как королеву. В полумраке маленькой комнатки мерцала нежная девичья кожа, все еще перепачканная кровью, аромат жасмина расплывался в воздухе, будил волнение и трепет. И гнев.

Как смел князь Гевальт так самоуверенно и нагло требовать ответа от госпожи? А герцог ди Герра даже не пытался скрывать своих жадных мыслей!

Катерина казалась лишь наброском на женщину. Рядом с полукровкой горничная смотрелась жалко и блёкло.

— Убийца не будет ждать, когда ты соизволишь вмешаться. — Строго произнесла Жанна, возвращая Кима в реальность. — Сегодня лишь вы, герцог, не разочаровали меня. — Девушка шагнула мимо Фауста, позволила губам Лино коснуться кончиков ее пальцев. — Вам хватило и скорости, и смелости, и решимости идти до конца.

В глазах Лино вспыхнули тщеславные искры, Ким непроизвольно сжал нож на поясе, краем глаза увидел, как бешенство залило янтарные глаза Фауста. Телохранитель зажмурился на мгновение, привел сердцебиение в спокойный ритм, вспомнил, как тепло и спокойно рядом с Катериной… Наваждение рассеялось как дым.

Князь Гевальт, напротив, дошел до крайней точки своего благоразумия. Точно погибший Кейн смотрел на князя через лиловые, не терпящие возражений, глаза. Высоко вздернут подбородок, жесткая складка возле губ.

Присутствие Лино и Кима вызывали зуд в руках: хотелось пустить кровь им обоим, чтобы не смели даже смотреть на его Жанну!

— Оставьте нас. — Стиснул зубы Фауст.

Лино и Ким вопросительно повернулись к Жанне, раздражая князя еще больше. Девушка легким кивком головы указала обоим на дверь.

Катерина чуть замешкалась, неловко пытаясь сразу унести и кувшин, и испорченную рубашку, и заполненную окровавленной водой миску. Раск быстро схватил все и подтолкнул горничную к двери.

Вериец скользнул вперед. Движения — обманчиво плавные, лицо — излишне спокойное. Даже голос оставался невозмутимым. Но лоринка знала, как клокочет в широкой груди негодование. Фаусту даже нравится их противостояние: покладистая и смирная Жанна уже не будет той, кого он полюбил. Прав был Лино: покладистая Элина никогда не завоюет верийца.

Эта мысль принесла удовольствие.

— Что происходит, Жанна? — Поинтересовался Фауст.

— У нас еще есть время, чтобы передумать, Фауст. — Устало вздохнула девушка. — Я не буду прежней никогда. Эта девушка… Элина. Я увидела в ней не Маргери, а себя. Такой я была когда-то, кажется, сто лет назад. Но прошлого не вернуть. Та, кого ты полюбил когда-то исчезла без следа.

— Время, что дали нам боги, я потрачу на тебя и только на тебя! — Возразил Фауст, рывком притягивая полукровку к себе. — Элина — моя попытка искупить свои грехи перед тобой. Я устал бежать. То, что случилось лишь разбередило старые раны. Мы станем единым, мой род не сгинет. Потому что я хочу видеть наших детей, слышать твой смех, знать, что мы никогда не умрем, потому что есть воплощение нашей любви. Ничто и никто не станет между нами! Мы поклялись оба!

— У нас нет этого будущего, ты же знаешь. — Возразила Жанна. — Я не смогу дать тебе ни покоя, ни счастья и тебе всегда придется бежать за мной. Эта штука… — Жанна с ненавистью вскинула ладонь. — Гениальная идея Сантера. Только отчаявшийся влюбленный мог пойти на такое!

Королева заходила из стороны в сторону.

— Если я не завершу Ритуал — умрет один из нас. Если я сделаю это — потеряю связь с Несущим смерть, и Вересом, и…

— Кейном. — Закончил Фауст за нее. — Но Кейн умер. Не говори, что тоскуешь по нему, что любишь это чудовище или любила когда-либо!

— Он жив. — Покачала головой Жанна. — Мои сны — изнанка души, в которой я блуждаю. Лабиринт Нитей. Кольцо разорвало почти весь узор, но он все еще есть. Если твои чувства сильны — ты понимаешь, почему я сопротивляюсь. Нельзя закрывать глаза на то, что делает Сантер. — Тихо продолжила королева. — Он не даст покоя никому, мы — слишком важные фигуры в этой партии. Я заглянула в его душу, Фауст. Я видела тьму и пустоту.

— А как же мы?

— Можем и дальше играть счастливую беззаботную пару. — Жанна положила руки на его плечи. — Или дать отпор. Я свой выбор сделала.

— Что будет после, Жанна? Кейн снова встанет между нами.

— Я не знаю. — Искренне ответила девушка. — Мне страшно так же, как и тебе. Только вместе с Кейном мы сможем одержать победу. Джаред и Лорин сделали все, чтобы разлучить нас. Это — их слабое место.

— Сколько бы слов ты ни говорила, для меня они звучат как оправдание! Я ничего не могу поделать с этим! — Истинный схватился за голову руками. — Пока последний шаг не будет сделан — я не буду спокоен. — Глухо прорычал вериец. — Это сводит меня с ума.

Он развернул ее к себе спиной, обхватил руками, прижал к себе.

— Помнишь ли ты нашу первую ночь?

Голос вибрировал в груди, напитываясь нежностью, пока ладони изучали изгибы тела.

— Я думал, что сойду с ума. Больше всего я боялся причинить тебе боль. Еще больше — что ты рассмеешься мне в лицо и выгонишь с презрением. Все что угодно, только не холод в твоих глазах.

— В ту прекрасную ночь я поняла, как много места ты занимаешь в моем сердце. — С придыханием ответила Жанна. — В ту проклятую ночь я смешала любовь с похотью, нарушила клятву верности…

— Ты жалеешь о сделанном? — Фауст сжал в ладонях ее грудь, теплые губы поцеловали плечо.

— Если бы можно было прожить эту линию судьбы, не разрушив чужие. — Горько отозвалась девушка, понимая, что сейчас готова уступить князю во всем, что бы он ни попросил.

Тяжестью налился живот, она положила свои ладони на его руки, почувствовав, как все сильнее и сильнее одолевает жажда раствориться во власти желаний. Она повернулась к нему лицом, заглянула в золотые глаза.

Слова были больше не нужны. Сколько бы ни сплетались их тела, Фаусту всегда будет мало этого доказательства любви. Он будет требовать все без остатка и даже тогда не обретет покой и наслаждение. Но она не может дать ему этого.

Одежда стала казаться лишней. Бережно и аккуратно вериец начал расстегивать пуговицы, потеряв терпение уже на шестой. Ничего. Он купит ей столько всего, сколько она захочет!

Кровь и боль всегда будили в Истинном жизнь. Он чувствовал, как отступает вековая тоска, а в венах снова играет кровь. Желания снова будоражат сердце и разум, раскрашивая серую обыденность бесконечной жизни.

Рубашка соскользнула на пол, вслед за ней — остатки разума, брюк и нижнего белья. На краткий миг Гевальт отступил, любуясь своей мадонной, погладил бархатную кожу спины, чуть сдавил пальцами бедро, залюбовался блеском любимых глаз.

Кровь и смерть будили в нем жизнь как во всех верийцах. Сражаться за свое право Гевальт был готов до конца. Любыми способами от убийства до лжи.

На пороге невосполнимой потери, князь торопился наверстать упущенное.

Со звоном разлетелась на осколки ваза с цветами, скрылась под отброшенным мундиром. Жанна очутилась на холодной отполированной поверхности стола, вцепилась в белоснежную рубашку Фауста и, словно издеваясь, не торопясь расстегнула каждую пуговицу.

Ожидание сводило с ума, подогревало желание еще сильнее. Когда маленькая ладошка легла на его грудь, а дрожащие ноги обхватили его бедра, Истинный уже потерял связь с реальностью.

Все вокруг превратилось в стремление слиться воедино. Весь мир свелся к прикосновениям, горячему дыханию, жадным обрывистым поцелуям и движению. Словно время повернулось вспять, туда, где в разрушенном храме Лорин Фауст впервые встал на пороге своей цели, отринув все законы и требования рыцаря Сумеречного королевства! Верийцу удалось сломить сомнения Жанны тогда и больше он не позволит ей отступать.

С рассветом Фауст поспешил покинуть поместье благородного семейства фон Краус. Вериец чувствовал легкий хмель счастья, с нетерпением он ожидал завтрашней ночи, когда, наконец-то все встанет на свои места. Жанна завершит Ритуал, она поклялась ему снова.

Королева завернулась в тонкие простыни и подошла к маленькому окошку. Она долго смотрела в след удаляющемуся Истинному. На пороге застыли, не смея войти без разрешения герцог ди Герра и Ким Раск. Дрожала на холодном ветру Катерина, все еще потрясенная увиденным.

Князь сделает все, что Жанна скажет, в этом больше не было сомнений. Девичьи губы тронула довольная улыбка.

***

Поле хранило молчание. Мрачные тучи набухли снегом, зимняя стужа нехотя отступала перед весной. Эти запахи будили жажду жизни: тающая земля, морской бриз, влажный и свежий воздух.

— Госпожа? — Лино протянул руку. — Вы действительно готовы?

Жанна ступила на прогалину. За ней плелся Раск.

Киму не нравилось ночное приключение, но безмятежность поместья фон Краус Истинный больше не мог терпеть.

Жанна попросила у Марлен организовать эту ночную вылазку. Разумеется, добропорядочная невеста рано или поздно проболтается, но королева уже сделает то, что задумала, прежде чем об этом узнает князь или король, или проклятый Сантер.

— Идем. — Жанна поправила капюшон с меховой оторочкой. — Сегодня я намерена дойти до конца своего лабиринта.

Хрупкий рассыпчатый снег расступался от шагов полукровки, не смея издавать даже шорох. Тонкий месяц повис над головой, спрятался за серую тучу.

Жанна шла вперед, к обрыву, на котором сгинул Кейн. Всполохи битвы беспокоили разум, появлялись осколки давно минувшего прошлого.

Вот несколько вассалов Бьёрди схватились с василисками врукопашную. Ни те, ни другие не желали отступать, золотые Нити мерцают, обрываясь одна за другой, но и белые гаснут стремительно.

Жрецы Лорин встретили свою смерть от разъяренных полукровок Солейн во главе с двоюродным братом Одетты, статс дамы Маледиктуса. Но на них тут же обрушились союзные войска людей, подкрепленные неофитами и василисками.

Воздух гудел от стрел, заклинаний и криков. Отсюда хорошо видно столицу. Даже если Кейн одолеет Сантера, — ему придется осаждать город, за стенами которого укрылись измученные войной, готовые на все лоринцы.

Тесно от окровавленных тел, вышивает свой узор смерть, добавляя в рисунок все новые Нити.

— Что вы видите, госпожа? — Спросил Лино, всматриваясь в темную ночь.

— То же, что видел ты и твои воины. — Бесцветным голосом отозвалась Жанна. — Сражение. Предательство.

Сумятица в рядах верийцев возникла в одну секунду: солдаты в ярко-желтых мундирах внезапно развернулись и бросились на отряд под командованием Дисмаса Кина. Их примеру последовали Истинные Гевальт. Жрецы Вереса, маги Лилит обратили свой взор на тех, кто до последнего оставался предан Кейну.

Ломаются копья и ребра, в суете и толчее воины ранят своих же. Давятся болью изумленные Истинные, их еще бьющиеся сердца вырывают те, кого они считали соратниками. Визжит и хохочет смерть сотнями острых мечей, раскаленный от магии Вереса, воздух искрит молниями.

Раздавленные грядущим поражением, Истинные начинают терять веру, кто-то уже пытается спасти собственную жизнь и бежит, скрываясь в тенях ночи.

— Почему ты сделал это? — Королева требовала ответа, не отводя лиловых глаз от иллюзий.

— Потому что он приказал. — Лино гордо вскинул голову, не таясь, позволил лоринке добраться до личных воспоминаний.

Девушка удовлетворенно кивнула: герцог не лгал. Она снова побрела вперед. Дерущиеся не на жизнь, а на смерть застыли, точно мухи в янтаре. Жанна проходила мимо, останавливалась, рассматривала детали, шла дальше в поисках двух богов.

Белый снег прошивал насквозь иллюзии, месяц все так же следил за тремя чужаками пустыми черными глазницами-пятнами на своих боках. В груди становилось тяжело, на самом краю слуха раздавался нарастающий шепот не упокоенных душ.

Ким потянулся к разуму королевы, пытаясь понять, что она рассматривает в глухой тишине. Жанна не оттолкнула телохранителя. Раск хотел увидеть Дара. Его брат погиб где-то здесь. Она вытянула тонкую Нить из души Кима, бережно сжала в руке.

«Смотри» — Позволила Жанна.

Лино застыл на месте: хотя Кейн сам отдал приказ перед битвой, свершенное не давало покоя Истинному. Он должен был сгинуть вместе с другими верийцами, а не пятнать имя древнего рода ди Герра.

— Я не пойду дальше. — Стиснул зубы герцог. — Отпустите меня, госпожа.

Лоринка удивленно приподняла бровь, но настаивать не стала. Лино накрыл голову капюшоном, прячась от снега (или от своей совести?).

Разговор она слышала много раз в лабиринте своих снов. Бой был знаком до каждого движения. Рассекал воздух поющий острый серп, врезался в непокорный фламберг, высекая искры.

Конечно, тени прошлого не видели ее, не могли причинить вреда, в отличие от собственных терзаний.

Ким углубился в сторону — кажется, он нашел своего брата. Раск с криком бросился на подмогу, теряя связь с реальностью. Жанна выпустила его Нить, разрушая болезненные видения.

Девушка стояла в трех шагах от Кейна.

— Убийца богов. Хранитель равновесия. Судья. — Жанна повторяет слова, что въелись в память вместе с мерзким высоким голосом Сантера. — Ты слишком юн, чтобы быть соперником для меня. Старина Верес мог одержать победу, но сошел с ума от жажды власти. — Сантер любовно гладит лезвие золотого серпа. — Ты сделал ставку на полукровку. Ты не годишься на роль судьи.

Снова соперники ищут брешь в обороне друг друга. Сантер теряет бдительность и получает рану. Но это — пустяк…

— Правда, дорогая графиня? — Черный глаз уставился прямо на Жанну.

— Как это возможно?! — Закричала девушка. Ей хочется бросится вперед, но ноги не слушаются, вязнут в слабости.

— Мне не нужны солдаты, чтобы одолеть тебя. Не нужен меч, чтобы убивать врагов. Вы все сами рады отдать свою душу в мои руки. В обмен на краткий миг удовольствия.

Жанне кажется, что Джаред говорит это для нее, кривая ухмылка расползается по птичьему лицу Сантера.

— Твои воины сейчас сцепятся друг с другом. — Тяжело выдыхает бог. — Их вера в Великого Кейна иссякла. Та, что пробудила в сердце самое светлое и чистое, прямо сейчас втопчет это чувство в грязь, поддавшись разврату и животному желанию.

— Прости меня, во имя Вереса, Кейн! — Горячая краска стыда расползается по лицу, в груди невыносимо щемит от боли, перед глазами все помутнело от слез.

В плечо врезается холодная сталь, девушка вскрикнула от неожиданности: кровь выступила алым росчерком. Кейн выглядит удивленным не меньше самой Жанны. Его фламберг явно задел чью-то плоть!

Запах зимней свежести окутывает со всех сторон, становится тепло и спокойно…

«Ты — Шепчут белые губы Кейна. — Жанна»

С новыми силами мятежный бог кидается на своего врага. Жанна заметила в левой руке Джареда странный блестящий предмет и… бог исчез! В следующее мгновение Кейн оказался на краю пропасти, точно его кто-то подтолкнул или перенес. Золотой серп рассек алую броню на груди, впился в тело, и бог Вереса не удержался на ногах.

— Нет! Нет! — Сантер в бессильной ярости мечется вокруг места, где только что умирал Истинный. — Ты утащил его с собой!

Красочные тени рассыпались как пепел на ветру. Вокруг кружил белый снег, отчетливо слышен рокот взволнованного моря, что бьется о скалы.

Ким коснулся плеча королевы.

— Ваше Величество, нам пора возвращаться.

Ровный голос плохо прячет свое личное страдание, что пульсирует внутри Раска: он видел смерть Дара и, безусловно, жалел, что не был рядом в ту минуту. Вместо этого Ким сторожил Жанну, которая без раздумий переступила черту собственного стыда.

— Я вернусь сама. — Надломлено сникли хрупкие плечи. — Ты… я не могу просить тебя о защите, Ким. Я освобождаю тебя от клятвы.

Ледяной ветер забрался даже под одежду, вызывая дрожь. Жанна обхватила свои плечи ладонями, пытаясь согреться, опустила голову, защищая лицо от снега.

До сих пор ей казалось, что она видит, как наяву растоптанные стяги, разбросанное по полю оружие и груды мертвых тел.

— Дитя, я жду вас уже давно. — Рядом возник нелепый толстяк, что был на балу у короля. — Признаюсь, я страшно замерз и чуть не умер от голода здесь.

Герцог ди Герра и Ким в мгновение ока очутились между Балгой и Жанной.

— Ты еще кто такой? — Ткнул в него пальцем Лино, возвышаясь грудой мышц над низеньким пухляком.

— О, какие все-таки уродливые и грубые слуги у Вереса. — Искренне скривился бог. — Уберите свое глупое оружие, мое тело не из плоти. — Снисходительно посоветовал мужчина. — И магию свою тратить не стоит. — Он погрозил пальцем, доставая другой рукой из кармана круглый голубой камень.

В призрачных гранях светились яркие искры, то вспыхивая, то тускнея.

— Я… — растерялась Жанна. — Как вы нашли меня?

— Ну я же все написал! — Возмутился толстяк. — О, женщины! Вы даже не читали записку?

— Какую записку? — Рассердилась Жанна. — Вы всучили мне белую карточку! Ни строчки! Я крутила ее в руках, всматривалась, но она оставалась абсолютно пустой.

Истинные с интересом рассматривали чужака. Оба ощущали потоки враждебной силы, хотя чудак выглядел как обычный распустившийся обжора.

— О! — Балга хлопнул себя по лбу ладонью. — Это же очевидно! Нужно было подставить лист под лунный свет!

Девушка недоуменно уставилась на него: он издевается над ней?

— Всевидящий с ней! — Махнул рукой Балга. — Вы здесь — и это главное. Боюсь, у нас осталось еще меньше времени, милочка. Идемте.

Балга уверенно начал спускаться к морю по узкой крутой тропинке, даже не сомневаясь, что все трое последуют за ним.

Море рокотало все ближе, жемчужные волосы покрыла влага, налетел холодный ветер.

«Кто он такой?» — Спросил Лино.

«Бог мира Болгайр» — Отозвалась Жанна, аккуратно ступая по осыпающимся камням.

С неожиданной для такой грузной фигуры ловкостью Балга все ближе подходил к воде. Здесь не было ни песчаной косы, ни хоть какой-нибудь твердой поверхности, на которую можно ступить.

«Он что — псих? — Потерял терпение Ким. — Зачем нам опускаться в море?»

— Затем, уважаемый из Младших Домов, что вашей госпоже нужны ответы. — Голос бога прозвучал над самым ухом Раска, вериец подпрыгнул от неожиданности.

Ким врезался в спину Лино, выругался, теряя равновесие, но удержался. Герцог обжег юношу суровым взглядом.

Спуск закончился. Волны осыпали алмазными ледяными брызгами четверых, что осмелились приблизиться.

— Теперь самое интересное, дитя. — Хохотнул Балга. Он вытянул перед собой синий камень и вода вдруг успокоилась, став ровным зеркалом. — Око Всевышнего владеет магией всех восьми миров. — Гордо похвастался бог. — Смелее, ступайте!

Мужчина потянул за руку Жанну. Девушка осторожно ступила на поверхность воды, но та оставалась твердой, будто в самом деле застыла. Присмотревшись, лоринка увидела свое отражение.

Ким и Лино встали рядом. Они снова и снова легонько стучали носками сапог по зеркальной поверхности, не веря своим глазам.

— Дальше вы пойдете одна. — Балга вложил в маленькую ладошку Жанны Око. — Мы подождем вас, милочка. Это — только ваше испытание. Если я прав в своих догадках, — око станет вашим.

— А если — нет? — Осипшим голосом поинтересовалась Жанна.

Балга легко передернул плечами.

— Тогда Сантер сотрет нас всех в порошок.

Жанна скинула плащ, крепче сжала в руке голубую сферу, и ступила на застывшую воду.

Хмурились тучи, извергая из серого брюха снег, свистел и завывал ледяной ветер. Море под ногами не переставало гневаться, но не могло коснуться своими жадными руками незваной гостьи.

Жанна обернулась назад: три фигуры застыли на берегу черными тенями, лишь светились огнем глаза верийцев.

В зеркале воды девушка снова увидела свое отражение. И, оправдывая все страхи королевы, оно вовсе не собиралось оставаться таковым.

— Вот ты и попалась. — Прошелестел ее призрак.

Силуэт увеличился, дрожа от волнения моря.

— Я не боюсь тебя. — Усмехнулась Жанна.

— Глупая девчонка! — Взвизгнула Лорин, а это была именно она. — Ты не справишься с Джаредом! В тебе нет даже малой силы Лидии, жалкая полукровка! Если хочешь спасти мир — просто протяни мне руку!

— Твое время прошло. — Холодно отозвалась Жанна, топнув ногой по зеркалу воды.

Рябь охватила глянцевую поверхность, Лорин зашипела рассерженной кошкой.

Серебряный луч луны вдруг отразился от какого-то предмета на дне. Фиолетовые глаза всматривались в пучину сквозь отражение Лорин.

— Да. — Удовлетворенно выдохнула богиня. — Ты нашла его. Сантер будет доволен и, наконец, отпустит меня.

Лорин стала бледнеть.

Прекрасное лицо Жанны исказилось отчаяньем, девушка крепче сжала в руке Око, упала на колени и со всей силы ударила по обманчиво-твердой поверхности. Она должна задержать богиню!

Внезапно преграда исчезла! Полукровка кинулась в пучину темных вод, надеясь, что хватит сил и дыхания достичь таинственного света.

Рядом, безумно хохоча, скользила тень Лорин. Быстрая как молния, прозрачная и огромная.

— Ты не возьмешь его. — Пообещала богиня. — И не уйдешь отсюда живой.

Что-то спутало ноги, мешая плыть. Дыхание сдавили тиски. Перед глазами поплыли зеленые круги, воздух предательски покинул тело роем пузырьков.

«Чтобы родиться заново — нужно умереть, дитя!» — Вспомнила Жанна.

В антрацитовой тьме Маледиктуса она умирала, отчаянно цепляясь за прошлое. Но сегодня нет графини де Стрейн. Есть королева Вереса, а ей не нужен кислород, чтобы жить и чувствовать.

Жанна позволила соленой воде заполнить легкие и потянулась к душам оставшихся на берегу верийцев. Тонкие золотые Нити мгновенно отозвались на приказ, тело налилось жизнью.

— К чему так мучить себя, дорогая Жанна? — Зашептала Лорин. — Ты создана очаровывать, любить и быть любимой.

Полупрозрачное лицо создательницы стало мягким, голос — бархатным, нежным. Богиня приблизилась, легко и участливо коснулась щеки Жанны.

— Ты уже сделала все, что могла для нашего мира. Почет и покой, те, кто любит тебя всем сердцем — вот чего ты достойна. — Коралловые губы улыбнулись тепло и нежно, вторая рука по-матерински прижала обомлевшую девушку к себе. — Моя храбрая девочка. Прости, что не смогла защитить тебя и твою семью. Прости, что поверила лжецу-Джареду.

Умиротворение вкрадчиво проникало в каждую клеточку, руки безвольно опустились, в голове звучал убаюкивающий голос. В глазах защипало. Стало легко на душе и сердце: куда и зачем бежать? Жанна отдаст Лорин Несущий смерть. У нее больше сил и возможностей.

И все пойдет по-прежнему: цветущий сад в поместье де Стрейн, детский смех, тягучие и беззаботные дни. Да, да! Оставить в прошлом свои терзания и сомнения, позволить себе быть счастливой, любимой. Как же она устала бороться за чужие цели.

Перед мысленным взором предстал уютный летний вечер: ветерок касается щеки, несет с собой запах цветов и мокрой травы, надежные крепкие руки обнимают Жанну, баюкают, лукаво звучит над самым ухом голос, обещая всегда быть рядом…

«До последней капли крови» — Клянется он.

— Что? — Встрепенулась Жанна.

Осыпается кусками мозаика забвения, в летний вечер врывается морозная злая вьюга.

Жанна дернулась и поняла, что окутана голубыми нитями! Чем больше пыталась вырваться полукровка — тем крепче сдавливали путы.

— Будь умницей. — Лорин снова заглянула ей в лицо. — Просто отдай мне власть над Несущим смерть. Я подарю тебе то, чего ты лишена.

— Тебе нечего предложить мне! — Сквозь зубы проговорила Жанна.

Богиня покачала головой.

— У тебя никогда не будет детей. — Сладко прожурчал ее голос. — Верийские дети не рождаются в других мирах. Я могу подарить тебе божественную Искру. — Быстро заговорила женщина. — Дар, подобный тому, что получила моя первая Жрица. Власть и могущество требуют жертв: великим не даны простые мирские радости. Не дано быть счастливыми. А ты — будешь.

Холодная сфера в ладони Жанны начала теплеть и трепыхаться.

— Незачем терзаться сомнениями: любой готов пойти за тобой. — Вздохнула Лорин, не получив никакого ответа на свое предложение. — Творить чудеса — привилегия богов. Я создам для тебя райский уголок, где никто и ничто не потревожит твоего счастья…

Глаза полукровки сузились от презрения, она отрицательно покачала головой.

— Тогда ты просто умрешь здесь. — Небрежно хмыкнула Лорин.

В ладони блеснул ритуальный кинжал. О, если бы князь Гевальт видел сейчас это оружие! Он прекрасно знал каждый аметист на рукояти, каждый блик острого лезвия, что лишило жизни Маргери де Стрейн… Напрасно и опрометчиво Истинный бросил орудие убийства в озеро.

Пальцы женщины вцепились в волосы Жанны, запрокидывая голову пленницы. Колющая боль заставила девушку забыть обо всем на свете: Лорин не спеша воткнула лезвие в левый глаз своей жертвы, наслаждаясь криком и болью.

Некому помочь! Ни души рядом! В голове вспыхнула мысль о Кейне, но ее белый бог умер или сгинул. Фауст не знает о том, где и с кем сейчас его возлюбленная королева, преданные Ким и Лино не справятся с хозяйкой мира.

«Балга!»

«Это — твое испытание» — Глухим равнодушным эхом отозвался бог.

Разум искал выход. Внезапно девушка ощутила несколько существ. Без раздумий Жанна протянула собственную Нить судьбы к этим созданиям.

Лорин со смехом покрутила перед носом девушки острием, на котором остался глаз. Снова сознание начало меркнуть, лишь довольный хохот Лорин, да звон заполняли слух. Алой вуалью затянуло воду вокруг.

В полузабытье Жанна отчетливо увидела Поле Трех Королей. Искры. Голубые, золотые, белые, блуждали точно светлячки в потемках.

Резкие удары пронзили тело. Привыкшая к боли, Жанна сдержала себя. Это — не беда. Тело залечит раны.

— О, нет. — Будто прочитав мысли, Лорин кровожадно улыбнулась. — Этот кинжал создан терзать таких как ты. Эти увечья принесут тебе смерть. — Пообещала богиня.

Смех оборвался испуганным вскриком.

Жанна открыла уцелевший глаз: несколько акул пытались вцепиться в женщину.

— Жалкая попытка! — Лорин играючи ускользнула.

Быстрые руки подхватили спутанную Жанну, потащили к сверкающему на дне мечу. Девушка вскинула голову и охнула от удивления. Во истину, Лорин, создавая свой мир, будто писала сказку!

Ее спасители вполне напоминали людей, вот только… Бледно-голубые лица, большие чарующие глаза, густые длинные волосы и рыбьи хвосты вместо ног. Чешуя покрывала их до самой шеи, на которой жадно дышали жабры.

В руках существа держали копья и трезубцы. Их было много. За спиной было слышно, как хозяйка мира расправляется с теми, кто пытается преградить ей путь.

Девушка-рыба подтолкнула Жанну к сияющему золотым светом фламбергу и что-то выкрикнула.

Язык, переливчатый, как песня ручья, был незнаком Жанне. Но она поняла все и так: эти сказочные существа пришли на ее зов. Давно, очень давно их не видели. О них забыли люди, луна и солнце, ветра не касались их серебряной чешуи. Забыла и Лорин о тех, кого создавала в начале начал.

Может, древние легенды и песни островных жителей и пиратов хранили воспоминания о детях морей. Цивилизованный мир лишь смеялся над этими суевериями.

Жанна снова устремилась к сверкающему на дне предмету. Левый глаз перестал видеть, вода сильнее сдавливала тело. За спиной слышались крики умирающих существ, яростный голос Лорин…

Черное дно бросилось на нее, в спину ударила боль.

— Жалкая смертная! Неужели ты думаешь, что справишься со мной?

Руки богини вдавили лицо Жанны в острые камни, лезвие впилось в бок, девушка беззвучно выдохнула.

— Ты сыграла свою роль. Пора на покой. — Над самым ухом прозвучал приговор.

Рука Жанны крепче сжала Око, королева бросила на безумную женщину один из своих Даров. Тут же запылали вены на правой руке: кольцо Карьяд наказывало за любую попытку применить магию Вереса. Но девушка все же добилась своего: Лорин выпустила свою жертву, схватилась за голову, заскулила.

Несущий смерть был совсем рядом, стоило лишь протянуть руку.

Все плыло в алом тумане своей и чужой крови.

— Ты умрешь так же мучительно, как твоя сестра. — Лорин, все еще держась за лоб, приближалась.

Пальцы Жанны сомкнулись на рукояти меча…

Сила. Сокрушающая, безжалостная. Отступил туман, сознание стало ясным. Душу наполнила энергия: молитвы верийских смертных, мощь Маледиктуса, Нить Кейна…

Воздух заполнила тишина, растаяло соленое море. Точно так как в Маледиктусе, сгустилась густая тьма вокруг, заползая внутрь.

«Ты вернулась. — Отозвался меч. — Графиня де Стрейн, Ключ мира Лорин, королева Вереса»

«Мне нужна твоя помощь!» — Взмолилась Жанна.

«Что ты отдашь взамен? Твоя душа висит на волоске. У богини Лорин я найду больше силы. Я устал умирать от голода!»

«Ее душу ты получишь, если признаешь меня снова. Души с Поля Трех Королей»

«А что дальше? — Иронично спросил голос. — Мою жажду не так просто утолить»

«Я верну тебя Кейну, и мы закончим то, что он начал»

Меч молчал, а реальность вдруг навалилась, будто кто-то вытолкнул Жанну прочь.

Лицо Лорин было полно ликования и безумия.

«Должно быть, так выглядела Сахрезейя на пороге своей гибели» — отрешенно подумала Жанна.

Ее пальцы крепче сжали Несущий смерть. Что бы ни решил меч, для полукровки не было другого пути к спасению. Она вскинула руку вверх, снова представила Поле Трех Королей и блуждающие огоньки душ…

***

Лино держался из последних сил. Его энергия истончалась. Герцог Раск выглядел не лучше. Лишь толстяк-Балга довольно потирал руки, будто видел, что твориться там, где скрылась королева. Он пританцовывал на месте от нетерпения, точно ребенок, которого ждал большой сюрприз.

Когда его Нить отпустили, Лино понял, что Жанна возвращается. Водная гладь забурлила, вскипая, утихла. Множество рыб всплыло вверх брюхом.

— Вот и прогулялись. — Просипел Лино, поднимаясь на ноги. — Эй, младший из Младшего Дома, ты жив? — Окликнул он Кима.

Телохранитель зашелся кашлем, сплюнул кровью.

— Живее тебя, достопочтимый из Восьми. — Отозвался Ким так же поднимаясь на ноги.

— У нее получилось! — Толстяк пустился в пляс. — Она победила!

— Кого? — Нахмурился Лино, пытаясь рассмотреть в ночной мгле хоть что-нибудь.

— Ваша королева теперь — полноправная хозяйка Лорин! — Торжественно заявил Балга.

Верийцы переглянулись.

Через несколько минут они увидели шатающуюся фигуру, бредущую по водной глади. Девушка держала в руках какой-то круглый предмет и все трое прекрасно понимали, что это.

Жанна едва держалась на ногах. Раны не спешили затягиваться, кровь стекала на покрытые льдом камни. Несущий смерть пульсировал, глаза черепа на рукояти светились алым как у зверя.

— Кажется, нам лучше вернуться в поместье барона. — Нахмурился Ким.

— И позвать Гевальта. — Согласился Лино, делая шаг навстречу девушке.

— Госпожа. — Тихим, но твердым голосом проговорил Балга. — Око.

Жанна устало посмотрела на бога и кивнула.

Истинные снова обменялись растерянными взглядами. Королева раскрыла ладонь, на которой лежал окаменевший глаз Создателя и поднесла его к зияющей на лице пустоте.

***

Жанну била дрожь. Сырость и холод забрались под самую кожу. Между короткими передышками забвения она снова и снова чувствовала, как горит лицо. По голове будто стучали молотом, хотелось пить. Но не воду. Кровь. Крови просил Несущий смерть, очнувшийся ото сна.

Сразу четыре силы пытались ужиться в Жанне: верийская магия, душа Лорин, Око Создателя и артефакт Карьяд.

Руки мертвой хваткой сжимали Несущий смерть. Шорох молитв навалился сверху. Она не могла разобрать слов, что сыпались на нее со всех сторон как удары камней, лишь закрыла глаза и провалилась в свой лабиринт.

— Как вам в голову пришло потащить ее на Поле трех королей! Вы обязаны были сообщить мне! — Фауст выругался.

Его голос Жанна узнает всегда. Она улыбнулась. Как долго его не было рядом. Сердце куда-то провалилось и забилось сильнее.

— Ты сам никогда не мог остановить ее. — Угрюмо отозвался Лино. — Чего ты хочешь от нас?

— Они ни в чем не виноваты, — не открывая глаз, произнесла Жанна. — Их долг — служить своей королеве. Как и твой.

Кажется, ее нес на руках Ким.

Онемевшие мышцы болели. Все казалось иллюзорным. Жанна будто со стороны видела шагающего рядом Фауста, насупившегося Лино. Лишь Балга куда-то пропал.

Подчиненные князя бросали настороженные взгляды по сторонам, не решались приближаться, преданно следовали на расстоянии пятнадцати шагов. Они крались в ночи, озираясь, ожидая приказа.

Безумная карусель морочила голову, то проваливаясь в бесконечные изгибы лабиринта, то вырываясь в реальность, Жанна чувствовала себя так, словно Рада Гевальт снова угостила ее горячим вином со специями.

— Отпусти. — Тихо велела она Киму.

— Госпожа…

— Быстро! — Потребовала Жанна.

Холодная заснеженная земля чуть покачнулась, но девушка удержалась на ногах.

— Жанна! — Князь шагнул к ней, попытался поддержать.

— Нет. — Тихо и властно произнесла она. — Если Лорин способна раздавить меня, то Джареда мне не одолеть никогда…

Перед глазами вырисовывался узор падающих снежинок. Замершие Ким и Лино.

— Я должна справляться сама… Ты всегда опаздываешь, князь. — Резко добавила девушка.

***

Все утро Катерина чувствовала себя странно, будто грезила наяву. Она выполняла свою повседневную работу, болтала со слугами поместья фон Краус. Но ей все казалось, будто это — сон.

Все началось еще раньше, когда Ким ушел в беспокойную снежную ночь.

Они уже вторую неделю жили вместе в садовом домике. Истинный разжигал камин, чтобы она не замёрзла, прижимался к ней напряженным волнующим телом. Но не уступал.

Катерина давно была готова перешагнуть все пороги приличия, в груди пылал огонь, дрожало от предвкушения юное тело, фантазии заводили далеко. Если бы мачеха-Ирина узнала, о чем мечтает ее драгоценная воспитанница! Она бы заперла грешницу в храмовой башне, отдала на воспитание Жрицам Лорин.

Девушка умоляла Истинного провести Ритуал, хотя до конца и не осознавала, чего просит от возлюбленного. Золотые глаза нежно смотрели на трепетную смертную, улыбались теплые губы.

— Ты не знаешь, о чем просишь. — Путая ударение, шептал телохранитель в теплую шею девушки. — Я заберу тебя в Верес, и ты увидишь все сама. Если не передумаешь…

— Нет! Нет и еще раз нет! — Горячо возражала Катерина. — Я хочу быть рядом всегда!

Эти грезы заставляли юную горничную улыбаться, пока руки сами делали работу.

— Волей бога Вереса решаются судьбы Истинных. Наш бог не живет в Лорин. — Взгляд Кима делался задумчивым и отрешенным. — А богиня еще не обрела свою силу до конца. Придется подождать.

Среди ночи в их с Кимом укрытие ворвалась суета. Леди Жанна, перепачканная кровью с ног до головы, с безобразной раной на левом глазу, растерянный герцог ди Герра, взбешенный и испуганный господин Фауст.

Чужестранцы спорили на своем языке, непривычно-холодно и жестко звучал голос хозяйки, когда она коротко отвечала на вопросы князя.

Что-то изменилось в хрупкой фигуре полукровки, начиная от сузившегося до нитки зрачка в уцелевшем глазе, заканчивая напряженными мышцами.

Животный ужас мурашками пробежал по спине Катерины, когда Жанна бросила на нее короткий взгляд. Точно дикий и опасный зверь, а не молодая девушка была перед горничной. Юное красивое лицо госпожи было холодным, как суровая зимняя ночь, чужим и отстраненным.

Постепенно споры затихли, верийцы покинули домик.

Ким пришел на рассвете, рухнул от усталости, нежно обнял тонкую талию Катерины. Девушка почти не сомкнула глаз за ночь.

— Что случилось? — Беззвучно спросили ее губы. — Госпожа Жанна…

— Богиня Вереса. — Перебил ее Истинный. — Сегодня графиня де Стрейн умерла.

Больше Катерина ничего не спрашивала. Навязчивая мысль, что молодая госпожа слишком опасна, что с этим нужно что-то делать, превратила остаток предрассветных часов в мучение.