Глава XI

— Я пригласил Маркия пойти на праздник вместе с нами, — сказал Крикс.

Юлиан пожал плечами. Крикс давно заметил, что его друг не отличается общительностью и довольно настороженно относится к каждому новому знакомому. Раз и навсегда установив для себя круг общения, куда входили Крикс, Афейн Рейхан и Мирто Миэльвитт, Лэр вовсе не стремился сойтись ближе с кем-нибудь еще.

Лэр, в свою очередь, считал, что Рикс слишком охотно затевает разговоры с первым встречным и вообще ведет себя так, как будто вознамерился в первые же месяцы учебы побрататься с одной половиной Академии и перессориться — с другой.

И каждый относился к противоположным качествам другого снисходительно, как к слабости, с которой ничего нельзя поделать.

Вот и сейчас Юлиан молча смирился с тем, что Крикс позвал на праздник их соседа, а Крикс дипломатично сделал вид, что не заметил недовольного пожатия плечами. Разговор свернул на ожидаемое всем Эрхеймом торжество — осенний праздник Огневик, который в Деревянной крепости традиционно отмечали шумно и с размахом.

Юлиан уже успел сказать своему другу, что в Каларии про Огневик знают только понаслышке, да и то не верят глупым россказням соседей. Крикс не спорил — мало ли, какие странности у этих каларийцев. В Чернолесье даже дети знали, что истории про Огневик — отнюдь не байки, и это действительно совсем особенная ночь. Ночь, когда лесные фэйры в человеческом обличье, по преданиям, выходят из промозглой темноты к разведенным путешественниками кострам — и распознать их можно только по особенному блеску глаз и по тому, что, проходя, они не приминают за собой травы. Такому "путнику" ни в коем случае нельзя назвать своего имени, а то, неровен час, поманит за собой, заворожит — и поминай, как звали.

Про фэйров же рассказывали, что в Огневник они заманивают путешественников в лес холодными голубоватыми огнями, похожими на те, что иногда мелькают ночью на болотах. Или крадут детей из колыбели, заменяя на своих подкидышей. А еще в эту ночь грань между мирами истончается, и одинокий путешественник, случайно заблудившийся в тумане, может очутиться в замке Леривалль и встретить самих Альдов, якобы живущих там с тех пор, как их не стало в нашем мире. Бывало, что какой-то человек, придя домой наутро после праздника, с пеной у рта доказывал, что вправду побывал в Туманном Логе. И будто бы провел он там не одну ночь, а несколько недель, а то и лет, хотя ни на день не состарился.

А еще знающие люди говорили, что, если в эту ночь заблудишься и станешь возвращаться по своим же собственным следам — то не заметишь, как вернешься во вчерашний день.

В общем, рассказывали разное. Были истории и любопытные, и грустные, и страшные. Но в их правдивости никто не сомневался. Ну, хотя бы потому, что в Огневик и правда пропадали люди. А храбрец, рискнувший выйти за порог в густой и терпкий сумрак, постоянно ощущал спиной чей-то тяжелый и недобрый взгляд. Хоть разворачивайся и бегом беги обратно.

Так что спорить с Юлианом Крикс не собирался. Ему не терпелось поскорей дождаться вечера, когда на опушке леса разожгут костры. Дома, в деревне, самые отчаянные парни всякий раз ходили этой ночью в лес — правда, не меньше чем по трое или четверо, и непременно с факелами, чтобы отпугнуть лесную нечисть. А возвратясь под утро, плели небылицы о своих приключениях.

Разумеется, Наставники строго-настрого запретили всем лаконцам удаляться от опушки. Но было очевидно, что просто сидеть всю ночь на бревнах у костра покажется ученикам слишком уж скучным. Значит, можно было ожидать какой-нибудь рискованной забавы, вроде тех, которые обычно затевали парни в Приозерном. И хотя Крикс обещал мастеру Хлорду, что к полуночи они уже вернутся в крепость и вместе со всеми остальными лягут спать, кто знает, что может случиться еще до назначенного срока?

Дарл отломил кусочек булки, насадил на прут и стал поджаривать над огнем, время от времени поглядывая в сторону смутно темневшего на фоне леса силуэта крепости. Разглядеть кого-нибудь в густых осенних сумерках было непросто, а уж двух первогодков — и подавно. Тем более, что после яркого оранжевого пламени глаза никак не желали привыкнуть к темноте. Неудивительно, что появление "дан-Энрикса" он проглядел.

В освещенном круге, огороженным скамейками из бревен, три лаконца появились так внезапно, что разноголосый гомон стих, и старшие во все глаза уставились на вновь прибывших.

Все так долго ждали чего-то необычного и подзадоривали себя байками про Огневик, что появление "дан-Энрикса", как нарочно вышедшего к их костру со стороны опушки, произвело на лаконцев неожиданное впечатление. Лицо, неузнаваемое в красноватых отблесках костра, и светлые блестящие глаза, казавшиеся еще зеленее, чем обычно, сделали Крикса удивительно похожим на лесного фэйра из легенд. Только когда вслед за "дан-Энриксом" на свет вышли Маркий с Юлианом, старшие узнали новичков. И, может быть, некоторые из них втайне с облегчением вздохнули.

— Да ведь это недоростки из отряда Хлорда! — хмыкнул кто-то. — Дарл, к тебе пришли!...

— Эй вы, там, чего расселись? Ну-ка быстро встать перед "дан-Энриксом" и его свитой!

Хохот. Треск сушняка, подбрасываемого в костер. Бульканье оремиса в подвешенном на палке закопченном котелке. Язвительные голоса из темноты.

— Скажи-ка, Арклесс, с каких пор в Лаконе принято брататься с новичками?.. Говорят, что ты проводишь с ними больше времени, чем со своим галатом.

Юлиан и Крикс растерянно переводили взгляд с одного насмешника на другого, не успевая за развитием событий. Вообще-то шутки и подначки в Академии считались нормой, и особенно ценилась способность, не задумываясь, остроумно отвечать на неожиданные выпады. Но как ответишь целому отряду старших?..

— Малышам давно пора ложиться спать, — заметил парень, запекавший над огнем колбаску, а в другой руке державший кусок хлеба с сыром. — Вы лучше возвращайтесь в крепость, детки, пока вас там не хватились.

Крикс нахмурился, но промолчал. Было слишком очевидно, что, если ответить этому нахалу по достоинству, то старшие уж точно не дадут им посидеть у своего костра. А главное, он подведет Димара, пригласившего его сюда.

— Что ты, собственно, имеешь против младших? Тебе места на бревне не хватит, что ли?.. — вступился за первогодков Кэлрин Отт. Но его никто не поддержал.

— Лейн прав, — хмуро заметил сосед Отта. — Новичкам нечего тут делать. Мы вступали в братство, проливали кровь над Очистительным огнем. А они — нет. Им здесь не место.

Крикс почувствовал, как напряглось плечо стоявшего с ним рядом Марка. До сих пор Этайн благополучно избегал всех неприятных ситуаций. А теперь, поверив Криксу, в первый раз со дня прибытия в Лакон попал в такое унизительное положение.

"А ведь Марк предвидел это с самого начала" — вспомнил Крикс. Он же говорил, что старшие ни за что не позволят им присутствовать на празднике. И "дан-Энрикс" еще уверял его, что все будет в порядке!

— Пошли отсюда, — тихо сказал Юлиан.

В отблеске костра Лэр видел, как по скулам Крикса перекатывались желваки. И серьезно опасался, как бы его друг не выкинул чего-нибудь такого… в своем духе. Он уже готов был потянуть как будто бы оглохшего "дан-Энрикса" за рукав куртки, но немного опоздал.

— Говоришь, кровь над огнем не проливали?.. — спросил Крикс звенящим голосом. — Ну ладно.

Он собственническим движением потянулся к ножнам Маркия Этайна и достал из них кинжал, который тот носил с собой. Вытащив нож, Крикс зажал лезвие в ладони и резко провел рукой от рукояти к острию. Из-под прижатых пальцев густо закапала кровь.

Старшие лаконцы ошарашено молчали. Слегка побелевшие губы "дан-Энрикса" были упрямо сжаты. Он раскрыл ладонь и протянул ее к огню. На пляшущие язычки оранжевого пламени размеренно падали тяжелые темно-карминные капли.

Крикс не глядя сунул окровавленный кинжал Этайну.

Марк был очень бледен. Неизвестно, что он думал о поступке Рикса, но он не стал убирать кинжал обратно в ножны, а, зажмурившись, решительно порезал свою собственную руку. Юлиан уже настойчиво толкал его в плечо, требуя передать кинжал. Серо-голубые глаза каларийца сверкали ярче, чем обычно.

Через несколько секунд все было кончено. Костер шипел, приняв подаренную кровь.

Только что побратавшиеся младшие жали друг другу окровавленные руки.

Старшие потерянно молчали.

— Ну вы и… совсем… а, что уж там, — пробормотал Ралькон, неловко пряча взгляд. — Садитесь.

Первым рассмеялся побратим Димара, Рэнси Эренс. Вслед за ним — сам Дарл и Кэлринн Отт.

— Ну, как он вам?.. — вполголоса спросил Димар у побратимов, кивнув на 'дан-Энрикса', который в этот момент усаживался на край бревна. Кто-то из старших пересел, освобождая место первогодкам.

— Именно такой, как ты описывал, — ответил Кэлринн. — Зря я говорил, что ты преувеличиваешь… Что ж, тем интереснее.

— Тебе все "интереснее", — беззлобно хмыкнул Дарл. — Повсюду ищешь темы для своих виршей, да, Отт? Воображаешь, что когда-нибудь прославишься, как прадед?..

Кэлрин величественно отвернулся, не считая нужным отвечать на мелкие подначки. Знаменитым прадедом его в Лаконе не дразнил только ленивый, а после того, как стало ясно, что Кэлрин в какой-то мере унаследовал его талант рассказчика и сочинителя, это и вовсе стало притчей во языцех. Правнук знаменитого Алэйна Отта даже с виду был похож скорее на сказителя, чем на будущего рыцаря. Высокий, тонкий в кости, с вьющимися светлыми волосами и изящными руками, он мог запросто сойти за девушку, переодетую в форму ученика Лакона, хотя все в третьем энгильде знали, что такое впечатление обманчиво. Несмотря на внешнюю изнеженность, Кэлрин был неутомимым фехтовальщиком и замечательным наездником, и даже сам наставник Вардос, презирающий изящные искусства, иногда готов был закрывать глаза на то, что на занятиях по исчислениям Отт сочинял баллады, притулившись у окна и прикрывая лист рукой.

Крикс много слышал о лаконском барде от Димара, и сейчас с невольным любопытством наблюдал за побратимом Арклесса, сосредоточенно мешавшим закипающий напиток в котелке.

— Передавайте кружки, чтобы разливать оремис, — велел незнакомый парень. Крикс нашарил глиняную кружку и отдал ему. Им с Маркием и Юлианом наравне с другими налили по полной кружке сваренного в котелке оремиса. Точнее, подозрительного пойла, состоящего, как понял Крикс по запаху, из красного вина, оремиса и украденной из погреба ячменной водки, которая должна была придать напитку крепости. Лаконцы, недолго думая, влили и побросали в котелок все, что им удалось стянуть на кухне: мяту, мед, гвоздику, горсть сушеных яблок и что-то еще, на вкус и запах неопределимое. Мальчик осторожно пригубил этот странный напиток и решил, что в целом он неплох, но от него, пожалуй, можно захмелеть даже быстрее, чем от вин Ральгерда Аденора. Крикс поставил кружку себе на колени, грея об нее здоровую ладонь. Вторую он, наоборот, пристроил на холодное бревно, чтобы все еще сочащийся порез быстрее перестал саднить.

Старшие закусывали ветчиной, печеными колбасками и сыром, разговаривая кто о чем. Но через несколько минут Рэнси хлопнул в ладоши, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание.

— Набивать живот можно в любое время, а сегодня — Огневик. Давайте вспоминать какие-нибудь страшные истории.

— Про нынешнюю ночь?

— Про что угодно. Лишь бы это было в самом деле жутко...

— Кэлрин, расскажи что-нибудь страшное! — потребовали сразу несколько учеников.

— Я, между прочим, еще не доел, — заметил Отт, но, видя, что все разговоры стихли и собравшиеся у костра ученики в благоговейном молчании ожидают, пока он разделается с куском хлеба с ветчиной, лаконский бард смягчился. — Ладно, слушайте. Я расскажу вам о Безликих.

Кэлрин выразительно понизил голос.

— Что, опять это старье?.. Об этом даже дети знают, — высказался кто-то.

На недовольного со всех сторон зашикали, а Кэлрин на секунду опустил пушистые ресницы, словно не заметив, что его посмели перебить.

Крикс ощутил, как все внутри тоскливо сжалось от какого-то недоброго предчувствия. Он и сам не мог бы точно объяснить, в чем дело — просто что-то в словах Кэлрина смутно напомнило ему о чем-то неприятном и пугающем. Хотя он только и успел сказать — "я расскажу вам о Безликих..."

Крикс даже зажмурился от напряжения, как будто бы пытаясь силой вырвать у своей капризной памяти воспоминание, связанное с этим словом. И внезапно вспомнил. Ну конечно! — Это тот дурацкий сон, который он увидел в ночь перед прибытием в Адель. Странное дело, он о нем совсем забыл, хотя никогда в своей жизни он еще так сильно не пугался — даже когда думал, что утонет на болоте.

Разумеется, слова Кэлрина Отта не имеют никакого отношения к тому нелепому кошмару. Да и вообще, если рассуждать здраво, что такого уж ужасного было в том сне? Подумаешь, какие-то развалины и человек с темным пятном вместо лица...

Крикс крепко сжал кружку и сделал несколько больших глотков. А потом заставил себя сосредоточиться на словах Отта.

— Говорят, что был на свете человек, не наделенный Даром, но мечтавший о могуществе, доступном только магам, — начал Кэлрин тихо и таинственно. — Он узнал, что можно с помощью кое-каких обрядов подчинить себе силу Темного Истока, расположенного на развалинах Галарры. В это место ни за что не попадешь обычным способом, даже если будешь искать его всю жизнь. Галарра — это как Туманный лог или как Полые холмы. Туда можно попасть только посредством магии, и то — из сотни чародеев разве что один сумеет сделать что-нибудь подобное. Но если в Леривалле живут Альды, а Холодные Пещеры — царство фэйров, то Галарра — мертвый и безлюдный мир. В нем все отравлено и выжжено Истоком. Если даже там когда-то жили люди, то их давно нет. Как бы там ни было, но человек, мечтающий о древней Силе, прочитал все это в старых книгах и нашел мага, сумевшего привести его в Галарру. Там он совершил запретный ритуал, которым посвятил себя Истоку. Тогда же он отрекся от своего человеческого имени, назвался Олваргом, а прежнее свое имя проклял и забыл. Даже сейчас никто не знает, из какой он был семьи, где жил и как его звали. Но зато он выбрал себе Истинное имя и обрел магическую силу, по сравнению с которой самый сильный Дар — все равно что способности сельского ведуна в сравнении с магистром из Совета Ста. Конечно же, такую силу ото всех не скроешь. По империи поползли слухи, что какой-то человек сумел попасть в Галарру и теперь владеет силой Темного истока. Поговаривали, что, не успокоившись на этом, Олварг занялся алхимией, предметной магией и изучением старинных хроник. Были и другие слухи, но никто не знал, чего он хочет. Денег? Славы? Королевскую корону?.. Все это он уже мог бы получить, когда обрел магическую силу, ставившую его в один ряд с самыми величайшими волшебниками древности. Но, как оказалось, его привлекала несколько иная власть… Не сразу, но со временем он смог собрать вокруг себя отряд сподвижников и слуг, с которыми делился силой Темного Истока. Олварг давал каждому из них новое имя, и с этого момента они принадлежали ему без остатка, телом и душой. А для того, чтобы они могли служить ему без колебаний и при этом не имели бы каких-то личных целей или склонностей, способных помешать им исполнять его приказы, Олварг постепенно отнимал у них все человеческое — все воспоминания, привязанности, и даже их собственные лица. И они действительно переставали быть людьми. В том, кто стал Безликим, уже нет ни страха, ни способности к сомнениям, ни сострадания. Они почти бессмертны, могут очень долго обходиться без еды и сна, а по силе с ними не сравнится ни один мужчина. Я слышал, будто они любят… убивать и причинять кому-то боль. Это единственное из доступных им сильных ощущений. А еще говорят, что только некоторые из них так ненавидели людей и свою собственную жизнь, что эта ненависть толкнула их на то, чтобы по доброй воле присоединиться к Олваргу. А всех остальных он просто заманил в ловушку, подчиняя их себе так незаметно и так хитроумно, что они не успевали ничего понять, пока не становилось слишком поздно. Но, как бы там ни было, тому, кто получил от Олварга новое имя, назад дороги нет… У нас Безликими пугают маленьких детей, это Ойрек правильно сказал, — заметил Кэлрин, несколько нарушив плавность своего рассказа. — Но это еще не значит, что это всего лишь детские страшилки. Просто нападению Безликих чаще всего подвергаются не города, а отдаленные деревни или крепости. Маршанк… Подолье… замок лорда Дарена — кто-нибудь из вас сумеет объяснить, что там произошло? Просто никто не хочет верить в то, что это сделали Безликие… А между тем, всего лишь десять лет назад они устроили резню в самой Адели.

— Почему же именно они?.. Я слышал, это были просто беспорядки в городе, — заметил сосед Крикса. Впрочем, даже на него негромкий, убежденный голос Кэлрина, казалось, произвел большое впечатление.

— Беспорядки? А какие, Балин? — вкрадчиво поинтересовался Отт. — Может быть, в столице был пожар? Или восстание? Или цеховики устроили погром?.. Ты сам прекрасно знаешь, что на самом деле ничего такого не было. А то, что было, не имеет к беспорядкам никакого отношения… Да отвяжись уже, проклятый попрошайка!.. — резко перебил сам себя Кэлрин. Живший в Деревянной крепости дворовый пес Клыкач уже давно вертелся возле Кэлрина, умильно глядя на остатки ветчины, и наконец, решившись, просунул неказистую лохматую башку под локоть Отта, заставив того подскочить от неожиданности.

Грянул дружный хохот. Напряжение, связанное с рассказом Кэлрина, требовало немедленной разрядки, поэтому над тем, что в другой момент разве что вызвало бы легкую улыбку, сейчас смеялись громко и безудержно, чуть ли не подвывая от хохота.

— Ну, пошел отсюда, не слюнявь мне ноги, — раздраженно бормотал "сказитель".

Но Клыкач, давно уже привыкший к таким отповедям, и не думал уходить. Себе на горе Отт был слишком хорошо воспитан, чтобы пнуть назойливого пса ногой.

Крикс демонстративно помахал перед глазами Клыкача печеной на костре колбаской, и кобель, с готовностью вильнув хвостом, перебрался поближе к "дан-Энриксу".

Кэлрин поблагодарил его кивком.

— Ну, и как тебе его история? — шепотом осведомился Лэр.

— Мне кажется, он верит в то, что говорит, — задумчиво ответил Крикс. — От этого даже становится немного страшно.

— Нет, я не об этом. Как ты полагаешь — правда это или нет?

— Я… я не знаю, — отозвался Крикс с запинкой. — Может быть. А ты? Ты ему веришь?

— Нет, — отрезал Юлиан.

Они немного посидели молча.

— Ладно, подержи пока что мою кружку. Я сейчас вернусь, — заметил Лэр, передавая другу кружку, где на дне еще осталось несколько глотков оремиса.

Крикс привстал, пропуская Юлиана, и придвинулся поближе к Марку.

— Я хотел сказать тебе "спасибо", — тихо сказал он. — За то, что ты… ну… поддержал нас с Юлианом. Понимаешь, мы давно хотели побрататься, и я знал, что, если я так сделаю, то и он тоже. А вот ты...

— А я — не сделаю, — закончил Маркий, улыбаясь уголками губ. Крикса всегда сбивала с толку эта странная полуулыбка.

— Да нет, наверное… просто все получилось так, как будто бы мы не оставили тебе другого выхода. Ну, главным образом не мы, а старшие… но и мы тоже.

— Тогда уж не "вы", а "ты", — ответил Марк уже серьезно. — Но ты почти всегда так делаешь. Как будто оставляешь другим выбор — или делать то же, что и ты, или сразу расписаться в том, что они слабаки.

Крикс потрясенно заморгал.

— Но я...

— Ты думаешь, я тебя в чем-то обвиняю?.. Ничего подобного. Я думаю, что ты все сделал правильно. И никого не заставлял. Это другое. Я просто хотел сказать, что я так поступил совсем не из-за старших.

Крикс подыскивал слова, чтобы ответить Маркию, но в эту самую минуту в освещенный круг от их костра вбежал какой-то ученик, растрепанный и сильно раскрасневшийся — то ли от бега, то ли от волнения. Второе было даже вероятнее — судя по его сверкающим глазам и беспокойным, резким жестам.

— В лагере у второгодков драка! — выпалил он безо всяких предисловий. — Лесс и Дайк попались!..

— Я же их предупреждал, — сердито отозвался Рэнси Эренс. — Во время праздника штандарты охраняют вдвое тщательнее. Пусть теперь получат по заслугам… Сядь, Биран! Я ваш эндер, ты помнишь? И я запрещаю кому-то в это вмешиваться.

— Ты что, спятил, Рэнси?! Они наши! Мы должны помочь!

— Не собираюсь помогать двум идиотам. Если драться будет весь отряд, накажут всех. И даже не мытьем полов, а чем-нибудь похуже.

— Хватит спорить!.. — взвыл гонец. — Вы ничего не понимаете. Дозорный Дейрека попытался отобрать у них штандарт, а Дайк сломал древко. И наступил на знамя. Вроде бы нечаянно. Но младшим этого уже не объяснишь...

— Рэнси, так нельзя, — воззвал к эндеру кто-то из сидящих у костра. — Если мы ничего не сделаем, то Дайка с Лессом вообще прибьют!

— Они же ради нас старались… подло их вот так бросать, — вмешался третий ученик.

— Эти идиоты-младшие решили, что Дайк наступил на стяг нарочно. Так что они просто озверели.

— Я бы тоже озверел, — пробормотал на это Эренс. — Ладно, пошли отбивать этих придурков.

"Началось!" — подумал Крикс, одновременно с остальными вскакивая со скамьи. Мысль о том, что скажет Хлорд, узнав, что младшие ученики ввязались в драку, промелькнула и исчезла. Это все будет потом, потом… А сейчас, зараженный общим настроением, он был готов вместе со всеми остальными мчаться в лагерь второгодков. И пусть будет то, что будет.

Но в эту минуту кто-то удержал "дан-Энрикса", схватив его за локоть. Резко обернувшись, Крикс увидел Маркия, с решительным лицом вцепившегося в его рукав.

— Ты что?..

— Где Юлиан? — спросил Этайн вместо того, чтобы ответить.

Предвкушающий очередное приключение Крикс даже не сразу уловил, чего хочет Марк. Зато потом он понял — и похолодел.

— Он уже должен был вернуться...

Мальчики переглянулись. Крикс увидел, как расширились глаза Этайна, словно их одновременно посетила одна и та же мысль.

— Я — за ним, — быстро сказал "дан-Энрикс". — Позови кого-нибудь из старших.

Марк кивнул, и Крикс бросился к лесу, от души надеясь, что ему навстречу выйдет Юлиан собственной персоной. Но, конечно, чуда не произошло.

Тогда он помчался вдоль опушки, напряженно вглядываясь в темноту и поневоле заходя все дальше за деревья. Хуже всего было понимать, что он уже непоправимо опоздал. Сколько времени прошло с тех пор, как Юлиан ушел? Десять минут? Двенадцать? Может, даже четверть часа?.. Если с ним действительно что-то случилось, то теперь никто не обнаружит никаких следов. Он просто-напросто исчезнет, будто его никогда и не было — как исчезали многие другие, встретившие Огневик в лесу.

И тут шагах в пятидесяти от "дан-Энрикса", едва различимое в осенней темноте, мелькнуло светлое пятно — лаконская рубашка!

И еще одно — хотя и меньше, но гораздо ярче. Оно светилось и пульсировало, как живое человеческое сердце. Оно было бледно-голубым, и все сильнее наливалось мертвенным, потусторонним светом, напоминавшим отблеск молнии в грозу — хотя какие грозы в середине осени...

Криксу приходилось слышать о таких блуждающих огнях, но сейчас он против воли замер, в первый раз увидев фэйрову приманку наяву.

Голубоватый огонек мелькал между деревьями, все больше отдаляясь от поляны и костров. Юлиан быстро шел за ним, но шел как-то странно — спотыкаясь, задевая ветки тысячедорожника* и корни, вывороченные из земли. Казалось, калариец спит с открытыми глазами. Крикс ощутил противный холодок под ложечкой.

— Юлиан, стой! Ты с ума сошел!!! — заорал он, но Лэр даже не обернулся.

Звать не помощь было некогда. Крикс бросился за побратимом, в запале даже не заметив, что попавшаяся по дороге ветка с силой хлестнула его по лицу, оставив на щеке кровоточащую царапину. Казалось, против него ополчились все деревья и кустарники в этом лесу. Там, где Лэр незряче спотыкался и, не замедляя шага, продолжал идти вперед, Крикс падал, серая лаконская одежда цеплялась за все сучья, и, рывком освободившись из очередной ловушки, он сейчас же попадал в другую. Упав в четвертый или пятый раз, он ударился о дерево лбом так, что из глаз полетели искры, а в глазах мгновенно защипало. Криксу действительно хотелось заплакать — больше от бессильной злости, чем от боли. Он стремительно вскочил и снова бросился в погоню. Несмотря на все препятствия, расстояние между ним и Лэром понемногу сокращалось. Но теперь, помимо всего прочего, нужно было думать и о том, чтобы самому не засмотреться на мерцающий среди деревьев огонек.

Последние шагов пятнадцать мальчик пробежал, стараясь вообще не поднимать глаза. И, налетев на Юлиана сзади, сшиб его на землю.

"Все!.." — подумалось дан-Энриксу. Он не увидел, но почувствовал, что висевший над землей голубоватый огонек мигнул в последний раз и растворился в темноте.

Он даже позволил себе слегка расслабиться. И это было непростительной ошибкой. Лэр с силой дернул головой, ударив побратима в переносицу. Боль была такой резкой, что на несколько секунд 'дан-Энрикс' вообще перестал соображать, где он находится. Юлиан воспользовался этим, чтобы стряхнуть его с себя, и с неожиданным остервенением ударил своего спасителя ногой.

Кровь, ручьем текущая из разбитого носа, не давала "дан-Энриксу" вдохнуть. Он хватал воздух ртом, пытаясь опереться на ноги и встать. А Юлиан, еще раз пнув его, с полнейшим хладнокровием собрался уходить. Не за приманкой фэйров — ее на поляне больше не было — а просто в лес.

Зарычав — точнее, застонав, поскольку ни на что другое он сейчас был не способен — Крикс дотянулся до него и ударил Лэра под колено — так, как делал много раз на тренировке с Льюбертом Дарнторном. Что случилось дальше, энониец помнил смутно. Вроде бы они дрались, и Лэр еще успел порвать ему рубашку. Вроде под конец Крикс все же придавил его коленями к земе, с трудом удерживая его руки и поминутно хлюпая носом, чтобы кровь не капала на лицо побежденному. Ударить Юлиана Крикс не мог. Лэр все еще смотрел не на "дан-Энрикса", а сквозь него — смотрел пустыми, ничего не выражавшими глазами, так, как будто вообще его не видел. Губы Лэра яростно кривились, словно он никак не мог поверить в то, что драка уже кончилось. Но взгляд был совершенно безмятежным, никаким. И это было страшно — гораздо страшнее, чем бежать за побратимом через лес с осатаневшими деревьями.

Неизвестно, чем бы это кончилось, но тут из темноты раздался лай — короткий и, как показалось Криксу, торжествующий.

"Хвала Всеблагим, нас все-таки нашли!" — радостно подумал он, скосив глаза и с нетерпением ожидая, когда на поляну выйдут старшие. А может быть, и кто-то из Наставников.

— Сюда! Мы здесь! — крикнул он. Голос казался чужим — то ли от напряжения, то ли из-за забитого кровью носа. — Лэру нужна помощь!..

Через несколько секунд из-за деревьев показались их спасители. Точнее, спаситель. Даже мельком брошенного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это не старший, а тем более не ментор. Приглядевшись, Крикс увидел, что перед ним Марк Этайн, крепко вцепившийся в ошейник Клыкача.

— Маркий?.. — поразился Крикс. И от растерянности задал самый глупый вопрос из возможных. — Как ты нас нашел?

— Вас нашел Клыкач, — пояснил Этайн спокойно. — Как только ты ушел, он начал бегать взад-вперед, то к лесу, то к костру, и я понял, что он хочет, чтобы я пошел за ним. А дальше мы...

— Ладно, неважно, — перебил "дан-Энрикс". — Помоги мне! Лэр сошел с ума… Он пошел за приманкой фэйров, а потом чуть не сломал мне нос. Он ничего не слышит и не понимает. Если я его не удержу, он уйдет в лес.

— Кресало есть? — осведомился Маркий деловито.

— Что?.. — на какое-то мгновение Крикс испугался, что второй из его побратимов тоже не в себе.

— Кресало. Нужно развести огонь. Фэйры и лесная нечисть этого боится, так? Я слышал, что в подобных… случаях нужно обжечься, это помогает.

— Хорошо. Тогда… пошарь в моих карманах. И у Юлиана тоже. Сам я не могу.

Маркий совершенно хладнокровно принялся за дело. Крикс даже немного позавидовал подобной безмятежности и ревниво подумал, что, возможно, сын Валерика Этайна не был бы так безупречно сдержан, если бы не Криксу, а ему пришлось бежать за Лэром, а потом с ним драться.

— Два кремня, кусок веревки, медная монета, ключ, кресало и сухарь, — подытожил Марк итоги своего осмотра. — И еще какой-то непонятный мусор.

— Да наплюй ты на него. Нам нужно развести костер, и побыстрее.

— Угу.

Когда первые искры, высеченные Этайном, упали на сухие веточки и мох, подобранные для растопки, и посреди поляны красновато замерцало пламя, Маркий выкатил из костра успевшую заняться ветку и скомандовал:

— Дай сюда его руку.

Крикс заколебался. Одно дело — говорить о том, что помутнение рассудка можно излечить ожогом, и совсем другое — сунуть уголь в руку Лэра. Это же, должно быть, очень больно...

— Ну?!

— Может, не стоит?

— Ты что, совсем дурак? — прошипел Маркий. — Ему же хуже будет… из-за твоей идиотской жалости… Заставь его вытянуть ладонь, и все.

Крикс вздохнул и, придавив коленом локоть извивающегося под ним Лэра, высвободил его руку. Маркий стиснул руку каларийца и прижал ее к горящей ветке.

Юлиан конвульсивно дернулся и закричал. Зато, к восторгу Крикса, взгляд его стал острым и осмысленным.

— Пусти, урод!.. — заорал он, пытаясь сбросить с себя Крикса. Поняв, что теперь опасаться уже нечего, тот выпустил своего друга. Юлиан мгновенно сел и стал остервенело трясти обожженной рукой, глядя на побратимов исподлобья с яростью и удивлением. Клыкач вертелся вокруг всех троих, держась подальше от костра и вопросительно заглядывая каждому в лицо, едва не тыкаясь в них носом — за что получил от Юлиана оплеуху и несколько цветистых каларийских пожеланий.

— Вы что, совсем сдурели? — обиженно спросил Лэр примерно через полминуты. — И где мы, кстати говоря?..

— В лесу, — пожал плечами Маркий. — Ты что, ничего не помнишь?..

— Ну… я помню, как сказал тебе — он мотнул головой на Крикса — что я ненадолго отойду, потом — как дошел до деревьев… дальше — все. Потом открыл глаза, а ты сидишь на мне и жжешь мне руку. С Маркием на пару. Я что, потерял сознание? И что у тебя с лицом? — заинтересовался он, внимательнее рассмотрев "дан-Энрикса".

— Ты не потерял сознание. Тебя… — Крикс запнулся. Юлиан не верит в Огневик. Что, если он и сейчас сочтет его рассказ плодом воображения?.. В конце концов, то, что случилось на опушке, видел только Рикс. Даже Этайн не сможет подтвердить, что голубой блуждающий огонь ему не померещился.

— Тебя околдовали, — буднично сказал Этайн, пока "дан-Энрикс" размышлял, что теперь делать. — Ты пошел за фэйровым огнем, Крикс попытался тебя задержать, а ты его побил. Тебе еще повезло, что у нас нашлись кресало и кремень, иначе нам пришлось бы тащить тебя в крепость, а это бы вряд ли получилось. Ты отбивался, как бешеный.

— Вы что, серьезно?..

Юлиан потрясенно смотрел на побратимов. Его взгляд задержался на лице "дан-Энрикса", и серо-голубые глаза встревожено расширились.

— Это все я?!

— Ну, не совсем. Лоб я разбил о дерево, а щеку расцарапал где-то по дороге… Ты только ударил меня в нос.

Крикс решил умолчать о том, что Лэр, помимо всего прочего, успел до крови прокусить ему запястье, пока они с ним катались по земле.

— Выходит, это правда? — севшим голосом спросил Юлиан. — Про фэйров, Огневик, болотные огни… и про все остальное?

— Да, выходит, так.

Крикс подавил желание добавить "Я же тебе говорил!". В конце концов, вполне возможно, что на равнинах Каларии ничего подобного действительно не происходит, так что Лэр, по сути, тоже прав.

— Прости меня, пожалуйста.

— За что? — немного удивился Крикс. — Это же был не ты… ты даже ничего не помнишь.

— Ну, тогда за то, что я тебе не верил. Я и ушел так надолго именно затем, чтобы вам доказать, какая это чушь — ну то есть вымыслы про Огневик и про Безликих. Показалось очень глупо, что все сидят и запугивают друг друга какими-то дурацкими страшилками.

— Ну, Безликие-то, может, и страшилка, — согласился Крикс, подумав, что ему совсем не хочется еще раз обсуждать этот вопрос среди враждебного ночного леса, — А вот фэйры и все остальное — истинная правда.

— Да я вижу… У тебя кровь на руке, — заметил Юлиан.

— Д-да. Я оцарапался.

Крикс был так рад, что с Юлианом все в порядке, что сейчас воспоминания об их недавней драке казались ему чем-то далеким и почти смешным. Даже разбитый нос болел гораздо меньше. Крикс смотрел на побратима, глупо улыбаясь. Лэр опять был настоящим. Светлые глаза, растрепанные волосы и озадаченное выражение лица — конечно, он не мог понять, с чего "дан-Энрикс" вдруг так на него уставился.

— Думаю, нам нужно возвращаться в крепость, — сказал Маркий рассудительно. — Нас наверняка уже хватились. Клыкач, ко мне!

— Интересно, чем у них все кончилось, — задумчиво сказал "дан-Энрикс", подразумевая стычку в лагере у второгодков.

— Думаю, ничем хорошим, — отозвался Маркий, поднимаясь на ноги. — Ты что, действительно хотел туда пойти?.. Эренс был прав. За драку отряд на отряд чисткой котлов на кухне не отделаешься.

— А что было делать? — вскинулся "дан-Энрикс". — Бросить Дарла и уйти?

— Ну да, Димар без твоей помощи не обойдется, это точно...

Они затоптали свой костер, продолжая спорить, было ли разумно вмешиваться в драку старших. Потом пришлось рассказать Юлиану, пропустившему последние события, что, собственно, произошло. Так, препираясь и изображая в лицах появление "гонца" и спор Бирана с Эренсом, они и двинулись обратно через лес.

Вдохновленный неожиданной прогулкой Клыкач тянул вперед, а разговоры отвлекали.

Только через полчаса лаконцы поняли, что, по идее, им уже давно следовало бы выйти на опушку.

— Это ныслыханно, — холодно сказал Вардос, оглядев участников побоища. При свете факелов отметины на лицах старших выглядели еще более внушительно — черно-багровые кровоподтеки, ссадины, заплывшие глаза. Под взглядом Вардоса ученики потупились, и воинственное вдохновение на лицах быстро переплавилось в растерянность. — Эренс!

— Да, наставник? — Рэнси говорил с трудом. Его нижняя губа распухла, а слова он произносил так, как будто бы засунул за каждую щеку по катушке ниток.

— Хорош, нечего сказать… — скривился мастер Вардос. — Тебя выбрали эндером для того, чтобы ты следил за дисциплиной — или для того, чтобы ты устраивал здесь драки?

— Но, мастер...

— Он пытался нас отговорить, — вмешался Брейс Биран, стоявший сбоку. Но под взглядом Вардоса непрошенный заступник быстро смолк.

— Командир отряда, Эренс, никого не "отговаривает". Он приказывает. И он должен быть уверен, что его послушают. А если нет — то, значит, он никчемный командир, и его место должен занимать кто-то другой. Я лишаю тебя звания эндера, так как ты, по-видимому, не способен отвечать за остальных.

— Как прикажете, наставник. Но я все равно считаю, что иначе поступить было нельзя, — прошепелявил Рэнси с неожиданным упрямством.

Стоявший рядом с Рэнси Дарл толкнул его локтем. Но было уже поздно.

— Любопытно, — Вардос скрестил руки на груди. — Я тебе скажу, как _нужно_ было поступить на самом деле. Приказать кому-нибудь пойти за мастерами, это раз. Велеть всем остальным остаться у костра и никуда не уходить. А самому пойти за Дайком с Лессом.

— Но не мог же он один вмешаться в драку! — снова встрял Биран.

— Брейс, тебе еще придется отбывать со всеми остальными наказание за драку. Нет нужды напрашиваться на добавку, — вкрадчиво заметил Вардос. Старшие поежились. Когда их наставник бросал свой обычный резкий тон и начинал говорить с такими интонациями, можно было безошибочно определить, что он невероятно зол. — Вы ведете себя не как старшие ученики, а как толпа сопливых первогодков. Что вы сделали вместо того, чтобы призвать учеников мастера Дейрека к порядку? Ворвались в их лагерь с воплем "Наших бьют!", и устроили побоище, которое закончилось только после прихода мастеров. Я надеялся, Биран, что за эти годы в Академии вы все-таки чему-то научились, но сейчас я вижу сборище безмозглых идиотов, недостойных занимать места в Лаконе. Дайк и Лесс будут _исключены_.

По ряду старших прокатился слитный вздох. Конечно, они знали, что сегодняшнее происшествие не обойдется без последствий, но _такого_ все равно никто не ждал.

— Да, исключены, — повторил Вардос жестко. — Мне здесь не нужны никчемные болваны, создающие проблемы целому отряду. Возможно, следовало бы заодно исключить и Эренса с Бираном, но тогда по справедливости пришлось бы вышвырнуть из Академии всех сразу… Мастер? Чем обязан?

Последнее относилось к Хлорду, подошедшему так тихо, что никто из старших не успел его заметить. Вардос встретил его вежливо, но холодно. Совсем недавно Хлорд одновременно с Дейреком попал на место драки и помог ее остановить, но, похоже, даже это обстоятельство не помогло ослабить давнюю, укоренившуюся неприязнь между Наставниками, и по лицу Вардоса легко было прочесть, что он совсем не рад приходу Хлорда.

Впрочем, тот не обратил на это ни малейшего внимания.

— Я ищу своих учеников, наставник, — сказал он, едва взглянув на Вардоса. — Рикс, Этайн и Лэр отпрашивались к старшим, чтобы посидеть у их костра. Я только что узнал, что они до сих пор не возвращались. Я рассчитывал, что Арклесс сможет рассказать мне, где они сейчас.

Вардос нахмурился и обернулся к Дарлу.

— В самом деле, Арклесс. Где Этайн и остальные?...

Дарл растерянно взглянул на мастеров.

— Я не знаю. Я… последний раз я видел их, когда Биран сказал о драке в лагере у младших. Они с нами не пошли.

Хлорд не знал, что и думать. То ли радоваться, что его ученики не стали ввязываться в драку — уж от Рикса-то такого вполне можно было ожидать, — то ли бить тревогу из-за их отсутствия.

— Поздравляю, мастер, — кисло сказал Вардос. — Ваши первогодки оказались не в пример разумнее, чем Арклесс и его товарищи. Хотя, признаться, меня это удивляет. Уж если там был этот ваш Рикс...

Хлорд не смог сдержать улыбки. Чуть ли не впервые в жизни они с Вардосом сошлись во мнениях, хотя старший мастер этого не знал.

Но улыбка Хлорда почти сразу же сменилась прежним озабоченным и хмурым выражением.

— Значит, в последний раз их видели еще до драки, и при этом в крепости они не появлялись, — подытожил он. — Плохо, очень плохо… Мастер Вардос, вас не затруднит собрать людей? Мы обыщем лес, и, если они там...

— Позвольте вам заметить, мастер Хлорд, что, если они там, то мы их уже не найдем, — заметил Вардос холодно. — Сегодня Огневик.

— Вы предлагаете оставить все, как есть? — резко ответил Хлорд.

Вардос несколько секунд смотрел на собеседника, потом пожал плечами.

— Хорошо, наставник, подождите здесь. А вы… — он посмотрел на лаконцев, с напряженным вниманием прислушивающихся к их беседе. — Можете считать, вам повезло. Вернетесь в лагерь и ляжете спать. Немедленно. А разбираться будем утром.

Почти все стоявшие у частокола в самом деле испытали облегчение. И только Арклесс выразительно переглянулся с Кэлрином и Рэнси.

— Мастер, можно нам принять участие в поисках? — решился Дарл.

— Нет, — даже не посмотрев на своего любимого ученика, отрезал Вардос.

— Но, наставник, мы же должны были присмотреть за Риксом с Лэром и Этайном. Это из-за нас они...

— Арклесс, — перебил наставник сумрачно, — что именно непонятно в приказе "возвращаться в лагерь и ложиться спать"?

Хлорд неодобрительно нахмурился, но промолчал. В конце концов, Старший наставник был не так уж и не прав. Если позволить старшим бродить по лесу, к утру они не досчитаются не только Крикса с Маркием и Юлианом.

Участники драки дружно побрели к воротам лагеря. Шествие было унылым, словно похоронная процессия. Казалось, что все думают только о том, как побыстрее забраться в свои палатки, рухнуть на постели и уснуть. Даже судьбу Дайка с Лессом до поры до времени никто не обсуждал, хотя в другое время известие об исключении двух учеников наделало бы в отряде очень много шума. Но сейчас все шли молча, будто разучившись разговаривать. И только Арклесс с прорвавшейся злобой пнул попавшуюся под ноги корягу.

— Что будем делать?.. — неуверенно спросил Этайн, когда стало окончательно понятно, что они бесповоротно заблудились.

— Думаю, что лучше всего будет развести костер и подождать, пока наступит утро. — С несколько наигранной решимостью ответил Крикс. — А когда посветлеет, мы легко найдем дорогу в крепость.

"Ну, наверное" — добавил он, но вслух озвучивать эту безрадостную мысль не стал.

— Ты собираешься остаться на ночь _здесь_? — переспросил Этайн. — Но ведь сегодня — Огневик. Может быть, лучше попытаемся вернуться?..

— А ты знаешь, в какую сторону идти?...

— Эээ… я думаю, налево. Мы пришли оттуда.

— Не уверен, — возразил "дан-Энрикс". — Пока мы кружились по поляне, можно было двадцать раз все перепутать. Но, даже если ты прав, и крепость действительно в той стороне, то там же находится Петля. Мы просто-напросто переломаем себе ноги.

— Сделаем из веток факелы. И пустим Клыкача вперед.

— Да нет же, Марк!.. — ответил Крикс, начиная терять терпение. — С тех пор, как мы пытаемся найти дорогу, прошло уже не меньше часа. А сегодня, как ты правильно заметил, Огневик. Бродить по лесу наугад куда опасней, чем остановиться здесь и подождать.

— А тебе уже случалось ночевать в лесу?..

— Сто раз! — бодро ответил Крикс.

Ну, сто не сто, но ночевать в лесу ему и правда приходилось. Началось это много лет назад, когда он был чуть-чуть постарше, чем оставшиеся дома Близнецы. В один из вечеров Валиор дожидался его у ограды, громогласно обещая надрать приемному сыну уши за какую-то проделку, и приемыш счел за лучшее не возвращаться, пока мама не найдет какого-нибудь способа его умаслить. Так и не дождавшись сына, Валиор ушел, а Безымянный не заметил, как заснул в своем укрытии. По идее, то, что он не возвратился ночевать, должно было бы разозлить приемного отца еще сильнее, но, по счастью, на другой день Валиор отправился в свою любимую харчевню в Белой балке, и, распив с приятелем бочонок эля, приобрел несвойственный ему в другое время благодушный взгляд на жизнь — и в частности на Безымянного. Так что, когда перемазанный ягодным соком и землей приемыш снова появился в хижине, приятно захмелевший Валиор всего лишь беззлобно посмеялся над его предусмотрительностью. С тех пор Безымянный пользовался этим способом не раз — правда, не всегда так же успешно, как в начале. В сущности, его исчезновения куда сильнее злили Филу, чем приемного отца. И это было куда хуже. Если Валиор мог поприветствовать вернувшегося из очередной отлучки Безымянного затрещиной и загрузить его работой, что приемыш принимал стоически, то мама все время начинала причитать и жаловаться так, что у вернувшегося в хижину приемыша от жалости к себе и к ней сводило скулы, и он зарекался еще раз куда-то уходить.

До следующего раза.

— Мне тоже случалось, — вспомнил Лэр. — Но только на охоте, с Уэльреддом.

Крикс представил себе, что бы получилось, если бы он ночевал в лесу не в одиночку, а в компании со старшим братом, и решил, что такого Валиор уж точно бы не потерпел.

— Твой брат уже закончил Академию, это совсем другое, — возразил Этайн. — Он взрослый.

— Да какая разница, нас же здесь трое. И еще Клыкач. Ничего страшного с нами не случится, — сказал "дан-Энрикс". — Двое будут спать, а третий сторожить костер.

Похоже, его убежденный тон подействовал на остальных, поскольку Марк, не споря, принялся искать сухие ветки. К счастью, за последние дни не прошло ни одного дождя, и развести костер было не так уж сложно.

Через несколько минут лес озарился теплым рыжеватым светом от костра. Маркий поддерживал огонь, а Лэр и Рикс сновали по лесу, собирая хворост и стараясь не терять из вида ни друг друга, ни огонь. После недавних приключений с Юлианом Крикс тревожно оборачивался на любой случайный шорох, но на сей раз все прошло благополучно. Не мигали странные голубоватые огни, не заступали путь деревья и кустарники, и младшие лаконцы удовлетворенно наблюдали, как растет большая куча хвороста на узенькой прогалине.

— Все, — постановил "дан-Энрикс", когда они дотащили до костра очередную кучу сушняка. — Теперь давайте спать. А я пока покараулю.

Хотя Рикс и чувствовал себя усталым и разбитым, как после очень трудной тренировки, он со смутной гордостью осознавал, что Лэр с Этайном куда больше, чем он сам, боятся темного ночного леса. Эта мысль приятно щекотала его самолюбие и придавала бодрости, и он готов был караулить хоть до самого утра.

Юлиан с Марком соорудили себе постель из веток и легли спина к спине, чтобы не слишком мерзнуть, а лежавший дальше от костра Этайн устроил у себя под боком Клыкача. Тепло от костра развеивалось в стылом воздухе, а от земли тянуло холодом, и, если бы лаконцы не были так вымотаны, им бы вряд ли удалось уснуть. Крикс подтянул колени к животу, обхватил их руками и вздохнул, глядя на спящих побратимов со смесью снисхождения и зависти.

Ночь обещала показаться очень долгой.

— Полюбуйся, что мне написал Седой, — сказал Император, устало проводя рукой по лбу. Празднование Огневика в столице шло с невиданным размахом, так как в этот год оно совпало с пятнадцатилетием восшествия Валларикса на трон. Были фейрверки, угощение, бесплатное вино и карнавальные процессии. Празднование продолжалось далеко за полночь, и Валларикс с Иремом вернулись во дворец, когда уже сменилась третья стража. Император скинул белый, шитый золотом колет и темно-синий плащ и посмотрел на этот праздничный костюм с едва заметным отвращением. Стоявший рядом доминант подозревал, что нелюбовь к помпезности и пышным одеяниям, действительно присущая Валлариксу, на сей раз совершенно не при чем — скорее, настроение правителя испортило что-то другое.

Лорд Ирем взял клочок пергамента, протянутый ему Валлариксом, и прочитал всего два слова, нацарапанные на листке торопливым угловатым почерком Седого.

"Будьте бдительны".

Только и всего. Ни подписи, не объяснений.

Брови доминанта поползли наверх.

— Это… м-мм… письмо получено обычным способом?

— Ну да. Он, видимо, считает, что мы тут совсем ни о чем не в состоянии подумать сами, — с легким раздражением заметил Император. — Да еще эта его излюбленная точность в выражениях… всегда твердо знаешь, от чего конкретно он решил тебя предостеречь. И по какой причине. Прямо как в легенде о Хромом оракуле. То ли ты убьешь, то ли тебя убьют, но, в общем, скоро будет что-то неприятное.

— А вы знаете, мой государь, возможно, Светлый прав… — задумчиво промолвил рыцарь. — Помните, я попросил вас обернуться, когда мы проезжали через Старый мост? А потом потребовал ускорить шествие кортежа?

— Помню, — хмыкнул его собеседник. — Полагаю, лорды из эскорта это тоже долго не забудут. Чего ради тебе вдруг понадобилось оттеснять Дарнторна в сторону и подъезжать ко мне вплотную? Я боялся, что еще немного, и ты станешь дергать меня за рукав, чтобы привлечь к себе внимание. Я надеюсь, у тебя были на это веские причины?...

— Не совсем, — спокойно возразил на это Ирем. — Даже скорее нет, чем да… Мне просто показалось, что я разглядел в толпе знакомое лицо.

— Знакомое лицо? — невольно повторил дан-Энрикс. И недоверчиво взглянул на собеседника. — И только?.. Кто же этот человек?

— Галахос, государь. По крайней мере, так мне показалось. Я увидел его только мельком, а потом никак не мог найти, сколько бы не приглядывался… и все-таки был такой момент, когда я мог поклясться, что это и в самом деле он.

— Этот предатель-маг?.. — Император резко выпрямился, скрестив руки на груди и гневно сдвинув брови, отчего он на мгновение стал походить на Наина Воителя. — Ты и вправду думаешь, что он посмел бы появиться в Верхнем городе?

— Да, но только при определенных обстоятельствах, конечно. Именно поэтому я и нарушил стройность вашего кортежа. Появление Галахоса, если, конечно, это был и в самом деле он, могло означать все что угодно… вплоть до покушения на вашу жизнь. Я посчитал, что лучше будет находиться рядом с вами.

— Как во время коронации… — задумчиво сказал Валларикс. — Я помню. В сущности, преступно было бы забыть. И все же, Ирем, ты ошибся. Это был не он.

— Когда мы въехали на площадь Четырех дворцов, я тоже так подумал, — сказал рыцарь, игнорируя намек на коронацию. Вспоминать о первом покушении на Валларикса, которое ему лишь чудом удалось предотвратить, лорд Ирем не любил. — Не мог же Галахос появиться здесь только затем, чтобы понаблюдать за карнавалом или выпить кружку дармового эшарета. Все прошло спокойно, следовательно, мне просто померещилось, — сказал я сам себе. Но теперь, после письма от Светлого, я начинаю думать, что не все так просто. Я сегодня же проверю все наружные дозоры во Дворце и удвою вашу личную охрану.

— Это пустяки, — нетерпеливо возразил дан-Энрикс. — Если ты не ошибаешься, и этот ренегат действительно вернулся в город — а я полагаю, что он сделал это по приказу своего хозяина, — то здесь есть человек, нуждающийся в защите куда больше, чем я сам. И именно об этом нужно позаботиться в первую очередь.

Лорд Ирем чуть не застонал.

— Да перестаньте, государь! — нетерпеливо сказал он, уже не думая об этикете. — Это же, в конце концов, смешно. Мальчишке совершенно ничего не угрожает. Он сейчас в Эрхейме, то есть очень далеко отсюда, в полной безопасности, чего не скажешь ни о вас, ни обо мне. Я полагаю, что он уже спит и видит третий сон, чего я искренне желал бы и себе, да только мне теперь придется большую часть ночи провести в седле и на ногах, разыскивая в городе Галахоса, которого здесь, может быть, и нет. Но даже если бы он оказался здесь, то ему вряд ли взбредет в голову сунуть свой нос в Лакон; это почти что то же самое, что вести поиски бастарда в Адельстане.

— Хорошо, сэр Ирем; поступай как знаешь. Найди мне Галахоса, если он и в самом деле здесь. Или, по крайней мере, убедись, что он не появлялся в городе. Я буду ждать тебя с утра с докладом.

— Как прикажете, мой лорд.

Ирем отвесил церемонно-вежливый поклон, как будто извиняясь за недавний резкий тон, и вышел. Затворив за собой дверь покоев Императора, он провел ладонью по глазам и несколько секунд боролся с раздиравшей рот зевотой.

Странно, он ведь и не собирался спать, рассчитывая после праздника отправиться в "Морского петуха". Идти, по сути, было незачем — Ирем не сомневался, что больше не встретит там той девушки. То, что Далька — никакая не служанка, а скорее всего, и не "Далька" вовсе, Ирем понял почти сразу — в то же самое мгновение, как вместо податливого, мягкого женского тела ощутил под тканью платья нечто здорово напоминавшее наощупь костяной корсет какой-нибудь аристократки. А потом, разглядывая уже спящую воительницу, лорд имел прекрасную возможность рассмотреть и вязь татуировок на предплечье, и следы от старых, вовсе не пустячных ран. Воительниц, наемниц и просто авантюристок в последние годы развелось немало, так что удивляться тут было особо нечему, но Ирема никогда раньше не прельщали женщины, во всем стремившиеся подражать мужчинам и вдобавок изукрашенные шрамами. По всем его представлениям о женщинах, зрелище должно было быть отталкивающим. Но сейчас, когда одна из этих девушек спала с ним рядом, прижимаясь к его боку теплым телом, в глаза коадъютору почему-то лезли не отметины заживших шрамов, а совсем другое — приоткрытые во сне губы наемницы, маленькая, совсем девичья грудь, целиком помещавшаяся у него в ладони, и волна роскошных светлых локонов, рассыпавшихся по подушке и щекотавших ему шею всякий раз, когда девушка ворочалась во сне. И несмотря на то, что шансы еще раз застать у Слепня эту самую "служанку" были относительно невелики, Ирем все же планировал наведаться в корму. По крайней мере, до тех пор, пока он не разглядел в толпе Галахоса.

Ирем вздохнул. Что бы он ни сказал Валлариксу, на самом деле лорд не сомневался в том, что не ошибся — — маг действительно был в городе.