Глава IV

Крикс сидел на стуле и, болтая под столом ногами, пил из кружки молоко. Встал он рано, и, спустившись вниз, спросил чего-нибудь позавтракать. Вытиравшая столы служанка, умилившись видом заспанного и растрепанного мальчика, принесла ему остаток яблочного пирога и кружку молока, даже не заикнувшись о деньгах. Впрочем, хозяин, через несколько минут спустившийся на кухню, предпочел не обращать внимания на самоуправство своей помощницы. Странный постоялец накануне заплатил ему за три дня вперед, притом на редкость щедро, а потом ушел, чтобы вернуться только к ужину — с таким усталым видом, будто бы он обошел пешком пол-города. Все попытки разговорить парнишку и узнать, откуда он приехал и что собирается делать в столице, ни к чему не привели. Для своих лет приезжий оказался крайне замкнутым и скрытным.

Тем неожиданнее стало то, что на сей раз он первым обратился к вытиравшему кружки хозяину.

— Скажите, мэтр Пенф...

Тот с готовностью развернулся к постояльцу. Пенф уже не помнил, когда кто-нибудь из постояльцев в прошлый раз обращался к нему не "Послушай-ка, любезный", и даже не "Эй, папаша Пенф!", а "мэтр".

— Да? — спросил хозяин, растягивая губы в привычной улыбке — на сей раз чуть более радушной, чем обычно.

— Вчера я был в кузнечных мастерских Нижнего города… ну, знаете, цеха за улицей Менял? И мне сказали, что у оружейников — своя, особенная гильдия, и что я зря пришел в ремесленные скромы, потому что мастерские оружейников там отродясь не строились. Говорят, они все в Верхнем городе. Может быть, вы подскажете, как их найти?

— Смотря кто вас интересует. Оружейники чаще всего работают поодиночке. Есть еще Императорские мастерские, но… Простите, я позволю себе уточнить. Чего вы, собственно, хотите? Заказать оружие, или, быть может, поступить в ученики?

— Второе, — коротко ответил мальчик. Пенф еле удержался, чтобы не покачать головой. Где это видано, чтобы кто-то сам себе устраивал ученический контракт! Обычно все переговоры с мастером ведут родители или хотя бы опекун.

— Тогда Императорские мастерские вам не подойдут. Они принимают только подмастерьев, уже полностью прошедших обучение, и только самых лучших. Попробуйте зайти к Герлену, его мастерская расположена недалеко от площади Четырех дворцов. Вот только...

— Только что?

— Он вам откажет.

— Почему это?.. — мальчик сверкнул глазами.

Пенф вздохнул и пояснил:

— В оружейных и кузнечных мастерских обычно не нужны настолько… юные ученики и подмастерья.

Такая мысль уже неоднократно приходила Криксу в голову, но до сегодняшнего дня никто еще не высказывал ее так откровенно, напрямик. Несколько секунд Крикс молча смотрел на папашу Пенфа, а точнее, сквозь него. Потом решительно сказал:

— Я все-таки попробую. Тем более, что я и так хотел сходить на Площадь четырех дворцов. Один мой друг мечтал ее увидеть.

— Разумеется, сходите, — поддержал его хозяин. — Между прочим, в Академии сейчас осенний сбор, так что ворота с площади будут открыты. Я бы посоветовал вам непременно посмотреть. Такой шанс выпадает только раз в году.

Слово "Академия" звучало непривычно и не вызывало никаких ассоциаций. Но упоминание ворот заставило его предположить, что, видимо, какое-то известное в столице здание.

— Вы говорите, Академия?.. А где это? — спросил Крикс, решив, что лучше он даст трактирщику повод изумляться своему невежеству, чем так и не узнает ничего полезного.

Папаша Пенф всплеснул руками.

— Где! Да неужели вы не знаете?.. Это Лакон, или, иначе — Лаконская Академия. Один из Четырех дворцов. Стоит как раз напротив Адельстана. У главных ворот — два каменных грифона. Вход сейчас открыт, потому что, как я вам уже сказал, осенью в Академию как раз съезжаются ученики. Если пройдете через арку — попадете прямиком в лаконский парк. Мальчишками мы туда часто пробирались. Только в первую осеннюю неделю, разумеется. В другое время мимо их охраны даже мышь не проскользнет. А когда Сбор, они всех пропускают, потому что поди отличи, кто ученик, а кто — так, просто поглазеть пришел… Всех подряд проверять не будешь.

Настроение у Крикса поднялось. Пожалуй, это неплохое приключение — увидеть изнутри один из Четырех дворцов. А потом можно попробовать зайти в мастерскую неизвестного Герлена — вдруг тот его все-таки возьмет?

На всякий случай Крикс подробно расспросил хозяина о том, куда еще возможно поступить в ученики. Пенф добросовестно перечислил все, что, с его точки зрения, должно было вызвать любопытство у ровесника Каренна, ищущего приключений в незнакомом городе. Но, к его удивлению, мальчишка крайне равнодушно отнесся к существованию в столице гильдий ведунов и чародеев, и лишь немногим больше интереса проявил к возможности поискать место где-нибудь в Семнадцати гаванях, где постоянно ошивались представители самых немыслимых профессий, от драконоборцев до алхимиков.

Быстро покончив с завтраком, Крикс перекинул через плечо свою сумку — оставить в гостинице все свое достояние он не решился, хоть и понимал, что таскать кошелек с собой тоже небезопасно — и вышел из "Яблони" на залитые солнцем улицы Адели.

Еще вчера, когда они с Рам Ашадом выехали на опушку леса, примыкавшего к столице, Крикс буквально онемел от изумления. С того места, где остановились путешественники, было невозможно разглядеть, где заканчиваются протянувшиеся по морскому побережью предместья и окраины столицы. Город был огромен — куда больше, чем Мелес и Энмерри с Пеллуэром, вместе взятые. 'Не туда смотришь, — усмехнулся Рам Ашад, увидев, что его спутник разглядывает невысокие дома из желтоватого известняка, лепившиеся к склонам ближнего холма, как раковины, вросшие в морские камни. — Это Нижний город. Та Адель, которая известна всему миру, начинается не здесь. Посмотри выше'. Крикс послушно поднял взгляд — и увидел за вторым кольцом крепостных стен несколько тонких, будто иглы, башен, и почти неразличимые на таком расстоянии дворцы, которые казались шапкой белой морской пены, покрывавшей холм. Утро было на редкость солнечным, и светлые дома тонули в золотистой дымке Сердце у Крикса странно сжалось. Адель походила на волшебный сон, или мечту, или легенду — одним словом, что-то невозможное. И в то же время она, несомненно, была настоящей.

После этого мальчик считал себя бывалым путешественником, повидавшим все, что только можно, и утратившим способность удивляться. Но он ошибался. Оказавшись в Верхнем городе, Крикс поминутно должен был одергивать себя, чтобы не идти с открытым ртом. В Энмерри был всего один фонтан, и тот казался Криксу настоящим чудом, хотя смотрели за ним плохо — бронзовую деву, наклонившую кувшин, покрывал склизкий мох, а лившаяся из кувшина струя воды выглядела довольно квело. А здесь, в Адели, фонтаны были повсюду — маленькие, с питьевой водой, и огромные, выбрасывающие пенные каскады прямо в небо. Даже самый скромный дом на здешних улицах казался подавляюще-роскошным, словно императорский дворец. На улицах и площадях стояли мраморные статуи. Сначала Крикс ожесточенно вертел головой, стараясь ничего не пропустить, но очень быстро сдался, осознав, что рассмотреть все попадавшиеся по пути диковины он все равно не сможет. Пришлось бы потратить целый месяц, чтобы рассмотреть в подробностях хотя бы те несколько улиц, по которым он уже успел пройти.

Крикс был готов к тому, что люди в Верхнем городе тоже окажутся совсем особенными, не такими, как в Энмерри или Мелесе, но он ошибся. Большую часть попадавшихся на улицах прохожих составляли те же горожане, которых он встречал в окрестностях 'Золотой яблони'. Только время от времени над головами пешеходов проплывали изящные носилки какой-нибудь знатной дамы, или проезжал, со скучающим видом покачиваясь в седле, какой-нибудь аристократ в сопровождении нескольких слуг. Но, если на вельмож и их эскорт Крикс смотрел мало, то каждого рыцаря в приметном орденском плаще он жадно провожал глазами, одновременно радуясь и огорчаясь, что он не был Иремом или Эрлано. Крикс бы с удовольствием еще раз посмотрел на лорда Ирема — конечно, при условии, что сам он в это время будет находиться где-нибудь в укромном месте и не попадется доминанту на глаза.

К тому моменту, когда Крикс дошел до площади Четырех дворцов, у него уже не оставалось сил чему-то удивляться. Присмотревшись, он решил, что самое большое здание должно быть резиденцией правящего императора, а внушительная постройка рядом с ним — тем самым знаменитым Адельстаном, где располагалась штаб-квартира Ордена и главная столичная тюрьма. Рассмотреть Адельстан поближе мальчик не рискнул, боясь наткнуться там на сэра Ирема, и завернул в другую сторону, к Лаконской Академии. Благо папаша Пенф подробно разъяснил ему, где расположен вход в лаконский парк.

Сидящие на тумбах у ворот грифоны с мрачным безразличием смотрели на него, когда Крикс завернул под арку входа. Их каменные морды выражали, как казалось мальчику, что-то вроде брезгливого удивления, что у кого-нибудь вроде него хватило наглости сюда войти. Крикс успокоил себя мыслью, что Пенф и его товарищи когда-то тоже были здесь — и ничего особенного с ними не случилось.

В парке росли узловатые старые яблони с искривленными стволами, а на траве валялись яблоки, упавшие с ветвей. То тут, то там встречались мраморные статуи, изображающие юношей, занятых всевозможными делами — один приготовился метать тяжелый диск, другой склонился над лежащей на коленях книгой, третий чистил меч… Крикс догадался, что все эти статуи должны изображать учеников Лаконской академии — тех самых, у которых в эти дни проходит общий сбор.

Не успел он об этом подумать, как в конце аллеи показался человек. Не взрослый, но и не ровесник Крикса — с виду он был чуть помладше, чем Эрлано.

— Эй! — окликнул он. — Ты не туда идешь!

Крикс замер. Он уже готов был развернуться и сбежать, но незнакомый юноша при виде его замешательства не выказал и тени изумления.

— Вернись к развилке, поворачивай направо, а когда дойдешь до башни, обойди ее, и попадешь как раз на двор. Там собираются все ваши, — продолжал он свои пояснения.

"Ага. Он думает, что я приехал, чтобы здесь учиться" — с облегчением подумал Крикс.

— Все понял?.. — спросил юноша. Сейчас, вблизи, он выглядел младше, особенно из-за копны растрепанных волос.

— М-мм… да, — ответил Крикс. Наверное, это прозвучало недостаточно уверенно, потому что его собеседник закатил глаза.

— И почему все новички такие бестолковые?.. — пожаловался он. — Ладно, пошли, я тебя провожу.

Отказываться было невозможно, и Крикс безропотно последовал за своим провожатым. Он боялся, что лаконец станет о чем-нибудь спрашивать, но тот шел молча — видимо, считал ниже своего достоинства завязывать беседу с "бестолковым новичком". Путь от развилки занял меньше двух минут, потом они обогнули башню и оказались на площадке, со всех сторон окруженной деревьями и имевшими по обе стороны нечто вроде низеньких трибун из длинных каменных скамей. На этих скамьях небольшими группками и поодиночке сидели мальчики и подростки самых разных возрастов. За редким исключением они были одеты одинаково, причем точно так же, как и его провожатый: в светло-серые камизы, котты из более темной ткани, и узкие черные штаны. На некоторых были сапоги, другие заменили их на легкие сандалии и сидели, закатав штанины до колен, а рукава рубашек — до локтей. Многие о чем-то болтали и смеялись. Одетые в городское платье новички, наоборот, держались скованно и не спешили с кем-то заводить беседу.

— Можешь бросить свои вещи здесь, — снисходительно заметил его проводник, и Крикс послушно бросил свою заплечную сумку на одну из лавок.

Удовлетворившись этим, юноша отошел от него, но площадку не покинул, а пристроился к какой-то компании, занимающей соседнюю скамью.

Крикс решил, что, если он сейчас встанет и уйдет отсюда, остальным это покажется, по меньшей мере, странным. Лучше было подождать, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, а после, затерявшись среди новичков, тихонько улизнуть с площадки. Главное — ни во что ни вмешиваться и ни с кем не разговаривать.

Старшие по соседству с Криксом увлеченно обсуждали какого-то наставника Ратенна, перебрасываясь непонятными намеками и поминутно принимаясь громко хохотать. Крикс не понимал почти ничего из того, что они говорили, но при каждом взрыве смеха все равно невольно улыбался. А вообще-то ничего такого уж значительного не происходило. Ну, во всяком случае, до той минуты, когда на площадке появился _он_. Если все остальные приходили на площадку через парк пешком, тот этот ученик приехал на роскошном гнедом жеребце. Шагов за двадцать от площадки он пустил его в галоп и на глазах у всех перемахнул через живую изгородь. Потом так же небрежно придержал коня и плавно соскользнул с седла — только взметнулись надо лбом темные волосы и сверкнул в лучах солнца висевший на поясе у всадника кинжал.

И только когда лаконец оказался на земле, Крикс осознал, что поразивший его всадник был от силы на год старше, чем он сам. Крикс затруднился бы сказать, какое из двух чувств, переполняющих его в эту минуту, было больше — восхищение или все-таки зависть.

"Ага, вот и Дарнторн..." — заметил кто-то из сидевших рядом старших с таким видом, будто выходки вроде прыжка через живую изгородь были здесь обычным делом. Словно в подтверждение этой догадки другой старший вдруг задумчиво сказал "А вы заметили, у Льюберта что ни месяц, то новая лошадь? Зато лорду Бейнору о чем в Совете ни скажи, на все один ответ — в казне, мол, денег не хватает". Остальные засмеялись, но как-то смущенно и не слишком искренне.

Несколько юношей, одетых в серое, поднялись со скамей и обступили Дарнторна. Крикс опять ощутил нечто вроде укола зависти: хотя разница в возрасте между Дарнторном и его собеседниками составляла шесть или семь лет, они держались с ним на равных и как будто бы даже старались лишний раз обратить на себя его внимание.

Крикс тоже наблюдал за Дарнторном, надеясь, что со стороны не очень заметно, как он уставился на знатного наследника. Чем больше он смотрел на Льюберта Дарнторна, тем сильнее убеждался, что на его фоне он бы выглядел нелепым деревенским увальнем.

Дарнторн даже сейчас, на этом пыльном дворе, где не было никого из взрослых, держался так, как будто находится на приеме в императорском дворце.

Он смотрел на других лаконцев снисходительно и свысока.

Он улыбался уголками губ, небрежно теребя свою украшенную золотой насечкой перевязь. А когда юный вельможа повернулся, и Крикс разглядел тонкий белесый шрам, пересекавший бровь, то чуть не застонал от ужасающей догадки, что Дарнторн, в придачу ко всему, мог побывать в какой-нибудь серьезной схватке. "Нет, не может быть! — подумал Крикс, испытывая самую настоящую ревность от подобной мысли. — Ему же от силы лет двенадцать! Кто его возьмет на настоящую войну?.."

Дарнторн внезапно развернулся и направился туда, где на самом краю скамьи сидел какой-то мальчик с очень светлыми, отросшими почти до плеч и спутанными волосами. Одет он был почти так же скромно и невзрачно, как сам Крикс.

Добравшись до него, Дарнторн вдруг опустился на скамью и самым фамильярным образом обнял светловолосого за плечи.

Крикс сидел всего на две скамейки выше, чем они, поэтому отлично слышал все, что Льюберт говорил соседу, тем более что Дарнторн явно делал все, чтобы его услышали.

— Ну наконец-то, Лэр! А я-то думал, когда снова буду иметь удовольствие тебя увидеть. Мы были огорчены, что ты нигде не появлялся два последних дня. Надеюсь, это не из-за меня?..

Светловолосый дернулся и сбросил руку, лежавшую у него на плече.

— Не из-за тебя, и не надейся даже.

— А я тут подумал, — как ни в чем ни бывало продолжал Дарнторн, — Что в тот раз я был не слишком вежлив. Тогда я решил, что при первой же встрече постараюсь все исправить. Вот увидишь, Лэр, мы очень скоро станем лучшими друзьями.

В его голосе звучала неприкрытая издевка. Крикс почувствовал, что его первоначальное восхищение Дарнторном уступает место удивлению и безотчетной неприязни. Крикс все еще не понимал, что именно Дарнторну нужно от светловолосого, которого он назвал Лэром, но то, что во все свои слова о дружеском расположении к нему он вкладывает прямо противоположный смысл, заметил бы даже круглый дурак.

— Ты же не откажешься быть нашим другом, Юлиан?.. Поверь, для нас это большая честь. А Грейд Декарр, конечно, извинится, что столкнул тебя в канаву. Я уже тогда подумал, что ему не следовало бы так поступать с наследником старого рыцарского рода. Лэры — это же старинный род, не так ли?.. Ну, по крайней мере, так считали те, кто выслал тебе пригласительную грамоту в Лакон.

Ответ Юлиана потонул во взрыве злорадного смеха, которым некоторые из сидящих на скамьях лаконцев встретили последние слова Дарнторна. Крикс не видел лица Льюберта, но готов был поспорить, что в эту минуту он улыбается с чувством глубокого удовлетворения.

—… и совсем не твое дело, — сдавленно закончил Юлиан. Крикс пожалел, что не расслышал, что он говорил до этого. Что же касается Дарнторна, то снова сделал вид, что ничего не слышал, и, сев вполоборота к Лэру, самым задушевным голосом спросил:

— А расскажи нам, Лэр, как вообще живет старая каларийская аристократия? Говорят, вы страстные лошадники? Всегда мечтал взглянуть на вашу знаменитую породу, как там ее называют — карсы, что ли?.. Или подожди, когда мы встретились, ты ехал на таком… животном… вроде мохноногой каракатицы… так это вот и был ваш знаменитый "карс"?!

В висках у Крикса застучало. Молча наблюдать за этой сценой становилось нестерпимо. Но и вмешиваться в то, что его совершенно не касалось, было очень глупо. И небезопасно, наконец.

— Отвали, Дарнторн!.. — по голосу светловолосого было понятно, что он даже не надеется отделаться от своего мучителя. Крикс не спрашивал себя, почему парень просто не съездит Льюберту по физиономии, это было и так понятно. На соседних скамьях, слушая Дарнторна, от всей души веселились его старшие друзья. Должно быть, калариец чувствовал себя таким же одиноким и затравленным, как Безымянный, когда Каттинар высмеивал и унижал его на глазах стоящих чуть поодаль и глумливо ухмылявшихся дружков. Правда, посмотрев на Льюберта, Крикс в полной мере осознал, что Каттинару не хватало тонкости. Наверное, с таким изяществом втаптывать человека в грязь мог только прирожденный лорд.

Вот и сейчас Дарнторн лишь беззаботно рассмеялся.

— Да брось, мне просто интересно — правда, что вы там зимой живете в одной комнате с коровами и овцами?

Крикс сверлил глазами спину Льюберта и думал про себя — пусть только обернется, пусть посмотрит на него, и тогда у него, по крайней мере, будет повод с ним заговорить. О да, тогда он бы сказал Дарнторну все, что думает о нем и о его манере изводить других людей!..

Дарнторн, посмеиваясь, говорил что-то еще про каларийские обычаи, но Крикс впоследствии никак не мог точно припомнить его слов. Когда он возвращался к этому моменту, вспоминался только неприятный холодок под ложечкой и гулкий шум в ушах. Он уже понял, что Дарнторн не обернется. Незачем Дарнторну оборачиваться. Это ему самому нужен был повод, чтобы продолжать сидеть и ни во что не вмешиваться. Может, те, кто наблюдал за ним и Каттинаром, тоже находили для себя такие поводы?..

От этой мысли Крикс невольно дернулся, как от пощечины. И, подавшись вперед, как будто бы иначе Льюберт его не услышал, отчеканил:

— Тебе же, кажется, сказали — отвали!

Обернулись оба. Две пары глаз — темные и серо-голубые — с недоумением впились в него.

— Чего-о? — в голосе Дарнторна слышалось такое удивление, как будто к нему обратилась каменная статуя.

— Отвяжись от него. Что он тебе сделал?

— А тебе-то что?.. Послушай, Лэр, он что, твой друг?.. — Дарнторн окинул Крикса взглядом и скривился. — Вот уж, действительно, очаровательная парочка: южанин и вонючий калариец. Лучше бы сидели по домам, чем приезжать позориться в столицу.

— Лучше быть южанином, чем богатым маменькиным сынком в девчачьих тряпках! — не остался в долгу Крикс.

— Тебе не нравится, как я одет? — прищурился Дарнторн. — Ах да, я понимаю… Твоя матушка и остальные домочадцы, должно быть, больше привыкли одеваться в мешковину. Представляю себе: толпа нищих и чумазых дикарей, которые всем миром собирали деньги на твою поездку в Академию.

Крикс встал. В деревне ему за глаза хватило оскорбительных намеков о его родителях — и настоящих, и приемных.

— Еще одно слово… слышишь, ты?! Еще хоть слово, и ты точно пожалеешь.

— Все, все, молчу, — Дарнторн, в свою очередь, поднялся на ноги. Он смотрел на Крикса снизу вверх и улыбался. — Я всего-то только и хотел сказать, что здесь, в Лаконе, вряд ли кто-нибудь обрадуется сыну энонийской шлюхи.

Криксу показалось, что его ударили под дых. Любезный тон Дарнторна и его тонкая улыбка до того не сочетались с тем, что он сказал, что на какую-то секунду Крикс просто замер, потрясенно глядя на него.

Зато потом он понял. Сразу все.

Наверное, Дарнторн все же не ожидал, что он одним прыжком перемахнет через две разделяющие их скамьи, поэтому и пропустил удар, направленный ему в лицо.

Криксу показалось, что под костяшками пальцев что-то хрустнуло, он мельком видел кровь, брызнувшую из носа Льюберта, но это его не остановило. Страх нанести противнику серьезный вред, всегда присутствовавший где-то на краю сознания в их деревенских драках, переродился в страстное желание бить изо всех сил, нисколько не считаясь с тем, чем это может кончиться.

Вот только Дарнторн тоже был мало похож на Ская или Ленса.

Из него последние семь лет воспитывали воина. Поэтому, едва опомнившись, он ответил несколькими быстрыми и точными ударами, заставившими Крикса согнуться пополам от боли, а потом, схватив противника за шиворот и сделав ловкую подсечку, повалил его на утоптанный песок площадки, чтобы в следующую минуту придавить к земле, усевшись на него верхом. Одновременно несколько лаконцев вцепились в Юлиана Лэра, вознамерившегося вмешаться в драку, из-за чего на скамьях случился небольшой переполох. Но большинство учеников даже не обратили на каларийца внимания, продолжая жадно наблюдать за тем, как Дарнторн расправляется с нахальным энонийским выскочкой.

Оказавшись хозяином положения, Льюберт еще несколько раз ударил побежденного врага, разбив ему лицо и губы, и кто-то из старших уже высказался в духе "Ладно, Льюберт, хватит с него… что ты разошелся?...", когда вдруг случилось то, чего не ожидал никто из зрителей. Высвободив руку, прижатую к земле коленом Льюберта, Крикс рывком дотянулся до него, схватил за рубашку над ремнем и со всей силы дернул на себя. Не ожидавший ничего подобного Дарнторн, не удержавшись, повалился на противника, и они вместе покатились по земле, хрипло ругаясь и шипя, как два сцепившихся кота. Тут уже и старшие внезапно вспомнили, что драка во дворе противоречит правилам Лакона, и бросились разнимать противников. К тому моменту, как им удалось оторвать Крикса от Дарнторна, последний отбивался уже вяло и как будто нехотя.

Кровь и грязь, размазанные по его лицу, делали знатного наследника почти неотличимым от его противника. Оба были с ног до головы покрыты пылью, так что утверждать наверняка, кто именно из них был сыном лорда, стало крайне затруднительно. Дарнторн выглядел обескуражено и почти жалко. Продолжать драку он определенно не желал, так что самоуправство старших воспринял с явным облегчением. Крикс, напротив, еще не пришел в себя и оказал лаконцам яростное, хотя и короткое сопротивление. Потом кто-то из старших заломил ему руку за спину, и Крикс, шипя от боли, замер в странном, перекрученном и неудобном положении, разом забывая о Дарнторне и о Лэре. Все, что имело значение в эту минуту — это боль, пронзившая плечо и локоть, и отчаянная мысль — а вдруг лаконец, который каменными пальцами вцепился в его запястье и в плечо, сейчас возьмет и резко дернет его за руку?.. Боевое настроение улетучилось бесследно, и колени подгибались от внезапно подступившей слабости.

— Ну и что теперь? — хмуро спросил кто-то, находившийся вне поля его зрения. Впрочем, в тот момент Крикс вообще не видел ничего, кроме своих запылившихся сапог и пятачка песка.

— Теперь — к мастеру Хлорду. Он же их Наставник, как-никак.

— Кого именно к мастеру? Вот этого?..

— Обоих.

Хлорд потер виски и снова взялся за перо, отчеркивая строчки с именами в списках вновь прибывших. Афейн Рейхан, наследник княжеской семьи из Внутриморья… Мирто Миэльвитт — приехал накануне вечером, его старший брат еще отпрашивался у наставника Ратенна, чтобы встретить младшего и лично проводить его до Академии. Ликар Лен-Деннор, судя по имени — из Гардаторна. О нем Хлорд пока что ничего не знал. А дальше — Грейд Декарр. Этот уже давно живет в столице, в доме лорда Бейнора Дарнторна, и почти всегда сопровождает Льюберта… если тот ему позволяет, разумеется. Хлорд тяжело вздохнул. Все-таки плохо, когда с сыновьями лордов вместе учатся и дети их вассалов. Для того, чтобы в отряде сохранялась дисциплина, нужно, чтобы все были равны. Хотя, по правде говоря, Дарнторн стал бы проблемой в любом случае, даже не окажись с ним вместе старые товарищи — Декарр, Фессельд и Тинто.

Дарнторн любил быть вожаком и, говоря по правде, он был создан для подобной роли. Если бы не привычка изощренно и жестоко унижать любого, кто имел несчастье ему не понравиться, Дарнторн скорее всего быстро заслужил бы уважение и даже восхищение других лаконцев. Но он как раз совершенно не стремился завоевывать их доброе расположение. Наоборот, ему как будто нравилось, опираясь на поддержку своих многочисленных друзей, запугивать и восстанавливать против себя всех остальных. Хлорд не задумывался, откуда в мальчике его лет столько злости и презрения к другим. Ответ был ему слишком хорошо известен. Несмотря на то, что Дарнторн был знатнее большинства лаконцев, мог позволить себе лучших лошадей и даже вызывающе носил не полагавшееся ему по возрасту оружие, назвать его счастливым было совершенно невозможно. Иногда Хлорд начинал подозревать, что Льюберт даже попросту несчастен. Его отец, замешанный в каком-то мятеже, был выслан из Империи и до сих пор считался государственным преступником. Последние два года Льюберт жил в доме своего дяди Бейнора Аракса Дарнторна, влиятельного и богатого вельможи, с недавних пор возглавившего императорский Совет. Тот исполнял свои обязанности опекуна так, как понимал их сам — то есть набивал карманы юного племянника золотом и всячески давал ему понять, что наследник лорда Дарнторнов может позволить себе все, что пожелает.

Воспитанный в уверенности, что его происхождение возносит его недосягаемо высоко даже над представителями остальной аристократии, не говоря уже об остальных сословиях, Льюберт в самом деле позволял себе все. И даже еще больше. Он разъезжал по Верхнему городу в компании друзей и подхалимов, сорил деньгами и прилюдно оскорблял любого, кто не торопился признать его превосходство. Крайне болезненно воспринимающий намеки на измену своего отца (сказать что-то подобное ему в глаза, конечно, никто даже не пытался, но Дарнторн не мог не знать, какие пересуды вызывает его имя среди знати), Льюберт, по-видимому, в глубине души мучительно страдал от ядовитого злословия придворных. Наверное, на тех приемах во дворце, куда он должен был сопровождать своего дядю, он действительно ощущал себя, как заложник во вражеском лагере. И чем сильнее он ненавидел всех этих людей, тем упорнее старался показать, что никого из них ни в грош не ставит.

В общем, Хлорд бы искренне сочувствовал своему будущему ученику, если бы некоторые его поступки не возмущали мастера до глубины души. Между обычными мальчишескими ссорами и тем, что устраивал Дарнторн, была такая же разница, как между укусом безобидного ужа и халаррской кобры. Льюберт, строго говоря, ни с кем не ссорился. Он просто выбирал для себя жертву, которую умело и беспощадно изводил, пока ему не надоест.

Лучше всего, конечно, было оградить Дарнторна от влияния заботливого дядюшки, чтобы жизнь в Академии мало-помалу повлияла на его характер. Но лорд Бейнор нашел время, чтобы побеседовать с Наставником и сообщить, что он бы предпочел, чтобы его племянник на все время обучения остался жить у него в доме, тем более, что дом этот находится недалеко от площади Четырех дворцов, и добраться оттуда до Лакона можно очень быстро. Воспоминание об этом разговоре до сих пор вызывало у Хлорда саднящую досаду. Тогда мастер резковато возразил, что распорядок Академии один для всех, и нарушать его по чьей-то личной просьбе невозможно. Лорд Бейнор явно не привык, чтобы с ним разговаривали в таком тоне, однако он ни на минуту не утратил самообладания и, улыбаясь, спросил, нет ли у мастера Хлорда каких-нибудь пожеланий, которые он, как новый глава Совета, мог бы выполнить — конечно, исключительно из дружеского расположения к Наставнику. Хлорд отвечал, что у него есть только одно пожелание — чтобы никто не пытался вмешиваться во внутренние дела Лакона.

Когда Дарнторн-старший вышел, Хлорд решил, что победа осталась за ним. Но тем же вечером он получил недвусмысленное распоряжение от старшего наставника Ратенна — удовлетворить просьбу лорда Бейнора Аракса Дарнторна по поводу его племянника. В записке так и значилось — "племянник лорда Бейнора Аракса Дарнторна", как будто бы Ратенн намеренно пытался подчеркнуть особенное положение просителя. Хлорд был ужасно рассержен и решил при первом же удобном случае сказать Ратенну все, что думает по поводу его участия этой истории, не посмотрев даже на то, что младшему наставнику не подобает судить мастера такого ранга, как Ратенн.

У Хлорда было свое, раз и навсегда составленное им понятие об обязанностях ментора Лакона. И в первую очередь наставник Хлорд считал, что никакой лорд Бейнор не имеет права вмешиваться, когда речь заходит о _его_ учениках.

"Интересно, что такое он пообещал Ратенну?" — с горечью подумал Хлорд, отчеркивая еще несколько имен и ставя крючковатый знак вопроса рядом с именем Берто Рейнсторна, о котором до сих пор не поступало никаких известий.

В деньгах Академия уж точно не нуждалась, потому что ее содержание нисколько не зависело от возглавляемого Дарнторном Совета лордов. Никаких особых прав и привилегий сверх тех, которые Ратенн уже имел в качестве старшего наставника Лакона, Бейнор ему тоже предложить не мог. И, наконец, любая мысль о том, что самый опытный и уважаемый из мастеров польстится на какую-нибудь мзду, казалась Хлорду совершенно неправдоподобной.

Но, как бы там ни было, при помощи Ратенна дело было сделано, и теперь Льюберт станет каждый вечер покидать Лакон и возвращаться к дядюшке, чтобы на следующий день вернуться в Академию к началу утренних занятий. По меркам Академии такое положение вещей было неслыханным. И это предвещало целое нагромождение проблем, при одной мысли о которых Хлорд мрачнел и хмурился уже сейчас.

"Что же мне, все-таки, с ним делать?.." — думал он, подразумевая Льюберта, когда ему неожиданно послышался какой-то шум за дверью. Хлорд отложил перо, прислушался и убедился, что невнятный шум ему не померещился. Снаружи явно кто-то был.

А в следующую секунду двери распахнулись, и в скрипторий ввалилось сразу несколько учеников. Сначала из-за поднятого ими гвалта Хлорду показалось, что вошедших — целая толпа, но, приглядевшись, он обнаружил, что их всего пятеро: два новичка и трое старших.

Впереди всех шел Дарнторн, а выглядел он… мда. Три раза м-мда. Хлорд еле удержался, чтобы не присвистнуть — ничего другого на ум мастеру сейчас не приходило. Интересно, кто же это его так?..

То есть — ожидать чего-то в этом роде следовало бы уже давно, но вид Льюберта, измазанного грязью, мрачного и совершенно по-плебейски подтирающего рукавом разбитый нос, вызывал легкую оторопь.

А вот второй новичок был Хлорду совершенно не известен. Наставник покосился на свой список, но ему это не помогло. Любое из оставшихся невычеркнутыми имен могло принадлежать как раз ему. Смуглый и черноволосый, на чистокровного южанина этот мальчишка был, пожалуй, не похож — скорее, полукровка. Странные зеленоватые глаза бешено сверкали из-под нахмуренных бровей, губы были упрямо сжаты, и, по-видимому, только присутствие старших, один из которых стоял за его плечом, а другой и вовсе придерживал "южанина" за шиворот, заставляло его оставаться неподвижным.

— Извините, мастер Хлорд. Мы не хотели вам мешать...

Наставник отодвинул свое кресло так, чтобы сидеть лицом к вошедшим.

— Что случилось?

— Драка во дворе.

— Что драка, я и сам прекрасно вижу. А из-за чего?

Дарнторн с ненавистью покосился на своего противника и процедил:

— Это он начал!

Южанин дернулся, как будто собирался возразить, но промолчал.

— Я не спрашивал, кто это начал. Меня интересует, почему вы подрались. Дарнторн?..

— Я неудачно пошутил, — презрительно скривился Льюберт. — А он на меня бросился, как бешеный.

— Ах, значит, пошутил, — задумчиво сказал наставник. — И как именно?

— Уже не помню, — буркнул Дарнторн.

— Вы же, наверное, все слышали? — спросил наставник, оборачиваясь к старшим. — Повторите, а то Льюберта подводит память.

Старшие переглянулись, но прежде, чем кто-нибудь из них успел открыть рот, южанин, наконец, вмешался.

— Он сказал, что здесь не рады… сыну энонийской шлюхи.

Повисло неловкое молчание. Дарнторн пытался сделать вид, что происходящее его нисколько не волнует, но под взглядом Хлорда быстро опустил глаза.

— Твои "шутки", Льюберт, с каждым разом становятся все неудачнее и неудачнее, — сказал наставник с отвращением. — Я надеюсь, ты осознаешь, что, будь вы взрослыми, любая шутка в таком духе привела бы к поединку. Драки в Академии запрещены, и вы оба должны это знать. Но тут особый случай… Так что я, наверное, готов закрыть глаза на то, что один из моих учеников затеял драку в самый день приезда. Твоя пригласительная грамота осталась во дворе?.. — спросил он Крикса.

Тот молчал, прекрасно понимая, что на этот раз он точно влип. Ответишь "да", потребуют назваться. Скажешь "нет", придется признаваться самому.

Когда он затеял ссору с Льюбертом, то мысль о том, что он тайком проник на территорию Лакона, как-то вылетела у него из головы. А потом ему и вовсе стало не до этого.

Хлорд с интересом наблюдал за его замешательством.

— Ну, в чем дело? Я еще понимаю, если бы я пообещал немедленно исключить зачинщика из Академии и отослать домой. Но я же, кажется, сказал, что именно тебя наказывать не собираюсь, — Хлорд придвинул к себе список и макнул перо в чернильницу. — Мне просто интересно знать, кто из моих учеников оказался способен на такие "подвиги" в свой первый день в Адели.

Хлорд вопросительно взглянул на Крикса, и тот, наконец, решился.

— Понимаете… я вообще не ученик.

Наставник вопросительно нахмурился.

— "Не ученик"? Как это понимать?

— У меня нет никакой грамоты. Меня сюда никто не приглашал. Я просто шел по площади, зашел в открытые ворота и… случайно оказался здесь, — пояснил Крикс, сочтя упоминание о Пенфе неуместным.

Хлорд негромко хмыкнул. Но тут — неожиданно для самого наставника — в беседу встрял Дарнторн.

— Вот просто шел по площади, и все тут? — повторил он, передразнивая Крикса. — И грамоты у тебя нет?.. Чего доброго, сейчас еще окажется, что ты простолюдин.

— Ну да, простолюдин! — ответил Крикс запальчиво. — И что? Отколотить тебя мне это ведь не помешало?..

На минуту в комнате повисла тишина.

Крикс вызывающе смотрел на Льюберта. Дарнторн несколько раз открывал и закрывал рот, впервые в жизни не находя слов, чтобы излить переполнявшее его негодование. А мастер Хлорд поспешно опустил глаза и вдумчиво изучал свой список, еле сдерживая совершенно неприличный и, пожалуй, даже предосудительный в сложившемся положении смех.

— Да ты… ты просто… — Дарнторн стиснул кулаки, глядя на своего противника с бессильным бешенством. — Выскочка!.. Смотреть противно! Грязная, самодовольная свинья!

— Хватит! — сказал Хлорд, но прозвучало это не особо убедительно. Голос у мастера осип от сдерживаемого смеха. Еще час назад он никогда бы не подумал, что Дарнторн, известный на весь город колкими и чаще всего далеко не безобидными издевками, однажды спустится со своего недосягаемого пьедестала — до таких вот детских и бессильных выкриков.

— От самодовольной свиньи слышу!..

— Хватит, я сказал! — повысил голос мастер, окинув спорщиков суровым взглядом. — Вы, по-моему, совсем забыли, где находитесь. С тобой, Дарнторн, я обязательно поговорю отдельно. А сейчас — все вон. Кроме тебя.

Крикс вопросительно взглянул на мастера, надеясь, что ошибся.

— Да-да, тебя, — развеял все его сомнения Наставник.

Когда Дарнторн и старшие лаконцы вышли, Крикс почувствовал себя чуть-чуть увереннее. По крайней мере, ничьи руки больше не держали его за шиворот… а мастер Хлорд Криксу, скорее, нравился: со стороны наставник производил впечатление умного и не злого человека. Правда, сейчас многое зависело не от него, а от того, как вообще в Лаконе принято обходиться с незваными гостями, а тем более — простолюдинами.

Крикс отер подушечкой большого пальца кровь с рассеченной губы и выжидательно посмотрел на наставника.

— Можешь придвинуть себе кресло и сесть.

Прозвучало это как распоряжение, а не как вежливая просьба. Крикс вздохнул и сел.

— Значит, ты гулял по площади, увидел, что ворота Академии открыты и решил зайти. Из любопытства. Так?

— Да, так.

— Ты, разумеется, не первый, кто использует осенний сбор как повод прогуляться по Лакону. Но не каждый умудряется ввязаться в драку. Это, знаешь ли, довольно опрометчиво для человека, который надеется остаться незамеченным. Как ты полагаешь, что скажут твои родители, когда узнают, что их сын подрался с племянником лорда Бейнора Дарнторна?

— Я думаю, что ничего, — невольно улыбнулся Крикс.

Хлорд вопросительно приподнял брови.

— Я попал в столицу только утром. А мои родители… то есть моя приемная семья… остались очень далеко отсюда.

— А точнее?

— В Приозерном, в Чернолесье.

— Чернолесье, Чернолесье… это ведь недалеко от Энмерри?

— Да.

— Но Энмерри находится за много дней пути отсюда, — удивился Хлорд — Как ты попал в столицу?

Крикс замялся. Если рассказать, что от Энмерри до Мелеса он проплыл на корабле, то его непременно спросят, чем он заплатил за свое путешествие.

Но Хлорд истолковал его молчание по-своему.

— Другими словами, ты сбежал из дома и бродяжничал, пока не оказался здесь?

Крикс энергично закивал. Что ж, это было в своем роде верно… хотя бродяжничать по-настоящему ему почти что не пришлось.

— Прелестно. Родственники у тебя в столице есть?

— Нет.

— А друзья?..

Крикс вспомнил Рам Ашада, но потом решил, что назвать его своим другом будет все-таки порядочным преувеличением. Тем более, он до сих пор не знал, где именно живет его попутчик.

— Нет. Друзей нет, только один знакомый...

— Для столицы этого, пожалуй, недостаточно, — пожал плечами Хлорд. — А как тебя зовут?

— Каренн, — ответил мальчик после чуть заметной паузы. Он до сих пор не мог вполне избавиться от отвращения, которое в нем вызывало это имя.

— Ну, а на самом деле? — холодно осведомился Хлорд.

Пятнадцать лет пробыв наставником, он удивлялся не тому, что все ученики периодически пытаются обманывать кого-нибудь из менторов, а тому, как неловко они это делают.

Мальчик тяжело вздохнул. Он сам уже запутался, что там "на самом деле". Про себя он продолжал считать своим то имя, которое выбрал для себя в первую ночь после побега из деревни. Оно было неудобным и опасным, но он все равно не мог заставить себя с ним расстаться. Может быть, из-за того, что он так сильно радовался, когда оно в первый раз пришло ему на ум. А может, потому, что именно ему он был обязан самыми счастливыми днями своей жизни, проведенными на корабле Далланиса. Конечно, он все время опасался, что его обман раскроется, но все равно — никогда прежде ему не было так хорошо, как на "Поющем вереске".

Так что он уже сам не понимал, как ему теперь нужно называть себя.

Как раньше, "Безымянный", — или все же "Крикс"?..

— Ну?..

— Крикс, — вырвалось у мальчика — больше в ответ на собственные мысли, чем на заданный вопрос.

И все внезапно стало очень просто. Он так долго опасался, что его тайна как-то выплывет наружу, что теперь, когда это действительно случилось, Крикс почувствовал что-то вроде облегчения.

По сравнению с Далланисом Наставник воспринял эту новость куда более спокойно. Он, конечно, удивился, но гораздо меньше, чем можно было ожидать. А главное — на этот раз Хлорд ему сразу же поверил. Непонятно, правда, почему.

— Тебя назвали так приемные родители?

— Нет, не они, — признался Крикс. — Но это долгая история.

Мастер едва заметно усмехнулся.

— Я пока никуда не тороплюсь. А ты сможешь уйти не раньше, чем я тебя выслушаю и решу, как с тобой дальше поступить. Так что рассказывай.

И Крикс, решив, что проще объяснить все сразу, чем давать дотошному наставнику поводы для новых уточнений и расспросов, вкратце рассказал свою историю — всю, начиная с самого приезда энмеррийского отряда в их деревню. Точнее, попытался рассказать. Потому что, когда он дошел до того момента, как сошел на берег в Мелесе, им внезапно помешали.

Гулко хлопнула входная дверь, и в комнату влетел растрепанный и запыхавшийся мальчишка.

— Мастер Хлорд! Я вас… везде искал… — выпалил он, пытаясь отдышаться. Судя по красному лицу и прилипшим ко лбу волосам, он действительно успел обежать половину Академии. Криксу он показался удивительно знакомым. Впрочем, в следующую секунду он его и правда вспомнил — это был тот самый калариец, которого избрал мишенью для своих насмешек Льюберт.

— В чем дело, Лэр? — спросил наставник настороженно. Меньше всего на свете Хлорд хотел услышать, что за эти полчаса случилось что-нибудь еще. Конечно, вряд ли что-нибудь затмит сегодняшнюю драку, но зато любая неприятность, слухи о которой дойдут до остальных наставников, самым плачевным образом скажется на репутации его отряда. А ведь этот отряд даже не был толком сформирован...

Судя по взволнованному виду Лэра, он торопился, чтобы сообщить о чем-то очень важном.

Это был определенно неудачный день.

— Я искал вас, чтобы вам сказать, что он — светловолосый ткнул в сторону Крикса — ничего не сделал! Это все Дарнторн!

— Прекрасно. Ну, а ты-то тут при чем?

— Дарнторн не сразу с ним поссорился. Сначала он подсел ко мне и начал говорить разные гадости. А он вмешался.

— То есть как — "вмешался"? — в голосе мастера Хлорда зазвучало любопытство.

— Не помню, — растерялся Лэр. — Я сказал Дарнторну, чтобы он отстал, но он, конечно, не послушал… А потом вот этот… тоже… посоветовал Дарнторну отвалить. И началось. Но Льюберт его первый оскорбил, я слышал!

— Замечательно, — задумчиво сказал Наставник. — Несколько десятков моих будущих учеников, не говоря уже о старших, сидят там же и молчат, а "этот", видите ли, говорит Дарнторну, чтобы он отваливал! Это в твоем-то положении!..

Хлорд насмешливо посмотрел на Крикса. Но внимательный наблюдатель различил бы в его взгляде нечто вроде одобрения.

— Спасибо, Лэр. Я понял. Ты можешь вернуться на площадку.

— Подождите, мастер! Вы же не накажете его за эту драку? Ну и что, что он зачинщик?! Льюберту уже давно кто-нибудь должен был...

— Угомонись, — поморщился Наставник. — И все твои домыслы по поводу Дарнторна я тебе советую оставить при себе. Но за эту драку я никого наказывать не буду, так что в этом отношении ты можешь быть спокоен. Все, иди.

— Спасибо, мастер, — сказал Юлиан, и, развернувшись к Криксу, вдруг улыбнулся ему с самым дружелюбным видом — Возвращайся на площадку, я тебя дождусь!

Крикс еле выдавил ответную улыбку и тоскливо проводил глазами Лэра, скрывшегося за дверью.

Почему-то ему стало очень грустно.

"… Да, это и правда странная идея, — думал Хлорд, поглядывая на него. — И в совете меня совершенно точно не поймут… Но ведь Ратенн не очень-то считался с моим мнением, когда прислал мне эту чертову записку, так что будет только справедливо точно так же отнестись к их возражениям. А ведь легко себе представить, сколько будет возражений!.. С другой стороны, это отличный способ хоть немного сбить спесь с Дарнторна. И преподать урок всем остальным любителям отмалчиваться и не лезть, куда не просят. Куда катится Лакон, если в одном простолюдине оказалось больше чувства справедливости, чем в нескольких десятках наших учеников?.. "Крикс", это надо же! Конечно, тут еще придется как-то извещать об этом Орден. Но уж их-то извещать пришлось бы в любом случае..."

— Скажи-ка… Крикс, а что ты собирался делать дальше? Продолжать бродяжничать?

— Я собирался поступить в ученики, — ответил Крикс уныло. Испорченное настроение нисколько не улучшило воспоминание о том, как Пенф буквально растоптал его надежды на ученический контракт с кем-нибудь из столичных оружейников.

"Сказать прямо сейчас? Или сначала обсудить с Ратенном?.. А, да ладно, что тут обсуждать, и так понятно, что они все будут против" — мысленно махнул рукой Наставник.

— В таком случае я могу предложить тебе место ученика в моем отряде. Здесь, в Лаконе. Как тебе такая мысль? Согласен?

— Да! — выпалил Крикс с таким восторгом, что Хлорд поневоле улыбнулся. — Но… но как же так? Я ведь не знатного происхождения!

— Зато имя у тебя… довольно громкое, — беспечно сказал мастер, не без тайного злорадства представляя себе возмущение Ратенна, Вардоса и остальных. — Тебе не приходило в голову, что такому имени придется как-то соответствовать? Нельзя же называться Криксом — и служить учеником кожевника, лудильщика или там пекаря. А вот Лакон тебе вполне подходит.

— Вы смеетесь надо мной? — спросил южанин недоверчиво.

— Смеюсь, — признался мастер Хлорд. — Но не совсем… И кстати. Если мы считаем, что ты принял мое предложение, то с этого момента изволь обращаться ко мне "мастер Хлорд" или "наставник". Понял?

— Да, наставник.

— Что ж, отлично. Пододвинь, пожалуйста, чернильницу. Я подпишу для тебя пригласительную грамоту.