Имодести Блейз. Вторая часть. Глава 15

Когда Имодести проснулась, была уже глубокая ночь. Из объятий сна её вырвал отчаянное ржание агиски. Сорвавшись на ноги, Имоди спросонку не сразу поняла, где находиться. Ей понадобилось несколько мгновений, что бы понять где она и как тут оказалась. А лошадь надрывалась, словно её режут. В неровном свете луны, в котором угадывались разве только силуэты, Имоди, спотыкаясь о коряги, которые выбросило на пляж, как могла быстро побежала на шум.

Увиденное потрясло. Агиски не резали. Несколько теней, в которых угадывалось отдаленное сходство с человеком, повалили её лошадку на песок и… о, боже! Одна из теней оторвала несчастному животному кусок мяса с живота.

Имоди поднесла руку ко рту, стараясь сдержать крик, слезы и тошноту. Агиски… её белоснежная кобылка…

От переживаний её отвлекла треснувшая рядом ветка. Имоди запоздало сообразила, что эти твари могут быть тут не одни. Агиски полюбилась ей как родная, но идти за ней в могилу как-то не улыбалось.

Имодести сделала несколько осторожных шагов назад. Треск послышался ещё ближе. Отбросив осторожность, Имодести побежала так быстро как могла, молясь, что бы под ногами не оказалось коряг и веток. Практически одновременно из невысоких мангровых зарослей выпрыгнула тень, отдаленно напоминающая человеческую, но намного выше и худосочнее и, издав пробирающий до костей мозга рев, побежала за ней на четырех ногах. К ужасу несчастной беглянки, ему ответил нестройный хор таких же голосов. Имодести сдавленно заплакала, насколько могла это сделать на бегу. На неё только что объявили охоту страшные твари, живущие на этом острове. Едва сбежав от повелителя, она бесславно погибнет тут, а единственный шанс сбежать из этого острова доедают такие же твари, как та, которая преследует её саму, на другом конце пляжа.

В отличие от преследователя, бегала Имодести всегда хорошо бегала только на короткие дистанции. Длительный забег, да ещё и в темноте, по песку, никогда не был её сильной стороной. Поэтому она даже не испугалась когтистой лапы полоснувшей её по спине. Просто не успела. В одно мгновенье Имоди бежала из последних сил, а в другое – что то холодное больно прошлось по спине и её по инерции подбросило вверх.

Упав на песок, Имоди зажмурилась, обхватила голову руками, и скрутилась в калачик, будто так можно спрятаться от голодной твари. Страх лишал возможности думать, перед глазами стояла жуткая картина: один из хищников отдирает мясо с боку агиски. Имоди не хотела умирать. Не хотела ТАК умирать.

Имодести была так напугана, что не сразу поняла, что её не едят. А тварь продолжает реветь рядом. Осознав, что пока жива, девушка осторожно открыла глаза, и тут же села на песке, таращась перед собой как безумная. Между нею и тремя голодными тварями стоял мужчина, и не подпускал их с помощью чуть светящегося во тьме хлыста. Нет, мелькнула где-то на задворках поглощенного схваткой сознания догадка, хлыст не светился, он отражал лунный свет как… вода?!

Твари пытались обойти неожиданного защитника, но он ловко сдерживал их напор, не давая зайти с тыла. Вот мужчина подловил момент, и хлыст обвился вокруг шеи одного из агрессоров. Мгновенье – и голова бесшумно отделилась от тела и покатилась испуганной девушке под ноги. Огромным усилием воли, Имоди заставила себя не кричать, ножкой оттолкнув от себя оттолкнув вонючую, и безобразную часть тела. К горлу подступила тошнота и она даже немножко отползла от того места где только что сидела. Спина, оцарапанная первой напавшей тварью заныла, но девушка затолкала чувство боли поглубже. Что значит боль от царапины, если на кону стоит жизнь?

Увидев смерть товарища, нападающие поумерили пыл. Они какое-то время нерешительно потоптались, не желая нападать, что бы не повторить судьбу соплеменника, но и чувство голода не давало им уйти. Наконец, твари решились. Один из них осторожно, шаг за шагом, приблизился к телу бывшего товарища, опасливо поглядывая на мужчину с хлыстом, и вгрызся в его ногу. Второй немного помялся и последовал его примеру. Мужчина им не мешал, медленно, держа их в поле зрения, отступая назад. Меньше всего ему нужно было, что бы его атаковали в спину.

Имоди знала о понятии каннибализма. Но впервые увидела воочию. Аппетит, с которым они раздирали своего соплеменника, без жалости и сожаления… отвратительные чавкающие звуки… кровь, темными пятнами разбрызгавшаяся по песку… Имодести вырвало. Ей хотелось бежать! Спрятаться! Упасть в обморок! Что угодно, лишь бы подальше от этого кошмара…

— Живая? – тихий мужской голос почти над ухом, едва не помог ей с последним желанием. Она так испугалась, что за сумасшедшим биением своего сердца не услышала остальные слова своего спасителя:

— Что?

— Тихо, говорю! – зло прошипел он и заставил её стать на ноги, совсем не ласково схватив за руку. Девушке показалось, что он сейчас оторвет ей руку. – Где твоя агиски?

— Они её… — Имодести не смога заставить сказать, но молодой человек её понял, судя по тому, что как выругался сквозь зубы.

«Спаситель» схватил её за руку и потащил в сторону от пирующих тварей.

— Скоро их тут будет тьма, — мужчина говорил тихо, и Имодести неожиданно сравнила его говор с шумом горного ручейка. – Нам нужно успеть убраться отсюда подальше.

— Кто ты? – Имоди не делала попытки вырваться, покорно позволяя вести себя.

— Если это твоё спасибо, то пожалуйста, — едко ответил незнакомец.

— Кто ты? – упрямо повторила Имоди.

— Я Матиас, брат Амфитриты, — сухо представился он.

— Почему ты здесь? – в свете последних событий ей уже не особо верилось в альтруизм.

— Веришь, задаюсь тем же вопросом, — Матиас неопределенно пожал плечами.

— И все же? — Имоди всегда была упряма, и с детства умела задавать правильные вопросы. – Тебя Амфитрита попросила?

— Ага, — молодой человек кивнул. – Только я отказался. Делать мне, что ли больше нечего?

— ???

— Тебе, наверное, интересно, что же я в таком случае здесь делаю? – с ехидной вежливостью поинтересовался Матиас. – Все просто. Я могу отказать сестре. Если какая-то сумасшедшая – без обид – решила покончить с собой таким… страшным способом, то кто я такой, что бы становится у неё на пути?

— Тогда почему ты тут? – воскликнула Имоди, и смущенно притихла, когда парень, с явным удовольствием на неё шикнул.

— Я смог послать свою сестру куда подальше. Семья, — притворно вздохнул он. – Между нами и не такое бывает. А вот когда ко мне заявился, повелитель…

— Что??? – она тоненько взвизгнула, замерев на месте и игнорируя громкое шиканье.

— То! – передразнил он её и, отбросив шутливй тон, сказал как есть. – Я тут не по доброте душевной. Либо я тебя вытаскиваю, либо он всю мою семью сюда отправит на корм местным тварям.

— Он не… — слова застряли в горле. Ей хотелось крикнуть: «Он не посмеет…». Но это была неправда. Посмеет, ещё как, посмеет. Амфитрита… милая и добрая Амфитрита, которая пришла ей на помощь в трудную минуту умрет, как агиски…

Имоди так и стояла, не зная, что делать. Извинится? За что? Она везде и всюду виновата и простым: «Извини…» тут не обойдешься. Сказать спасибо? За то что его сюда пригнали рисковать собственной жизнью пинком под зад? Смешно.

— Долго ты ещё собираешься кормить местных комаров? – просто осведомился Матиас.

Имоди все ещё казалось, что она должна что-то сделать, что-то сказать… и она сказала первое, что в голову пришло:

— Я Имодести. Та самая которая три тысячи лет была хрустальной статуей.

Девушка не смогла бы объяснить за все сокровища мира, почему брякнула именно это. Но её слова нашли живой отклик у Матиаса. Он схватил её за плечи и взволновано воскликнул:

— Правда?! А я тот самый Матиас, — он резко отпустил Имодести так, что она по инерции сделала шаг назад, и холодно закончил: -Которому на это наплевать!

Молодой человек повернулся и молча зашагал, оставив Имодести в полном замешательстве. И… рассерженную таким пренебрежением. Она дочь богов! Почти богиня, можно сказать! Красивая! Она в этом почти уверенна…Если, конечно верить повелителю и Хейндвину. Хотя… так себе источники… Но это ещё не повод так пренебрежительно к ней относится! Даже Эвриал её не игнорировал. Он мог злиться, бесится, впадать в ярость… Но не игнорировать!

Да кто он такой?!

Кстати… А это вопрос.

— А ты тоже нимфа? – и едва не врезалась в спину резко остановившегося мужчины.

— Что? – изумленно спросил он, поворачиваясь к девушке.

Имодести поняв, что сморозила что-то не то, смущенно промямлила в ответ:

— Ну… Амфитрита она… м-м-м… а ты же брат…

Широкие плечи высокого мужчины затряслись, от едва сдерживаемого смеха.

— Я эльбст, — наконец, смог выдавить он из себя. – Дух воды…

— Не вижу ничего смешного, — обиделась Имоди и прошла мимо. Точнее попробовала пройти мимо, но мужчина, с которого моментально слетело все веселье, схватил её за шею, заставляя стоять не двигаясь:

— Эй, мне больно… — попробовала вырваться она, но Матиас встревожено спросил:

— Что у тебя со спиной?

— Да пустяки, — отмахнулась Имоди. – Одна из тварей поцарапала, пока я убегала.

— Что за мать твою за ногу! – выругался эльбст. – Почему сразу не сказала?

Имодести проигнорировала тревогу в его голосе:

— Да это ерунда, — беспечно отмахнулась она. – На мне все заживает, как на собаке…

Водный дух, у которого в отличие от спутницы было абсолютное зрение и он видел в ночи не хуже чем среди белого дня не разделял её оптимизма. Он видел, что рана заражена, и от трех рваных полос на спине уже начинают расползаться темные дорожки. И к своему сожалению, Матиас прекрасно знал, что это за черный узор.

— Рана заражена, — бесцветным голосом обрадовал он Имодести. – Если не принять меры, то к следующему утру ты превратишься в сикомэ – одну из тварей, живущих на острове.

— Что-о-о???