Имодести Блейз. Вторая часть. Глава третья.

Хейндвин подал ей руку и Имоди доверчиво вложила в неё свою ладошку. Все вокруг них закружилось в огромном вихре и тошнота подкатила к горлу девушки, и она непроизвольно сжала руку молодого человека сильнее. Но вскоре все прекратилось.

Полумрак пещеры сменился ночными сумерками. Имодести с наслаждением вдохнула свежий летний воздух, наполненный вечерней прохладой и пьянящим ароматом черемухи. Источник этого запаха оказался тут же.

Девушка вздохнула, осознав, как ей на самом деле этого всего не хватало. Неожиданно все вокруг наполнилось звуками. Гул толпы, нестройная музыка слышная со всех сторон… Обычный для ночного города шум. Но для какого города!

На сколько хватало обзора, стояли большие дома, по три и четыре этажа. На первых этажах этих— дивных строений нашли свой приют большие и небольшие лавки. Их вывески светились яркими буквами, правда, разобрать, что на них написано не представлялось возможным. Да Имоди и не пыталась. Она стояла и молча восхищалась этой красотой. Вскоре её взор сместился жителей города. Какими разными они были! В карнавальных костюмах, в масках… Они мелькали разноцветными пятнами и Имодести не успевала за ними следить. Такой толпы она не видела ни разу за всю свою жизнь, даже когда люди собирались посмотреть на их перепалки с Повелителем.

— Сколько же их! — восхищенно сказала она.

— Ну, так столица же, — усмехнулся Хейндвин.

— Что за праздник? — спросила Имоди, оторвавшись от созерцания яркой и пестрой картины. — Что они празднуют?

Хейндвин повел себя странно. Он помрачнел, отвел взгляд, и туманно пояснил:

— Повелитель, наконец-то, поймал двоих преступников, которых давным-давно объявил врагами государства и долгое время охотился на них.

— Это хорошо? — неопределенно спросила девушка, не совсем понимая, что он хотел сказать. Но в её жизни все было так сложно… Ей не хотелось дополнительно усложнять все проблемами двоих несчастных, которых она даже и не знала. Пока достаточно просто знать, что все… правильно.

— Это конец эпохи, — мрачно усмехнулся Хейндвин. — Хорошо это или плохо ты решишь сама.

Сказав это, молодой человек пошел вперед. Имоди ничего не оставалось, как одеть маску, и пойти следом.

Город её очаровал. Такой яркий и красивый, за каждым поворотом были представления бродячих актеров, жонглеров и акробатов. Имодести с восторгом наблюдала за ними, постоянно дергая Хейндвина за руку, что бы он посмотрел на тот или другой номер. Младший наследник дома Нифельхельм только снисходительно улыбался и ходил за ней следом от одной труппы до другой, рассказывая, что они из себя представляют и если требовалось переводил.

А ещё девушка была в восторге от разного рода вкусностей, которые продавались на каждом шагу. Особенно ей приглянулись нежные воздушные кексы с кремом внутри. Жаль, что она смогла съесть их не так много. Имодести так увлеклась, что не заметила, как прошла ночь. Опомнилась она только тогда, когда народ вокруг пришел в движение.

— Что происходит? — прокричала Имодести, потому что в царящей атмосфере всеобщего возбуждения и бурной радости она сама себя не слышала. Но Хейндвин её расслышал:

— Утро, время казни, — пояснил он.

Имоди не хотелось смотреть на смерть двоих людей, пусть они эту смерть и заслужили, но все протесты утонули в шуме, который поднялся вокруг. Хейндвин взял её за руку и начал прокладывать путь сквозь толпу. Имодести вцепилась в его руку как могла крепко. Как бы там ни было, но он единственный, кого она здесь знает. Для полного счастья не хватало только потеряться в этом незнакомом городе и мире. Впрочем, идти не составляло такого уж большого труда. Оказалось, что они следуют по направлению движения толпы. Парень только корректирует их курс, ловко маневрируя среди всей большой живой движущейся человеческой массы. Имоди пыталась спросить какой у них конечный пункт назначения. Но из-за шума вокруг, такая возможность появилась, только когда они достигли цели. Ею оказалась большая, смутно знакомая площадь.

— На этой площади ты давала задания Повелителю, — голос Хейндвина прозвучал у самого уха и немного напугал. Даже не неожиданностью. К этому Имоди уже потихоньку стала привыкать. Молодой человек ответил на вопрос, который она даже не успела задать. Кроме того, она так задумалась, что пропустила тот момент, когда оказалась впереди него. Хейндвин стоял сзади и придерживал её за плечи.

— Смотри внимательно, верховная жрица богини солнца.

— Я не хочу смотреть как кого-то убивают, — что бы ответить Имоди достаточно было повернуть голову в полоборота. Против воли ответ прозвучал капризно. — Ты обещал, что я увижусь с родителями.

Но молодой человек тихо сказал:

— Смотри внимательно, маленькая жрица, что бывает, когда богам перестают молиться.

Имодести хотела сказать, что ей не нравятся такие разговоры, но не успела. Толпа взревела, так неожиданно, что девушка едва с ног не упала от испуга. Она не сразу осознала, что они приветствуют своего правителя — такими не стройными были их крики. Но увидев его… Весь мир словно застыл.

В так любимой им черной одежде и сапогах в тон, такой же статный, такой же сильный… Вот только раньше эта сила не была такой… давящей и гнетущей. Имодести присмотрелась. Впечатление было такое, что темной была не одежда. Темнота шла от него, она пугала и давила… Невольно Имодести отступила и уперлась спиной в стоящего неподвижно, как каменная стена, Хейндвина.

— Смотри внимательно, — негромко сказал он, но девушка его отчетливо расслышала. Она не успела задуматься над этой странностью. Потому, что герольд Повелителя заговорил:

— Уважаемые жители столицы и её гости! — громким, хорошо поставленным голосом орал он на всю площадь, и толпа вокруг затихла, прислушиваясь к его словам. — Мы давно ждали этого момента.

Люди на площади одобрительно загудели. Дождавшись, когда они смолкнут, герольд продолжил:

— Мы вели эту войну долгие годы! Сколько ваших отцов, мужей и сыновей пало от рук этих преступников? Как долго вы томились под их гнетом?

Площадь снова наполнилась неодобрительными возгласами, но в этот раз герольд не стал дожидаться, пока они стихнут:

— Чего требуют их неупокоенные души? — спросил он под одобрительные возгласы. — Чего требуют наши сердца? — он сделал драматическую паузу и объявил: — Справедливости! Отмщения!

Толпа просто озверела:

— Смерть им! Казнить! Мести! Мести! Мести!

Толпа сошлась на этом крике и притопывала ногами, требуя поразительно единодушно: "Мести! Мести!". Имоди испугано сжалась. Когда люди стали такими жестокими. Кого они так ненавидят?

Словно ответ на её вопрос, герольд воскликнул:

— Вот эти презренные!

На площадь ввели двоих, мужчину и женщину в некогда светлых одеждах, которые сильно поистрепались и теперь больше напоминали очень грязные лохмотья, бесформенной кучей висящие на исхудавших телах. Рассмотреть лица не представлялось возможным — на их головы были одеты черные мешки. Недоброе предчувствие сжало ей сердце. Девушка испугано оглянулась на своего спутника, ища поддержки, но он выглядел таким отстраненным словно, и не рядом с ней стоит. Только смотрел не мигающим взглядом на величайших врагов народа.

— Хейндвин, — девушка тронула его за руку. — Давай уйдем отсюда, прошу тебя...

Молодой человек продолжал смотреть туда же, немигающим взглядом, но ответил:

— Смотри внимательно, жрица, — пустым голосом сказал он. — Смотри, как уходят старые боги. Смотри, что бывает, когда им никто не молится, когда забыты слова молитв...

Она снова посмотрела на площадь. Под одобрительные крики толпы с пленников сдернули мешки.

Крик застрял у неё в горле, одними губами она прошептала:

— Мама… мамочка...