Имодести Блейз. Вторая часть.Глава 2

Хейндвин от такой постановки вопроса немного растерялся.

— Ну, понимаете, — попытался объяснить он. — Вы поставили книге условие — что бы Повелитель женился на другой, и она родила ему сына. Ну, вот… собственно...

Парень неловко замолчал. До Имодести не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел, она едва снова не расплакалась. Чувство, что её предали никак не покидало её. Обида, измена, бессильная злобы и боль, от предательства — все смешалось воедино. Имоди сжала кулаки, стараясь не расплакаться. Правда слезы все же появились у неё на глазах.

Хейндвин, предвидя очередную истерику засуетился:

— Может, вам водички? Я мигом, — он щелкнул пальцами, и девушку с ног до головы окатило ледяной водой.

Как ни странно, но помогло. Имодести, пусть и на время даже думать забыла о предателе Денетсу Бэлене. Теперь все её мысли занимал нахал с ног до головы окативший её ледяной водой и теперь красный как рак, смотрящий куда-то мимо неё. Девушку так озадачило его поведение, что она даже забыла, что злится:

— Что ты делаешь? — удивленно спросила она, глядя, как младший наследник дома Нифельхельм повернулся к ней филейной частью и, полностью игнорирует её существование.

— Ну… вы того… — смущенно залепетал парень. — Вы… намокли… там...

Имодести несколько секунд соображала, о чём он сейчас говорит. Потом просто посмотрела на себя. О, Боги! Ткань платья намокла и плотно облепила тело. Особенно хорошо видны были контуры груди с торчащими сосками. Девушка тут же обхватила себя руками, прикрывая самое дорогое, и крикнула:

— Не смотри на меня!

— Да я и не смотрю, — немного обиженно пробормотал Хейндвин. — Вот.

И ей на голову упало платье с кучей металлических застежек. Причем, одна из них едва не угодила ей в глаз. И едва она стянула с себя необъятный кусок ткани, как на неё сверху свалилось полотенце.

— Что это?! — воскликнула злая, как тысяча чертей Имодести.

— Это полотенце, — терпеливо пояснил парень все так же стоя к ней спиной. — Им вытираются после ванной и бани...

— Я знаю, что такое полотенце, — раздраженно прервала его Имоди у которой начинало зарождаться смутное подозрение, что над нею просто издеваются. — Ты не поверишь, но три тысячи лет назад они тоже были!

— Простите, — полным раскаянья голосом сказал Хейндвин. — И в мыслях не было вас обидеть. Я оставлю вас, что бы вы могли спокойно переодеться. Обещаю, вас не потревожат.

Парень вышел, оставив Имодести недоумевать над его поведением. Хороший он или как? Может это просто какая-то большая шутка? Может, Эвриал или родители уже давным-давно придумали как её спасти и это вроде наказания?

В любом случае, придется пока доверится этому младшему наследнику дома Нифельхельм. Хотя с этим самым домом отношения у неё не заладились. Да и Эвриал говорил, что никому из этой семейки доверять не стоит. Но какой у неё выбор? Кстати, где он, её непутевый крестный асур? Почему его ещё нет здесь? Все ли с ним в порядке?

Вопросы сыпались один за другим, пока девушка снимала с себя мокрое платье. Потом её голову отвлек совсем другой вопрос — как это носить? Нет, правда. Где здесь перед?

С горем пополам разобравшись с разными пряжками и отбросив некоторые лишние части, Имоди пожалела, что рядом нет зеркала. Ну, ничего не попишешь. Сейчас вернется Хейндвин и у него можно будет спросить, как она выглядит. Но её спаситель не торопился. Имоди походила по комнате, посидела на камне, постучала в дверь. Бесполезно. Может он ушел и бросил её здесь погибать? Тогда почему сразу не убил? Скорее всего, случилось что-то требующее его немедленного вмешательства.

Имоди ждала его так долго, что успела уснуть. А проснулась она от того, что ей снилась жаренная птица. И она ощущала этот запах так явственно, что сквозь сон почувствовала, как у неё урчит в животе. Проснувшись, девушка все ещё чувствовала этот запах.

Имоди резко села открыв глаза. Ей не снится. Еда!!! Прямо перед нею стоял поднос с горячей едой а рядом, со скучающим видом сидел Хейндвин, который тут же оживился заметив, что она уже не спит.

— А я вам тут поесть принес...

— Говори мне ты, — милостиво разрешила Имоди, откусывая свежую булочку. — Вкусно.

Еда оказалась на удивление вкусной, да и вино, которое принес с собой Хейндвин было очень кстати. Но даже вкусный обед не заставил Имодести забыть, что она собиралась поговорить с Хейндвином, когда тот объявиться. Девушка решила совместить приятное с полезным и стала расспрашивать:

— Расскажи, Хейндвин, как я здесь оказалась? Я ведь превратилась в статую на городской площади...

— Ну, это долгая история, — неохотно ответил он. — Если вкратце, я похитил вас… тебя, что бы статую не уничтожил мой отец. Тогда никто не смог бы тебя вернуть.

— Зачем твоему отцу меня убивать? — от таких новостей Имоди едва не поперхнулась. А этому-то она чем не угодила?

— Понимаешь… — его лицо вдруг стало не погодам взрослым, а тон слишком серьезным. — С тех пор как ты исчезла прошло три тысячи лет. Многое изменилось. Между богами и Нифельхельмом снова идет война за передел сферы влияния. Раньше. Пока Повелитель придерживался нейтралитета, мой отец, доминант Гаспар, не рискнул бы снова начинать войну. Но шли годы. Твои родители винили его в случившемся, он сам себя винил… Когда прошло два тысячелетия надежду потеряли уже все, даже Повелитель. Каждый год твои родители и он встречались у твоей статуи, в годовщину и вспоминали о тебе. Однажды твоя мать не сдержалась и наговорила ему все, что думает. Повелитель не стал этого терпеть и прогнал их. А когда к нему пришел мой отец с предложением заключить союз — согласился.

— Он не мог… — прошептала Имодести. Хейндвин лишь невесело улыбнулся.

— Он тебя два тысячелетия ждал. Ждал, надеялся… Жил надеждой снова увидеть твои прекрасные глаза… — он улыбнулся краешком губ. — Это его слова. Хотя я тоже считаю. Что глаза у тебя красивые.

— Спасибо… наверное… — девушка растерялась, не зная, что сказать. Если подумать, то кроме Денетсу Бэлена это первый мужчина, который ей делает комплимент. Что делают в таких ситуациях — сложный вопрос. Пока она думала над ним едва не пропустила момент, когда её собеседник снова заговорил:

— Он любил тебя, Имодести Блейз. Всей душой любил, — невеселая улыбка тронула его губы. — Ты и была его душой, якорем, удерживающим его от зла, лучиком света ведущим по жизни и не позволяющим силе контролировать его. Когда тебя не стало… когда всякая надежда была потеряна...

Хейндвин замолчал не желая дальше рассказывать ей, но Имодести вцепилась в его руку и умоляюще глядя попросила:

— Что? Что? Расскажи, я должна знать!

Такой взгляд тронул бы любого, если у него есть хоть капелька сердца и сострадания. Хейндвин не стал исключением:

— Денетсу Бэлен больше не тот, которого ты когда-то знала. Теперь он жестокая бездушная машина, в его царстве правят террор и насилие. Богам больше не поклоняются. Храм богини солнца разрушен. Ты больше не жрица, потому, что в царстве Денетсу Бэлена нет места другому богу, кроме него самого. Несогласных, убивают вместе с семьями. С женами и детьми. Там сверху — жестокий мир.

Он замолчал. Имодести в шоке смотрела куда-то сквозь него. Она не могла поверить, что это все наяву. Война богов, террор в людском царстве, Повелитель, слетевший с катушек… Все из-за того, что её не стало? Да как такое может быть?

Хендвин неожиданно встал и, словно стряхнув с себя грусть, весело сказал:

— Утром ты сможешь увидеть родителей. А пока ...

Он заговорщицки провел рукой в воздухе, и на Имоди сверху упала маскарадная маска.

— Там на верху один из немногих праздников, которые ещё остались в этом мире, — весело ответил он, на её недоуменный взгляд. — Предлагаю отложить до утра проблемы и отметить хорошенько твое возвращение в мир живых!

Имодести несколько мгновений смотрела на маску. Ощущение что, что-то здесь не так не покидало её. Но раз утром она встретиться с родителями, то почему бы действительно не повеселиться сейчас, вечером. Или ночью? Кто его разберет, когда вокруг только стены, и неровный свет факелов.