Глава 1

Марти ещё раз придирчиво осмотрела себя в зеркало. Ну да, не красавица, ну так и не уродина же! Не всем же красивыми быть. Взор скользнул придирчиво по лицу, миленькое, чуть курносая и глаза слегка в раскос, но если не присматриваться то этого было и не заметно. Да и добавляло шарма, этих глупых мужлоков всегда тянет на экзотику. А в Марти ненароком, вскользь, угадывалась восточная кровь. Когда в прошлом её предок пересекся со знойной арленой восточных степей и теперь её гибкий стан, тонкая кость и иной разрез глаз передался далекой внучке. Изящная лебединая шейка, узкие плечи и только торчащие ключицы портили картину. Хотя мать и убеждала, что не так уж они и выпирают, но Марти была непреклонна, ей они не нравились. Из-за них она казалось себе скелетообразным чудищем, обтянутым кожей. Под ночнушкой угадывалось ладное девичье тело, небольшая грудь. Марти только вздохнула. «Ну хоть не бидоны», — успокоила она себя. — « Маленькая грудь тоже неплоха, да и плечи не устают, да и озабоченные меньше лезут. Зато со всем остальным у меня всё в порядке».

Она покрутилась вокруг зеркала.

— М-да, надо всё-таки заняться спортом, — печально сказала она глядя на свой животик. — Так и растолстеешь не заметишь.

Нет, она не была толстой или жирной, но эта складочка на животе всегда вгоняла её в уныние и заставляла задуматься о спорте, но… Складочка была не такой уж большой и покорно пряталась даже под обтягивающей одеждой, день заполнялся заботами и о необходимости физических нагрузок для молодого тела, благополучно забывалось до следующего утра. С того момента, как Марти задумалась о том, что пора уже и о парнях подумать, а то у одних подруг уже полный комплект есть, у других либо С’арадж, либо мужлок. Но чаще всё-таки С’арадж, она и понятно, с ним сходиться проще, да и безопасней. А у неё ещё не С’араджа, ни даже мужлока.

Марти уставилась в зеркало рассматривая свою опухшую после долгого сна физиономию, физиономия в зеркале периодически покорно корчило рожи, повторяю за своей хозяйкой. Нос, как нос, и ни чего не курносый, это дура Эли просто дразнится, у самой заячью губа с детства, вот и несёт всякую чушь. Ни складок, ни морщин, хорошо быть молодой. Марти взялась за косу. На ночь она привыкла собирать волосы в косу, так на утро легче приводить их в порядок. «Надо будет покраситься, как-нибудь», — мимолётно подумала Марти. — «В чёрный… или рыжий? Нет лучше будет в чёрный, он всегда в моде, а русый давно не модный». Давно хотела закрасить свой натуральный русый цвет волос, но одной краситься скучно, да и получается плохо. А подруга Али сейчас вечно занята, сдаёт сессию, хвостов, как водится куча, да и её С’араджс мужлоком не уживаются вместе, то один номер выкинет, то другой. Вот Али и крутится, как белка в колесе, на старую подругу времени совсем не хватает. Надо будет, как у неё сессия закончится, её позвать, посплетничать, заодно и волосы можно будет покрасить, у Али это хорошо получается.

— Ммм, — зеркало послушно соскорчило гримасу и показало в ответ язык.

Поваляться до обеда в постели это разумеется хорошо, учитывая, что домой вчера возвратилась в 3 ночи, но работать тоже надо, пусть это даже она и научная, и по сути никому кроме куратора, а может и декана не нужна. Но она уже и так давно откладывала дело в ящик, надо же наконец его сделать, и сдать свой доклад с чистой совестью. Марти на автомате приняла душ, позволив телу ещё поблаженствовать под струями горячей воды, почистила зубы, оделась, привела себя в порядок и вышла из комнаты.

Хороший у них домик, что не говори. Двухэтажный особняк, ещё бы он был плохим. У каждого своя комната, а у неё даже своя маленькая уборная, с душем, раковиной и унитазом. Марти прошла мимо детской, осторожно открыла тихонько дверь и полюбовалась на мирно спящего братика. Ещё совсем маленький, такой кроха, просто ути-пути… Такой миленький, особенно когда спит… Ещё мелкий, но уже мужлок. «Интересно, каким ты вырастишь?» — подумала Марти любуюсь на спящего братика. — «Наверное, как папа, будь сильным и мужественным мужлоком, чтобы твоя арлена была за тобой, как за каменной стеной. А пока просто расти, пачкай подгузники, делай свои первые шаги, у тебя ещё всё впереди». Марти также тихо закрыла за собой дверь, пусть спит малыш. Мама с папой ещё на работе, дома только саса, если не ушёл за покупками, но это вряд ли, на кого он малыша оставит? С’арадживообще лучшие няньки на свете, всегда спокойные, ответственные, ну большинство из них это точно. Её саса был таким же, и Марти его очень любила. Она вообще всех своих родителей любила: папу Арти — мужлока, строгого, но справедливого, за просто так никогда не накажет, и обидеть свою девочку никому не даст; маму Сильвию — тихую и добрую арлену, всегда поймёт и поддержит; сасу Р’тола — С’араджазаботливого и такого мягкого — и с детства было очень послушной и хорошей дочерью. Хотя они периодически и ругаются, и сорятся, но она их всё равно очень любит, просто родители со своей заботой иногда перегибают палку, особенно папа, никак не поймёт, что она уже выросла и сама может выбирать чем ей заниматься.

— О, проснулась, — воскликнул Р’тол видя, как Марти спрыгивая через ступеньки спускается со второго этажа. — Есть будешь, соня?

— С добрым утром, саса! Конечно буду.

Марти с радостным воплем повисла на сасе целуя его в макушку. Саса, как и полагается взрослому С’араджувыше хумасса, но сейчас он сидел за кухонным столом, поэтому Марти смогла спокойно обнять его за то место где у хумасса находится шея и чмокнуть его в купол головы, привычно именуемый макушкой.

— Какой же ты мягкий, — уткнулась ему носом в затылок Марти.

— Пора бы тебе уже своего С’араджа завести, — привычно забухтел Р’тол поднимаясь и ставя чайник на плиту. Марти неохотно разжала руки, иначе уперлась бы головой в потолок, С’араджи гораздо выше хумасса. В ином случае, а иначе в нем невозможно было спать, и тем более размножаться.

Марти уселась за стол и просто наблюдала, как её саса привычно бухтя, ставил на плиту чай и готовил бутерброды. «Ммм» — мысленно показала ему язык Марти. — «Умная медуза меня жизни учит, как будто я сама не знаю, что пора бы уже завести хотя бы С’араджа для начала». Хотя вслух Марти этого не сказала, для С’араджей вообще упоминание их сходство с медузами считается оскорблением. Но при взгляде на почти двух с половиной метрового С’араджа с его студенистом телом, покрытым вместо кожи ороговевшим пленкой, первыми вспоминаются медузы. Сходство усугубляется и щупальцами, которые С’араджи используют вместо рук, глаза у них венчиком располагаются по окружности головы, это маленькие, периферийные, они почти всегда закрыты. Р’тол говорил, что когда смотрит через них, то голова начинает болеть. С’араджи смотрят на мир через два больших глаза расположенных на лице, как у нормальных хумассов. Носа у них нет, а рот представляет собой щель в нижней части лица. На этом всё сходство с медузами и заканчивается. У С’араджей совершенно иное строение тела, отличное от медуз. Тело их наподобие свёрнутого плаща, состоящего из неоднородной гелеобразной массы, покрытой тонкой кожей, чем С’арадж старше, тем кожа грубее. У совсем молодых особей её вообще нет, они напоминают маленький комок плачущего желе и могут обитать только внутри СК’рона, места где рождаются С’араджи. Но с возрастом у маленьких С’араджей начинает постепенно формироваться кожа, тело грубеет и они начинают выходить на поверхность и развиваться уже вне СК’рона. Примерно в четырнадцать — пятнадцать лет, а в последнее время и ещё раньше молодые С’араджи начинают проявлять интерес к мужлокам и арленам, как впрочем и они к ним. Время когда хочется испытать, что же скрывается за этим манящим словом, секс. Тело С’араджей может раскрываться и внутри у них имеется специальное место для мужлока и арлена, где они и предаются плотским утехам.

Арлены и мужлоки два разных биологических вида и по законам природы не могут иметь потомства. Научно доказанный факт. Раньше не заре существования существовала два разных вида существ борющихся за выживание, арлектоиды и мужмеды. Арлектоиды были более гибки и проворны, мужмеды сильны и выносливы. У каждого племени были свои самки и свои самцы, и для продолжения рода им не требовалось вмешательство третьей стороны. Археологи находили явные тому подтверждения, наскальные рисунки, скелеты самцов и самок, как у арлектоидов, так и у мужмедов. И скорее всего, выжил бы только один вид, причём даже никто толком и не знает какой. Споры на эту тему не утихают с момента, когда было сделано это революционное открытие. Но. Тут случается одна из главных загадок в истории мира, на границе побережья северной Двины появился СК’рон. Эта загадка не по зубам и самим С’араджам. Ответ может дать более глубокое изучение самого CК’рона, но никто не даст гарантии, что потом будут рождаться новые С’араджи, и что они будут здоровы и нормальны. СК’рон на весь мир один, и копаться в нём кучке сбрендивших учёных, которым интересно только всё знать, а для чего, не важно, никто не даст. Всем хочется жить, и счастливого будущего для своих детей. А какое будущее может быть, если в мире исчезнут С’араджи? С появлением СК’рона в мир вошёл новый биологический вид и картина мира изменилась. Благодаря своему строению и физиологии С’араджи стали своеобразным буфером для мужмедов и арлектоидов. Строится много теорий, но до конца точно и не ясно, почему самцы мужмедов стали совокупляться с самками арлектоидов внутри С’араджей. По научным изысканиям стало ясно, самки межмедов не могли давать потомство от самцов арлектоидов, даже при участие С’араджей. Не смотря на общее физическое сходство тел мужмедов и арлектоидов, внутренний набор их генов очень различался и только комбинация С’араджей самцов мужмедов и самок арлектоидов смогла дать новую расу хомуссы. Через девять месяцев у самки арлектоидов рождался малыш, если рождалась девочка, то получала при рождении преимущественно гены матери, если мальчик, то отца. Отсюда и взялось — девочки стали арленами в честь матерей, а мальчики, соответственно, мужлоками. Не смотря на связующее участие С’араджей, преодолеть барьер между двумя абсолютно разными видами так и не удалось. И не смотря на тьму веков прошедшую с воцарения хомуссов и вымирания мужмедов с арлектоидами, напрямую совокупляться мужлоки и арлены не могут. Точнее могут, но… Марти передёрнуло от этих мыслей, об этой гадости она даже, и думать не могла, и так настроение не к чёрту, ещё портить его, думая об этом.

— Ну, девочка моя, не печалься, найдёшь ещё себе и С’араджа, и мужлока нормального. Ты у нас с мамой и папой замечательная, умная, красивая арлена. Вот увидишь, всё образуется, не переживай.

Марти улыбнулась, саса всегда мог поддержать. Наверное С’араджи все очень чувствительные и заботливые. Оно и понятно собственного ребёнка, маленького С’араджика у них никогда не родится. Поэтому они так заботятся о малышах родившихся от арлены. Когда нет своего ребёнка, начинаешь ценить чужого, хотя почему чужого, саса тоже принимает участие в рождение ребёнка, как отец и мать, просто ребёнок не его вида, вот и всё. Шутка природы, так необходимые для рождения новой жизни, сами рожать не могут, С’араджи бесполые и не могут зависти потомство.

Когда С’арадж чувствует, что стал слишком старым и его кожа, ороговевший покров его тела стала для него слишком тяжела, он возвращается обратно в СК’рон, гигантский шар скрытый большей частью под водой и соединяется с его ядром. Это самая загадочная часть СК’рона, сами С’араджи не знают, что же там происходит, на этот вопрос им может дать ответ только их смерть. Ядро примет в себя гостя, его тело и скроет пеленой, отгородив от суетного мира, а через некоторое время от ядра отделится маленький комочек визжащего желе, которое подхватят заботливые щупальца С’араджа — нянечки. Малыша будут оберегать от внешнего мира скрытого за толстой стенкой CК’рона. Помимо ядра которое рождает молодых С’араджей и принимает в себя старых или умерших вдалеке от него, СК’рон заполнен гелеобразной субстанцией, в которых малыш может спокойно развиваться пока его тело не начнет постепенно грубеть и обрастать кожицей, чтобы выжить в наружном мире. О малышах заботятся нянечки, и воспитатели они учат малышей, кормят и растят.

Не правильно считать, что ядро является своеобразным заводом перерабатывающим С’араджей и лепящем новых, молодых из генетического материала умерших. С 44 года от Тёмного века, у всех новорожденных С’араджей берут анализы для составления генетической базы. И до сего дня, 67 дня весны 167 года от Тёмного века, не было зарегистрировано не одного совпадения. Ответы на все вопросы могут быть в этом самом Тёмном веке.

Марти почувствовала знакомый мандраж от этих слов, страсть, что не слабее плотской, желание, азарт, страх и нетерпёж. Её часто называли за это больной и она в принципе с этим согласна. Тёмный век, Чёрный век, Забытый век, Запретный век — люди называют его по разному, но сути это не меняет. Стёртая страница истории о которой ничего не известно. Нет не свидетелей, ни хроник, ни какого упоминания о том как жили хумасссы и С’араджи в этот период истории, ничего. Марти помнила, как она впервые услышала о нём от учительницы по истории в младших классах. Учительница вскользь упомянула о нём и стала рассказывать дальше. Дома Марти за ужином рассказывала о прошедшем дне родителям и стала спрашивать про Забытый век у родителей, жаловаться на учительницу, что та ничего толком не рассказала про него и какая же она глупая, эта училка. Обойти вниманием такую интересную тему. Целый век, про который никто ничего не знает, и это при том, что он случился уже после изобретения письменности. У хумассов и С’араджей уже были основаны свои империи и королевства и тут бац и всё, темнота. И История начинается с того момента когда в мире уже образовалась единая страна! Папа тогда очень недовольно покачал головой и сказал:

— Марти, девочка моя. Тёмный век потому и называют, что в нём творилось нечто ужасное, настолько, что люди предпочли забыть о нём. Правительство очень недовольно всеми кто пытается раскопать правду о Чёрном веке. Некоторых особенно рьяных даже сажали за попытку исследований. Мы не знаем, почему наши предки решили вычеркнуть из жизни этот период истории и не нам это менять. Мало ли чем это обернётся всем нам.

На следующий день Марти подошла на перемене к своей учительнице истории и спросила её. Она ответила то же самое, что и отец, только гораздо грубее. Марти этот ответ не устроил, впервые в жизни она решила докопаться до ответа, слова, «я не знаю и знать не хочу» — её не удовлетворяли. Ещё никогда эй так не хотелось знать ответа на такой простой вопрос. Что же произошло в Забытом веке? Она спрашивала у других учителей истории, и из параллельных классов и у учителей старшеклассников, обыскала всю библиотеку в поисках книжек по истории в которых расписывался бы этот самый Тёмный век. Результатом стал очень серьёзный разговор в кабинете директора с присутствием родителей и С’араджа из детского отделения милиции. А вечером порка от отца со стоянием в углу. Это был первый раз, когда он поднял на неё руку, а мама с сасой не заступились за неё. Марти ещё долго ревела потом, а отец извинялся, но она продолжала реветь, потому что было очень больно.

— Пойми, — говорил папа. — Ради тебя же стараюсь, выкинь ты эту дурь из головы, ничем хорошим она для тебя не закончится.

Но, в маленькой головке слишком прочно засела мысль, и с годами она не выветрилась, как надеялся папа, а наоборот росла и прогрессировала. И вот послушная дочь поступает на исторический вопреки всем угрозам родителей. Против её поступления были абсолютно все и папа, и мама, и даже саса, всегда понимавший её. Но эту страсть, не мог понять ни кто. Она просто хотела знать, что же было тогда, когда история повернулась вспять.

— Ты вчера поздно пришла, гуляла? — прервал её воспоминания Р’тол.

— Да, — ответила Марти, берясь за бутерброд.

— Где?

— Да с подружками в клуб ходили.

— Ну как, с кого-нибудь нашла? — заговорщически спросил её саса.

— Ну… — Марти вспомнила вчерашнего парня. — Не, не нашла.

— А чего так долго думала? Нашла, небось, ну колись, давай. Мне интересно. С’араджа или молодого мужлока?

— Да был там один мужлок, пытался клеиться, но он какой-то… Никакой в общем.

— Понятно, — грустно вздохнул саса. От вздоха его тело пошло лёгкой рябью.

— С’араджам наверное прощё всего подобрать себе любимых? — спросила его Марти.

— Ха-ха-ха, — беззлобно засмеялся Р’тол, уверяю тебя юные одинокие С’араджики думают точно так же про арлен, а мужлоки уверенны, что подобрать партнёров у арлен и С’араджей больше шансов чем у них. Всё зависит только от тебя.

— Это чего же получается, я уродина? Раз у меня ещё нет никого.

— Нет-нет, — поспешил успокоить её саса. — Просто ты ещё не нашла своих любимых, но не волнуйся, ещё найдёшь, обязательно, ты у нас такая замечательная.

Р’тол обнял её своими щупальцами, наружной парой. Эта пара щупалец вырастает с наружной части тела С’араджей и заменяет им руки. Помимо двух наружних у них ещё в теле имеются три пары стрекательных щупалец. Они скрыты в специальных складках плащеподобного тела и С’араджи используют их для защиты… или нападения, как получится. Яд, стрекательных желёз мог парализовать или даже убить жертву, без них С’араджей скорее всего убили бы на заре существования арлектоиды с мужледами. К счастью этого не произошло. Марти только в фильмах видела, как С’араджи бьются стрекательными щупальцами, Р’тол и другие её знакомые С’араджи никогда не доставали их при ней. И вообще для С’араджей выпустить стрекательные щупальца ради пустого бахвальства считается очень дурным тоном, если не позором. А может им самим при этом больно? Саса очень неохотно говорил на эту тему.

— Ладно, я пошла, — Марти чмокнула в прохладную щёку сасу и побежала собираться на улицу.

— Ты всё ещё не выкинула свой реферат из головы? — устала вслед спросил её Р’тол.

— Ты про мой доклад по Забытому веку? Нет, и не собираюсь, — сразу предупредила его Марти. Сасе только дай волю начнёт бухтеть на эту больную темы. Нет, он в самом деле хороший С’арадж, но своим ворчанием может вогнать в гроб любого.

— Ох, смотри, — завёл свою бухтелку Р’тол, — не доведёт тебя до добра эта работа. Влипнешь в неприятности с нею. Дело заведут, из института выгонят, и куда тебя потом на работу возьмут?

— В уборщицы пойду, пока, я побежала, — уже из дверей крикнула ему на прощание Марти и захлопнула за собой дверь.

— Вот упрямая, вся в отца, — покачал головой Р’тол, и улыбнулся.

Середина весны выдалась жаркой. Солнце уже по-летнему прогревало землю, о недавних холодах уже и не вспоминалось. Речка за городом разлилась и затопила небольшой пляж, всё равно не смотря на царившую жару купаться ещё было рано. Вот только вода сойдёт, вот тогда уже можно будет и на пляж, поплескаться. Ещё с друзьями из группы собирались съездить на море, отметить окончание семестра и сдачу сессии. В пару часов езды от города Марти был залив, на который все приезжали отдыхать и тусоваться. Он не был курортной зоной, но оттянуться с друзьями на нём можно было не плохо. Предстоящая сессия Марти нисколько не пугала, к ней она была готова на все сто, а куратор обещал за удачный доклад добавить лишни баллы и замолвить словечко перед деканом. Папа на это только хмурил брови и хотел идти ругаться с ними. Орал, что они используют его наивную девочку, им самим страшно заниматься такой опасной темой исследования, вот они и решили прикрыться его дочерью. Марти еле отговорила папа не идти туда, он всё только бы испортил. Когда же он поймёт, что его девочка сама может за себя постоять! Вот глупый папа.

Тащиться с жаркого весеннего солнца в душную библиотеку совершенно не хотелось. К тому же, Марти знала, что из двух кондиционеров в читальном зале один сломался, другой, зараза, дул только горячий воздух. Распахнутые окна запускали иногда свежий ветерок прошелестеть страницами открытых книг, но раскалённая железная крыша за этими самыми окнами воцаряла в библиотеке настоящую парилку. Работать в этом аду было совершенно невозможно, но необходимо. Интересующая Марти литература находилась только в читальном зале и на руки выдавать её не дозволялось.