Глава 13

Они ушли, быстро, но без лишней спешки. Валькирии расправили крылья и поднялись в воздух. Долго летать они не могли, но этого должно было хватить скрыться от Дикой стаи. Хан растворился в сгущающей тьме и пропал, вслед за ним убежали и С’араджи.

— А теперь мы, — Рен облегченно выдохнул.

— И почему если забег, то ночной? — уже по инерции ворчала Марти.

— Судьба такая, Беги через поле в тот лесок, я догоню.

Больше девушка ничего не спрашивала, знала, он догонит, а сейчас надо бежать, и бежать очень быстро. Злой вой слышался уже совсем близко. Псы почуяли свежий след ускользнувшей добычи. Заливистый вой огласил богами забытые руины. А Марти уже бежала. Она неслась ланью над высокой травой, иногда у неё возникала странная уверенность, где камень, где ямка, где притаилась коряга.

«Наверное так же чувствует и Рен, — подумала она и чуть не споткнулась. — И все таки мне до него ещё далеко, главное ногу не сломать».

А поле все тянулось и не думало заканчиваться, опустившаяся ночь сгущала краски, но Марти больше это не пугало. Она дышала уже ровнее, лишь иногда сбиваясь на рванный хрип. Но брала себя в руки, точнее руки в ноги.

— Марти они уже близко! — верещал НЕ’рлор.

Пульсар все ещё колол руку и первую же высунувшуюся вперед башку снесло выстрелом. Стая и не думала замедляться, как в прошлый раз, наоборот, сразу две псины распластались в длинном прыжке. С противным чавканьем сталь рубанула толстую шкуру, разрубая мясо и кости.

— Больше так не делай! — прикрикнул на неё Рен. Он тенью возник позади прыгнувших псов и опустил им на головы свои Ракши, прерывая смертельный прыжок.

Марти и испугаться не успела, страх понимания, насколько она была близка к смерти только сейчас начинал наполнять её.

— Не спи! — НЕ’рлор обжег её своими стрекательным щупальцем приводя в чувство.

— А? Ай! Шрам же останется — крикнула на него Марти.

— К черту! — оборвал её Рен. — Дыхание береги, немножко осталось!

Засунув всю свою обиду обратно поглубже, Марти собралась. Она продолжала бежать, но больше по инерции. Арлена настолько разогналась, что уже не могла просто так остановиться. Ноги двигались, словно заведенные, обгоняя тело. Даже Дикая стая не могла угнаться за ними. Вдалеке, с оставленных позади руин раздался ещё один вой. Но уже другой, не хриплый лай обезумевших собак, но другой. Более глубинный, более гордый и пронзительней. Это волк провожал своих нежданных гостей. Провожал и желал удачи.

Ночь скрыла землю. Облака заволокли небо, даже глупые насекомые замолкли, и только пронзительный собачий вой и визг раздирал тишину.

«Они даже лаять разучились», — мимолетом заметила Марти. И все же спасительная стена леса приближалась, это воодушевляло и добавляло прыти. И все — таки они бежали уже долго, даже неутомимый Рен стал хрипеть и кашлять, Марти просто не чувствовала ног, казалось если она вдруг остановится, то больше не сможет просто встать, ноги откажут. Но они продолжали упрямо бежать. Деревья мрачными исполинами поднимались, черные гиганты в ночи готовились принять беглецов, только что они готовили они им? Необоснованный страх перед черным лесом разливался в воздухе. Марти больше не нравилась идея спрятать среди деревьев. Но иного выхода у них не было. Оставалось только надеяться на Рена, не смотря на свое порой детское разгильдяйство, он ни разу не подводил в нужный момент.

Дикая стая замедлилась. Вскоре они перешли не легкий бег и остановились. Тот самый иррациональный страх, давление более сильной воли они чувствовали ещё острее, чем беглецы. И он останавливал их. Проводив добычу протяжным воем, стая, наверное впервые, отказалась от них. Даже безудержный голод и охотничий азарт не позволил им войти в этот лес.

— Бе… хр… им, — прохрипел Рен. — Не останавливаемся.

Ветки деревьев хлестнули бегущих путников по лицу, корни выгнулись из — под земли, ныряя под ноги. Стволы вырастали из ночной темноты заставляя налететь на них на всей скорости. Мертвый воздух заволок легкие, спазмом свело желудок и недавний ужин чуть не вырвался обратно наружу. Марти понимала теперь они бежали до предела. Если остановятся, то останутся тут навсегда. Понимали это все.

Но предел есть у всех, и даже у железа, чего уж говорить про городскую девчушку с С’араджем на плечах. Она споткнулась, больно ушибла ногу и упала, разбив себе лоб о каменную плиту. Охая и ругаясь она посмотрела, на что же её угораздило упасть. Могильная плита и рядом ещё одна и еще.

— Ты куда нас завел? — закричал НЕ’рлор на Рена.

— Туда, где нас не достанет Дикая стая, — тяжело дыша ответил Рен. Он еле волоча ноги подошел к ним.

— Это же, это же, это же… — не решался выговорить С’араджик.

— Да, это Мертвый источник, — подтвердил Рен. Он помог подняться Марти у уселся рядом с ней на плиту. — Дикая стая сюда не сунется, никто сюда не сунется, только Гончие если, они ведь на голову ушибленные, прям как мы.

— Это ведь….

— Да это, то самое кладбище, которое ты искала, — ответил на невысказанный вопрос Рен. — Лучше места для мертвых не найти.

— Мы сами скоро сами станем мертвыми, — поникшими голосом сказал С’арадж.

Марти сидела на холодной каменной плите, исчерченной трещинами и записями на старом языке о покойном. Облака больше не закрывали небо, но звезды не было видно уже из-за плотного купала сплетенных веток над головой. За прошедшие века когда-то расчищенное место заросло. Но вырасти могли только деревья, у травы не хватало сил вынести чудовищную атмосферу, царившую здесь. Лишь деревья, впитав злобу земли смогли прижиться здесь. Они уродливыми корявыми изваяниями тянулись вверх, поднимали свои голые больные ветки к небу в тщетной надежде. Но отравленные злой аурой, они не могли зацвести, на них никогда не цвели цветы и не росли листья. Лишь густой мох и струпья, выдающие гнилое больное дерево. От ветра сухие веточки ломались и пугающим шорохом падали на землю. Стволы стонали от ветров гуляющих в голом лесу. Ни пташка, ни животинка не селились здесь, где каждое мгновение на голову могла упасть сухая ветка и пришибить к черту. И Только по великой нужде можно было скрыться здесь, да и то не надолго. Мертвый источник тянул все жизненные соки, и оставшись здесь на время, можно было остаться навсегда. Древние верили, что мертвые могут воскрешать и бродить не упокоенными по земле, убивая и пожирая живых. Поэтому их и старались хоронить возле Мертвых источников, они верили злая сила не даст подняться призракам и вурдалакам.

И вот сидя на древнем артефакте, который мог пролить свет, кто же жил в той деревне, Марти впервые в жизни не хотела осмотреть его. Сложить причудливую вязь из писаний и трещин образовавшихся от времени в текст, возродить истину и оживить память предков. Буд-то где-то у неё нашли рубильник и выключили его. Ей уже ничего не хотелось. Только сидеть на холодном камне и больше ничего. Ждать когда её сморит сначала сон, а потом голод. Мертвый источник требовал дань и забирал её.

— Марти, надо идти, — бубнил над ухом Рен.

Выглядел он не лучшим образом. Когда то стройный и подтянутый он был неестественно худым и высушенным. Бледный с запалыми глазами, весь ободранный и исцарапанный. Источник брал дань и с него. С’араджик свернулся в плотный клубок, он уже сдался, у него не было сил даже говорить. Он только висел на плечах безвольным мешком, еле держась за Марти. Это единственное на что у него хватало сил, но скоро и они должны были оставить его.

— Да, — монотонно твердила Марти. Умом она понимала, всю правду слов Рена, но тело продолжало сидеть. И никакие попытки встать к успеху не приводили, оно одеревенело и не слушалось. Хотелось плакать, но даже слезы не текли, со временем голос стал казать чужим и Марти не верила, что это говорит она, а не какая-то не знакомая девушка. Силы из неё вытекали широкой бурной рекой и оставалось только тихо умереть, радом с теми самыми предками, которых она так мечтала найти. Ну вот, мечты сбываются.

— Марти — прошептал НЕ’рлор где-то бесконечно далеко и невероятно близко.

Тепло стало расплываться вдоль спины. Потихоньку тело стало оживать. Первой вернулась боль. Болело измученное тело, ныли ноги, измотанные долгим бегом, болела голова после удара об плиту. Щипал разодранный локоть и ободранная коленка. Вернулся звук и запах, Марти снова стала ощущать себя живой. Больной и несчастной, но живой. Рядом сидел привалившись спиной к стволу Рен. Он уже не теребил, он бредил. Тихо бурчал себе под нос, пытался бороться, но чем больше он боролся, тем быстрее терял остатки сил. В его голове щелкнул предохранитель и сознание мягко покинуло его, сохраняя то не многое, что осталось.

— Рен, — тихонько позвала Марти.

Но ответа не последовало.

— Рен. Рен. Рен.

Теперь Марти теребила его, но впустую. Только скрежет иссушенных стволов и зловещий скрип мертвых деревьев, смеялись над ней.

От бессилья текли слезы, но постыдного всхлипа никто не слышал. С’арадж и парень лежали без чувств и не видели рыданий и горького плача девушки. И чем больше она плакала, тем больше понимала, оставаться здесь нельзя. До утра они не протянут. Вряд ли они вообще протянут хотя бы час. На попытки двигаться ноги так же не отзывались. Прокляв свое слабое тело, что отказало в столь значимый момент, Марти свалилась на бок. Единственный шанс спасти всех был только один, ползти. Раз ноги не шли, оставалось только волочь за собой бесчувственные тела. Не колеблясь ни секунды она перерезала лямки тяжелого баула Рена и закинув его руку себе на плечо потянулась вперед, к выходу из проклятого леса. Рен не смотря на свое поджарое спортивное тело оказался практически неподъемным. Одна рука чего стоила. Но Марти упрямо, просунув свою руку через его плечо и держа его за шею, как медсестры во время войны, тянула бесчувственного парня. С’араджа, попросив прощение она привязала за щупальца к своей шее.

Это было сущим адом. Хрипел и ругался лес, не желал выпускать добычу. Практически на ощупь Марти пыталась найти выход, но ей все больше казалось, что она кружится вокруг одних и тех же могил. Рен с каждым метром казался все тяжелее и тяжелее. Он сваливался впервые же попавшиеся ямы и буераки, захватив за собой и Марти. Приходилось цепляясь за торчавшие корни вытаскивать его. Девушка крутилась вокруг бесчувственного тела пытаясь оттолкнуть его, но Рен кулем валился в сторону сводя всю работу на нет. Щупальца плохо подходили взамен веревки и постоянно развязывались. Терялся ещё и НЕ’рлор. Вылавливая его из темноты Марти упрямо связывала щупальца ещё жестче и тянулась вперед таща за собой этого глупого мужлока с его тяжеленными Ракшами. Выкидывать их, как и свой пульсар Марти так и не решилась. Без них они точно не выживут. Странное тепло развалившиеся у неё на спине приятно грело и помогало бороться с Мертвым источником, болью, страхом, тоской и двигаться вперед. Пусть даже и уже без надежды. Сколько прошло с тех пор, как они вошли в лес, Марти не знала, возможно вечность. Порой ей казалось, что она тянет мертвецов, но она упрямо гнала эти мысли прочь. Цепляясь за влажную, противно чавкающую землю девушка тянулась вперед. Цепляясь за покрытый склизким гнойником корень, когда под ладонью лопались панцири насекомых и белесые тела личинок жуков, Марти ползал вперед. Извазюкавшись в грязи, ободрав живот и стянув штаны до колен, арлена упрямо ползла вперед. Хотя уже и сбилась где это самое вперед. Но она верила. Она верила в своих друзей, что они живы и ради них, сцепив зубы, она ползла, глотая сопли и слюни, забив на себя. В голове дятлом билась только одна мысль: «Ползти». И она ползла. И когда на горизонте тонкой полоской засияла предутренняя полоса она перестала выкидывать вперед руку и подтягивать измотанное тело вперед и упала лицом в грязь тяжело дыша. Лес остался далеко позади, но Марти даже не заметила, как переползла его границу и выбралась на широкое поле. Но сейчас это уже было не важно. Хотелось заорать от радости, вот только силы покинули её окончательно и она спокойно отключилась, улыбаясь, на большее её не хватило. Бывает когда делаешь нечто превыше своих сил, под действием допингов или страха, тело начинает работать на износ показывая не вероятные чудеса. Вот только потом, когда стимул исчезает в предутренней дымке, чаще всего недавние герои оказываются уже измученными инвалидами, угробившими свое тело.

А Марти наконец уснула, провалилась в черный портал беспамятства и безвременья. Там было хорошо, сухо и тепло, только… одиноко. За эти сумасшедшие дни она привыкла, сжилась со своими новыми друзьями, нет уже не просто друзьями, своей новой семьей.

— Ха-хах, — засмеялся кто-то рядом.

Смех был чистым и звонким, светлым. Так мог смеяться ребенок, только Марти чувствовала, смеялся не ребёнок. Девушка оглянулась, темнота исчезла, вокруг ослепительно сиял свет. Теплый и не ослепляющий, умиротворяющий. И в душе сразу стало так свободно и радостно. Свет нескончаемым водопадом смывал с неё всю боль и страхи, что она испытала со дня побега в Дикий лес. Он залечил раны, и снова раздался чарующий смех.

— Кто ты? — спросила Марти.

И снова звонкий смех стал её ответом.

«Девушка, молодая», — догадалась Марти.

— Я умерла?

— Нет — прожурчал девичий голосок и нежные губы тихонько коснулись её лба.