Глава 3. На «Предательском дворе».

Общий гостиный зал казался огромным. Среди дюжины столов, каждый из которых облепили шумные путники, то и дело сновали служанки, разнося эль, пиво, и вино. В правом дальнем углу весело искрил большой очаг, на котором пара дородных женщин зажаривало свинью. Шум, который казался громким даже снаружи, внутри превращался в настоящую какофонию.

Наемные воины, простолюдины, торговцы и иноземцы громко болтали и смеялись, стуча деревянными кружками и скрипя лавками. Мужчины боролись на руках, женщины кричали и подбадривали своих мужей и любовников, а зрители улюлюкали и громогласными воплями приветствовали победителей.

В дальнем левом углу угловая лестница вела на второй этаж, где располагались комнаты для ночлега. За лестницей было полно составленных друг на друга бочонков, дощатых ящиков и мешков, а под потолком были развешаны ароматные пряные травы. Увидев всё это, Надья искренне улыбнулась. Как хорошо было вновь увидеть это простое, кипящее веселье! Дома ей очень этого не хватало. Там, в окружении деревьев и кустов, места для празднеств не оставалось, а люди всегда были чем-то озабочены и угрюмы. То ли дело, здесь!

— Не стой столбом, Надья, — Йолим аккуратно подтолкнул её в сторону длинного общего стола, за которым могло разместиться с две дюжины человек. Свободные места за ним еще оставались, потому они, все четверо, смогли разместиться, заставив потесниться двух сероглазых фледменийцев. Те, с присущей им учтивостью, молча подвинулись и продолжили тихо переговариваться.

— Эля мне! Ээ-ля! — взревел Орилл. Его крик совпал с очередным победным рёвом наёмников — кто-то опять опрокинул соперника. — И свинины! И две маленьких жареных луковички!

— Слышу, я, слышу! — за спиной у Надьи возникла высокая плотная женщина с повязанным на голове платком и деревянным подносом в руках. Некогда белоснежный фартук её покрывали пятна жира, муки, вина и других яств. — Эк-ты совсем надорвешься, если так вопить будешь! — с улыбкой сказала женщина. — Будет тебе и еда, и питьё! А друзья твои чего молчат? Не голодны разве?

Служанка понравилась Надья, потому она, по привычке, принялась неуверенно извиняться:

— Что вы… простите… Конечно, мы голодны… Мы просто только зашли и… — видя, что улыбка служанки становится всё шире, Надья в конец смутилась и опустила голову. «Дура! » — сказала она себе. Она вспомнила, какой смелой и дерзкой была в порочном шатре и пожалела, что и тут не могла быть такой же. В шатре никто не знал о её робости, а раз так, то её как бы и не было. Здесь всё иначе.

Йолим, издав несколько лающих смешков и улыбаясь во весь рот, попросил служанку принести всем горячего вина с пряностями, мяса и жареных овощей.

— Мне вина не надо. Я уже заказал эля! — напомнил Орилл.

— И мне тоже не надо, — громко запротестовала Майя. — Подайте мне вашего лучшего пенистого пива!

— Куда тебе пива? — засмеялся Орилл, — В тебе пять футов росту и весишь ты не больше пуховой подушки. Глядишь, пузыри в пиве тебя в небо унесут.

— Дурную твою башку они унесут, — огрызнулась Майя. — А вина я не хочу. Оно на вкус как вялый щавель, а пахнет так же противно, как ты.

Орилл заржал и сказал что-то в ответ, но его слова потонули в новом победном рёве.

Надья бы тоже хотела попробовать эля вместо вина, но ей было неловко тревожить женщину-служанку и менять одно на другое. Вместо этого она начала глазеть по сторонам, рассматривая посетителей «Предательского двора».

Через несколько столов от их компании, взгромоздившись на столешницу, бродячий певец играл на старой лютне с местами облупившейся краской. Певец и сам был одет далеко не богато, даже по меркам простолюдина: простые льняные штаны и рубаха грязно-серого цвета, подпоясанные неплохим, но изрядно поношенным кожаным ремнем, на котором висели небольшая фляга и маленькая туба для пергамента. Тем не менее, светловолосый и коротко стриженный, босой, он весело наплясывал на столе, перебирая струны и распевая неизвестную Надье песню:

— Стара она, как мир земной,

Леса и горы над рекой,

Пришла, стуча своей клюкой,

Пойдём, мой миленький, со мной!

— Но наш-то герой, не простой молодец,

Не волк, но лис он средь стада овец,

«Прости, красавица, я не пойду,

С тобой и клюкой твоей под луну!»

Группа слушателей вокруг вторила певцу, а тот продолжал выплясывать, извлекая из своей лютни весёлые переливчатые мелодии.

За соседним столом разношерстная компания играла в карты. Там были и два здоровенных, заросших жесткими волосами меднара, чьи огромные двусторонние топоры стояли рядом, опершиеся об скамью, и фледмениец с изысканно заплетенными косами и узорчатой татуировкой, идущей ото лба до челюсти, и даже один киуп в просторных цветастых одеждах и повязкой на голове. Надья удивилась, ведь у киупов всегда была репутация воров и мошенников, и к карточным играм их допускали не часто.

Среди гостей было множество вооруженных мужчин разных народностей, но одетых в бордово-алые цвета с нашитыми на груди и плечах знаками отличия — открытыми челюстями аллигатора с перекушенным пополам человеком внутри на желтом поле. «Аллигаторы» беззаботно пили, ели и смеялись наравне со всеми, однако же, Надья вспомнила убитого на ярмарке вора, и на миг её одолело беспокойство.

Служанка, тем временем, ловко разносила заказанные напитки и блюда. Йолим уже вгрызся зубами в свой кусок зажаренной свинины, а Майя и Орилл, осушившие по три кружки пива, казалось, наговорили друг другу гадостей на тысячу лет вперёд. Надья прекрасно понимала, что они просто подзуживают друг друга, по-доброму, однако всё же побаивалась, что однажды кто-то из них перейдёт грань и тогда случится скандал. Ссор между ними она не желала. Как ни крути — они были её единственными друзьями.

Когда служанка принесла ей горячее вино и дымящийся ломоть свинины, Надья аккуратно нарезала её на маленькие кусочки и по одному отправляла в рот. Солёный жир стекал по губам, и она собирала его хлебом. Девушка искренне наслаждалась вкусом мяса — в их деревне свинина и козлятина считаются редкостью, ибо скота у них мало. В лесу полно оленей и кроликов, но их мясо Надье уже надоело.

Какое-то время они, молча, жевали, уставившись в свои тарелки и орудуя ножами и вилками под звуки лютни певца и радостные вопли гостей. Доев, Надья аккуратно отодвинула от себя грязную посуду и отхлебнула всё еще горячего вина, обхватит кружку обеими руками. По всему её телу тут же разлилось ласковое тепло и даже щеки у неё запылали.

Орилл вдруг перегнулся через весь стол и дернул за руку Йолима:

— Смотрите! — указал он в дальний угол. Там было темней, чем в остальном зале. Небольшой угловой закуток у лестницы освещали лишь несколько свечей, да и за спинами множества посетителей двора сложно было понять, на что он указывает. Вся компания обернулась, пытаясь понять, что же увидел Орилл.

За небольшим столом, в тени, расположились двое мужчин. Оба сидели лицом друг к другу и о чем-то неспешно беседовали. Тот, что сидел справа, был явно высок и очень хорошо сложен. Черный колет из качественной и дорогой кожи обтягивал огромные мускулистые руки, а мощная и широкая спина возвышалась над столешницей, словно холм. Буйная, кудрявая грива каштановых волос падала ему на плечи, но лицо было гладко выбрито. Слева от него, между столом и скамьёй, был прислонен длинный меч в угольно-черных ножнах с широкой серебряной гардой и круглым, почерневшим, словно от пожара, навершием. Мужчина степенно, словно церемониально, отпивал из своей кружки и периодически что-то отвечал своему собеседнику.

Тот же, напротив, отличался от своего товарища так же сильно, как день отличается от ночи. Его Надья узнала сразу, и сердце её забилось сильнее. Это был тот самый русоголовый, убивший воришку-киупа на ярмарке, командир отряда «Аллигаторов» — Айдэн Хелпфи. Он был одет в ту же самую одежду, в которой был на ярмарке — бордовый кунтуш с нашивками своего отряда, высокие сапоги и белую рубаху, которую одевал под низ. На правой руке у него Надья смогла разглядеть тусклый перстень. Длинные русые волосы были сбриты с висков и заплетены в косу, в которую были вдеты несколько бронзовых колец. Борода, цветом под стать волос, тоже была диковинно закручена и продета через серебряное кольцо, а в конце раздваиваясь на четыре маленькие косички. Кинжал, ставший причиной смерти неудавшегося вора, висел у Хелпфи на поясе. За спиной у него болтался короткий меч в добротных кожаных ножнах. Он что-то отчетливо говорил своему куда более внушительному товарищу, периодически отпивая из кружки.

— Это вожак «Аллигаторов», — шепнул Орилл.

— Шшшш, — Йолим пригнулся к столу, поманив всех за собой. — Что он тут делает, как думаете?

— Пьёт, не видите, что ли? — Майя зорко рассматривала Хелпфи, словно пытаясь найти в нём что-то, чего сама не знает. — А это верзила с ним — это кто?

— Понятия не имею, — шепнул Йолим. — Скорее всего, кто-то важный из города. Посмотри, как одет. И ведёт себя, как знатный.

Надья смотрела на Хелпфи и его товарища и думала, что еще не встречала двух настолько не похожих друг на друга мужчин.

— Как думаете, о чём они говорят? — Майю явно распирало от любопытства.

— О войне, о чем же еще, — уверенно сказал Йолим. — «Аллигаторы», как говорят, только и делают, что пьют и воют.

— С кем воевать-то? — не согласился Орилл. — Последняя крупная стычка была шесть лет назад, с царём Корстом из Энгома и его племенами, но это и войной-то назвать было нельзя.

Надья помнила эту войну. Корст, самопровозглашенный царь энгомских равнин и владыка Энгома — старого и таинственного города, окруженного каменистыми негостеприимными землями, собрал под свои знамена воинствующие племена равнин и вознамерился захватить Покой Левиафана. Объявив, что город является проклятым, и именно из-за праздности и жадности его жителей на энгомских равнинах правит голод и междоусобицы, Корст повел свою восьмитысячную армию недисциплинированных дикарей к стенам Покоя. Дойти до стен города, не говоря уже о его взятии, у Корста не получилось. Едва до Правящего Конгломерата дошла информация, что на их обложенные налогом земли вторгся враг, который жжет поля и деревни, а жителей предаёт мечу, как он немедленно созвал знамёна. Три тысячи пехотинцев Ордена Стального Ока, и пять тысяч «Аллигаторов» под командованием Хелпфи прошли на быстрых торговых галерах вниз по Великой Змее и высадились близ бесчинствующей армии Корста, чтобы покончить с этой нелепой войной одним ударом. Лишенная какого-либо представления о стратегии и тактике, армия Корста быстро сломалась под выверенными атаками Хелпфи. Конница, лучники и пехота «Аллигаторов» с каждым ударом уничтожали всё больше дикарей, пока остатки армии равнин не подались в бегство. Из восьми тысяч, выступивших с Хелпфи, в живых осталось чуть больше пяти. Царь Корст же поплатился почти всем своим войском и собственной головой.

Более того, он навлек на себя и своих подданных гнев Правящего Конгломерата. Оправившись после битвы, Хелпфи и его наёмники прокатились по энгомским равнинам кровавым, под стать их одеждам, вихрем, предавая огню и мечу каждую вторую деревню, убивая скот, сжигая и без того скудный урожай, насилуя женщин и угоняя в рабство детей. В назидание потомкам Корста и всем племенам равнин, на тот случай, если у кого-то из них вновь возникнет мысль вторгнуться в земли Покоя Левиафана.

Все эти истории казались Надье словно взятыми из другой реальности. Война, смерти, многотысячные армии, человек, один единственный, командующий этими тысячами. И вот он сидит здесь, в гостинице, и как ни в чем не бывало, пьёт эль. «Боги, наверное, я еще глупее, чем говорит матушка». Само собой, для неё, не видящей в жизни ничего, кроме городских стен и стен лесных, всё это кажется чем-то величественным. А взгляни на этих двоих? Наверняка у каждого из них за спиной столько захватывающих историй! Страшных, но завораживающих, красивых, но печальных одновременно.

Надье так захотелось услышать, о чем говорят Хелпфи и незнакомец, что она осмелилась пойти на хитрость. Служанка, принесшая Надье и остальным, еду, как раз стояла неподалеку от переговаривающихся мужчин. Не слушая, о чём говорят её друзья, Надья встала из-за стола.

— Ты куда? — удивился Йолим.

Надья неуверенным шагом направилась к служанке. Её план состоял в том, чтобы поблагодарить ту за вкусный ужин и тёплый приём, и попытаться расслышать, о чём беседуют те двое.

— Стой, дура! — донесся до неё резкий шепот Йолима.

Останавливаться она не собиралась. «Шаг за шагом», — повторяла она себя. Под очередную песню босого певца, под рёв борцов на руках и возгласы картёжников, она прошла через зал, обходя снующих гостей и служек, и смогла подобраться к столу, за которым кудрявый незнакомец сдержанно над чем-то посмеивался.

— … даже сообразить ничего не успел, — развел руками Хелпфи и улыбнулся, сверкнув глазами. — На славу, называется, поохотились. Три месяца экспедиции, плясок на верблюдах, ужасной жары и песка в сапогах, и что? Цель экспедиции отгрызла башку её же основателю!

Кудрявый смог, наконец, подавить приступ смеха и тихим, срывающимся голосом спросил:

— И что дальше?

— А что дальше? — Хелпфи схватил свою кружку и сделал большой глоток, — Аванс мы получили, но основную часть денег покойный драконовед обещал выплатить только после поимки ящера. Хотя у самого дракона, видимо, планы были совершенно иными.

— И вы просто уехали?

— Да, — Хелпфи вытер рукавом эль, потекший по усам. Перстень на его пальце тускло блестел янтарем. — Дракона трогать не стали. Во-первых, никто не знал, чью голову он еще отгрызёт, а во-вторых… Честно сказать, этот дракон мне понравился.

— Понравился? — удивился кудрявый. — Почему?

— Ну же, сир, — Хелпфи откинулся назад, вытянув под столом ноги. — Этот сопливый драконовед всю дорогу к собственной смерти только и твердил, что о драконе, и как элегантно он намеревается его изловить. Что же, ящеру явно не была чужда ирония. Потому-то он мне и понравился.

Кудрявый рыцарь вновь рассмеялся, а Хелпфи с довольной миной отхлебнул из кружки.

Надья, едва не забыв о том, что нужно поблагодарить служанку, сказала ей несколько слов благодарности и уже собиралась было вернуться к столу, чтобы рассказать друзьям об услышанном, как кто-то вдруг схватил её за руку, едва не сломав её.

Обернувшись, она увидела возвышающегося над ней, крепко сложенного «аллигатора». Нос у него был сплющен, словно его неоднократно ломали, а из-под челки жидких белых волос недобрым огнём горели голубые глаза.

— Ну и кто у нас здесь такая красавица? — голос наёмника напоминал боевой рог. Таким басом в сказках сносили дома. От него разило элем и табаком.

Надья хотела попросить его отпустить её, но вместо этого из неё вырвалось лишь писклявое «П-п-п». Откуда ни возьмись, появился Йолим и, положив руку на плечо наёмника, потребовал:

— Отпусти её.

Белобрысый не стал отвечать ему, а просто отшвырнул от себя, да с такой силой, что Йолим перелетел через соседний стол и с треском рухнул на пол.

Лютня, струны которой до этого весело пели, оборвала мелодию отвратительной какофонией. Борцы на руках и картёжники перестали кричать, служанки и гости, весело галдящие, напряженно умолкли. Все взгляды были обращены либо на Йолима, с трудом поднимающегося с пола, либо на Надью, съёжившуюся от страха в руках белобрысого верзилы. Майя и Орилл тоже вскочили со своих мест, но никто из них не решался выступить первым.

— Фролин, — донесся из дальнего угла голос Хелпфи, — Ты зачем столы ломаешь? Хозяева нас за такое по голове не погладят.

Все собравшиеся переводили взгляды с Хелпфи на Фролина и обратно. Кудрявый собеседник Хелпфи отставил свою кружку, выпрямился и не спускал глаз с белобрысого наемника.

— Да ничего с парнем не стало, — пробасил Фролин, не выпуская Надью. — Верно, я говорю?

Йолим к тому времени уже поднялся на ноги. На лбу у него виднелась большая ссадина.

— Подумаешь, царапина, — заявил Фролин. — Я тут его девице хочу пару приятностей показать, а он не к месту осерчал. Бывает.

— Ясно, ясно, — Хелпфи раскурил трубку и, на миг, пламя озарило его блестящие серые глаза. — Но незачем здесь людям настроение портить, так что пусти девушку.

Надья стояла, зажмурившись, и приплясывала на цыпочках, боясь даже пискнуть. Рука, сжатая белобрысым, болела так, словно он размолол ей все кости в пыль. Она не могла видеть его лица, но на миг почувствовала, как хватка слабеет. Однако он тут же сжал её еще сильнее.

— А ни то что?! — рявкнул Фролин. — Мы сейчас не на службе, да и в наёмники мы пошли, чтобы самим решать, какую бабу брать, разве нет?

Хелпфи немного помолчал, а затем встал из-за стола. Вряд ли это кого-то впечатлило: в нём было едва ли шесть футов роста, и он отнюдь не отличался могучим телосложением. Уверенной, словно приплясывающей походкой, продолжая пускать дым из трубки, он подошел к Фролину и остановился в паре футов от него и Надьи. Та осмелилась приоткрыть глаза и взглянуть на Хелпфи вблизи. Всё в этом человеке было экзотичным. От одежд до прически. Но больше всего Надью поразили его глаза. Блестящие, серые, словно улыбающиеся, они, не мигая, смотрели на Фролина, не удостоив Надью даже коротким взглядом:

— Ну, если тебя не заботит то, что ты пугаешь собравшихся здесь людей, то подумай вот о чём — ты позоришь меня перед домоправительницей.

Хелпфи стоял спокойно, глядя на белобрысого. Трубка в его руках дымилась, а глаза, до этого лукаво поблёскивающие, перестали улыбаться, став холодными, словно лёд.

И Фролин, потупившись, отпустил. Кровь снова заструилась по венам Надьи, и на миг ей показалось, что тысячи игл пронзили ей руку. Белобрысый наёмник развернулся и вышел на улицу, пинком открыв дверь. Кудрявый собеседник Хелпфи вновь удобно устроился за столом и взял в руки кружку. Остальные гости, словно очнувшись от оцепенения, вернулись к своим делам. Снова заиграла лютня. Спустя пару минут уже ничего не говорило о том, что в гостинице произошло нечто неприятное. Ничего, кроме ссадины на лбу Йолима и давшей себе, наконец, волю, разревевшейся Надьи.

— Ну, ты как, цела? — Хелпфи вопросительно поглядел на неё. — Не сломал он тебе ничего?

Надья, утерев слёзы рукавом, на мгновение подняла глаза и тихо прохныкала:

— Н-н-нет. Всё в п-п-порядке.

Йолим подошел к ним и, молча, посмотрел на Хелпфи сверху вниз. Надья забеспокоилась, взглянув поближе на его ссадину. Майя и Орилл подтянулись следом. Было видно, что каждый шаг давался им с большой робостью. Все четверо молодых людей встали перед Хелпфи и пялились на него, выпучив глаза. Надья, у которой те всё еще были на мокром месте, первой сообразила, что нужно сказать:

— Спасибо вам. Что помогли.

— Ай, да брось ты, — отмахнулся вожак наёмников. — Моих ребят иногда заносит и мне приходится напоминать им, что мы в цивилизованном обществе среди людей, а не на фронте, среди ворон.

Наёмник вновь затянулся из своей трубки и спросил:

— Так, а чего вы четверо на меня пялитесь, будто я левиафан какой?

Тут уже настала очередь ребят переводить друг на друга испуганные взгляды.

— Ага, — протянул наёмник, — Ясно. Вопрос-то не из лёгких! Ну да ладно, засим прощаемся. Но, на будущее, девушка… Как тебя зовут, кстати?

— Н-н-надья, — удивленно ответила она.

— Так вот, Н-н-надья: нужно не только обладать головой, но и уметь ею пользоваться. С твоей внешностью просто глупо останавливаться среди толпы пьяных мужчин, на границе леса, тем более в тёмное время суток. Пусть даже ты путешествуешь с такими смелыми спутниками, некоторым из которых, между прочим, тоже есть, что этим мужчинам предложить. В следующий раз вам может не повезти.

Не дождавшись ответа, Хелпфи развернулся к выходу из гостиницы, но в последний момент задержался и обратился к Йолиму:

— Парень. Как твоё имя?

— Йолим, — кузнец выпрямился во весь рост.

— Звучное имя. Будто бы сталь поёт. Если когда-нибудь ты решишь, что созрел швырять людей через стол, а не летать через него сам — найди меня, или кого-нибудь из этих бордовых горлодёров. Удачи, — с этими словами Хелпфи открыл входную дверь свободной рукой и вышел в ночь.

Друзья вернулись к своему столу. Надья, всё ещё держась за руку, тихо всхлипывала. Йолим беспокойно глядел на неё и попросил служанку принести ей горячего вина. Майя с Ориллом притихли и переглядывались.

— С тобой точно всё в порядке? — Майя первой нарушила тишину.

— Он мне чуть руку не оторвал, — пожаловалась Надья. Рука всё ещё побаливала, и на том месте, где наёмник схватил её, наверняка появится огромный синяк, но в целом всё было в порядке.

Служанка принесла четыре кубка с вином и четыре ломтя мяса с зажаренным картофелем. Йолим сказал, что они не заказывали ничего подобного, но служанка лишь махнула рукой и подмигнула, глядя на Надью.

Входная дверь распахнулась, и в зал вернулся Хелпфи. Он невозмутимо прошел между гостей и уселся на прежнее место, продолжа беседу со своим знатным товарищем.

Друзья ели, помалкивая. Руки у Надьи дрожали. Тогда, в шатре, её тоже схватили, но совершенно не так, как сейчас. В этот раз страх был нешуточный.

Йолим, посмотрев на неё, оповестил, что пора закругляться, и пошел договариваться о ночлеге. Они собирались занять на ночь пустое стойло, в котором можно было переночевать.

Вернувшись, Йолим недоуменно почесывал затылок.

— Что там? — спросил его Орилл, обойдясь без привычных шуточек.

— Нам дали две комнаты на третьем этаже, — недоумённо ответил пасынок кузнеца. — За нашим конём и телегой присмотрят. И платы они ни за что не возьмут.

Друзья удивлённо переглянулись.

— Это как так? — не поняла Майя.

— А вот так, — развёл руками Йолим. — Я пошел договариваться о свободном стойле в конюшнях, если оно есть, но подошла хозяйка двора и сказала, что нам дадут комнаты, да ещё и бесплатно.

Все четверо ненадолго замолчали.

— Может они так извиняются за то, что Надье чуть руку не сломали, и чуть было не… — Орилл осёкся на полуслове, когда Майя ткнула его локтём в бок.

— Может и так, — ответил Йолим. — Да только вон тому наёмнику, — он указал пальцем вглубь зала. — Недавно разбили нос его же товарищи, но никто и глазом не повёл.

Надья подумала, что в подобной щедрости, должно быть, виновато вмешательство Хелпфи. «Ты позоришь меня перед домоправительницей». Быть может, главарь наёмников и владелица двора — старые знакомые, или даже друзья.

— Время позднее, — выразил Йолим витавшую между ними четырьмя мысль. — Отказываться от предложенных удобств невежливо, да и мы все будем рады поспать на перине, а не на соломе.

Четверо друзей поднялись по лестницам, ведущим на третий этаж. Миловидная служанка с огненно-рыжими волосами улыбкой показала им их комнаты. Девушки заняли дальнюю комнату от лестницы.

Внутри было уютно. Две удобные на вид одноместные кровати стояли у разных стен. На окнах висели чистые занавески, в лампадках мерно горели свечи. На столе в центре комнаты стоял кувшин с вином, а на резном подносе лежал нарезанный сыр.

Рыжая служанка, пожелав им с Майей приятных снов, откланялась и прикрыла за собой дверь.

У окна стояли тазы и кувшины с чистой водой для умывания. Надья с удовольствием смыла с лица дорожную пыль.

— Как думаешь, — спросила она у Майи, зевая во весь рот. — Парням не страшно оставаться здесь после случившегося?

Майя пожала плечами и, задув свечи, произнесла:

— Не думаю. Если подумать, всё это не так уж страшно.