Глава 57

Когда Элину потрясли за плечо, она подскочила. Нет, рука больше не болела, Дар Дриады по-прежнему делал своё дело, заживляя раны с потрясающей скоростью. Побудка в такую рань означала только одно — неприятности. Судя по лицам Рэйшена и Лоркана, крупные неприятности. За спинами Элининых людей (и нелюдей) маячил какой-то смутно знакомый мужик. Вид у него был мрачный и виноватый.

— Чё надо? — спросонья невнятно проговорила Элина.

Рэйшен ухватил мужика за шиворот и, словно паршивого кутёнка, выволок вперёд. Тот не сопротивлялся и, чуть помедлив, начал рассказ о ночном происшествии в участке. По мере рассказа сон отступал от Элины.

— А сам-то ты кто такой? — спросила она.

— Я старший по этому участку, — нехотя ответил мужик.

— Ага. Старший. Понятно, — и, чуть помедлив, Элина рявкнула, — все вон отсюда! Дайте мне одеться!

Рэйшен и Келеах не торопились покидать Элинину спальню, вызывающе уставившись друг на друга. Нашли время, бараны! И Келе что-то сильно осмелел, волю, видать, почувствовал. Под гневным Элининым взглядом оба дроу нехотя убрались за дверь. Теперь можно было размотать тугую повязку и одеться по-человечески. Почищенная форма сидела почти так же хорошо, как раньше. Молодец Келе, не зря целый день вчера где-то проболтался, работу сделал отлично. Надо не забыть похвалить. Тайно от Рэйшена. Тьфу, вот уж нашла проблему! Тут прирезали ценного арестанта, замешанного в заговоре против короны, а она думает о склоках между дроу!

— Идём в участок, — бросила Элина всем, кто толпился за её дверью.

— Хозяйка, может, хоть поешь? — робко заикнулся Келе.

— Позже! — Элина начала раздражаться, и вот что получил бывший раб вместо похвалы. — Жди здесь! Без дела по городу не ходи!

И Келе остался, а старший стражник по участку, а также Рэйшен, Лоркан и Ингерам повлеклись за невысокой женщиной с растрёпанными тёмными волосами.

* * *

Лонвалю принесли письмо от отца спозаранку, молодой человек ещё спал и видел очень интересные сны. В них фигурировала статная девушка с толстой светлой косой и ясными, словно летнее небо, глазами. Наверное, поэтому Лонваль очень удивил посыльного, приложив письмо к носу и блаженно закатив глаза.

— Дар Лонваль? — неуверенно спросил посыльный.

Голос постороннего человека вывел Лонваля из состояния сладкой полудрёмы.

— А? Что такое?

— Это письмо от дара казначея, — повторил посыльный.

— Да-да, благодарю, — Лонваль поспешно отнял конверт от лица и потянулся за кошелём, чтобы дать посыльному мелкую монету за услугу.

Оставшись один, юноша плеснул в лицо прохладной воды из тазика для умывания, чтобы отогнать яркие ночные видения и сосредоточиться на отцовском послании. Отец писал, как обычно, сдержанно и несколько иронично. Да, ему удалось переговорить с королём, новая фаворитка не имеет большого влияния на адара, так что её требования притащить эту простолюдинку и наказать её по всей строгости успехом не увенчались. Адар, обдумав всё как следует, решил, что новые подданные ему нужны, это будет полезно для его образа как мудрого и понимающего правителя, собирателя земель Атрейи. Кстати, неплохо бы составить карту новых земель, пусть даже приблизительную. Если в команде дары Элины есть человек (или не человек, это неважно), который может это сделать, пусть сделает. Если нет — пусть наймут подходящего умельца, Рудный Стан к границе близко, умелец найдётся. С дроу пусть договаривается сама дара Элина.

Конечно, казначей не стал писать сыну, как трудно было успокоить взволнованного монарха. Он побаивался дроу, а потому и недолюбливал их. Вначале король возмущался:

— Нашла кого ввести в число подданных Атрейи! Дроу! Дроу!!! Диких, злобных и… И нецивилизованных! А всё отчего?! Отчего, я тебя спрашиваю, дар Колле! Оттого, что она спит с одним из них! И я это терплю!

На сдержанное замечание о том, что Элина имеет право спать с кем угодно, потому что не принадлежит семье короля и не является его, кхм, фавориткой, Витерий неожиданно ответил:

— И очень плохо. Лучше бы была. Я, между прочим, думал, не дать ли ей какой-нибудь скромный титул и право пожизненного пользования какими-нибудь землями…

— Она не согласится, адар.

— Знаю. А если дать ей титул баронессы Жадвильской? Пусть едет туда со своей бандой и наводит порядок, а?

— Это громкий титул, и с баронством уже связан скандал. Вдобавок такие титулы не даются просто так, адар. Они давались после войны за объединение королевства, но сейчас…

— Да, войны сейчас нет, и хвала Небесам за это!

— И нашему мудрому правителю, — угодливо добавил казначей.

Витерий принял лесть благосклонно.

— Так вот, за раскрытие заговора против короны было бы возможно…

— Но, адар, заговор не раскрыт полностью. Дара Элина так и не узнала, кто поставщик отравленного вина, поэтому со временем может зародиться новый заговор, и к этому преступнику или преступникам могут обратиться очередные заговорщики.

У Витерия сразу испортилось настроение. Не слишком приятно обнаружить, что твой собственный сын, твой первенец, твоя гордость злоумышляет против тебя, потому что, мол, старик зажился на свете.

— Элина нашла гнездо заговорщиков здесь, в замке, — хмуро отметил король, — не думаю, что в ближайшее время история повторится. Но ты прав, она обойдётся без титула. Пусть её любимые дроу ей титулы присваивают.

Казначей умолчал о том, что уже присвоили и даже присягнули на верность. Вдобавок разговор пришлось прервать, потому что прекрасная Шайлих всюду совала свой прехорошенький носик, а потом, видимо, доносила мужу всё, что удалось разнюхать. А уж Квирка никак нельзя было причислить к друзьям короны.

В конце письма Лонвалю разрешили (или потребовали, тут уж как посмотреть) остаться в Рудном Стане, желательно свести с дарой Элиной знакомство поближе, чтобы быть в гуще событий. Можно поддерживать дружбу с Руфусом Жадвильским, но быть осторожным, чтобы он не впутал молодого перспективного придворного в дурную историю.

Дочитав до конца, Лонваль подскочил с радостным криком и станцевал вокруг кровати что-то невообразимое. Дроу бы обзавидовались. Честно говоря, юноша в этот миг подумал о Поллианне, у него появлялась прекрасная возможность провести рядом с этой красоткой больше времени. Предостережение отца о дурных историях Лонваль никак не связал с образом юной девушки.