Глава 3

Лестница в подъезде старенькой и когда-то обшарпанной пятиэтажки была на удивление чиста, стены пролетов ровно и красиво окрашены, а древние почтовые ящики заменены новыми, более маленькими, сверкающими крошечными личинками замков. Окна с видавшими виды, практически рассохшимися деревянными рамами ныне заменяли новые, из белого пластика, поблескивающие ровными чистыми стеклами.

Впрочем, Дуэйна поразило даже не это и не кодовый замок, коий ему удалось уговорить открыться примерно с третьей попытки, ибо тот был неновым и имел потертости на клавишах, а то, что лестницу мыла молодая черноволосая женщина, похожая не то на узбечку, не то на таджичку, а не то и на неизвестно кого с восточными корнями. Ранее он видел бригаду дворников, что поздоровались с ним — мужчина ответил на приветствие, — безукоризненно вылизанный ландшафт и грызущих семечки мамаш с колясками, причем шелуха летела им под ноги, сыплясь на конфетные обертки и шкурки от мандаринов. На соседней лавочке уписывал творожные кольца мужик с явно своим мальцом, не обращая ни малейшего внимание на то, что сыночка кинул недоеденное кольцо в траву, где его ухватила пробегавшая мимо собака.

«Прямо смесь цивилизации и варварства», — подумал Дуэйн, нажимая черную кнопку звонка. Он не был уверен, что школьный, а впоследствии и армейский, друг все еще живет по своему старому адресу, но отчаянно надеялся на это, поскольку жаждал увидеть Лёшку всеми фибрами души. В старые времена они были друг другу как братья, по нему телохранитель прекрасной королевы тосковал до сих пор.

Был Лёшка не то, чтобы разгильдяй, но без царя в голове порой точно. Балагур, остряк, невозможно обаятельный и довольно спортивный, девчонок он кадрил всегда, парней же подкупал своей непосредственностью — чего только стоила его способность придумывать крылатые выражения. Обруганный во дворе, он выдал со скоростью пулеметной очереди: «Не все Лёхи — лохи, и не все лохи — Лёхи», после чего вся пацанва хохотала так, что о потасовке уже и речи не шло. Именно Лёшка заразил всех лучшим на тот момент боевиком «Чужие», благодаря чему среди парней появились Бишоп, Дрейк, Эпон и другие персонажи. Кличка самого Лёшки была Хадсон, кличка Дуэйна, давшая ему впоследствии новое имя — Хикс.

За дверью квартиры послышались шаркающие шаги — человек явно был в тапочках на босу ногу, — затем прокуренный мужской голос поинтересовался:

— Кто там?

— Хадсон, это Хикс, — Дуэйн с трудом проглотил комок в горле.

Как-то чересчур громко бухнула щеколда, дверь крякнула, бухнувшись о стену (визитер еле успел отскочить), затем хозяин, в тренировочных штанах и майке-алкоголичке, сгреб Дуэйна в крепкие жаркие объятия:

— Лёлик… братан… зараза… ты живой! Где тебя черти носили?!

Лёшка почти не изменился внутренне, но радикально переменился внешне: худощавый в молодости, сейчас он раздался в плечах, нагуляв неплохие мускулы, явно прибавил небритости вместе с мышечной массой, но, похоже, регулярно заливался пивком, потому что, несмотря на общую стройность фигуры, приобрел небольшое, но явное пузо. Как шутили ребята, живот он не от пива, а для пива, по Лёшке это было видно.

— Прости, Алёша, — тихо сказал Дуэйн, он же Олег Шаров, — если бы я мог, я бы тебе написал, только… ты мне вряд ли поверишь.

Лёха чуть отстранил от себя друга и недоуменно воззрился на него.

— А ты не привидение? Глупо, я ж тебя обнимал… но тебе будто все еще двадцать лет! Так не бывает, братан, нам обоим сорок, и мы знаем это.

— Биологически мне двадцать пять, — зачем-то сказал Дуэйн.

Старый друг недоверчиво прищурился и решительно втянул его за плечо в квартиру, размашистым движением задвинув щеколду на железной (без преувеличения) двери.

Внутри все было примерно так же, как помнил гость еще со школы, разве что квартира была явно недавно отремонтирована, сменились люстры и мебель, но стиль как был, так и остался. Раньше Лёшка жил с родителями, теперь, судя по всему, он женился, и мать с отцом, надо полагать, уехали в родной поселок городского типа, в уютный красивый дом с газом и водой, столь редкими в частных жилых домах.

— Жену не потревожим? — спросил Дуэйн.

— Не, Маня у родителей, шалопаи мои тоже с ней, — Лёха вздохнул, — один я как проклятый в отпуск поехать не смог — командировка. А затем отчет, еле уговорился с шефом, что дома напишу.

Друг поставил на плиту чайник и сел.

Пришлось рассказать все: и как он при загадочных обстоятельствах нарвался на странного бандита, на память о котором и остался шрам на лице, и как очнулся на какой-то неопознанной дороге, еще не подозревая, что она отнюдь не на Земле. Хорошо еще, что как раз в это время мимо проезжал придворный маг, по поручению новой королевы расследующий загадочные исчезновения подданных Этер-Мима, причиной которых, как оказалось, был пространственно-временной разрыв, не затронувший континуум, но регулярно переносящий материальные объекты из мира в мир. Маг был человеком добрым, посему и рану вылечил, и собой ко двору взял, и адаптироваться помог, и обучил новой для пришельца профессии шпионской, к которой дар, как выяснилось, имелся довольно неплохой. Далее королева заметила его и приблизила, дав титул лорда, работу и поместье.

Лёшка похмыкал на подобный рассказ и поведал, что с Машенькой-женой познакомился в институте, поженились они там же, работать стали инженерами, родили сначала сына Степашу, а потом дочку Клашу, сейчас думают, а не обзавестись ли третьим отпрыском. Времена были порой крутые, порой просто тяжелые, но если раньше хоть зубы на полку, то сейчас наконец-то настало исполнение мечты, то бишь, и платят им хорошо, и жить весело. Печалило только то, что старых друзей все меньше — кто просто своей жизнью по горло занят, а кто и закончить жизнь уже успел.

— Короче, счастливый я, — отхлебнув чай и зажмурившись от удовольствия, подытожил бывший одноклассник, — а теперь и подавно, от того, что ты живой, братко.

Дуэйн покусал губу.

— А в том-то мире сколько прошло? — поинтересовался Лёша.

— Тоже двадцать лет, — ответил Дуэйн, — а за его пределами — даже больше, только я не меняюсь, старик, магия королевы не дает. Кто ей верен, тому очень хорошо, только искренне надо, как в сказках пишут, сердцем прикипеть.

— То есть, ты все-таки там останешься? — резюмировал друг.

Дуэйн задумался.

Лёшка, как всегда, все понял без слов: с королевой его связывало многое, прежде всего, чувство долга и осознание, что идти некуда… до нынешней вылазки. Сейчас он снова в своем мире, но, кроме друга, тут его никто не ждет, родственники явно даже заочно похоронили, ведь юридически он мертв без вариантов, поскольку прошли все сроки. Сначала его, видимо, признали безвестно отсутствующим, затем умершим, наследство теперь младшему брату достанется, мать, верно, все глаза выплакала. Если бы что-то зависело от него самого, честный Хикс не стал бы играть в такие игры, но, увы, он попал в Этер-Мим против своей воли, а прижился во дворце совершенно неожиданно, и то по воле королевы.

Неожиданно все же мужчина почувствовал самую что ни на есть настоящую душевную боль, причем с наигранными терзаниями — выдумкой романистов — она даже и рядом не лежала. Осознание того, что предстоит нелегкий выбор, накрыло прямо-таки с головой.

Родной мир, старый друг, младший брат, родители и воспоминания детства — это одна чаша весов.

Королева и Тайра, поместье, долг — другая чаша.

Ни там, ни тут у него нет собственной семьи — уже гораздо проще, но выбор сделать придется, причем будет он окончательным и бесповоротным. Как не сделать фатальной ошибки? Ответа Дуэйн пока что не знал, но не знал ответа и Олег.

— Я не знаю, — не покривил он душой, потому что настоящим друзьям не врут.

Лёшка вздохнул:

— Я себя чувствую как в книжке Лукьяненко, — пожаловался он, — будто пришел Проводник Отсюда.

Дуэйн не выдержал и расхохотался.

Лёшка, тоже как и всегда, сам того не зная, вынес действительно неплохое определение происходящему: все было как в бредовом романе. Сам Дуэйн даже спрашивал себя порой, не спит ли он, или, может, попросту галлюцинирует где-нибудь под кайфом незнакомого вещества или запретной магии. Слишком все не похоже на то, что он оставил, уходя, но ведь двадцать лет совсем немного, человечеству понадобились целые века для прогресса. Объяснений, почему мир теперь словно вывернут наизнанку, он не находил, по край ней мере, логических объяснений.

Друг Лёшка мог, конечно, привидится, но не так, и не с таким пугающим реализмом, не в таком доме, похожем и одновременно непохожем на то, в котором он жил когда-то. что же происходит на самом деле?

Если есть сомнения в реальности, призови здравый смысл.

Если есть сомнения в здравом смысле, ты небезнадежен.

Что бы ни произошло с родным миром, суждено произойти чему-то еще, но к добру ли, к худу ли, а мир все же родной. Королева поймет, если он захочет во всем разобраться, а то еще и поучаствовать в грядущих событиях.

Реальности свойственно меняться, но при том она остается неизменной, и именно этот парадокс суть всего живого и неживого.

Надо разобраться в нем.