Глава 9

Они собрались в темной комнате, не видя друг друга, но очень четко слыша каждый звук.

Все трое прекрасно понимали, что нужно принимать решение, иначе шустрый мальчишка обязательно узнает что-нибудь, что ему знать не следует, из-за чего придется скрыться из этого мира, быстро и бесследно. Нечто подобное было уже далеко не один раз, вот только ни разу мир, в котором пребывала королева со свитой, не был родным для одного из них. Аметис чувствовала, что сейчас решается самый важный вопрос в жизни Дуэйна, поскольку перед ним стоял непростой выбор, сделать который, тем не менее, следовало, и затягивать тут нельзя.

Разумеется, королева не собиралась закрывать Этер-Мим от своего друга и вернейшего вассала, и скрывать это от него не собиралась, но ни давить, ни подталкивать к выбору было нельзя. Каждый рожден свободным, каждый должен знать, что эта свобода не может быть потеряна или отобрана кем-то.

Аметис повернулась к своей первой леди.

— Тайра, взгляни, что ждет нас в будущем.

Первые несколько секунд названная сестра оставалась неподвижной словно дивная статуя, но затем тихо, но отчетливо, зазвучал ее голос:

— Пафосно и патетично

Вновь нас просят сделать выбор,

Шансов не дают вторично

Словно из игры ты выбыл,

Только забывают часто

Что свободны все, и нужно

Отыскать любому счастье

Чтоб спокойны были души.

Выбирай — я не неволю,

Думай сам — не заставляем,

Жизнь, конечно же, не поле

Но один ли ты — не знаем…

Аметис опустила голову на руки и задумалась.

Пророчество Тайры было не таким уж и туманным, толковать даже не требуется, а Дуэйн слышал каждое слово. Она чувствовала, что верный телохранитель словно бы на перепутье, но куда ему предстоит свернуть сразу не поймет никто, да окончательное решение принимать только ему. Королева может расстаться с самым преданным другом очень надолго, если не навсегда, но удерживать его она точно не вправе.

Королева гордо выпрямилась.

— Твое мнение, Дуэйн.

Против обыкновения всегда решительный мужчина молчал, пауза была словно в классическом театре, и это при том, что он никогда не фальшивил и не терпел дешевых эффектов. Было немного досадно, что она не видит сейчас его выразительного лица, его честных глаз, а касаться его телепатией Аметис не хотела.

Лорд наконец заговорил, голос его звучал спокойно и даже глухо:

— Я хотел сказать это давно, все эти годы — ты не только моя королева, ты мой самый дорогой друг, но здесь моя семья, моя любовь, вся моя жизнь… прости, я вернусь, но не теперь…

Впервые он обратился к королеве не как к сюзерену, а как к самому обычному другу, что в равной мере удивило всех троих, и более всего, как не парадоксально, самого Олега (отныне и навсегда, ему принадлежит только это имя, а поместье, если… точнее, когда он вернется, один ли или с близкими людьми, надлежит усвоить, что зовут его Олег Шаров, лорд Дуэйн). Первой пришла в себя бойкая Тайра, которая ярко улыбнулась, словно собеседники могли ее видеть.

— Я думаю, ты прав, — сказала она, — окажись я отсюда родом, я бы тоже осталась, несмотря на то, какой этот мир грязный и шумный, он же все-таки родной.

Олег пожалел, что не может благодарно сжать ее руку, а то и поцеловать, как подобает двум феодалам их статуса. Милая, добрая Тай, ей, как и всегда, ничего объяснять не надо… но не надо объяснять и королеве, хотя она, скорее всего, огорчилась.

Тем не менее, королева тоже заговорила:

— Это мудрое решение, друг и названный брат мой, но врата Этер-Мима не закроются для тебя никогда.

Все понимали, что именно такой выбор правилен, и спорить с ним никто не собирался.

Гостеприимный дом королева и ее первая леди покидали очень тихо, едва лишь рассвело, в тот момент жители дачного поселка либо еще крепко спали, либо только начали вставать, и только-только звякнули рельсы, по котором покатился первый за этот день электропоезд. Тихо, словно бесплотные тени, миновали они двор, мощенную мостовую и оказались на перроне.

Как весьма опытный путешественник по мирам, королева не позволяла себе привязываться к очередной реальности, поскольку рано или поздно ее все равно предстоит покидать, и чаще всего навсегда, но сейчас все было иначе. Идя по этой странной, но несомненно прекрасной земле, Аметис в последних раз пропускала через себя мысли и чувства населяющих ее существ, шепот природы и шорох ветра, мысленно прощалась с тем, что видела здесь, и с тем, о чем думала и что чувствовала, находясь в этой незабываемой реальности. Красота и уродство, порок и добродетель сплелись здесь настолько, что отделить одно от другого уже не представлялось возможным, но. Судя по всему, этого и не требовалось, коль скоро это и было ядром данного мира.

Да, выбор действительно важен, посему пророчество Тайры в такой форме и такого содержания могло быть произнесено только здесь и не в одном другом мире. Кажется, королева понимала, отчего ее самый лучший друг и самый преданный вассал так сильно любил тот мир, в котором появился на свет, и почему ему тут будет лучше всего. Не представляла ее мудрое и прекрасное величество лишь одного — какой без него будет ее жизнь, как им жить дальше порознь.

Тайра тоже много думала именно о Дуэйне, о том, не станет ли жизнь пустой без него, не скажется ли плохо то, что он оставил свое поместье, любимых черных собак и вороных лошадей, не станет ли холодно от того, что его нет рядом. Влюбленная в Дуэйна огневласая красавица сравнивала его с северным ветром, а костер не горит без дыхания свободы, каковым ветер и является. Они идеально дополнят друг друга, это можно увидеть даже не будучи пророчицей, а уж пророчице такие вещи видно просто прекрасно.

Со временем те, кого он любит, могут подумать хорошенько над тем, чего они, собственно, хотят от жизни и, возможно (очень даже вероятно!) убедят его вернуться в Этер-Мим, придя туда же вместе с лордом, потому что королевство вечно, прекрасно, и много в нем всяких чудес… но и бросить свой родной мир навсегда они не смогут, он так и останется в сердце. В одном высокоразвитые живые существа действительно едины — они любят те места, где родились, и неистово защищают свой мир и своих близких. В дорогом друге Дуэйне леди Тайра не сомневалась, он самый лучший образчик таких высокоразвитых благородных существ. Да будут счастливы как он, так и его уважаемые родители, достойные брат и сестра, а также прекраснейшая возлюбленная.

За огромными открытыми окнами мелькали пейзажи, свежий ветер доносил запахи трав, дорожной пыли и, совершенно неожиданно, горькую нотку тоски. Аметис и Тайра крепко обняли друг друга, они молчали.

От станции они отправились пешком, но не потому, что машины здесь несовершенны, просто следует еще немного подумать, даже успокоится, ведь не подобает первым лицам королевства проливать слезы. Королева и первая леди шли не размыкая рук, с сухими глазами, поступь их была тверда.

Было уже достаточно светло, ранние собачники покинули сквер, прочие же туда еще не пришли. Бросив последний взгляд на старые жилые дома, Тайра шагнула вперед.

Аметис подправила заклинание, оставив ключ другу, и тоже исчезла.

Зевая, Татка распахнула окно и уселась на подоконник причесываться, мурлыча себе под нос красивую старую песенку «Поющих гитар» про толстого Карлсона. Мелодия была очень заводной, ну и пусть, что в оригинале она про желтую речку (Хуанхе, что ли?), пусти и не правильный русский текст намного лучше. Расческа, даже смоченная, трещала и чуть ли не пускала искры, волосы липли к щекам, а спутались так, будто косу она вовсе не заплетала. Хорошо, что ее никто не видит такой растрепой.

Но девушка ошиблась, ее прекрасно видели.

Если бы она спросила свой северный ветер о том, что он думает, он ответил бы, что «во всех ты, душенька, нарядах хороша», что нет на свете более прекрасных волос, что даже маркизе ангелов Анжелике далеко до ее красоты, и что, будь он на месте Тициана, уже за кистями бы бежал, а на месте Пушкина — за пером. Впрочем, впереди было много-много лет для того, чтобы он сказал все это, а она его услышала.

Торопиться в таких делах глупо и некрасиво.

Жениться вообще следует без спешки.