Тяжёлое ранение Лиары. Между жизнью и смертью

Тьма перед глазами немного рассеялась. Лиара не чувствовала своего тела, она не знала, где она находится сейчас, не могла понять, жива ли она в данный момент или уже шагнула на Грань. А может, она переступила через Грань и сейчас преодолевает последние метры… или чем там меряется расстояние от Грани, по ту сторону, когда ещё возможно вернуться… в привычный мир. Она понимала, что сейчас её шансы на возвращение ничтожно малы. Ничтожно. Слишком тяжёлое ранение. Слишком. Она смутно, очень смутно помнила, как попыталась встать из-за укрытия, вскинуть пистолет, чтобы убить очередного хаска. Не хасколюда, очевидно, бывшего батарианца. Как его там тогда называли, этого одного из бывших батарианцев. И вдруг… В один момент она почувствовала удар в живот. Несильный такой удар.

Инстинктивно она прижала руку к месту, куда пришёлся этот странный удар, попыталась активировать биотику. Пистолет, выпавший из разом ослабевших пальцев правой руки, скакнул в упоры, она чуть наклонилась, пытаясь защититься от второго, ожидаемого подсознанием удара, но удара не последовало. Второй пистолет скакнул в упоры несколько секунд спустя.

Её крутануло, биотика вспыхнула, но была невероятно слабой. Очень слабой. Значит… значит её всё же задело. Да какое там задело — налицо все признаки тяжёлого ранения. Тяжёлого. Её крутануло ещё раз, она оседала. Медленно так оседала за укрытие, из-за которого несколько секунд назад, а может быть — несколько десятков секунд назад — она поднялась, чтобы поддержать огнём своих пистолетов наступление воинов Экспедиционного корпуса.

Возмездие… Теперь оно будет осуществляться уже без неё. Она… она не сможет вернуться. Не сможет. Ранение слишком серьёзно. Она честно попыталась привстать, активировать биотику, прижимая руку к животу. Живот… Богиня, в живот. Ранение в живот… Это — смерть в семидесяти, в восьмидесяти процентах случаев. Её не смогут вытащить быстро с поля боя и не смогут быстро доставить на операционный стол. Слишком далеко её небольшой отряд ушёл от базового лагеря. Да, там охрана, лагерь… Лагерь в безопасности…

Превзмогая усиливающуюся слабость, Лиара встала, смутно ощущая необходимость поступить именно так. Прижала правую руку к животу, туда, куда пришёлся этот странный удар, попыталась активировать биотику на левой руке. Даже слабенький биотический удар поддержит атаку сил Сопротивления. Она не имеет права… не имеет права не воевать! Она обязана сделать всё, чтобы поддержать атаку. Чтобы Жнецы остались в прошлом!

Биотика ослабела. Только лёгкий дымок курился вокруг пальцев, вокруг ладони, вокруг запястья левой руки. Даже плечо и предплечье не окутались биотикой. Под правой рукой, прижатой к животу, нарастала боль и Лиара понимала, что ей осталось недолго. Её глаза нащупали хаска, приближавшегося прямо к её укрытию, она выбросила вперёд левую руку, понимая где-то на задах сознания, что это уже совершенно бесполезно — таким сгустком она даже не свалит этого синта с ног, и, тем более, не сможет заставить его прекратить вести огонь. Ноги Лиары подогнулись, она опустилась на колени, почти полностью скрылась за укрытием. Бесполезно. Хаск был срезан очередью из штурмовой винтовки. Кто-то из воинов Корпуса Азари. Кто — сейчас Лиара не могла определить. Слишком далеко. Даже звука очереди не слышно. Только результат стрельбы — падающий в двадцати метрах от её укрытия страшный вооружённый бывший батарианец, а ныне — хаск.

Лиара вспомнила, как убеждала Серого Посредника в том, что она обязана принять личное участие в Возмездии. Обязана. И эту обязанность… сможет снять с неё только её смерть. Она стояла перед ягом в своём сером бронескафандре, ощущала холодными, очень холодными свои металлопластиковые налобные концентраторы биотической энергии и понимала, что сейчас, именно сейчас для неё наступает момент Выбора.

Никто из разумных не осудил бы её за то, что она осталась в тылу. Никто. Все разумные, кто желал, знали, насколько тяжело и много она работает, все они знали, что она ведёт свою собственную войну с Жнецами, войну тяжёлую, непрерывную, многогранную. Никто бы не обязал её самолично встать в ряды атакующих последний оплот Жнецов — базы Тёмного Космоса.

Она сама приняла это решение. Да, она лично и самостоятельно приняла это решение. Вернувшись к себе в кабинет на «Сером Троне», после того оказавшегося очень коротким разговора, она не стала переодеваться. Только взяла пистолеты, проверила их исправность, точность боя и полноту магазинов. Всё она заранее подготовила, ещё до визита в кабинет яга, будучи твёрдо уверенной в том, что Серый Посредник не сможет ей отказать в её праве. В её праве рискнуть жизнью.

Она не мыслила себя в тылу, когда практически все Отрядовцы, включая Арию, включая Легиона, включая Тали и многих, многих других, вошли в состав войск, атакующих последние базы Жнецов в Тёмном Космосе. Никто из отрядовцев не осуждал Лиару, принявшую решение о переселении на «Серый Трон» с Тессии.

Да, она сначала покинула Тессию, чтобы пожить и поработать несколько месяцев на Илосе. Никто так и не узнал, кроме особо посвящённых, куда и зачем она улетала тогда. Эта поездка, этот полёт, это пребывание на Илосе многое дали Лиаре. Наверное, именно поэтому она не сомневалась в том, что следующим её шагом будет активнейшее участие в защите Земли от атаки Жнецов.

Эту атаку она встретила на Земле. И она там воевала. Воевала и работала в России и в Британии. Она была там… счастлива. Счастлива тем, что она воюет и работает рядом со всеми Отрядовцами, что Светлана относится к ней… нормативно. Потом она увидела атаку Левиафанов. Позднее увидела, когда атака Жнецов на Землю и на Солнечную систему провалилась. И вот теперь она воюет здесь, в Тёмном Космосе. Воюет, уже ощущая, как близка, очень близка, крайне близка победа. Победа над Жнецами.

Не судьба ей увидеть Победу собственными глазами. Не судьба. Ранение слишком тяжёлое. Она чувствует это с каждой секундой всё острее. И знает, что не может двинуться с места. Не может теперь сколько нибудь заметно пошевелиться. Ей остаётся только ждать смерти. Непременной смерти. Вряд ли на этот раз она выкарабкается.

Рука Лиары прижалась плотнее к животу. Да, кровь хлещет из многих повреждённых сосудов, азари чувствует, как она, её кровь, начинает хлюпать в животе, как начинает искать выход, как начинает течь из отверстия. Выходного отверстия нет, значит… Значит заряд произвёл страшные разрушения внутри и остался там. Наверное, взорвался и нанёс ещё большие повреждения. А потому надо… Надо сделать всё, чтобы не достаться врагу живой. Она слишком вышла далеко вперёд, слишком увлеклась преследованием отступавших хасков. И теперь они могут вернуться. Огонь воинов Сил Сопротивления слабел, звуки боя откатывались назад. Лиара нащупала под грудью панель взрывпакета. Нет, она не покорится хаскам, не станет их пленницей, их очередной жертвой. Она не сдастся им, не станет хаском. Слабевшие пальцы набрали комбинацию, перевели взрывпакет в дежурный режим…

Она вспоминала, как после провала атаки Жнецов на Землю, она встретилась с Арией Т'Лоак. Матриарх Азари тогда долго с ней говорила. Говорила наедине. Говорила о многом важном для Лиары. Кому как не ей, многоопытной азари знать, чем живёт несколько последних лет Лиара Т'Сони. Ария знала многое и говорила с Лиарой предельно откровенно. Говорила тихо, как сказали бы люди, шёпотом, на ухо. Она стояла слева сзади Лиары, держала её левой рукой за плечо и говорила. А Лиара слушала её прикрыв глаза, включив «черноту», слушала не перебивая, не прерывая, не возражая. Слушала, давая возможность Арии высказаться полностью. Высказаться до конца. Этот разговор… она помнила сейчас смутно. Слишком сейчас сильна слабость. Это ранение… Оно станет последним в жизни младшей Т'Сони, подпишет ей пропуск за Грань.

Не сумела Ария тогда её убедить, хотя приложила к тому, чтобы заставить Лиару отказаться от личного участия в операции «Возмездие» все усилия. Может быть многоопытная матриарх уже тогда понимала, что если Лиара отказалась бы лично поучаствовать в этих боях, она бы смогла выжить, смогла сохранить здоровье, смогла просто остаться в живых.

Кому как не Арии понимать, что Лиара любит. Любит Майкрофта и любит Джона, любит сразу двух мужчин-землян и потому… потому она должна выжить, ведь у неё только две дочки. Только две. А она обязательно хотела иметь как минимум трёх дочерей. И Майкрофт… Майкрофт не был против третьей дочки. Он был «за» и Лиара… Лиара была ему так благодарна…

А теперь она чувствовала, что обманула Майкрофта, что не сможет теперь выполнить своё обещание, своё обязательство. Не сможет, потому что после такого ранения она не сможет никогда иметь детей. Кому как не ей, вице-советнику, кому, как не ей, информационному брокеру, одному из лучших информационных брокеров расы Азари, знать, что после таких ранений о любых родных собственных детях придётся забыть. Да, две старшие дочки будут в безопасности — Этита и Бенезия примут их как своих родных, у азари это просто и быстро. А она… она, увы, не сможет подарить Майкрофту третью дочь. Никогда больше не сможет. И не сможет вернуться к Майкрофту сама. Слишком тяжёлое ранение. Слишком. Она чувствует, как из неё с каждой секундой уходит жизнь.

Ей уже не распрямиться, не разогнуться, не поднять гордо голову. Маленькая дырочка в животе, а разрушения внутри… страшные. Ей ли об этом не знать, не понимать, не чувствовать. Она знает, что на этот раз она не выкарабкается.

Что-ж. Она могла отказаться от своего личного участия в операции «Возмездие». Ещё на борту экспедиционного фрегата «Лилия» она, стоя в своём хорошо знакомом очень многим разумном научном комбинезоне перед огромным иллюминатором видела множество кораблей многих, почти всех рас пространства Галактики и знала, что все эти корабли готовы к тому, чтобы дать последний бой Жнецам.

Готовы. И совершенно нет никакой необходимости в том, чтобы она, вице-советник азари, одна из лучших информационных брокеров расы азари, штаб-сержант Ополчения Азари, рисковала собой. Нет никакой необходимости. Никакой. Кроме одной — её собственного, личного решения. Тогда она в очередной раз надела на свой научный комбинезон броненакладки, но оставила голову без шлема. Зачем? Если захотят убить — убьют в любом случае. А ей нужна свободная от металла и пластика голова, чтобы применять биотику. Чтобы использовать своё расовое оружие абсолютно свободно и абсолютно полно.

Она тогда приняла решение. Одно из самых важных решений в своей жизни. Она не отступит. Она будет воевать с Жнецами на их исконной территории в Тёмном Космосе. Будет. И она будет воевать с ними и биотикой и оружием — пистолетами и штурмовыми винтовками. Да, она будет воевать. Потому что другого выбора она не примет. Она должна лично положить конец Жнецам. Лично принять участие в их окончательной гибели. Только лично и никак иначе.

И она воевала. Несколько декад. База за базой, станция за станцией, корабль за кораблём. Воевала. За эти декады она сменила несколько штурмовых винтовок и около десятка пистолетов — настолько интенсивно они использовались. И применяла раз за разом боевую биотику. На поражение. Только на поражение. Никакой пощады врагам. Все Жнецы и их приспешники должны уйти в прошлое Галактики, стать частью прошлого и потерять любую возможность остаться в настоящем или перейти в будущее.

Бело-голубые броненакладки на скафандр создавали у врагов обманчивое впечатление о легкодоступности и слабости молоденькой азари. Ей не исполнилось и сто пятьдесят лет, она… Она теперь никогда не станет матроной по возрасту, а не только по факту рождения детей. Сияние биотического кокона защищало её в боях, позволяло вести огонь на поражение, только на поражение. Часто её лицо искажалось гримасой ненависти, она предпочитала вести огонь из одного пистолета, хотя умела и даже любила стрелять из двух сразу. Сейчас она хотела только одного — гарантированного уничтожения любого встретившегося ей врага, а для этого один пистолет был лучшим выбором, чем два.

Её удерживали, защищали, прикрывали, но разве на войне всё можно предусмотреть. Вот и сейчас её группа вырвалась далеко вперёд, чтобы определить поточнее систему огня приспешников Жнецов. Определили. Не одну её подстрелили — на инструментроне, видимом как в тумане — зрение закономерно ослабело от кровопотери, есть серые отметки нескольких убитых и бледно-синие отметки раненых. Наступление Сил Сопротивления на позиции Жнецов и их приспешников грозило захлебнуться. В очередной раз. Никто из членов Сопротивления не думал, что всё будет гладко и беспроблемно, но так хотелось побыстрее закончить эту войну. Закончить победой. Ради победы войска Сопротивления раз за разом атаковали Жнецов. Не давали креветкам и их приспешникам передышки. Сколько сил, сколько ресурсов было затрачено Сопротивлением, чтобы проломиться в Тёмный Космос.

Это сейчас ей, Лиаре Т'Сони разрешили снова одеть легкобронированный научный скафандр, а тогда, когда войска Сопротивления проламывали основные линии обороны — три линии обороны, выстроенные Жнецами на Периметре… Ей в приказном порядке… Её практически силой заставили одеть красно-чёрный тяжелобронированный скафандр специальной десантной серии, адаптированный под применение биотики. Единственное, что ей удалось сделать — это выговорить право обходиться без шлема и сохранить в качестве основного оружия пистолеты. Штурмовую винтовку ей навязали. В качестве резервного оружия. Тогда это… было необходимо.

И она воевала. Никогда раньше она столь активно не использовала боевую биотику. «Купола», «конусы», «пирамиды», «стрелы», «острия», «штопоры», «смерчи». Всего не перечислить. Биотика помогала Лиаре гарантированно крушить врагов, помогала ей защищаться от нападений, от угроз окружения… Она знала, понимала, осознавала, что Жнецы могут и даже должны развернуть охоту специально за ней… Охоту. Чтобы вытрясти из неё информацию. Чтобы подчинить себе, сделать заложницей. Всё стандартно и Жнецы не брезговали этими способами и методами, не брезговали для этого никакими средствами.

Она раз за разом отправляла врагов в небытие, раз за разом выскальзывала из ловушек, уничтожая группы захвата и жестоко наказывая за любые попытки индоктринировать её. Рисковала ли она? Да, конечно, рисковала, но без риска теперь ни один бой с захватчиками, с оккупантами не обходился. Жнецы и их приспешники дрались с упорством обречённых. Да, впервые, пожалуй, они ощутили, что их владычеству, их силе, их мощи, их сценариям может придти гарантированный конец, а сами они — стать историей, потерять любые шансы остаться в настоящем и перейти в будущее. Цикл должен быть завершён.

Она видела многих раненых землян на базах Сопротивления, куда её группа возвращалась раз за разом, выходя из боёв. Видела, сама попадая в медотсеки баз с лёгкими ранениями, количество которых перестала давным давно отслеживать. Какая разница, сколько раз её ранят, если до Победы над Жнецами, осталось всего ничего.

Лиара не сомневалась в том, что оставленная Джоном глубоко в тылу Экспедиционного корпуса Светлана не усидит и постарается принять участие в боевых действиях. Не сомневалась, что Светлана будет рваться в боевые порядки, но увидев её, сидящую у стены в коридоре, замотанную в бинты, видневшиеся и на ступнях и на плечах и на животе и на шее, испытала нешуточное потрясение. Светлана дремала. Видимо, так подействовали обезболивающие. Белая футболка не скрывала белые бинты и пластыри, чёрная куртка без знаков различия и чёрные облегающие штаны с большими накладными карманами не прятали от взглядов других разумных бинты и пластыри на бёдрах, голенях, ступнях, щиколотках. Лиара в тот раз тоже была легко ранена, но по сравнению с ранениями, полученными Светланой, её раны были сущими пустяками.

Светлана дремала и Лиара могла бы пройти мимо, рассчитывая даже быть не замеченной каперангом. Может быть, Светлана и почувствовала бы её присутствие, она ведь знала, что Лиару Шепард тоже задвинул в тыл… Если, конечно, это можно было назвать тылом, ведь кругом был Тёмный Космос, в котором Жнецы были единственными властелинами, единственными хозяевами, знавшими это пространство досконально.

Пройти не получилось. Светлана, не открывая глаз, тихо произнесла:

— Лиара, сядь рядом.

Что ей оставалось делать? Села, точнее — опустилась на колени рядом с сидевшей спиной к стенке каперангом. Рука Стрельцовой нащупала руку Лиары, пальцы их переплелись.

— Вот… Повоевала. — процедила, а точнее — прошептала Стрельцова. Говорить вслух ей было тяжело, но теперь, когда голова азари была в нескольких сантиметрах от головы командира «Волги» Светлана не напрягалась. — Если бы не Явик… Осталась бы там… на площади.

Младшая Т'Сони понимала — Светлана не просто так говорит всё это. Возможно, это всего лишь небольшое словесное вступление к важному и нужному разговору. Оглядев фигуру каперанга, Лиара поняла — Светлане оказали всю возможную помощь и теперь оставалось только ждать заживления ран. В том, что Стрельцова в тылу не останется, у Лиары не было никаких сомнений. Значит, это не последние её ранения. А ведь она — мать, у неё — тоже дети. И она воюет. Воюет пусть и в тылу… Но на самом деле здесь тыла нет. Рядом со Светланой — оба пистолета, штурмовая и снайперская винтовка. Все заряжены полностью, готовы к немедленному использованию — уж в этом-то Лиара, прошедшая школу Ополчения Азари, научилась разбираться автоматически.

Несколько минут Светлана молчала. Затем разомкнула пальцы, отпуская руку Лиары, тихо сказала:

— Спасибо, что побыла рядом. Теперь — иди. У тебя много дел.

Чуть помедлив, азари поднялась на ноги, сделала несколько несмелых шагов от продолжавшей неподвижно сидеть у стены Стрельцовой. Та не стала открывать глаза, не стала ничего говорить. И Лиара ушла. Ушла к своей группе, потому что медицинскую помощь она получила, а поесть… Поест она среди своих. А там… там будет новый бой.

Оказалось, что до нового боестолкновения было ещё предостаточно времени и она, проходя по коридору, нос к носу столкнулась с Явиком. Увидев протеанина, Лиара со всей возможной остротой вспомнила о том, что сказала Светлана: «Если бы не Явик… Осталась бы там… на площади.». Следовало бы, конечно, поблагодарить протеанина за то, что он вытащил Светлану, но… Лиара вдруг вспомнила, остро вспомнила бинты, покрывающие почти всё тело Светланы. А это уже меняло ситуацию в корне. Значит, Явик слишком поздно вытащил Светлану. Значит, он опоздал.

Протеанин шагал ей навстречу и Лиара остановилась, перекрыв собой удобный проход. Она знала, что против высоченного Явика она… маломерка, тем более, если протеанин обряжен в тяжёлую боевую чёрную броню. Шлем он пристегнул к поясу, оружие скрыл…

— Явик… — начала Лиара.

— Мы все воюем. — протеанин остановился в шаге от неё. — Я вытащил Светлану с площади как только смог добраться до неё. Мы не всегда можем делать всё идеально. — он помолчал. — Война ещё не закончена. — он отшагнул в сторону, обошёл Лиару и продолжил путь — молчаливый, суровый, прямой и холодный. Оглянувшись ему вслед, Лиара поняла, что любые её слова вряд ли повлияют на него сейчас должным образом. В конце концов он сделал всё, что мог. Стрельцовой оказали помощь. Она не погибла и она будет продолжать воевать. Ей, младшей Т'Сони тоже предстоит воевать. Война действительно ещё не закончена и расслабляться нет никакой мыслимой возможности.

Слабевшая Лиара дивилась тому, что может вспоминать в таких подробностях события недавнего прошлого. Война продолжалась. И Лиара продолжала воевать. Она побывала в составе научно-исследовательской группы на планете Эр-триста двадцать семь дробь сто восемьдесят — небесные тела в Тёмном Космосе почти все имели только буквенно-цифровые опознавательно-регистрационные индексы, до имён редко когда дело доходило. Не до того было разумным органикам, теснившим Жнецов и их приспешников. Здесь шли тяжёлые бои, на планету рушились подбитые фрегаты, крейсера, горящие десантные корабли Сил Сопротивления. Никто из состава Научной Разведки Сил Сопротивления не сомневался в том, что на планете предостаточно диверсионных групп Жнецов. Маловероятно, что Жнецы вот так сразу отступят, безвозвратно и окончательно. Холодная планета. Кругом лёд, снег, температура не превышает десяти градусов выше нуля. Остовы кораблей, рассыпанные разноразмерные целые и повреждённые контейнеры. Чудом уцелевшие колёсные и гравитранспортёры.

Несколько часов тогда Лиара потратила на поиск жетонов. Тех самых жетонов, которые смогли пережить своих владельцев и хозяев, оставшись единственными немыми свидетельствами того, что они, разумные органики, достигли живые или мёртвые поверхности этой планеты. Со временем, конечно, после окончательной победы на этой планете будет открыт памятник. Да, скромный, да, небольшой. А когда придёт время Освоения — здесь, вполне возможно будет открыт мемориал воинам Сопротивления. Так будет — Лиара была в этом абсолютно убеждена.

Больше сотни жетонов. И за каждым — судьба разумного органика, за каждым — жизнь.

Больше десятка планет — и на каждой — свой мир, свои особенности. Где-то — девственная природа, а где-то так или иначе вписанный вполне урбанистический пейзаж среди девственных скал, гор, холмов. И везде бои, везде Жнецы и их приспешники, цеплявшиеся из последних, изо всех наличных сил за каждый метр поверхности, за каждую высотку. Потери личного состава Сил Сопротивления доходили до двадцати-тридцати процентов от общего количества тех, кто каждый день уходил в бои и в рейды. Но на место каждого убитого и раненого органика становились сразу двое-трое, редко, когда один. Потому что всем жителям Галактики хотелось, очень хотелось приблизить мир, долгожданный мир, долгожданную победу. Погибших хоронили, раненых и контуженных эвакуировали — по возможности быстро — в тыл. Да, были отступления, но потом они неизменно сменялись наступлениями, поскольку задача была одна — подавить сопротивление Жнецов и их приспешников в их последнем оплоте — Пространстве Тёмного Космоса.

Азари, турианцы и саларианцы каждый день направляли в бой многотысячные воинские контингенты. Применение биотики достигло невиданных ранее масштабов, но и о применении огнестрельного оружия синекожие девы не забывали. Над позициями, занимаемыми азарийскими воинскими подразделениями почти постоянно курились облака биотического излучения. Никакой особой маскировки, задача только одна — уничтожить как можно больше Жнецов и их приспешников. Флотские контингенты азарийских ВКС устраивали погони за каждым кораблём, за любым судном, которое не давало правильного ответа на стандартный запрос «свой-чужой». Количество сбитых кораблей Жнецов нарастало ежедневно.

Руки Лиары постепенно, почти незаметно привыкли к тяжёлым многозарядным пистолетам, сконструированным так, чтобы обеспечивать прицельную стрельбу очередями. Сейчас Лиара смогла бы выжать килограммов сто пятьдесят одной рукой и спокойно удерживать на весу полсотни килограммов веса в течение получаса или даже больше. Могла. Раньше. А сейчас она с каждой секундой чувствовала, что слабеет и уже не надеялась на то, что её вовремя эвакуируют в тыл. Надежды на то, что ей помогут очень существенно в медико-санитарной части передовой линии уже не было — ей нужна была именно сложная, стационарная медицинская аппаратура. Значит, впереди — эвакуация в тыл. Глубокий тыл.

Сейчас она уже не питала надежды, не имела никаких иллюзорных ожиданий относительно скорого спасения. Не она первая, не она последняя. Она декаду назад на одной из планет в каком-то полуразрушенном посёлке увиделась с Шепардом. Тогда её группа чудом проскользнула в стык между позициями приспешников Жнецов и вышла в глубокий тыл системы обороны противника. Оказалось, что здесь действовала группа Шепарда, его группа высадки. Только люди. Глубинная разведка. И группа младшей Т'Сони вышла как раз к лагерю группы высадки. Конечно, по незнакомой группе, идущей от позиций приспешников Жнецов был открыт предупредительный огонь — шифровка у группы высадки была такая: если бы не открыли огонь, то либо Жнецы, либо их приспешники весьма быстро и весьма остро насторожились бы.

А так… вроде бы и попали под обстрел, но зато не расшифровали нормандовцев и сами избежали расшифровки. Были уже случаи, когда Жнецы и их сообщники открывали друг по другу огонь, бывало, что и на поражение. Тогда Лиара впервые увидела спящего обессиленного вконец Джона, не успевшего даже смыть со своих рук и формёнки кровь. Не только свою, но и кровь врагов.

Младшая Т'Сони несколько секунд смотрела на лежавшего навзничь Шепарда, лицо которого покрывала недельная щетина, подбежала, опустилась на колени, села рядом, прижалась к спине Шепарда, обхватив его руки и торс.

Шепард завозился, но был настолько утомлён, что не смог проснуться или очнуться. А может, не захотел, каким-то восьмым чувством ощущая, что он по-прежнему среди своих и беспокоиться особо не о чем. Лиара прижалась щекой к макушке головы старпома и замерла, прикрыв глаза. Она не стала снимать свои бронеперчатки, не стала снимать броню со своего научного скафандра. Ей было не до того.

Джон был утомлён. Предельно утомлён и она поверила в то, что сможет своим присутствием рядом с ним помочь Джону окрепнуть. Помочь ему отдохнуть глубоко и полно. Да, он потом приведёт себя в порядок. Потом смоет кровь, почистит формёнку, переоденется, если захочет. А пока пусть он спит. Сон — лучшее лекарство, он лучше всякой химии восстанавливает силы. Ей не нужно, чтобы он почувствовал, что пришла именно она — даже если он сочтёт её появление сном, она обижаться не будет. Да, она замужем и она мать двух детей, но сейчас рядом с ней человек, которого она тоже любит, любит давно, любит глубоко, любит полно и остро и истово. И она чувствовала, что он продолжает её любить. Если уж Светлана не проявила к ней никакой неприязни, никакого отвращения. А ведь она имела право, поскольку понимала — война войной, а чувства — чувствами.

Большего ей не надо было — она была довольна уже тем, что Джон рядом с ней. Пусть он спит, пусть отдыхает, пусть восстанавливает силы. Даже если он не будет знать, что это она приходила к нему — пусть. Ей достаточно того, что несколько минут она сможет побыть вместе с Джоном. Не наедине, но рядом. Она поняла, что Светлана далеко в тылу, а Джон был рядом с ней. Несколько минут — на войне и этого бывает предельно много.

Несколько минут и она осторожно встаёт, поудобнее устраивая Шепарда на жёстких каменных блоках. Джон так и не проснулся. Как же он утомлён, как он истощён. Три-пять секунд Лиара ласкает его лицо взглядом, потом поворачивается, знаком поднимает свою группу и уходит. Задачу надо выполнять. Может быть, Джон почувствовал хотя бы этот взгляд, может быть — почувствовал больше. Главное, что она увиделась с ним, побыла рядом с ним. Просто побыла, молча, рядом. На войне это крайне ценно ибо рядом постоянно — смерть, гибель, небытие. Здесь трудно казаться, здесь важно быть.

Впадая в забытьё, ощущая, как тают силы, Лиара вдруг почувствовала, как рядом появилась Светлана. Каперанг Стрельцова молча подошла и села позади младшей Т'Сони. Села просто, спина к спине. Лиара могла бы поклясться перед статуей Атаме, что никогда ещё вот так в точности она не сидела рядом с женой Джона.

Она не знала, что реальная Светлана Стрельцова уже близко. Совсем близко к тому укрытию, за которым в неудобной позе замерла тяжелораненая Лиара.

— Джеймс, ты уверен? — Стрельцова нырнула на дно окопа, пряча электронный бинокль в футляр. — Она там?

— Уверен, Лола. — лейтенант кивнул в сторону нагромождения каменных блоков. — Да, мы постарались зашифровать её присутствие в боевых порядках, но нельзя считать ни Жнецов, ни их приспешников законченными дураками. Они могут вычислить её присутствие. А она жива — нутром чую. Только… — лейтенант помедлил. — очень тяжело ранена. Телеметрия слабая, я вообще не понимаю, как она ещё при таком ранении не преставилась…

— Типун тебе на язык, Джеймс. — Светлана взглядом приказала подойти ближе всем пятерым десантникам. — Коллеги, там, — она махнула коротко рукой в сторону нагромождения каменных блоков, — тяжелораненая Лиара. Её группа вынуждена была отойти, потом вообще откатиться. Мы сейчас в этом районе единственные, кто может её эвакуировать в тыл. И мы это сделаем. Подготовьтесь. Выходим через пять минут. — она включила инструментрон. — Чёрт. Она активировала ликвидатор.

— Уверена, Лола? — Джеймс приблизился, склонился, взглянул на инструментрон. — Разрядить сможем?

— Обязаны. — бормотнула Стрельцова, уточняя по карте подходы к укрытию. — Если что пойдёт не так — как минимум противоколоссовый заряд. По всем признакам. У меня поганое предчувствие. Понимаю, что глупо руководствоваться предчувствием, но я знаю, что Лиара поставила перед собой задачу — живой в плен не попадать. Предполагаю именно такой заряд на её скафандре. А это — гарантированная трёхметровой глубины воронка. Со всеми дополнениями. У Жнецов и их приспешников не будет шанса реанимировать Лиару и подвергнуть её ментоскопированию. Они большие любители оживлять ценных органиков, но Лиара явно просчитала их больше и глубже. — Стрельцова захлопнула инструментрон, перехватила поудобнее винтовку. — Всё. Вперёд, коллеги!

Подойти к укрытию удалось быстро и без особой стрельбы. Приспешники Жнецов, конечно, постреляли, но неприцельно, так, для порядка, для протокола. Увидев скорчившуюся в неудобной сидячей позе за укрытием Лиару, голова которой бессильно свесилась на грудь, а из под скрещённых на животе рук текли несколько струек голубоватой крови, Светлана опустилась рядом с азари на колени, подхватила её голову, приподняла, но быстро убедилась, что Лиара без сознания.

— Лола. Заряд. — Джеймс выглянул из-за укрытия, убедился, что никто из приспешников Жнецов не бежит к новому месту расположения группы, а десантники группы охраны командира разведкрейсера уже распределились вокруг и заняли удобные места для ведения оборонительного огня.

— Поняла. Ранение в живот. Плохо. Она потеряла много крови. — Стрельцова быстро достала автодоктор, включила прибор, тот зажужжал, выдвинул сразу восемь иголок, тело азари вздрогнуло — иглы ушли на полную трёхсантиметровую глубину, индикаторы доложили о закачке нужных медикаментов. Пальцы Светланы нажимали тем временем сенсоры на пульте, Джеймс придерживал командирский идентификатор Светланы рядом со считывающей пластиной заряда «ликвидатора», держа наготове свой лейтенантский.

— Готовьте носилки. — Светлана, отключив «ликвидатор», быстро, точными размеренными до секунд движениями забинтовала Лиару, наложив давящие повязки. — Уходим. Надо в тыл, пока она без сознания. Боль адская, хорошо, что она пока её не ощущает. Мы вкололи обезболивающее, но прошло слишком много времени.

— Сразу в глубокий тыл? — спросил Джеймс, видя, как двое десантников, перебросив штурмвинтовки на наспинные крепления, приготовили носилки и вооружились пистолетами.

— Если бы. — чуть раздражённо бросила Светлана. — Растрясти по дороге — последнее дело. А эвакуировать надо срочно. И, получается, что только пешком.

— Решаемо. — буркнул Джеймс. — Она много сделала для разумных органиков и заслужила, чтобы ради неё… тоже напряглись.

— Вот и будем напрягаться. — Светлана приложила к шее так и не очнувшейся азари анализатор автодоктора. — Всё хуже и хуже. Надо к медикам, а то…

— Берём. — Джеймс отодвинул одного из десантников от носилок, осторожно переместил туда тело Лиары, защёлкнул замки ремней. — Понесли. — впрягся он, перехватив поудобнее рукоятку носилок. — Прикрывайте. — кивнул он оставшемуся не у дел десантнику. Тот кивнул ответно, приготовил штурмвинтовку, выглянул из укрытия.

— Вперёд. — Светлана поймала момент, выметнулась из укрытия, следом за ней поспешили двое десантников. За ними последовал Джеймс с тремя остальными десантниками группы охраны. Пистолеты были наготове — до безопасного места было несколько сотен метров. — Несём быстро и бережно. — добавила каперанг, когда они перешли на бег, стремясь побыстрее пройти открытое пространство. По ним открыли неприцельную стрельбу, но в полосе соприкосновения войск это было обычным делом.

Несколько минут группа Стрельцовой потратила на преодоление ничейной полосы. Мягко спустив носилки в первое более-менее просторное укрытие, Светлана жестом распорядилась занять оборону — Жнецы могли выслать погоню за ускользнувшей добычей.

— Чисто, командир. Хвоста нет. — доложил один из десантников.

— Подождём. — Светлана хлопотала над Лиарой. Кому как не ей, женщине, оказывать помощь азари, которую большинство землян считали именно женщиной. Десантники и Джеймс стояли вокруг отвернувшись от тяжелораненой и давая возможность Стрельцовой выполнять необходимые медицинские манипуляции без особого стеснения.

— К-к-то здесь. — Лиара приподнялась, шаря вокруг в поисках пистолетов.

— Тихо, Лиара. Ты у своих. Мы тебя эвакуировали в нашу полосу ответственности. — Стрельцова склонилась к голове тяжелораненой азари.

— Свет-ла-на? — по слогам произнесла опешившая младшая Т'Сони. — Как?… Каким образом?

— Много не говори. Ты потеряла много крови. Постарайся вести себя поспокойнее. Скоро мы эвакуируем тебя в тыл. Здесь мы окажем тебе помощь.

— Я… Я не выживу! Ранение в живот… Богиня. — Лиара закашлялась, Светлана приподняла её голову, чуть повернула тело азари на бок. — Светлана, прошу… Я же… Кхе-кхе. Я не смогу больше…

— Помолчи. Не говори глупостей. — чуть более жёстко сказала Стрельцова, вкалывая обезболивающее — сразу из пяти шприцов автодоктора.

— Я не смогу больше иметь детей, Богиня… — Лиара раскрыла рот в немом крике — лекарства начали оказывать своё действие. — О, как печёт! Майк… Майкрофт так хотел третью дочку, а я… Сунулась…

— Не наговаривай на себя. — чуть жёстче сказала Светлана, удерживая голову Лиары и давая ей возможность снова прокашляться. — Лекарства уже действуют…

— Разве они помогут… Там же разрушено всё… Я теперь… я теперь, кхе-кхе-кхе, бесплодна… Сунулась… и получила. Поделом мне…. Как вот только Майкрофту… сказать о таком… Он ведь так ждал третью дочку… А я… Глупая азари…

— Не наговаривай на себя, слышишь. Не наговаривай. — Светлана чуть повернула голову тяжелораненой азари к себе. — Ты у своих и мы сделаем всё, что в наших силах…

— Ранение… в живот… я уже превысила… сроки… — через силу сказала Лиара. — Светлана… прошу… Ты теперь знаешь… Как всё случилось. Кхе-кхе. — Лиара несколько секунд собиралась с силами. — Если со мной что… не пугай Майкрофта… И прости… Прости меня… Я любила и люблю Джона… — Лиара потеряла сознание — лекарства наконец сработали. Подошедший военфельдшер-человек взглянул на индикатор автодоктора в руке Стрельцовой, кивнул, утверждая правильность сделанных уколов и манипуляций.

— Каперанг. — сказал он. — Мы можем доставить пострадавшую в тыл за несколько часов.

— Долго и много. — глухо сказала Стрельцова, поднимая взгляд на ближайшего из своих десантников. — У неё и так все сроки прошли. — она взглядом коснулась лица тяжелораненой азари. — И нам нужно не больше часа. — каперанг поймала согласные кивки своих коллег. — Мы эвакуируем её сами. Предупредите госпиталь. — она взяла из рук военфельдшера новые тубы с лекарствами, проверила их анализатором автодоктора, вставила на места опустошённых. — Мы выходим. Немедленно.

Джеймс Вега уступил место у носилок одному из десантников группы охраны и обороны командира крейсера, сам пошёл рядом со Светланой, прикрывая её слева и со спины. Десантники — четверо — подхватили носилки и вскоре группа шагала по тропинке, петлявшей среди развалин. Стволы пистолетов были опущены, но Стрельцова нутром чувствовала — за секунду её люди откроют огонь, а там дойдёт дело и до прицельного огня. Сама каперанг несла полностью готовую к бою штурмовую винтовку. Винтовка Лиары и её пистолеты покоились в наспинных креплениях.

Голову тяжелораненой азари пришлось зафиксировать — Лиара до сих пор не пришла в сознание. Может быть, так оно было и лучше — меньше поводов у неё будет волноваться, а то ведь она не успокоится. О Майкрофте сказала, даже о Джоне сказала… Торопится она. Торопится. Любой бы органик, большинство органиков на её месте торопились. И покаяться, и попросить прощения…

Сможет ли Светлана её простить? Нет, не в том смысле, а в том, чтобы… успокоить Лиару. За всё время операции «Возмездие», за всё время подготовки к этой финальной, хотелось надеяться, странице Войны с Жнецами, между ними — азари-девой и женщиной-землянкой не возникало особых трений. Разве что особая граница появилась. Своеобразный разлом. И теперь, балансируя на Грани Лиара не хочет, чтобы Светлана таила на неё обиду. Её право. А вот как поступить ей?

Десантники группы охраны и обороны не подвели — Лиара была уложена на операционный стол через сорок минут. Врач-землянин только крякнул, когда в дверях операционной появилась эта процессия. Чего только не довелось увидеть ему за эти месяцы…

— Доктор, прошу пять минут на разговор с ней. — появившаяся из другого прохода Ария Т'Лоак кивнула Джеймсу и Светлане. Те не возражали, а десантники уже покинули операционную, чтобы вконец не разрушить стерильность. — Она. — матриарх и королева пиратов и преступников кивнула в сторону напрягшейся Лиары, уже очнувшейся и открывшей глаза. — Не против. И больше того — ей это надо.

— Не возражаю. — узнавший королеву врач-хирург вышел в соседний бокс.

— Хорошо. — кивнула Стрельцова. — Идёмте, Джеймс. — и они вышли следом за хирургом, появившись в боксе тогда, когда туда уже вошла Чаквас, сразу начавшая готовиться к участию в операции при полном одобрении местного главного хирурга.

Медсёстры быстро освободили Лиару от скафандра, безжалостно разрушив застёжки и фиксаторы, так что перед матриархом азари Лиара предстала почти полностью обнажённой. Никак не отреагировав на наготу соплеменницы, Ария присела на вращающийся табурет рядом с операционным столом, склонилась над Лиарой. Та коснулась слабой рукой головы королевы пиратов, окончательно убеждаясь, что это ей не снится. Ария не задавала никаких вопросов, ждала, что скажет Лиара. И младшая Т'Сони произнесла видимо давно обдуманные по дороге сюда слова:

— Ария, прошу, молю и заклинаю. Я просила Светлану простить меня, я просила… если мне не суждено будет выжить, не пугать Майкрофта… Я так виновата перед ним. Я обещала ему третью дочку, а теперь… Теперь я не смогу подарить ему никого и никогда. Он, конечно, примет и приёмных детей, даже азари примет, он такой, но я-то знаю, что это уже не то… Я сказала Светлане, что любила и люблю Джона… и просила простить меня за эту любовь… Я знаю, она тяжела для Светланы… Я… я не уверена, что меня снимут живой с этого стола… потому, Ари…. Молю, прошу и заклинаю. Сделай всё, чтобы Майкрофт и мои девочки… не остались без помощи и поддержки. Я знаю, я уверена, ты поймёшь меня и сделаешь всё так, как надо. Я так виновата перед Светланой, что не могу просить её об этом. Я и так слишком напрягла её своей любовью к Джону… Если со мной… случится… худшее… поясни всё Джону… я знаю, уверена, что у тебя получится лучше всех… Поясни всё моим… моим родителям… Я виновата перед ними… Они предупреждали меня о недопустимости… перегрузок… а я… я не послушала их так, как надо… Поясни всё Джону и… помоги ему… Сделай, чтобы Светлана… поняла его правильно… Я буду любить его всегда, как буду любить и Майкрофта… Я…прошу, Ари…

— Я сделаю всё так, как ты хочешь, Лиара. — тихо сказала матриарх, отметив, что в операционную уже вошли главный хирург госпиталя и Чаквас. Оба врача держали руки поднятыми на уровень плеч. Наступало время операции — в зал вошли операционные сёстры, анестезиолог, ассистенты.

На лицо Лиары легла наркозная маска, послышался механический отсчёт ВИ и глаза тяжелораненой азари закрылись. Матриарх отступила к выходу из зала в предбанник, подождала, пока закроются двери и операционный стол обступят врачи, после чего отступила к банкетке-пуфику, опустилась на неё и достала из поясной укладки флягу с водой. Отпив несколько глотков, Ария мотнула головой.

— Она слишком молода, чтобы быть бесплодной… — тихо сказала Чаквас, когда главный хирург госпиталя закончил предварительный этап операции. — Я знаю, это затянет вмешательство на много часов, но, уверена, что мы можем рискнуть. — из-под маски и защитных очков взгляд Чаквас, брошеный на сосредоточенное лицо главного хирурга был мягким и одновременно — убеждающим.

— Хорошо, коллега. — прогудел из-под маски хирург. — Если уж к ней прилетела сама Ария Т'Лоак и её сопровождала командир легендарного крейсера, да ещё и вы прибыли… Поборемся. — он кивнул ассистентам и анестезиологу. — Готовьте полный формат. Всё необходимое для реконструкции.

Те кивнули ответно — все одновременно и каждый по отдельности. Отказ от простого оперативного вмешательства был принят нормативно и теперь вся операционная бригада была готова побороться со смертью за то, чтобы молодая азари-дева получила шанс сохранить способность к деторождению и получила возможность вернуться к активной работе. А может быть — и к службе в ополчении. Война продолжалась и Сопротивление нуждалось в таких разумных, как Лиара Т'Сони. Нуждалось постоянно.

Вместо двух с половиной часов операция шла четырнадцать часов. Всё это время Лиара крепко спала под глубоким наркозом и не менее глубоким обезболиванием. Только когда наркоз стал «отступать» к ней вернулась возможность видеть сны. По рекомендации Чаквас Лиаре дали сильное снотворное, способное действовать несколько суток и перевели на внутривенное питание, чтобы поддержать силы.

Лиара увидела себя тогда, когда вошла в комнату Майкрофта. В тот самый день, когда она забеременела Арлин. Обнажённая, окутанная биотической дымкой, она смотрела на лежавшего навзничь полуобнажённого Майка и приближалась к супружеской постели лёгкими, неслышными, неторопливыми шагами. Она желала этого соединения, желала этого единения и знала, что Майкрофт достоин её и будет очень хорошим отцом. Будет отцом её первенца.

Да, шла война, Жнецы атаковали позиции обитателей Галактики, но это не могло отменить законы жизни. Разумные органики влюблялись, выходили замуж, женились, беременели, рожали и воспитывали детей. И Лиара решилась. Хотя ей очень хотелось, чтобы отцом её первенца стал Джон Шепард. Но и Майкрофт оказался очень достойным.

Она получила море удовольствия и была полностью удовлетворена, потому неудивительно, что она постаралась сократить срок беременности до предела. Майкрофт понял её правильно. Он окружил её заботой, вниманием, оградил от всевозможных волнений и перегрузок. И она была счастлива тем, что теперь и у неё, молодой азари полная семья. Она — не просто жена, она — мать.

Майкрофт понял её правильно, он не стал ограничивать её в возможности приносить пользу азари и другим расам. Он не стал ограничивать её в работе в лаборатории и в посреднической фирме, понимал, что чем полнее Лиара загрузит себя работой, тем она будет более удовлетворена своей жизнью, ведь её практически списали в запас из Ополчения Азари, запретили перенапрягаться и приставили медсестру-азари, которая следила за процессом беременности, а впоследствии — присутствовала при родах.

Арлин против ожиданий родилась очень крепенькой и тогда Лиара увидела Майкрофта совершенно другим. Настоящим отцом. Очень скоро Арлин стала папиной дочкой. Он возился с ней забывая о времени, забывая поесть, забывая поспать. И Арлин стала стремительно развиваться, повергая многоопытных медиков-азари в глубокие раздумья. Всего через год Лиара снова забеременела и родила в назначенный природой срок Нерли… Тогда она уже думала о третьем ребёнке — настолько она была уверена в Майкрофте… Да, она продолжала любить Шепарда, но Джон не переступал рамок дружбы, не претендовал ни на что большее и Лиара успокоилась и отдалась материнству и супружеству. Отдалась, зная, что рядом не только Майкрофт, но и Джон.

Она увлечённо работала в лаборатории, отдавала немало сил и времени работе в информационно-посреднической фирме.

Ощущая, как слабеет наркоз, Лиара видела себя в окружении сложнейших научных приборов и знала, что Майкрофт и Джон нисколько не возражали против того, чтобы она продолжала работать, чтобы она продолжала чувствовать себя востребованной, чтобы она продолжала ощущать себя необходимой и полезной своим соплеменницам. Научный комбинезон стал для неё тогда самой привычной одеждой и беременность мало что могла изменить — у неё появилась своя портниха, способная с лёгкостью и, главное, быстро подогнать комбинезон под другой размер, не забыв переставить на новые места крепления для брони.

Что Майкрофт что Джон были неумолимы относительно того, что Лиара не имеет права подвергать себя малейшей опасности. И младшая Т'Сони вынуждена была смириться и подчиниться своим мужчинам. Потому что у неё уже было двое маленьких детей, две очаровательных маленьких азари, для которых она была абсолютно необходима. Да, Майкрофт немало вложил в Арлин, чуть меньше он вложил в Нерли, но Лиара знала, что больше всего он вложил в неё — он давал ей, своей Лиаре спокойствие, удовлетворение, защищённость. Не так уж и мало в военное время. А Шепард… Шепард был рядом, хотя физически он был очень далеко и Майкрофт не возражал против этого. Ведь Лиара была с Майком честна и сразу сказала, что разлюбить Джона она не сможет никогда.

Да, она уставала на работе, была часто очень утомлена. Болела голова, иногда двоилось в глазах от напряжения. И, тем не менее, она была счастлива. Потому что дома её ждали муж и двое дочек. Потому что она была замужем в полном смысле этого слова — Майкрофт заботился о её благосостоянии, о её здоровье и о безопасности так, как мог, наверное, позаботиться кроме него только Джон.

Следующий эпизод Лиара тоже отлично помнила — он был совершенно реальным. Она продолжала работу над наполнением базы данных сверхмаяков, которые должны были сработать на множестве планет если Жнецам в очередной раз удастся победить разумных органиков и осуществить Жатву этого Цикла. Она тогда допоздна засиделась над контрольными тестами ВИ одного из самых больших маяков — пришли новые пакеты данных и их нужно было правильно подсоединить к уже имеющимся в базе сведениям, что потребовало нескольких часов напряжённой работы.

Что и говорить, эта работа была едва ли не самой тяжёлой из всех, какой приходилось заниматься младшей Т'Сони. Она никогда не чувствовала себя особо способной к таким вот занятиям, но понимала, что если не она сделает эти контрольные тесты, то вся система аварийных маяков не сможет, будучи задействованной, достичь максимума эффективности. А такая эффективность была нужна — ведь никто не знал, какие расы пощадят Жнецы, а какие — уничтожат полностью. Мало было вероятности, что выживет хотя бы одна высокоразвитая раса. Потому приходилось рассчитывать на худшее. И такие вот бдения превратились для Лиары давным давно в систему. Да, она работала не одна, но брала на себя основные обязанности и старалась не особо роптать, хотя… чувствовать себя стоящей между настоящим и будущим… это напрягало.

При всей привычности чисто офисной работы Лиара, сколько помнила себя за последние месяцы и годы войны, никогда не прерывала циклов биотических тренировок. Даже едва оправившись от родов, она неизменно как можно быстрее натягивала хорошо знакомый научный комбинезон — поистине универсальную повседневную для неё одежду и приступала к изматывающим тренировкам. Никакой симуляции, только почти полная сила, полная выкладка и полная нагрузка. Эффект мог быть только один — победа не над одним, а как минимум над двумя тремя сильными и изворотливо-профессиональными оппонентами. Да, после того, как она ушла с поста Советника Цитадели, приняв пост вице-советника по Азарийскому Пространству, её перестали допускать на передовую и она вынуждена была довольствоваться полномасштабными тренировками. Шлифовала она свою биотику везде и всегда, не забывая, впрочем, и о стрелковой и о физической подготовке. Но биотика для неё стала привычным многогранным и предельно эффективным оружием.

А вот этого эпизода в её жизни точно не было. Она рядом с Шепардом. Он в одних лёгких тренировочных штанах, голый по пояс, лежит навзничь, опираясь на локти, а она в одной «ночнушке» фиолетового цвета лежит на нём, прижимаясь грудью к его торсу и уперевшись локтями в плечи, подперев голову рукой, смотрит на Джона.

Не то что бы она не хотела этого, она ведь понимает, что Джон не пойдёт ни на какие развязные приставания, даже если она появится перед ним полностью обнажённой — уж она то это точно знает, в этом смысле Джон настоящий утёс. Но какие же финты может выкинуть ещё подсознание…

Спору нет, ей очень хочется более близких отношений с Шепардом, ведь не секрет ни для неё, ни для него, что главное — семья и дети. А значит и без таких вот близких взаимоотношений, ну почти близких — не обойтись. И всё же Лиара не торопилась гнать от себя это видение. Ей было приятно, ведь Джон в этом видении был так похож на настоящего Шепарда. Ну прямо не отличишь…

Всё же это неоднозначно воспринятое ею видение скоро расплылось и она увидела себя саму, крупным планом своё лицо и глаза. Глаза, смотревшие прямо, непреклонно и неодобрительно. Она помнила этот взгляд. Именно таким взглядом она смотрела на себя саму в зеркале в тот первый день после визита военных врачей в палату на Тессии. Многое тогда она передумала. И боялась, и страхалась, и опасалась, и хотела верить и в себя и в свои силы и в то же время понимала, что куда-то идёт не туда, не по привычному пути. Да какие там привычные пути, ведь она уже тогда начинала понимать, что не выживет, если не будет тянуться вверх, выше, к большей быстроте, большей силе. Не выживет — и точка. И потому с тех пор и живёт между молотом и наковальней. Наковальней инвалидности и молотом удара, способного разом покончить с её жизнью. Любой жизнью. Расплющить её.

Следующий эпизод-видение тоже был знаком Лиаре. Когда Бенезия вернулась в выделенную для неё каюту на «Нормандии», а она, молоденькая азари, уже начала понимать, что влюбилась. Влюбилась без памяти и без особой надежды на взаимность. Влюбилась в капитана Шепарда. Мама… просчитала её влюблённость на раз. Она закрыла дверь, подошла к Лиаре вплотную и посмотрела на неё своим фирменным прямым и суровым взглядом. А Лиара… Лиара смогла ответить ей только взглядом, в котором читались печаль, осознание изменений, происшедших с ней и наивная вера, что она справится и с этим вызовом своей судьбы.

Резко сменившаяся картинка напугала Лиару. Она узнала себя — постаревшую, достигшую возраста матриарха. Мешки под глазами, скулы под истончившейся, потерявшей эластичность и свежесть кожей. Но главное — глаза. Редко когда Лиара встречала в Экстранете упоминание о таких вот глазах азари — чёрные «белки», выбеленные радужки, иссиня-чёрные зрачки. Взгляд бездны — чаще всего такие глаза у азари назывались именно так.

И Лиара вспомнила. Вспомнила и ужаснулась. Ведь она теперь… теперь бездетна. У неё никогда не будет теперь третьей дочери и она никогда в жизни не подарит Шепарду ни одного ребёнка. Никогда.

Отреагировавший на изменение психического фона автомат добавил в кровь лежавшей навзничь на реанимационном ложе азари порцию лекарственных препаратов, чей коктейль заставил сознание пациентки померкнуть. Лиара провалилась в сон без сновидений, в беспамятство.

— Она до сих пор считает, что теперь она бездетна. — сказала Чаквас, считывая показатели оперативного контроля и фиксируя их на своём инструментроне. — Это понятно… Придётся выводить её из этого состояния. Постепенно и неуклонно выводить. Трудно это будет сделать… Майкрофту и Джону мы сообщили, сделали всё, как надо, но теперь… Теперь надо дождаться заживления. А там… Там нужно будет поработать.

— Предполагаете, что её следует вернуть на Тессию? — спросил главный хирург госпиталя, остановившись слева и чуть позади главного врача фрегат-крейсера.

— Думаю, это надо сделать. Несколько суток подождём, потом отправим на госпитальном крейсере. Пусть на родной планете восстанавливается, пока Отряд и Экспедиционный корпус занимаются зачисткой Тёмного Космоса. Работы — на несколько месяцев.

— Вот-вот, коллега. А потом… Потом будет зачистка Млечного Пути. От остатков сил Жнецов и их приспешников. — сказал главный хирург госпиталя.

— К тому времени, уверена, мы уже будем точно знать, сможет ли она в ближайшем будущем забеременеть. — сказала Чаквас. — И я почему-то уверена, что она не преминёт это сделать. Ведь обещала она своему законному супругу третью дочку. Насколько я знаю Лиару, она свои обещания старается выполнять. Чего бы ей это выполнение не стоило.

— Не будем спешить с выводами, коллега. — главный хирург кивнул, соглашаясь. — Она ещё слишком слаба физически, а психически она пережила сразу несколько встрясок. Ей нужно успокоиться и окрепнуть. Так что несколько суток полного беспамятства ей пойдут на пользу.

— Не сомневаюсь. — Чаквас развернулась на месте кругом, коротко кивнула врачу и вышла из бокса.