Возвращение на Тессию. Осознание внутренних личностных изменений

Бенезия смотрела на спящую дочь. Поздним вечером, отработав трудную, полную смену в городке Советника на Тессии, успев принять около тридцати посетителей, оформив несколько сотен документов, выдержав с десяток нелёгких разговоров по связи с чиновниками Цитадели и с советниками — турианцем и саларианкой, Лиара ещё успела побывать у Гражины М'Вайс, узнать последние новости Ополчения, принять информацию о проблемах и сложностях.

Где она нашла силы после всего этого ещё и приехать к ним в подземный городок — Бенезия не знала. В полусне перекусив поздним ужином и перемыв всю посуду — сказала же, что это ей помогает думать и успокаивает, Лиара рухнула на постель в своей комнатушке и забылась тяжёлым сном без сновидений. Как она всегда в таких случаях говорила — «отключилась». Теперь, спустя час, она немного, совсем немного расслабилась, а ведь когда переступила порог квартиры, кивнув командиру охранного взвода, она была подобна струне. Хоть по её виду было очень заметно, насколько сильно она утомлена.

Улетая с Илоса, Лиара долго смотрела на стекло иллюминатора, закрытого бронезаслонкой. Что она тогда там видела — ни Бенезия, ни Этита не знали. Но остро понимали — рядом с ними теперь — немного другая дочь. Протеане многому научили её. И она многое теперь знает о протеанах, понимает, ведает. Жаль только, что до окончания войны она ничего не сможет рассказать о них никому из разумных органиков или синтетов. Тайна колонии протеан, выживших протеан, должна быть сохранена. И потому Лиара страдала. Очень тяжело далось ей это понимание невозможности открыть Илос другим обитателям Галактики. Не менее тяжело далось ей осознание невозможности опубликовать несколько десятков научных статей, посвящённых реальной, задокументированной истории и сложной культуре протеанской расы.

Было ясно: одна такая статья появляется в Экстранете — и тайны протеанской колонии больше не существует. Поэтому Лиара с сожалением убрала зашифрованные кристаллы в свою личную укладку. К другим таким же зашифрованным кристаллам, переданным ей Явиком, Таэлой и многими другими протеанами. Столько друзей и подруг теперь есть на Илосе у Крылышка… Они поддержат Лиару, помогут, оставаясь в безвестности. Война продолжается. Противостояние продолжается. Лиара поможет протеанам, они помогут ей и вместе они постараются выстоять. Выстоять — и победить. Как правильно сказала Таэла в беседе с Лиарой, теперь у протеан — и не только у протеан — есть то, чего не было в прошлую войну с Жнецами — у них есть надежда.

В своих поездках по Илосу и Бенезия и Этита увидели слишком много полезного и необычного. А поняли, без сомнения, и того больше. Никто из протеан не ограничивал матриархов. Никоим образом. Показывали всё, говорили обо всём. Верили матриархам азари протеане. Очень верили. И, как поняла Бенезия, они ещё больше верили Лиаре. Младшая Т'Сони приезжала к родителям совершенно обессиленная, но крайне счастливая и довольная.

Что стоили Лиаре эти поездки, Бенезия увидела только тогда, когда Лиара оставила открытым кофр с научным скафандром. Тем самым, который неугомонный Явик скрытым спецрейсом «Клинка Ярости» доставил на Илос с Тессии, тем самым, который Лиара чаще всего использовала, участвуя в боестолкновениях с Жнецами и их приспешниками. В нагрудных и наспинных пластинах кирасы появились пластины, назначение которых Бенезия сначала не смогла определить сразу и точно. А определив, остолбенела — взрывчатка. Уж чего-чего, а это Бенезия помнила точно — Лиара никогда не носила столько взрывчатки на себе, именно на груди и на спине. Гранаты были, взрывпакеты были, они чаще всего крепились к поясу, но ничего подобного пластинам никогда не было.

Такие же пластины взрывчатки появились, как выяснила матриарх, и в наплечных отделах кирасы и Бенезия, успевшая в совершенстве узнать устройство скафандров боевого уровня, остолбенела вторично: Лиара твёрдо решила в плен живой не попадать. Подрыв этих пластин практически гарантировал распыление тела молодой азари на мельчайшие фрагменты, так что приспешники Жнецов — большие любители оживления и форсированных допросов пленников — не смогли бы ничего узнать от Лиары. Пластины были снабжены сложной системой активации, выполненной по протеанским технологиям и очень умело замаскированной под стандартную подрывную схему.

Понимая, что отговаривать дочь от ношения на себе таких пластин бесполезно, матриарх не стала ничего говорить Лиаре. А ведь молодой азари ещё предстояло решить и большую и сложную личную проблему — подготовиться к тому, чтобы стать женой другого человека, другого землянина. Не Джона Шепарда. В том, что Лиара сохранит любовь и верность Шепарду, Бенезия и Этита не сомневались никогда, но вот как удастся их дочери совместить две любви… на этот вопрос ответа у матриархов по-прежнему не было.

Лиара узнала о том, что второй женой Шепарда стала киборгесса Аликс. Узнала, поскольку такая информация поступала к ней вне всякой очереди — её помощницы знали, что она тесно связана с Отрядом. Узнала и испытала сложные, неоднозначные ощущения. С одной стороны — вполне нормативная ситуация: Шепард стал мужем киборгессы, которая по всем мыслимым признакам стала чрезвычайно близка к органикам, научилась их понимать и главное — принимать, такими, какими они есть. В свою очередь Шепард и его коллеги приняли Аликс в экипаж, в команду, в Отряд, да практически в семью и Аликс просто и чётко, как и положено киборгу, выполняла взятые на себя обязательства. Она защищала и обеспечивала тех, кто стал для неё Семьёй. Защищала и обеспечивала тех, кто ей поверил и признал за ней право на самостоятельность, независимость и непохожесть. Для неё киборгесса Оливия, как знала Лиара, очень быстро стала не приёмной, а родной мамой, многому научила молодую киборгессу, рождение и формирование которой произошло на Луне, в пределах материнской системы человечества, рядом с их материнской планетой — Землёй. Наверное, для Лиары, это обстоятельство перевесило по своему значению и важности многие другие факты, поэтому она более-менее спокойно отнеслась к тому, что Аликс стала женой Шепарда, причём — официально, как член Отряда.

О том, что Аликс породила два управляющих центра ИИ, воспользовавшись на практике похищенной Оливией у «Цербера» передовой технологией, Лиара также узнала быстро из разных источников. Равно как и о том, что благодаря отрядовцам оба искусственных интеллекта, получившие прекрасную подготовку и полное воспитание от Оливии и Аликс, обрели поистине уникальные тела, созданные стараниями отрядовцев.

Получалось, что за какие-то несколько декад Шепард женился вторично, причём Светлана Стрельцова нисколько не возражала против этого, приняв как Аликс, так и её детей.

Если бы это случилось раньше, до того, как Лиара побывала на Илосе и прошла подготовку у протеан, младшая Т'Сони самокритично признавала, что вряд ли бы она осталась спокойной и безучастной к происшедшему. Да, она уже вполне освоилась с ролью и статусом Советника Цитадели по Азарийскому пространству, да, она уже многое знает и разумеет, в том числе и то, что чувства и эмоции не всегда полезны и приемлемы в большинстве своих проявлений.

Это сейчас она строгая и неприступная большую часть суток Советница, после Илоса, а до Илоса… До Илоса она была… моложе, глупее и, к тому же более эмоциональной. Да, она редко одевает официальную форму Советника, она привыкла работать в обычной одежде, привычной большинству посетителей и помощниц, привычной для ополченцев и сотрудников посреднической информационной фирмы и научно-исследовательского центра, но, тем не менее, ей пришлось уступить и теперь у её родителей есть официальный портрет Лиары в полном советническом облачении с соответствующим лицевым и головным макияжем. Лиара только настояла на том, что основным цветом одеяния будет голубой и синий с белым, что, как оказалось, очень подошло для её бледно голубой кожи. Когда портрет был создан, он, конечно же, был выставлен на всеобщее обозрение в Галлерее Славы Тессии, в и Галлерее Советников на Цитадели. Бенезия и Этита получили копии портрета и остались очень довольны увиденным.

Наверное, действительно Лиару от очень многих проблем спасает её желание повзрослеть ещё больше. Не только повзрослеть, но и помудреть. Ей всего сто с небольшим лет, а она работает так, как редко какая матрона работает по достижении возраста в четыре сотни с небольшим лет. Это не только мнение Этиты и Бенезии — Лиара сама слышала многие мнения на этот счёт и не только от своих соплеменниц и соотечественниц.

Благодаря пребыванию на Илосе, благодаря работе и общению в ссобществе протеан, Лиара на многое смотрела по-иному, более внимательно, более глубоко, более чётко. Она уже не только внешне, но и внутренне не напоминала ту азари-археолога, которая полсотни лет провела вдали от мамы. Ей самой сейчас уже начинало всерьёз казаться, что она никогда не обретёт прежней юношеской лёгкости, прежней юношеской способности смотреть на окружающий мир восторжёнными большими глазами и видеть прежде всего только прекрасное, только красивое, только приятное.

Когда она, покидая Илос, в первый раз подумала об этом, ей стало очень страшно. Какой-то большой кусок жизненного пути она пролистнула с околосветовой скоростью, практически не заметив многих деталей. Ведь очень многие азари, несмотря на продолжающуюся войну с Жнецами, по-прежнему вели привычный для большинства молодых синекожих дев образ жизни, а она? Она работала не просто в полную силу, а на износ. Она действовала на предельных режимах. И сама видела, что для неё уже не существует двухсот лет детства и юности, Не существует большинства возможностей стать прежней, беззаботной и легкомысленной азари, пусть и имеющей докторскую степень по археологии древних и исчезнувших рас. Не существует.

Да, она стала Советником Цитадели, Воюющим Советником, стала советником в столь молодом возрасте в силу обстоятельств. Теперь она почти постоянно носит тяжёлую броню, часто надевает налобные концентраторы биотической энергии, для неё стало привычным пребывать в среде ополченцев, да и благодаря статусу Советника — не только в среде ополченцев, но и среди воительниц-азари, принадлежащих к основной части вооружённых сил Пространства Азари. Она теперь постепенно отвыкает носить научный комбинезон, если, конечно, не находится дома у себя или дома у родителей, если не работает в научной лаборатории. Всё чаще ей приходится одевать бронированные комбинезоны разных расцветок, разных цветов, всё чаще ей приходится контролировать производство этих комбинезонов — азари продолжают воевать и надо, чтобы они перестали гибнуть в таких огромных количествах. А этого сокращения потерь среди соплеменниц можно достичь в том числе и строжайшим контролем за качеством изготовления и правильностью эксплуатации этих массовых для азари одежд военного времени.

Она сохраняет в себе способность и возможность быть разной. Хорошо, что даже такая война с опытным и упорным врагом не властна над этими способностями и возможностями. В редкие минуты отдыха младшая Т'Сони иногда, под настроение пересматривала на личном ридере изображения, запечатлевшие её саму в разные возрастные периоды и в разных обстоятельствах. Да, она пока что сохранила в себе способность и возможность быть разной.

Она никогда не говорила родителям, как тяжело ей дались ночи в ту декаду подготовки. Таэла и Явик настояли на том, чтобы она выполнила требования строжайшего карантина. Да, они мотивировали это — в том числе и соображениями обеспечения её, Лиары Т'Сони, безопасности в связи с получением особозакрытой от посторонних информации. Младшая Т'Сони тогда не однажды внутренне пожалела, что согласилась стать Воюющим Советником. Да, она понимала, что статус определяет многое. И её теперешний реальный статус выше по содержанию, по значению и по нагрузкам, чем статус любого из Советников Цитадели. Не формально, конечно, чисто фактически.

Всю декаду подготовки Лиара чувствовала себя отвратительно. Часто она приходила едва живая в свою комнатушку, переодевалась в обычные штаны и футболку, разувалась, чтобы хоть немного охладить стопы и забиралась с ногами в кресло. А там… там наступала очередь тяжёлых раздумий. О многом. Об очень многом. Протеане подарили Лиаре возможность размышлять невероятно глубоко и подробно о многих вещах, она освоила под их руководством сложное искусство распараллеливания размышлений. Давалось это искусство младшей Т'Сони тяжело, ей часто приходилось только слепо верить в то, что пройдёт время и она привыкнет к новым способностям, к новым возможностям — не вечно же ей проходить всё усложняющиеся этапы этой подготовки… А придя в свою комнатушку и усевшись в кресло, Лиара думала. Перебирала в памяти, обрётшей новые возможности, многие факты своей да и не только своей жизни, видела новые, ранее скрытые взаимосвязи, познавала сети влияния и определения…

Таэла честно предупредила Лиару, что почти всю декаду её, неофитку, могут мучать во сне кошмары. Но, к сожалению, не предупредила, что эти кошмары будут невероятно реальны и тяжелы. Протеане многое рассказывали Лиаре о том, как их раса воевала с Жнецами сотни лет. Очень многое рассказывали, а благодаря технологии прямой передачи мыслеобразов — и показывали. Тяжёлыми были эти мыслеобразы. Шесть-восемь часов такой трансляции — и Лиара узнавала Жнецов с неожиданных сторон, многое теперь понимала в их тактике и стратегии, в их способах и методах действий. Легко сказать, что противника надо знать в лицо, знать досконально, но при этом следовало бы добавлять обязательно и указание на то, что следует постараться познавать противника, не становясь на его сторону. А вот это уже было невероятно тяжело, ведь не случайно Жнецы вербовали своих сторонников и пособников среди разумных органиков пользуясь самыми передовыми технологиями и техниками, против которых у их будущих или настоящих жертв не было никакой реальной возможности защититься.

Декадные занятия с первых дей привели к тому, что Лиара ощутила всю собственную беззащитность и слабость самой полной мерой. В кошмарных снах это трансформировалось в полную обнажённость, которой пользовались непрерывно возникающие из затянутого вязким полупрозрачным туманом мрака порождения Жнецов.

Кошмары были сверхреальны, было очень трудно отделаться от мысли, что всё происходит только во сне, только в кошмарном сне, что на самом деле обнажённая Лиара не рискует ежесекундно быть индоктринированной, быть пленённой, раненой или убитой. Она видела порождения Жнецов во всех деталях и понимала — это следствие очень плотного ознакомления со множеством данных о вполне реальных Жнецах и их пособниках. Это — власть информации во всей её жестокости и полноте. Та власть, которую разумный органик способен воспринять, оставаясь в здравом уме и в твёрдой памяти. Бесконечные коридоры, которые неведомый голос приказывал Лиаре проходить, бесконечные порождения Жнецов, пытавшиеся задержать идущую Лиару. Вой, скрежет, вопли, какофония потусторонних звуков. Вкус крови, запах гниющей плоти. Реализм зашкаливал за отметку сто процентов.

Далеко не сразу, далеко не с первого дня Лиара научилась проходить эти бесконечные коридоры насквозь, не особо задерживаясь среди порождений Жнецов. Далеко не сразу. Хорошо ещё, что кошмары не влияли на то, как жила и действовала младшая Т'Сони днём, когда бодрствовала. Просыпалась она неоднократно в холодном поту, видела и ощущала, как покрывало оказывалось то в одном углу комнатушки, то в другом, как матрас выскальзывал из под лежащей азари и оказывался на полу, а Лиара большую часть ночи, как выяснялось только утром, спала на жёсткой пластине — основе кровати.

Неоднократно она говорила Таэле, что боится превратиться в монстра. Она не скрывала от протеан то, какие ночные кошмарные сны её преследуют. Хорошо, что они понимали её. Явик и Таэла в один голос заявляли, что это — обычное следствие прохождения подготовки. Это довольно слабо успокаивало и почти ничего не поясняло.

Лиара боялась, что оставшись внешне такой же молодой азари, едва лишь переступившей во второе столетие своей долгой жизни, она чем-то будет проявлять перед окружающими свой настоящий, как выразился однажды Явик, «умственный» возраст. Долго Таэла с Явиком доказывали перепугавшейся в очередной раз Лиаре — это случилось на третьи сутки декады подготовки — что на самом деле всё или почти всё внешне останется по-прежнему. Доказали. Сумели. Лиара… поверила им. Пусть немного, но поверила. Может быть, это тоже помогло ей выжить в ту декаду.

Потом, когда подготовка была завершена, Лиара встретилась с Этитой и Бенезией и встреча с родителями помогла ей поверить в свою внешнюю неизменность ещё больше. Уж если родители, знавшие её с младенчества, знавшие её ещё до появления на свет, не посчитали её монстром, то, может быть, ей самой следует поверить в то, что на самом деле она осталась хотя бы внешне прежней. Да, она теперь больше сориентирована на то, чтобы носить броню, оружие и быть готовой к отражению всевозможных нападений, но в то же время она сохранила в себе стремление к мирному решению проблем, вопросов, конфликтов. Наверное, это стремление помогло ей остаться внешне неизменной. Наверное. Точного ответа на вопрос — что же будет с ней дальше — не знали, как оказалось, и сами протеане. Как сказал Явик — будущего нет, есть только выбор, помогающий каждому разумному органику построить свою собственную дорогу из своего настоящего в своё будущее. Своё собственное, в нужный момент становящееся частью всеобщего.

Может быть, где-то в глубине души Лиара жалела о том, что в свою сотню с небольшим лет — всего-то сто одиннадцать лет она ведёт крайне не свойственный большинству ровесниц образ жизни. Она привыкла работать на износ, на пределе, привыкла видеть не только приятное и прекрасное, но прежде всего — вопросы, проблемы, опасности. Да, привыкла. Как привыкла вместо лёгкого научного комбинезона носить средний и тяжёлый скафандр и среднюю и тяжёлую броню соответственно. Привыкла к тяжести оружия, боеприпасов, оборудования. Привыкла даже больше, чем в ополчении. Да, её подготовку — понятную профильную подготовку и не только военную — соплеменницы заметят, они же не слепые в конце-то концов. Она сумеет им пояснить, а чаще всего будет уклоняться от пояснений — статус Советника это позволяет.

Хорошо, что она развила свои прежние биотические уровни и освоила благодаря протеанам новые, которые применит только тогда, когда не останется другого выбора. Да, в отличие от многих своих ровесниц Лиара продолжала совершенствовать свою биотическую подготовку, она не могла, не имела права останавливаться на достигнутом. Да, возможно, предела совершенству нет, поэтому следует продолжать, ведь может сложиться и так, что кроме биотики у неё не останется другого оружия, а расовое оружие она обязана не просто содержать в полнейшем порядке, а постоянно развивать и совершенствовать. Это её обязанность как азари.

Во время декады подготовки почти ежедневно она по два часа воевала с помощью одной только боевой биотики. Так рекомендовала делать Таэла, которую поддерживал Явик. Может быть он хотел, чтобы Лиара хоть в малой степени подтвердила возможность превращения азари в самую сильную в полном многогранном смысле этого слова расу? Может быть этого хотела и Таэла? Во всяком случае младшая Т'Сони так ни разу и не нашла возражений против продолжения своего участия во всё более усложняющихся тренировках по биотической подготовке.

Насколько поняла Лиара, протеане никогда не замыкались только на одном направлении. Вот и с Лиарой они не ограничились усиленной биотической подготовкой, а предложили ей и даже обязали пройти полный курс усиленной физической и боевой подготовки.

Предложили в форме обязанности. Может быть для протеан с их многосотлетней историей такая форма и была привычной, но Лиара попросила Явика и Таэлу дать ей время подумать. Время было ей предоставлено — ровно сутки. А пока она думает подготовка, как указал Явик, стоять на месте не может. И Лиара занялась суточным мини-курсом по устранению огрехов в биотической подготовке. Времени как раз хватило на то, чтобы обдумать ситуацию. Если она не хотела стать балластом, ей нельзя было замыкаться только на мастерском уровне владения биотикой. Она хотела, всегда хотела выжить и для того, чтобы она реально, действительно выжила, требовалось использовать все возможности. Рано или поздно она вернётся на Тессию и у неё уже не будет возможности взять всё, что могут дать ей протеане. Пока идёт война — не будет у неё такой возможности. И не сразу после окончания войны она появится.

В итоге она согласилась. И получила трое суток тяжелейших тренировок. Да, Таэла и Явик её поддерживали и страховали, но они же заставили её выложиться на тысячу процентов, как сказали бы земляне, увидев такое. Результат… был приемлем. Лиара почувствовала себя более физически сильной и развитой. Наверное, как она впоследствии поняла, эта трёхсуточная тренировка позволила ей также окрепнуть морально и духовно. Как бы там ни сомневались многие разумные, в здоровом теле здоровый дух существует и действует с большим комфортом и с большей интенсивностью, а также с лучшей результативностью. Лиара хотела выжить и победить Жнецов и она старалась сделать для реализации этого желания всё, что только было в её силах. Так что эти трое суток физической, боевой и, конечно же, стрелковой подготовки она прожила самой полной жизнью, какой только смогла.

Явик одобрил её отношение к прохождению этой части курса и похвала воина древней расы понравилась младшей Т'Сони. Очень понравилась. Она не расхолаживала, не расслабляла, она наоборот обязывала достичь ещё больших результатов. Лучших результатов. Может быть протеане были правы и не так уж виноваты в том, что оставили расу азари в период активной трансформации. Они всё же спасли молодых азари от незавидной участи быть убитыми и поглощёнными безжалостными полумашинами. Да, протеане затормозили развитие азари, но они спасли расу, а за такое следует прощать многое. Теперь же протеане давали возможность азари самим решить, кем станет их раса и начали они, казалось бы, с простого — попытались дать очень многое отдельной молодой азари. И не просто попытались дать, а дали, справедливо рассудив, что сама Лиара вполне в состоянии не только освоить всё, что ей будет преподано, но и пойти, со временем, конечно, далеко не сразу, не вот сейчас после декады тренировок и иных напряжённых занятий, но пойти. Пойти вперёд, совершенствуясь, а не деградируя от непосильности нагрузок.

Самое интересное, что изрядно озадачило Лиару — это было то, что после окончания этой декады она нашла в себе силы достаточно быстро вернуться в обычное нормальное состояние. Таэла, встретившись со своей теперь уже совершенно официальной ученицей, пояснила, что всё, чему протеане её обучили, это будет надёжно скрыто внутри разума и сути Лиары и проявится только при крайней необходимости.

Первая же спокойная ночь после возвращения к родителям полностью подтвердили слова протеанки — командира корабля и руководителя протеанской колонии. Лиара выспалась за ночь и полностью восстановилась. Не было ни бессонницы, ни кошмаров. Только спокойный глубокий сон. Очень даже может быть положительную роль сыграло и то обстоятельство, что первую такую ночь Лиара провела в комнате мамы. Идти в свою комнату, пусть и очень хорошо знакомую, привычную, Лиара побоялась.

Бенезия убедилась в том, что дочка окрепла и очень повзрослела. Ей изменения, происшедшие в Лиаре, понравились. Таэла на следующий день встретилась с Бенезией и с Этитой, многое им пояснила относительно того, что теперь доступно Лиаре, ответила на множество вопросов, конечно, не раскрывая всех тонкостей и деталей. Разговор протеанки и матриархов был долгим и очень результативным.

Таэла пояснила Бенезии и Этите прежде всего, что Лиара теперь осмыслит свою жизнь гораздо более полно и глубоко, чем ей было доступно ранее, а уже на основе этого осмысления она адаптируется к современной жизни, более точно и полно настроится на выполнение своих нынешних многочисленных и сложных обязанностей. Протеанка не скрыла от Бенезии и Этиты то, что наедине с ними двоими Лиара будет прежней — хорошо им знакомой дочерью. Она, как уточнила Таэла, не утратила связь с детством, а её сложная юность на самом деле всего лишь совмещение со зрелостью.

Очень скоро матриархи убедились в том, что Таэла сказала правду — действительно, когда Лиара оставалась наедине с матриархами, она снимала с себя психический кокон Советницы и становилась обычной молодой азари, которую Бенезия с любовью именовала также только наедине Крылышком. Лиара была счастлива умножать эти моменты, ведь очень скоро она вернётся на Тессию, которая продолжает воевать с Жнецами и их пособниками. Всякое может случиться, поэтому каждый день, проведённый ею вместе с родителями сейчас очень дорог.

Перед самым отлётом с Илоса у семьи Т'Сони выдались несколько свободных дней — протеане мудро поступили, порекомендовав гостьям хорошо и полно подготовиться к возвращению на материнскую планету азари.

Вечером одного из таких дней Лиара поговорила с родителями на очень сложную и важную для неё тему — о вере. Говорили они тогда тихо, почти шёпотом, говорили долго, много, часто умолкали, обдумывая услышанное, обдумывая то, что было ими сказано и то, что следовало сказать сейчас. Потом, много позднее Лиара неоднократно вспоминала этот разговор — буквально по фразам, по интонациям, по мельчайшим деталям. Она никогда не была слишком уж набожна, но допускала, как и многие её современницы, существование неких Высших Сил, именовать которые каждая синекожая дева могла так, как ей заблагорассудится, конечно же, не допуская оскорбления и унижения столь важных сущностей.

После того, как этот разговор был окончен, Бенезия, Этита и Лиара вышли из балка и направились в лес. Очень скоро посёлок, и без того надёжно замаскированный, совершенно пропал из виду. Зато открылось небо, усыпанное звёздами. Не сговариваясь, все три азари сложили руки перед грудью в молитвенном жесте и обратили свои взоры в небо. Несколько минут молчания. Несколько минут прямого, непосредственного общения с тем, что представляло здесь, в этой Галактике те самые Высшие Силы, повелевавшие эволюцией и природой гигантского сложно организованного пространства.

Лиара молилась, не глядя на родителей, но отчётливо, полно чувствуя их присутствие. Когда же молитва завершилась, молодая азари поймала на себе взгляды Этиты и Бенезии. Особые взгляды. Потом, впоследствии, после возвращения на Тессию, Бенезия в вечернем разговоре с дочерью сказала, что тогда Лиара… светилась. Светилась новым светом, внутренним светом. Её фигура чётко выделялась на фоне темноты леса и полумрака неба, а лицо излучало неведомое ранее спокойствие и уверенность. Она, как сказала Бенезия, предстала перед родителям обновлённой, взрослой, сильной и мощной, и, в то же время — нежной и глубокой. Выслушав маму, Лиара только кивнула и расцеловала Бенезию, не произнеся ни слова.

Со временем Лиара убедилась в том, что она очень многое, чем располагала, не только сохранила, но и приумножила. Она, как и любая синекожая дева, умела и любила быть очень разной, если была возможность — она что-либо мелкое, почти незаметное меняла в своём внешнем облике, особенно — на лице, на руках и в одежде и в обуви. Это позволяло ей не застыть, не остановиться в своём развитии, в своём совершенствовании, помогало справляться с перегрузками, утомлением, усталостью, раздражением.

Она часто вспоминала, как вместе с Шепардом пришла на берег Океана. Азари всегда оставались верны своей прародине, своему Океану, из которого когда-то, подчиняясь и требованию эволюции и желанию протеан, вышли на сушу и стали жить новой жизнью. Часто, в минуты задумчивости, Лиара касалась своих отростков и гладила свою шею, прикрыв глаза и ощущая наслаждение. Обычный для синекожей девы жест для Лиары был наполнен особым смыслом — только Шепард мог так коснуться её шеи и её отростков, чтобы она ощутила ещё большее удовольствие, наслаждение, получила редкое по глубине и полноте удовлетворение. Только Шепард мог так касаться её головы — мягко, нежно и в то же время — уверенно и бережно. Только Шепард.

Для Лиары было совершенно очевидно, что она по-прежнему влюблена в Шепарда глубоко и полно. Пребывание на Илосе, общение и работа вместе с протеанами помогли Лиаре утвердиться в понимании своей любви, обрести новое разумение её граней и сути.

Узнав о том, что у Шепарда теперь есть ещё две дочери — теперь уже от киборгессы, Лиара в течение нескольких дней, как только позволяли дела, старалась уединиться и поразмышлять, подумать максимально полно над этим фактом. Да, ей пришлось признать, что киборгесса способна любить Джона, любить не так, конечно, как органик, а как доступно ей, синтету, роботу, киберу, машине, вооружённой самым современным постоянно совершенствуемым искусственным интеллектом. Способна любить. Шепард, как поняла младшая Т'Сони сумел достичь нового уровня — не только личного, но и Отрядного, а также, безусловно — галактического. Советник Лиара знала, что женившись на киборгессе, фактически — на машине с искусственным интеллектом, Шепард, а не кто-либо другой из разумных органиков, нанёс сокрушительный удар по основополагающему тезису Левиафанов: между разумными органиками и разумными синтетами неизбежна война, которая чаще всего будет заканчиваться поражением разумных органиков.

Очень скоро Лиара осознала, что вполне возможно именно для этого Джон прошёл через размолвку с Лиарой, заставил, побудил, принудил её как можно быстрее вернуться с борта фрегат-крейсера на Тессию. Конечно, Лиара, продолжавшая любить Джона, не могла спокойно и бесчувственно воспринять известие, что новой, второй по счёту, но никак не по значению женой Джона Шепарда стала киборгесса. Синтетик, машина, робот, кибер. Некоторое время — сама Лиара затруднялась впоследствии точно указать, сколько же длился этот период — младшая Т'Сони была склонна, оставаясь в одиночестве, плакать. Тихо, беззвучно, но плакать. Ей тогда иногда казалось, что Джон её покинул, если не предал. Первое она принимала гораздо легче, чем второе. В предательство Шепарда она не верила и не хотела верить.

Она хорошо знала, что азари представители других рас считают, мягко говоря, способными манипулировать любыми разумными органиками. Может быть именно поэтому именно азари, дочь Самары-юстициара, бывшая ардат-якши, а ныне Советник Арии Т'Лоак Мирала, освоила новое для любого нынешнего разумного органика пространство психокосмоса. Может быть. Очень даже может быть. Лиара также признавала, что эволюция, природа также манипулируют, а когда и просто управляют разумными органиками, заставляя их действовать, не осознавая, почему они поступают именно так. Как прочитала младшая Т'Сони в одной человеческой книге, найденной на просторах Экстранета «Так природа захотела. Почему — не наше дело. Для чего — не нам судить».

Да, обвинения в адрес азари, утверждавшие, что синекожие девы, множащиеся со скоростью насекомых, ничего не дают другим расам, поскольку способны породить только азари, зато легко вступают в связь с представителем практически любой из ныне существующих в Галактике известных рас и не заморачиваются половой принадлежностью сексуального партнёра, во многом обоснованны и справедливы, но ведь это всего лишь способ жизни расы азари. Сама Лиара всегда знала, что она чистокровная азари, то есть дочь двух азари, причём — поздний ребёнок, ведь Бенезия родила её незадолго до того момента, как любая врач-азари категорически запретила бы ей беременеть, поскольку организм азари уже вступал в пору увядания, называемую людьми, да и не только людьми просто и грубо — старостью.

Разве за способ жизни можно карать, если он на самом деле не наносит ощутимого ущерба другому партнёру, принадлежащему к другой расе? Ведь связь, порождавшая новых азари — Лиара специально проверяла это по множеству источников — в большинстве, в подавляющем большинстве случаев была естественной, основанной на обоюдном согласии и безусловной готовности партнёров. Да, были нарушения, были искривления, были извращения, но ведь азари никогда не позиционировали себя как святые и безгрешные телесные сущности. Они сами пострадали — протеане начали их трансформацию, вмешались в развитие…

Да, протеане, как теперь чётко и полно знала Лиара, спасли азари от гибели, затормозив их развитие и сумев уберечь расу синекожих красоток от переработки в пасту. Тогда, пятьдесят тысяч лет назад, на просторы Галактики не вышел двухкилометровый тяжёлый Жнец, созданный из молодой и, безусловно, перспективной не только благодаря усилиям протеан расы.

Азари сумели избежать уничтожения. И протеане ушли с их пространства, предоставили расе свободу и подарив особое будущее. Азари медленно, не всегда верно, не всегда уверенно шли своим путём. Да, многое они не учли, многое не узнали, многое пустили на самотёк, во многом ошиблись. Но они сумели развиться и стать одной из сильнейших рас нынешней Галактики. Расой, хранящей в себе влияние, ставшее наследием протеанской расы.

И теперь азари Лиара Т'Сони почти единственная из синекожих дев знала полно и точно, что протеане — вернулись, что Явик — не единственный ныне известный протеанин, что он — женат, что у него есть супруга, которая командует кораблём протеан и руководит многонаселённой протеанской колонией. Руководит профессионально, храня традиции, веру, нравственность, мораль и устои проеанской расы.

Ничего этого не было бы, если бы на Иден Прайме не появился Шепард. Ничего не смогли бы противопоставить Жнецам и их пособникам нынешние расы, погрязшие в мелочных разборках и в неминуемых, но, как оказалось, достаточно легко преодолимых противоречиях.

Представив, что Жнец, посетивший Иден-Прайм, увёз бы с собой протеанский маяк, а затем дал бы команду на раскрытие Цитадели в гигантский ретранслятор, Лиара невольно поёжилась. Ведь не будь Шепарда, она так и осталась бы навсегда в этом кисельном поле, не дающим ей сделать ничего, кроме разве что едва заметного помаргивания веками. Лиара погибла бы в этом обездвиживающем поле, а потом произошло бы извержение вулкана и никто бы не узнал, где следует искать следы её археологической экспедиции. Если бы не Шепард, у Галактики не было бы ни единого реального шанса хотя бы выдержать первый удар Жнецов.

Только с появлением Джона, только с появлением «Нормандии» на Иден-Прайм у обитателей Галактики появился шанс. Шанс выстоять и выжить. Да, за то, чтобы этот шанс сохранился, ежесуточно гибнут десятки, если не сотни тысяч разумных органиков. Но они гибнут в бою. В бою с сильным, изворотливым, опытным и профессионально ориентированным на тотальную зачистку Галактики от любых следов разумной органической жизни врагом. Они не отступают, они не сдаются, они не просят пощады. Они борются. Потому что у них у всех есть надежда выжить и победить. Остановить это разрушительное, это гигантское колесо Циклов, закончить историю расы полумашин окончательной, бесповоротной, несомненной победой. И эту надежду подарил им Шепард. Он не стал мессией, не стал галактическим лидером-чиновником, не стал вождём. Он, как была убеждена Лиара, просто побудил очень многих органиков внимательно и строго посмотреть внутрь самих себя и задать себе самим несколько очень неудобных, но крайне важных вопросов. Каждый органик был волен ответить на эти вопросы или уклониться от ответов. Война с таким врагом, каким были Жнецы, ничуть не напоминала для большинства обитателей Галактики фейерверк или праздничное шествие. Это, скорее, была очень трудная, кровавая, тяжёлая работа. Не сделав эту работу, трудно было надеяться не только победить — выстоять под непрерывными ударами Жнецов и их пособников.

Шепард вернул галактике протеан. А теперь он сделал следующий шаг — опроверг один из основных постулатов Левиафанов. Да, тот самый постулат о неминуемости военного столкновения между разумными органиками и разумными синтетами, где именно последним и будет принадлежать окончательная и неминуемая победа. Шепард стал мужем разумного синтета, успевшего стать легендой Цитадели и легендой Тессии. И рождённого в материнской звёздной системе людей.

Многие расы работали над проблемами искусственного интеллекта, многими были достигнуты большие и очень значимые результаты. Но никто из старых, не старших, а именно старых рас не сделал того, что сделал землянин Джон Шепард. Британец Джон Шепард. Он дал киборгам, платформам, вооружённым искусственными интеллектами, права гражданства, подтвердив тем самым, что он — действительный, реальный, настоящий Спектр. Не Спектр некоего Совета Цитадели, а Спектр Галактики. Полный, многоцветный, разнообразный, но в то же время — единый и целостный Спектр. Он, Джон Шепард, не только стал мужем разумного синтета, но и стал отцом её детей — новых искусственных интеллектов, которые с самого рождения теперь обладают всеми правами, которые совсем недавно были присущи только разумным органикам.

Теперь на борту кораблей Отряда уже не четыре, а пять искусственных интеллектов, причём четверо из них обладают совершенными, основанными на лучших стандартах женскими человеческими телами. Все синтеты Отряда — воины, но они лишены милитаристской ограниченности, они работают с информацией и оказывают не только военную помощь всем Отрядовцам, которые, кстати, совершенно не горят желанием и не стремятся подвергнуть своих железно-стально-пластиковых коллег опасности ранения от обстрела или опасности гибели под бомбёжкой.

Благодаря Отряду, благодаря его усиленному контролю за информационным пространством Галактики, за продолжающим функционировать, несмотря на войну с Жнецами, Экстранетом, благодаря вниманию отрядовцев и в первую очередь его синтетов к мельчайшим деталям была предотвращена настоящая катастрофа на Тессии. Если бы Тевос сумела передать Жнецам информацию о «Мечах азари»… Тессия бы стала мёртвой планетой, открыв собой список постоянных невозвратных потерь азари, потерь жизненного пространства. Гибель Тессии, гибель её населения стала бы для синекожих дев тяжелейшим ударом, который вполне мог, да что там мог, гарантированно подорвал бы волю азари к сопротивлению, волю к победе.

И вместо предавшей свою расу азари Тевос Советником по Азарийскому Пространству становится азари Лиара Т'Сони. Если бы не Отряд, у неё бы не было никаких шансов когда нибудь, даже через восемь сотен лет жизни вступить на этот пост, взять эту высоту. Она бы просто не выжила тогда под орбитальной массированной бомбардировкой. Погибла бы и она и её родители, которые только недавно поверили в то, что сколько бы им не было предначертано судьбой прожить, они проживут эти дни, месяцы и годы рядом и вместе.

Разве она, Лиара Т'Сони, хочет многого? Она любит Джона. Любит искренне, полно. Она не хочет быть его тенью, она хочет встать с ним рядом, встать, помогая ему, поддерживая его, желая ему только добра. Она — органик, потому она обязана выполнять требования эволюции для органиков и она хочет, чтобы у неё были от Джона дети. Столько, сколько будет — все они будут ею и, конечно же, Джоном, любимы. Она верит Джону и надеется, что Джон верит ей.

Она понимает, что Джон не сможет прожить тысячу лет. Для неё, полюбившей человека, землянина, спасшего её от смерти, от гибели на Терруме, это — тяжёлое понимание. Джон сумел сделать очень много из того, что большинством разумных органиков приписывалось в идеале или, реже, в реальности — разве что героям сказаний и сказок. А она видит в Джоне не только героя, не только Спектра, не только воина, не только старшего помощника командира легендарного без всяких скидок и условностей фрегата «Нормандия». Она видит в Джоне личность, реальную личность, реального человека со сложной и тяжёлой судьбой. И она хочет помочь Джону всем, чем только сможет. Потому что Джон помог не только ей, он помог явно или неявно очень многим другим разумным органикам.

Она была счастлива с Джоном и будет счастлива с ним, когда придёт время и она сможет встать с ним рядом. А сейчас она счастлива хотя бы тем, что знает и помнит Джона гораздо полнее, лучше и глубже, чем большинство жителей Млечного Пути.

Не случайно, совершенно не случайно протеане оставили азари уникальную способность — «единение разумов». У людей есть поговорка: «главное — когда тебя понимают». А единение разумов помогало, всегда помогает и будет помогать синекожим девам глубже понимать собеседников и партнёров, осознанно подходить к продолжению рода. Да, азари способны порождать только азари, но ведь это же естественно. И Лиара знает, что для Джона она прежде всего — свободная, самостоятельная и самоценная личность, а не просто женское тело, привлекательное прежде всего сексуально.

Лиара знает, что и в традициях людей, в традициях землян есть правило, согласно которому женщины-землянки всегда продолжали жизнь лучших мужчин в своих детях, которых они рожали от этих самых лучших, самых достойных мужчин. Такое же правило есть и у азари. Да, оно не единственное и даже не главенствующее, но нельзя понять, что такое хорошо, не поняв, не прочувствовав, не осознав, что такое плохо.

Джон спас жизнь Лиаре. Он вернул её из комы, он вернул её из небытия. Он практически вторично спас саму суть Лиары Т'Сони. Причём сделал это не лично, а через посредника — благодаря присутствию и помощи Светланы Стрельцовой, невесты, а впоследствии — законной жены Шепарда она, Лиара Т'Сони обрела шанс вернуться к нормальной жизни.

Джон Шепард не только спас саму Лиару, он спас её родителей, дав им возможность жить полной семьёй, где есть папа, есть мама и есть ребёнок. То, что Лиаре аж сто с лишним лет, немногое меняет, ведь она и жить будет не одну сотню лет, а почти тысячу. Жить рядом с мамой, ласково почти ежедневно называющей её Крылышком и рядом с папой, Мятежным Матриархом, благодаря которому Лиара превратилась в профессионального бойца азарийского ополчения. Может быть стала легендой Тесси. Может быть — для неё самой это не принципиально. Главное, чтобы азари Тессии выстояли и выжили, чтобы планета, материнская планета расы Азари и в дальнейшем долгие тысячелетия продолжала свой полёт по орбите, даря жизнь новым поколениям синекожих дев.

Лиара следует требованиям природы и эволюции. Она знает — Джон достоин её любви, достоин её доверия и достоин того, чтобы стать отцом её детей. Благодаря ему, благодаря его незримому, и, к сожалению, очень редкому зримому и осязаемому присутствию, Лиара спасла жизнь двум малюткам азари. И поверила в то, что она многое может из того, что даже природа позволяет очень немногим синекожим красоткам. Очень немногим.

Лиара ведает, именно ведает, а не просто знает, что для Джона она — личность. Да, она красива, телесно привлекательна, умна и может быть, не по возрасту всесторонне развита. И, тем не менее, Джон не торопит её с реализацией известного сценария. Он не давит на неё, не заставляет отказываться от привычного для неё образа жизни, от работы в лаборатории, от работы в фирме, от службы в ополчении, наконец. Он верит Лиаре и верит, что для самой Т'Сони главное, в неё. Верит и способен ждать, когда будет возможность снова увидеться, снова ощутить друг друга, услышать биение сердец, услышать дыхание. Не по аудиосвязи, не по видео — напрямую: касаниями, объятиями.

Лиара понимает, что Джон последователен и строг. Наверное, да нет, не просто наверное, а скорее всего им обоим по-прежнему будет очень долго хватать объятий и поцелуев. Простого пребывания рядом. Ведь они настолько хорошо ощущают, настолько хорошо чувствуют друг друга — сама Лиара в этом неоднократно уже убедилась. Потому она часто мечтает о том времени, как она снова где-нибудь, когда-нибудь останется наедине с Джоном, просто для того, чтобы свободно обнять его, погладить, поцеловать. Ощутить его присутствие рядом во всей возможной полноте.

Пребывание на Илосе помогло Лиаре понять одну важную вещь: Джон даёт ей право выбора, сохраняет за ней это право, не настаивает ни на чём и прежде всего — на своей кандидатуре. Она — коренная жительница, уроженка Тессии и может выбрать в мужья любого тессийца любой расы и любого пола. Это будет только её выбор. Если даже она, Лиара Т'Сони предпочтёт Джону Шепарду другого землянина, он не будет обижаться, возмущаться и негодовать. Он просто примет её выбор как данность. Потому что это — её свободный выбор, влиять на который он не будет никоим образом.

Лиара вспомнила, как смотрела на саму себя в зеркало там, в госпитале, когда решалась на форменную авантюру, пытаясь избежать перспективы, реальной перспективы инвалидности. Да и сейчас она не совсем здорова — последствия ранения продолжают сказываться и будут сказываться ещё долго.

Похоже, пришло время снова так или почти так посмотреть на себя в зеркало и задать самой себе другой вопрос — готова ли она стать законной женой другого землянина? Другого человека. Не Джона Шепарда. Готова ли она стать матерью его детей, понять, что никогда больше её первенцами не станут дети Джона Шепарда? Готова ли она хранить верность и любовь двум мужчинам, двум землянам? Готова ли она честно признаться этому другому землянину в том, что она всегда любила, любит и будет любить кроме него ещё и столь уникальную и без всяких скидок легендарную личность, какой стал британец, землянин Джон Шепард?

Наступил день и Лиара смогла на несколько десятков минут остаться в своей комнате в квартире родителей в полном одиночестве. Всё получилось, как потом поняла младшая Т'Сони, на полном автомате: она встала перед зеркалом в своём новом зелёном комбинезоне с белыми полосами — белый комбинезон с синими полосами она специально не одевала, ведь он был накрепко связан в её сознании только с Джоном Шепардом. Так вот встала она в этом новом зелёном с белыми полосами комбинезоне перед зеркалом, повернулась вполоборота к нему и, чуть склонив и повернув голову в сторону зеркальной пластины, взглянула на своё отражение прямо и требовательно, безмолвно задавая самой себе самые важные вопросы, которые она сформулировала очень давно и теперь получила возможность задать. Не кому-нибудь другому, а самой себе.

Сколько она тогда провела перед зеркалом времени — младшая Т'Сони впоследстви неизменно затруднялась ответить. Бенезия и Этита понимали Лиару без слов, поэтому, вероятнее всего, так и не вошли в её комнату, а она, проведя перед зеркалом несколько десятков минут, потом просто легла на жестковатую койку и сразу уснула — утром её ждала работа в городке Советников. Ответы на свои вопросы она получила полные и точные. Да, тяжело ей дались эти ответы, ведь большинство из вопросов предполагали осуществление сложного выбора и требовали максимальной честности и готовности к максимальной ответственности за ложь.