Глава 12

Когда за Каем пришли два солдата, он бесцельно слонялся по шатру, уже не зная чем заняться. Бежать он не мог, так как дал слово. Для Кая это была не пустая фраза — за годы здесь он зарекомендовал себя как человека, который «держит слово». И ничто не заставит его нарушить данное слово. Это был его жизненный принцип — принцип чести.

Солдаты учтиво поклонились и жестом попросили пройти вперед. Из этого он сделал вывод, что он не пленник, а почетный гость или гость-пленник. Это уже стало интересно, тем более он слышал шум подъезжающих машин — кто-то приехал и хочет его видеть.

«Если меня так учтиво ведут, а не тащат в наручниках, значит, не все так уж плохо. Даже интересно, кто приехал в гости к Тоями?»

Все эти мысли мелькали у него в голове, пока они шли через лагерь.

Зайдя внутрь шатра, Кай увидел стоящих с одной стороны господина Юзуру и его свиту, с другой стороны — Тоями и его свиту, а в центре — Рэйко. Он его узнал бы всегда, несмотря на то, что виделись они последний раз чуть ли не год назад, причем не в лучших обстоятельствах. Он вспомнил, как тащил его на себе через ущелье под градом пуль и взрывов. Тогда Рейко сильно ранило.

— Рэйко! — Кай шагнул вперед, они обнялись по-мужски крепко, как два воина, прошедшие ад войны, — как я рад тебя видеть.

Затем он повернулся к Юзуру.

— Здравствуйте, господин Юзуру, — Кай всегда соблюдал традиции этой страны и всегда с уважением относился к людям, которые перед ним стояли, хотя знал, что сейчас они разговаривают, а уже завтра могут быть по разные стороны окопов.

Затем повисла неловкая пауза. Все смотрели на Кая, а он понимал, что они хотят понять — что произошло между ним и Тоями.

Кай стоял под перекрестными взглядами. Кимоно Каю очень шло: тонкая талия, темный шелк, белая оторочка, оттеняющая лицо и руки, смоляные волосы, зеленые глаза, благородные черты лица.

Рейко поймал себя на мысли, что понимает Тоями, почему его так накрыло. Все это время он видел Кая обычно в крови, грязи, темени и в пылу сражения, хотя и тогда он был красив, но сейчас…

— Скажите, господин Такеру уважительно отнесся к вашему пребыванию у него в гостях? — наконец спросил Юзуру, нарушив затянувшуюся паузу.

— Да, с должным уважением, — Кай понимал, о чем он хочет узнать.

— Прошу извинить за ваше пленение, давайте считать это недоразумением — вы свободны. И если окажете нам честь — останьтесь на ужин, а также есть предложение по сотрудничеству, которое хотелось бы с вами обсудить.

— Спасибо, — ответил Кай и учтиво поклонился, — я приму ваше приглашение остаться на ужин.

— Я хочу поговорить наедине с моим боевым товарищем, мы придем к ужину, — сказал Рейко и жестом пригласил следовать Кая за ним в другую часть шатра, отгороженною палантином.

Все это время Тоями молча стоял и с холодным спокойным лицом наблюдал за происходящим, а внутри у него бушевала буря. Он не знал, что у Кая такая искренняя дружба с Рейко. Насколько они искренни, он увидел по светящимся радостью глазам одного и другого. И почему Кай не стал обвинять его? Он же мог сказать господину Юзуру о непочтительном к нему отношении, и тогда Тоями мало бы не показалось — судя по такому спешному приезду, господин Юзуру был решительно настроен.

Когда Кай и Рейко ушли в другую часть палатки, Тоями вспомнил, что у него долг хозяина всех разместить и дать распоряжения о предстоящем ужине — этим он и занялся, хотя мысли его были о Кае, он понимал, что сейчас у него будет спрашивать Рейко.

***

Кай сел в кресло, рядом с которым стоял столик, и смотрел, как взволнованно ходит Рейко. Пытаясь найти слова, чтобы начать разговор.

Так и не найдя подходящих слов и кипя от бешенства, Рейко резко обернулся, остановившись прямо перед Каем, и спросил:

— Точно все в порядке? Ты ничего мне не хочешь сказать?

— Спасибо, что ты так искренне волнуешься за меня. Точно все в порядке, — Кай открытым взглядом посмотрел в прищуренные, мечущие молнии глаза Рейко, — пожалуйста, присядь, ты меня уже начинаешь пугать своим состоянием.

— Ты мой друг, ты столько раз меня спасал, мы дрались плечом к плечу. Я готов убить Тоями, если ты только скажешь, — говоря это, Рейко сел в кресло напротив.

— Если бы было нужно, я бы и сам убил Тоями, — Кай достал пачку сигарет, тонкими пальцами вытащил одну и прикурил.

— Мне жаль, что Тоями так себя ведет, — тихо сказал Рейко, волна агрессии схлынула, Кай развеял окончательно его сомнения — с ним все нормально.

— Я знаю вашу культуру, традиции, историю, я понимаю Тоями, я его не осуждаю, я на него даже не обижаюсь, но и принять я это не могу, так как у меня другая вера, — Кай искренне хотел объяснить все Рейко, чтобы тот понял, перестал волноваться и, тем более, оставил мысли убивать Тоями. Что он может сделать это, Кай даже не сомневался.

— Я понял тебя, я рад, что как образованный человек ты понимаешь поступок Тоями, я уважаю тебя за твое решение и терпение к нему в его безумии.

— Ну, если честно, этим он меня уже поддостал.

Они вместе рассмеялись, понимая всю абсурдность этой ситуации. Смех убрал последние остатки напряжения. Оставшееся время они разговаривали о том, где и кто был за этот год и о событиях последних сражений. Им было о чем поговорить. Столько общего. Вернее, одно общее — бесконечная война…

***

Потом их позвали к ужину. Ужин был накрыт в национальном японском стиле. Низкие столы, за которыми все сидели на коленях в позе сейдза. Кая это не смущало, он не только прекрасно знал язык, но и все традиции этого народа, кому кланяться, как есть палочками и правильно отвечать на тосты, чтобы не оскорбить более старших гостей, этому его обучил его учитель.

Тонкое соблюдение этикета Каем поразило всех. Такое знание традиций и уважение к ним — у многих японцев сейчас этого не встретишь.

На таких ужинах было принято за столом говорить только о прошлых исторических событиях Японии, войнах кланов прошлых веков, военачальниках, их битвах, их жизни. Многие удивленно косились на Кая, когда в очередной раз нужно было продолжить беседу, он с легкостью продолжал любые темы разговора, прекрасно ориентировался в сложных именах былых полководцев, идеально помнил даты и подробности исторических битв.

Тоями был тоже удивлен и поражен, как вел себя Кай, эти манеры истинного самурая, хотя он не был им, — ни одной осечки.

Кай сидел рядом с ним, по правую руку, такова традиция — гость хозяина должен сидеть справа от него. Вот только Кай практически ничего не ел, только чуть пригубливал пиалу с саке, когда поднимали тосты. Это немного насторожило Тоями, но он не придал этому большого значения.

Сидевший справа от Юзуру его советник был раздражен всеобщим восхищением Каем, он считал его врагом. И все, что сейчас происходит здесь, было лишним. Он этого не понимал и не принимал, но терпел, так как его господин так решил.

Пытаясь найти повод подловить хоть в чем-то Кая, чтобы тот попал в просак и, наконец, облажался перед всеми, Макота завел разговор о поэзии прошлых веков. Ведь не мог же Кай знать все — всю поэзию!

— Кай, вы сказали, что любите японскую поэзию, я вспомнил один стих, но не помню его окончания, не поможете ли мне в этом:

«В грезах весенней ночи

Воздушный мост возник»

Нависла тишина, все поняли, что Макота, который всю дорогу сюда твердил, что Кай — враг и с ним нужно разобраться как с врагом, а не искать дружеского взаимодействия, сейчас хочет выставить Кая в невыгодном положении.

— «И вдруг распался, —

Вершиной разделенные плывут

Пряди облаков в небе.»

Это Фудзивара Тэйка, мне нравится его поэзия, одиннадцатый век, — в задумчивости сказал Кай, даже не придав виду, что это была ловушка.

Тоями обернулся и восхищенно посмотрел в глаза Каю, услышанное окончательно его сразило. Он пытался держаться весь вечер, но чтение стихов, да еще в идеальной японской манере с идеальным произношением! Он уже не мог отвести взгляда от лица Кая.

Все смотрели на них.

Кай понимал, что Тоями опять слетает с катушек. Он не думал, что своим поведением, так впечатлит его. Нужно было что-то предпринять, чтобы Тоями пришел в себя, так как Рейко начинал закипать, видя, как Тоями пялится на Кая.

«Если любишь ты меня,

Помашу тебе я рукавом,

Но в стране Мусаси на лугах

Укэра от глаз скрывают цвет —

Так и ты скрывай свою любовь».

— И это стихотворение мне очень нравится, — холодным голосом сказал Кай, читая его, смотря в глаза Тоями.

«Тоями, приди в себя!» — посылал ему мысленный сигнал Кай.

Он совсем не хотел, чтобы Тоями пострадал из-за своей глупости.

Сверкающие гневом глаза Кая читающего стихотворение, как ушат холодной воды отрезвили Тоями. Его лицо приняло маску безразличия, и он перевел взгляд перед собой в пространство.

— Кай, я с вами хотел обсудить возможность сотрудничества по одной военной операции — сказал господин Юзуру, прервав затянувшуюся паузу.

Далее господин Юзуру рассказал Каю ее суть:

Противоборствующий клан Миота сейчас был не в лучшем положении, недалеко отсюда располагался их лагерь, как оказалось, очень малочисленный. По данным разведки, в лагерь привезли схемы подземных лабиринтов, находящихся под горой Айшар. Сейчас схемы хранятся там, в лагере, их информатор это подтвердил. Но была одна загвоздка — схемы хранились в сейфе. Взрывать сейф нельзя — там система самоуничтожения всего содержимого. Забрать тоже нельзя — это многотонная громадина, прибудет подкрепление, чтобы его вывезти, — им не дадут уйти. Единственный выход — подобрать код и вскрыть сейф. С помощью компьютера можно было пытаться подобрать код, но это долго, пока программа начнет просчитывать все многомиллионные комбинации, компьютеру нужно время.

Господин Юзуру много слышал о математических способностях Кая и знал, что уже один раз Кай вскрывал такой сейф буквально за несколько минут. Только человеческий ум может путем логики и разума подобрать верный код. И таким умом обладал Кай. Поэтому он и предлагал сотрудничество, причем взамен он обещает Каю не только свободу, но и возможность забрать копии схем лабиринта. Так как считал, что это пойдет всем на пользу. С тем, что водилось в этих туннелях, им одним не справиться. Им вообще нужен лишь один туннель, чтобы по нему выйти к озеру, тем самым зайдя в тыл основного лагеря Миота.

Кай внимательно выслушал поступившее предложение. Получить схемы лабиринтов — это было бы очень здорово. Гору они бы очень пригодились, а то уж сколько раз они блуждали по туннелям как слепые котята. Имея схемы, они бы нашли тогда, где может располагаться секретная лаборатория Гюнтера и положили конец ее существованию и тем опытам, что он там ставит. Да и свом стоит часть схем туннелей привезти. Все, естественно, он сдавать не будет, а то наделают делов.

— Какое будет ваше решение? — спросил Юзуру, глядя на спокойное лицо Кая.

— От такого предложения глупо отказываться. Есть фотографии сейфа?

— Да, — Юзуру обернулся к помощнику, — покажите Каю.

Взглянув на фотографии, Кай понял, что худшие его опасения сбылись. Он знал эти сейфы, изучал их, проходя обучение у спецслужб. Была разная модификация таких сейфов с разными системами самоуничтожения. Это был сейф с одной попыткой. То есть, при вводе неправильного кода он взрывался.

— Вам знакома эта модель? — Юзуру пытался понять по лицу Кая, что не так. Глаза Кая чуть расширились, когда он взглянул на фотографию, Юзуру всегда очень внимательно наблюдал за каждым, ведь по эмоциям человека можно понять намного больше, чем тот говорит.

— Да, знакома. Будет только одна попытка.

— Что это значит?

— Если код неверный, сработает механизм самоуничтожения.

У Тоями внутри все похолодело, он понимал, что где-то будет подвох. Так просто Юзуру ничего не делает. Отпустить Кая взамен на смертельную услугу.

— Когда поедем? — спросил Кай.

— Я не знал, что здесь всего одна попытка, — Юзуру действительно не знал, что здесь все намного серьезнее.

— Это война, здесь везде игра в рулетку. Мне нравится эта игра, — глаза Кая вспыхнули зелеными шальными искрами, — когда едем?

— Завтра вечером, там планируем быть к часу ночи. Но подробный план операции предлагаю обсудить завтра днем, так как положение по фронтам постоянно меняется. Завтра будут последние сводки и данные по наблюдению за лагерем Миота.

Юзуру поднялся, показывая всем о завершении ужина, все последовали его примеру.

Обращаясь к Тоями, Юзуру сказал:

— Найдите для Кая другой шатер для ночевки.

— Я предпочел бы остаться в шатре господина Такеру, если вы не против?

Все, уже уходившие остановились и обернулись, на такое заявление Кая.

— Желание гостя — закон, — Юзуру не стал возражать, он понимал, что самое безопасное место для Кая, это быть рядом с тем, кто тебя любит.

Юзуру усмехнулся, идя рядом с Рейко к выходу, сказал:

— Он использует Тоями и будет им крутить и вить из него веревки.

— Я это уже понял, — Рейко теперь был спокоен за Кая и его ночь с Тоями, но вот предстоящий поход его действительно все больше начинал волновать всплывшими подробностями про сейф.

— Я поеду завтра с ними, — обратился Рейко к уже уходящему в сторону своего шатра Юзуру.

— Ваше право, господин Никайдо Рейко. Такой воин там будет очень кстати.

***

Тоями отдал распоряжение, чтобы Кая проводили в его шатер, а сам остался доделывать дела. Приезд таких гостей внес определенные коррективы в его планы.

Мысль о Кае, о его решении, которого он не ожидал, постоянно возникало в сознании.

«Почему он решил остаться с ним? Значит, он ему не противен после вчерашнего?»

Вернувшись в шатер, он застал Кая, дремлющим на диване с включенным телевизором.

Странно, ведь то, что он так спокойно у него расслабляется, значит, что он ему доверяет. Ведь другой бы, находясь у врага, никогда бы не стал выпадать в осадок, а Кай ему верит, несмотря ни на что, полностью доверяет себя, не сомневается в нем. Он сам в себе сомневается, а Кай — нет.

От шума шагов Кай проснулся и увидел Тоями, который стоял напротив и смотрел на него печальными серыми глазами.

— Опять ты пялишься, — раздраженно сказал Кай.

— Ты запретил любить тебя, разреши хоть смотреть.

— Псих! — огрызнулся Кай, затем более спокойно сказал, — сегодняшний ужин был очень утомителен, я, кажется, даже заснул у телека.

— Ты ничего не ел, тебе не нравится наша еда? Хочешь, тебе что-нибудь другого принесут?

— Шоколадные конфеты есть? — видя лицо Тоями, Кай улыбнулся, — что здесь такого, ты же знаешь, я люблю шоколад.

— Как девчонка… — Тоями осекся, — ты сама противоположность. Ты меня сводишь с ума.

— Ты сам как девчонка, у тебя в ванной столько всего.

— Но тебе же понравилось, — Тоями втянул воздух ноздрями, — от тебя до сих пор пахнет моим ванильным гелем.

Кай промолчал, затем сказал:

— И вино красное полусухое пусть принесут. У меня сегодня будет бессонная ночь, — Тоями напрягся от таких заявлений, — расслабься. — Кай засмеялся, видя лицо Тоями, — ну а теперь о серьезном. За эту ночь мне предстоит разгадать шифр сейфа. Ты же понял, что при вскрытии сейфа есть всего одна попытка. Я знаю эти сейфы — там комбинация из восьми чисел и контрольное слово из пяти букв. Вот и нужно путем нехитрого анализа понять, что за цифры там закодированы и какое слово.

— Это невозможно!

Разворачивая конфету, Кай ответил:

— Все возможно, там будут слышны щелчки подтверждения, практически неуловимые, но слышны. А вот угадать, что там зашифровано нужно мне за сегодняшнюю ночь, — договорил он, жуя конфету. — Этот код нужно помнить и владельцу сейфа, а то бам — и все! Поэтому это должно быть что-то значимое для него, важное, что он не может забыть никогда… Ты должен мне помочь, рассказать все, что знаешь о владельце сейфа, больше деталей. Мне нужен компьютер, выход в сеть, бумага, ручка… и где вино?

— Почему ты согласился? — спросил Тоями, наливая Каю вино в бокал и выполняя все его указания.

— Мне нужны эти схемы, они спасут много жизней.

— Почему ты остался в моем шатре?

Кай стал серьезным.

— Я доверяю тебе, ты мне сейчас действительно можешь помочь, ты нужен мне.

Тоями замер от таких слов, он не ожидал и растерялся.

Затем опомнился, принес ноутбук, бумагу и ручку.

Кай сел за стол и уткнулся в монитор.

— Ну что ты там все стоишь, времени мало, садись, рассказывай. Не обращай внимание на то, что я в компьютере. Я тебя слышу, я могу делать несколько дел одновременно.

Тоями сел напротив и, понимая, насколько это важно и практически нереально в его понимании, стал подробно рассказывать о владельце сейфа господине Миота. Он достаточно хорошо его знал, был с ним знаком лично до серьезных разногласий в их кланах. И даже был в его шатре, на переговорах, где видел этот сейф краем глаза за палантином.

Кай действительно делал все одновременно, водил мышкой, что-то ища в интернете, потом резко начинал записывать и практически не смотрел на Тоями, но когда из рассказа его интересовало что-либо, он переспрашивал его и просил углубиться в детали.

— Интересная фотография. Это его семья? Кто на ней изображен? — Кай нашел ее интернете.

Тоями подошел к спинке стула и склонился, чтобы рассмотреть поближе. Как бы невзначай положил руку на плечо Кая.

— Да, это его семья, — практически склоняясь к уху Кая, сказал Тоями. Потом убрал руку, пошел и сел на свое место.

— Если бы я не был так занят, получил бы ты, но сейчас не до этого, — Кая разозлило поведение Тоями, но тратить на него время и силы он не захотел, — рассказывай о них все.

Тоями стал говорить, его воспоминания растянулись часа на два. Казалось, он вспомнил все. Помолчал, затем сказал:

— Мне больше нечего тебе рассказать.

— Хорошо. Ничего не спрашивай и не мешай, иди, — Каю нужно было время осмыслить полученную информацию и еще покопаться в интернете — там многое можно найти, — ты можешь занять мою… свою кровать, мне она сегодня не понадобится, — сказал Кай уходящему Тоями.

«И это все, что можно получить от Кая? Командный тон и распоряжение, где его место на сегодня.»

Тоями с грустью посмотрел на него. Кай сосредоточенно писал на бумаге, поглядывая в интернет.

Понимая, что завтра ответственный день и нужно выспаться, чтобы держать все под контролем, Тоями еще раз взглянул на Кая, затем пошел ложиться спать. Конечно, сон на диване был не очень удобен. Понимая, что Кай будет искать пароль к коду всю ночь, Тоями решил воспользоваться разрешением Кая — лечь на свою постель.

К рассвету, когда мозг Кая уже отказывался анализировать, он понял — нужно ложиться и поспать хоть немного. Всю ночь он пытался понять, что этот человек мог закодировать в шифре, что ему было близко и дорого. Что?! Он искал любые подробности в интернете, детали, мелочи. Слушал рассказ Тоями. Он слышал детали и к ним цеплялся, стараясь понять суть владельца сейфа, его образ мышления, его психологию, жизнь, ценности, которыми он дорожит. Тем более, у Кая была подсказка — это восемь чисел и слово из пяти букв. Он выписывал на бумажку предполагаемые варианты чисел и слов и сразу отметал те, которые не соответствовали данным требованиям.

К утру бутылка вина была уже выпита, пачка сигарет выкурена. Мозг плавился от полученной информации. Кай чувствовал, ответ где-то рядом, но он устал, нужно было поспать

Не раздеваясь, он плюхнулся на кровать рядом со спящим Тоями. Сейчас ему было все равно. Он знал, нужно поспать и ответ появится…

***

Ложась спать, Тоями включил будильник, чтобы встать пораньше, так как было много дел. От его пиканья он проснулся и понял, что в постели он не один. Повернув голову, он увидел лежащего рядом с ним на спине Кая, который спал сном младенца.

Скорее всего, он недавно лег спать, понял Тоями по еще дымящейся, плохо затушенной сигарете в пепельнице.

Тоями смотрел на спящего Кая, это красивое лицо… тонкие губы…

«Нет, я должен держать себя в руках!.. Но сегодня Кай может погибнуть, если неправильно наберет код… Погибнуть… Тогда есть ли смысл сдерживать себя? Я буду там, у сейфа, с Каем до последнего. А сейчас они здесь, вместе, рядом… его губы…»

Тоями перевернулся и лег сверху, приподняв подбородок Кая, накрыл его губы поцелуем.

От поцелуя Кай проснулся, понял, что Тоями лежит на нем и держит его руки. Положение для освобождения было невыгодное, да и силы после такого мозгового штурма его покинули. Ведь он только провалился в сон, а здесь опять Тоями!

Поцелуй Тоями был страстным, Кай почувствовал это.

«Нет — только не сейчас! Он еще код от сейфа не разгадал, поспать хотел, а здесь Тоями со своей любовью. Его даже бить жалко, да и сил сейчас нет на него…»

— Пожалуйста, прошу, не сейчас, — тихо прошептал Кай, когда губы Тоями отпустили его губы, — я очень устал, разгадка шифра рядом, но я еще до конца не понял. Мне нужно поспать. Времени на все мало… У меня даже сил нет тебя скинуть… тяжелый какой и сильный, — он все же попытался освободить руку.

Тоями слушал, глядя в уставшие, сонные глаза Кая, он понимал, Кай искренен, говорит правду, это не игра. А он опять поддался своим эгоистичным желаниям. У Кая времени уже на сон не остается, а здесь он еще к нему лезет.

Тоями откатился с Кая и, согнувшись над ним, стал его раздевать. Кимоно с множеством шелковых лент и поясов снять не так просто.

Кай устало открыл глаза.

— Что ты делаешь? Тоями — прошу тебя! У меня сейчас даже нет сил на борьбу с тобой…

Тоями остановился, прекратил разматывать с его талии шёлковый пояс.

— Мне жаль, что ты меня считаешь таким чудовищем. Я просто хочу снять с тебя эти тряпки, чтобы ты нормально поспал.

Кай сонно взглянул в глаза Тоями.

— Спасибо, — напряжение спало, он начал проваливаться в сон.

Тоями снял с него кимоно, стащил сапоги, оставив в рубашке и шароварах. И накрыл шелковым покрывалом. Это доверие, полное, безграничное. Ему так никто не доверял, никогда. Ну почему он доверяет!?

Он сидел на кровати, склонившись над спящим Каем. Затем резко отвернулся, встал, нашел свои сигареты и закурил…

С блуждающим взором подошел к ноутбуку, посмотрел на листки бумаги, лежащие рядом. Они были исписаны очень красивым, ровным почерком. Это не английский — русский, да, точно, именно так выглядят надписи на русском. Он когда-то это видел. Ведь Кай русский. Загадочная нация…

***

Вернувшись в шатер к одиннадцати часам, Тоями обнаружил Кая все так же спящим.

— Просыпайся, скоро господин Юзуру соберет военный совет.

Кай открыл глаза и увидел Тоями, стоящего у подножья кровати.

— Дай закурить.

Тоями послушно принес сигареты Кая и прикурив, дал ему. Кай затянулся и откинулся на подушку. Глядя в потолок, он сказал:

— Я, кажется, понял шифр… Принеси вина бокал, холодного, красного.

— Я еще не совсем знаком с твоими аристократическими привычками. Вино есть. Оно теплое. Буду знать и ставить его в холодильник. Думаешь, пить с утра правильно?

Кай выпустил струйку дыма после затяжки.

— А умирать сегодня ночью правильно? А шампанское холодное есть? Хочу бокал холодного шампанского!

Принесли шампанское, дорогое, французское. Кай отпил из бокала, затем опять откинулся на подушку и еще раз затянулся сигаретой.

— Обожаю Krug Clos d'Ambonnay, — на прекрасном французском произнес Кай, угадав по вкусу название шампанского, — особенно с утра.

— Ты долго собираешься валяться в кровати? — Тоями это забавляло, он поймал себя на мысли, что каждый раз Кай делает непредсказуемые для него действия, и это ему нравилось. Он впервые встречал такого удивительного человека. Такая противоположность во всем.

— Что принести тебе поесть?

— Не знаю, все равно, что-нибудь.

— У тебя нет любимых блюд? Что ты любишь из еды?

— Мне все равно.

— Знаешь, я перед тобой пляшу, угодить стараюсь. Ты можешь себя по-нормальному вести? Просто сказать — что ты любишь есть! — Тоями начало все это злить.

Кай очень серьезно посмотрел в глаза Тоями.

— Я давно уже не чувствую вкуса еды, я не хотел тебя обидеть. Извини.

— Как не чувствуешь?! — Тоями растерялся, услышав это.

— После того, как попал сюда… это из области нервного расстройства психики, — Кай помолчал, затем сказал, — обычно я ем рыбу и овощи.

— Хорошо, тебе это принесут. Завтракай, за тобой придут, когда начнется обсуждение вечернего плана. У меня дела. Оставляю тебя, — Тоями чуть задержался в проеме шатра. — Ты на меня не сердишься за утро? Ты был так близко. Я не смог сдержаться.

— Забей. Я уже даже начинаю привыкать к твоим странностям.

«Странности? Это чувство к нему он считает странностью!»

Идя по лагерю, Тоями думал об этом. Как легко Кай ранит, вот так, по-детски, даже не задумываясь, считая, что это все несерьезно. Обидеться на него за это? Разве на него можно обижаться? Иногда он был таким грозным, а потом вел себя как мальчишка. Сплошные противоречия. Он не мог понять его, и это еще больше тянуло его к Каю, просто находиться рядом с ним — и это было счастьем. Да, он сейчас счастлив. За долгие годы он счастлив рядом с человеком, который не разделяет его чувств.

В его культуре, традициях, воин мог иметь близкого друга, но не с целью плотских удовольствий, они должны быть едины душой. То есть, связь между мужчинами приветствовалась только тогда, когда две души находили друг друга и помогали друг другу расти, совершенствоваться и сражаться вместе. Если связь строилась только на физическом влечении, за это была жестокая кара и осуждение, а иногда и смерть.

После Коджи у него было несколько достаточно длительных связей с юношами, но он их прекращал сам, понимая, что предел достигнут и дальнейшего совершенствования душ не происходит. Также у него были и связи с женщинами, которые не запрещались, и здесь уже не требовалось высокой моральной оценки взаимоотношений. Связи с женщинами как раз и были для удовлетворения мужских потребностей, без духовного начала. Хотя и здесь не отрицалось единение душ, но это было редко, так как воины клана обычно женились на выбранных для них родителями женщинах и просто исполняли свой долг в виде продолжения рода.

От участи жениться он несколько раз уходил, хорошо, что отец уважал его мнение, хотя и был расстроен таким поведением сына.

Женщины его не интересовали, не волновали так его душу. Только физическая близость — и все. Для него это было мало. Поэтому женщины были, но после наступало опустошение, и он старался побыстрее остаться один.

С самой первой встречи Кай странным образом запал ему в душу. Он стал его наваждением, кошмаром, болью. И из гордого, надменного воина Тоями превратился в слугу у ног своего господина. С радостью выполняющего все его приказы, будучи счастливым только быть рядом с ним. С каждым днем общения, да что там днем — минутой — он все больше и больше поражался Каем как человеком, воином, а главное, его необъятным внутренним духовным миром. Каждая секунда давала новые моменты его многогранной личности. Это завораживало. Влекло. Он хотел физически прикасаться к нему — пусть просто прикасаться — к его лицу, плечам, обнять за тонкую талию, держать за руку. Эти поцелуи, которые он добился силой, невероятное ощущение овладения человеком, которого ты хочешь каждой частичкой своего тела. Как он хотел бы почувствовать слабость в его теле, сладкую дрожь, увидеть в его зеленых глазах не жесткий блеск, а пелену нарастающего наслаждения, как тогда...

Размечтался! Тоями, принеси это, подай то и пошел прочь. Вот и вся любовь. Да еще говорит такое, не думая, что ранит его.

Но разве он может сердиться на него? Он просто будет рядом с ним, когда его господин позволяет. Он сам так решил. Он не хочет избавляться от этого наваждения.

Избавляться? От любви, которую он так долго искал и хотел всем сердцем?! Теперь он будет с ним, всегда.