Глава 3

Братки Себастьяна, высадив Кая у штаба, как приказал Себастьян, пришли к нему на отчет.

— Кая доставили в штаб. У него сегодня очередная ночь развлечений: на японский лагерь напали духи. Нужно японцев спасти и духов в горы отжать. Вот все, что мы знаем.

— Он телефон забыл, отвезете ему, — выслушав их, сказал Себастьян.

— Нет, он сказал, что прошлый телефон пулей задело. Не хочет этот брать с собой.

Себастьян нахмурился. Поблагодарил ребят.

«Теперь остается только надеяться, что с ним все будет в порядке», — подумал он о Кае.

Он всегда переживал за него, хотя никогда не показывал вида. Здесь чувства нужно скрывать. Жестокая жизнь блатных пацанов диктовала свои правила. Каждый, кто распускал нюни, попадал под клеймо «петуха» и опускался. Таковы законы зоны. Он сам их установил.

Отвернувшись, Себастьян поцеловал крест на груди, мысленно прося защиты для Кая.

***

К вечеру следующего дня в гарнизон вернулись БТРы и машины с пехотой.

Кай помнил о своем телефоне, поэтому после доклада в штабе и подробного разбора полетов утреннего боя он решил заехать к Себастьяну, чтобы забрать телефон.

Но разбор полетов шел долго.

Кай молча присутствовал при этом, понимая, что это его участь. Он не может отсюда уйти. Нужно дождаться разрешения полковника.

Наконец, всех отпустили.

— Ты куда сейчас? — Варфоломей догнал Кая на лестнице.

— Я у Себастьяна забыл телефон, поеду заберу.

— Я довезу тебя.

Кай понял, что спорить бесполезно. Варфоломей не отступит: он беспокоится за него и не хочет отпускать одного.

Подъехав к казарме блатных, Кай пошел внутрь, а Варфоломей остался его ждать в машине: его присутствие там никого бы не обрадовало.

— И снова здравствуйте, — сказал Кай, входя в гостиную. Лицо и одежда его были перепачканы копотью и кровью.

— Я за мобильником.

— Как все прошло? — заметив внешний вид Кая, спросил Себастьян.

— Да как всегда. Мочилово. Они в кишлаке засели. Несколько часов их оттуда вычищали. Улочки узкие, еще мирное население везде. Особо не постреляешь. Приходилось на мечах рубиться. Хорошо, что уже светать начало: хоть что-то видно. Короче, кишлак зачистили, а кто не успел, тот опоздал…

— Тебе опять на задание, или есть время на отдых? — спросил Себастьян.

— Все, пока отдых, сколько уже можно…

— Останься у нас, тебе поспать нужно. Ты уже вторые сутки без сна, — Себастьян подошел и, обняв за плечи Кая, стал придвигать его к столу. — Давай выпьем!

В руке у Кая оказалась рюмка с коньяком.

— Пей! — Себастьян чокнулся с ним, но сам не стал пить. Пристально посмотрел на Кая.

— Там меня Варфоломей в машине ждет, — Кай залпом выпил коньяк.

— Я сам схожу и все ему объясню. Тебе нужно отдохнуть от такого ритма жизни.

Рюмка Кая опять наполнилась.

— Пей, — сказал Себастьян.

Коньяк приятно растекся по жилам. Напряжение и усталость, которые сдерживал Кай, выплеснулись наружу. Эти дни он жил в каком-то безумном ритме. И вот теперь пришла расслабленность.

Себастьян помог руке Кая донести рюмку до губ. Кай выпил еще.

Рюмка опять наполнилась.

— Пей.

Кай видел взгляд Себастьяна — такой внимательный, заботливый. Это его тронуло.

Он чувствовал, что его уже шатает и земля плывет из-под ног, только рука Себастьяна на плече оставляла его в вертикальном положении.

Он выпил еще. Ушло напряжение последних суток; бой, стрельба — все забывалось; оставалось только чувство приятной легкости и расслабленности.

После третьей рюмки Кай стал медленно обмякать, оседать. Себастьян крепче обхватил его за плечи. Ребята рядом помогли. Поймали на руки.

— Отнесите в комнату этого героя. Охрану на двери поставьте, — Себастьян смотрел, как ребята бережно подняли и понесли Кая.

— Он, наверное, действительно очень устал. Ты правильно сделал, что напоил его. Немного коньяка — и все, его вырубило, — сказал Иртыш, наблюдая за действиями Себастьяна.

— Пойду с Варфоломеем поговорю, чтобы не беспокоился.

Себастьян пошел к выходу.

У ворот стоял УАЗик, рядом с ним ходил Варфоломей и нервно курил.

— Здравствуй, — сказал Себастьян и протянул руку.

Варфоломей смерил его взглядом, потом тоже протянул руку.

— Где Кай? — настороженно спросил Варфоломей.

— Я знаю, ты о нем заботишься, но поверь мне, сегодня он будет у меня в безопасности. — Себастьян посмотрел в глаза Варфоломею.

Такой прямой, честный взгляд. Себастьян не мог причинить вред Каю.

— Хорошо, я тебе верю.

Варфоломей протянул руку, они еще раз обменялись рукопожатиями. Затем он сел в УАЗик и уехал.

«Нужно проверить Кая», — вспомнил Себастьян, возвращаясь внутрь. Как там его ребята донесли: три рюмки, и его просто вырубило. Иногда Себастьян думал, что Кай железный. Но нет, он ошибался: Кай обычный, просто держится хорошо. А сейчас выпил коньяка, и лихая бравада сошла с него. Хорошо, он его придерживал, иначе упал бы.

Он зашел в комнату, куда принесли Кая.

Тот лежал на кровати. Себастьян чуть наклонился к нему — спит.

Выключил лампу на тумбочке и вышел. Обернулся к охране.

— Чтобы глаз не сомкнули на посту! — строго приказал он.

Хоть это и было его «царство», но он никому не доверял. Никогда и никому. Поэтому охрану на комнату Кая он выставлял всегда, так же, как и на свою комнату.

***

Кай очнулся ото сна. Был день. Он лежал на кровати во всей униформе и чувствовал себя отдохнувшим. Коньяк дает такой прекрасный результат, что Кай полностью восстановил свои физические и душевные силы.

В гостиной, куда он зашел, сейчас было не многолюдно. За столом сидели Себастьян и Иртыш.

— Ты как? — спросил Себастьян, внимательно глядя на Кая.

— Хорошо.

— Принесите Каю поесть, — распорядился Себастьян.

— Только не это! Я потом поем. Можно воды? — Кай пытался найти способы отвертеться от кормления.

— Я прошу тебя: поешь, — строго сказал Себастьян.

Кай взял вилку, поковырялся в тарелке, положил еду в рот. Видя пристальный взгляд Себастьяна, повторил это еще раз. Ему пришлось заставлять себя есть, понимая, что это важно для его друга.

— Я уже сыт, — Кай отложил вилку. — Ну, пожалуйста, не заставляй меня есть больше! Я не могу столько есть! — Кай со страдальческим лицом согнулся над тарелкой.

— Вот уж не думал, что еда может доставлять столько мук, — веселым голосом сказал Иртыш, наблюдая муки Кая над тарелкой еды. Потом, помрачнев, добавил: — ты так и не чувствуешь вкуса еды?

— Нет, но я уже привык, — обреченно ответил Кай, смотря на еду, вкуса которой он давно не ощущал.

— Может, выпьем? — предложил Себастьян им троим.

Кай воспринял это как разрешение покинуть стол с едой и переместился в кресло напротив Иртыша. В другое кресло сел Себастьян.

Это было прекрасное время. Кай наслаждался обществом друзей. Они отдыхали, пили коньяк, разговаривали. Ему было хорошо с ними.

Вечерело. Все окна были открыты. В воздухе почувствовалась прохлада, зной дня уходил. Застрекотал кузнечик.

— Спой что-нибудь, пожалуйста, ты так хорошо поешь, — попросил Иртыш. Было странно услышать от него такую просьбу. Он вообще никогда ничего не просил. И тем более не выказывал свое отношение к творчеству Кая.

— Что ты хочешь, чтобы я спел?

— Что-нибудь для души, — задумчиво произнес Иртыш.

Каю принесли гитару.

Услышав, что Кай будет петь, народ начал собираться вокруг них.

«Что-нибудь для души», — подумал Кай. Внутри больно защемило.

«Но вот, стоило о душе подумать, так сразу накрывает».

Воспоминания — как он хотел, чтобы они не приходили! Зачем?! Ведь шансов вернуться туда у него практически нет!

Он вспомнил осенний лес, свежесть утреннего воздуха, тронутого первыми заморозками. Шорох опавших листьев под ногами, блеск инея на траве. Синеву неба и легкое дуновение ветра, срывающего листки с веток.

Осень.

Ему нравилась осень, ее начало. Это незаметное увядание красок лета, приглушенные тона, свежесть воздуха. Первый легкий налет снега, тающего под лучами еще сохранившего тепло солнца.

Как давно он этого не видел, как давно…

«Прохор — друг мой! Ты обещал, что вытащишь меня отсюда! Пожалуйста! Сдержи свое обещание. Я буду ждать! Я долго ждал — но это неважно. Я буду ждать сколько нужно. Главное знать, что ты сдержишь свое слово. Только это дает силы жить!»

Кай нежно перебрал струны гитары и запел:

В плавнях шорох, и легавая застыла чутко.

Ай да выстрел! Только повезло опять не мне.

Вечереет. И над озером летают утки.

Разжирели. Утка осенью в большой цене.

Снова осень закружила карусель мелодий.

Поохочусь, с ветерком по нотам прокачусь.

И сыграю… Если я ещё на что-то годен,

И спою вам… Если я на что-нибудь сгожусь.

Я помню, давно, учили меня отец мой и мать:

Лечить — так лечить! Любить — так любить!

Гулять — так гулять! Стрелять — так стрелять!

Но утки уже летят высоко...

Летать — так летать! Я им помашу рукой.

Не жалею, что живу я часто как придётся...

Только знаю, что когда-нибудь, в один из дней,

Всё вернётся, обязательно опять вернётся —

И погода, и надежды, и тепло друзей.

Так поскучаем, чтобы радостней была минута

Нашей встречи, а она уже не за горой.

Вновь весною из полёта возвратятся утки,

Стосковавшись по озёрам с голубой водой...

Я помню, давно, учили меня отец мой и мать:

Лечить — так лечить! Любить — так любить!

Гулять — так гулять! Стрелять — так стрелять!

Но утки уже летят высоко...

Летать — так летать! Я им помашу рукой.

Как весной за лисой гонялся быстрый кречет,

Так и ныне он свою добычу сторожит.

Не прощайтесь, говорю я вам: до скорой встречи,

Все вернется, а вернется — значит будем жить.

Не прощайтесь, говорю я вам: до скорой встречи,

Все вернется, а вернется — значит будем жить.

Я помню, давно, учили меня отец мой и мать:

Лечить — так лечить! Любить — так любить!

Гулять — так гулять! Стрелять — так стрелять!

Но утки уже летят высоко...

Летать — так летать! Я им помашу рукой.

Летать — так летать! Я им помашу рукой

Летать — так летать! Я им помашу рукой.

Аккорды гитары растворились в тишине. Каждый думал о своем: о том, что им было дорого, о том, что было спрятано глубоко в душе. О том, о чем было так больно думать и вспоминать здесь, на обожженной солнцем земле, политой кровью. Они вспомнили о России.

Тишину нарушил звонок телефона в кармане у Кая. Чувствуя, что он сейчас в центре внимания, он достал трубку. Звонил Шейх. Нужно отвечать.

— Ребят, извините, друг звонит, должен ответить, — Кай встал и, отойдя в сторону, стал отвечать на арабском языке.

— Здравствуй, Аршад. Рад тебя слышать.

— Я очень зол на тебя. Телефон отключен, не перезваниваешь. Я великий Шейх Аршад и такого неуважения к себе не потерплю!

Кай понимал, что это напускной гнев и на самом деле Шейх рад, что до него дозвонился. Хотя с Шейхом он предпочитал не шутить. Уж очень непредсказуем был он и его принципы жизни, которые никто не имел права нарушать.

— Извини. Не хотел тебя обидеть, — Кай хотел разрулить ситуацию. Кто его знает, вдруг Аршад сердится?

— Хочешь моего прощения? Приезжай! Я в отеле Ривьера Плаза.

В трубке раздались гудки.

Кай улыбнулся. Если в Плазе, значит Шейх гуляет и хочет видеть его на «празднике жизни». Может, и злится, но нужно ехать. Там, на месте разберется, насколько Шейх на него зол.

— Мне нужно ехать, — Кай посмотрел на Себастьяна, который ожидал этих слов, наблюдая телефонный разговор Кая. — Шейх хочет видеть меня, он сейчас в Камрате. — Он не хотел это скрывать от Себастьяна. — Давно не виделись. Пока затишье, хочу съездить.

— Бухать с Шейхом поехал. О ваших веселых вечеринках потом легенды ходят, — сказал Шер с завистью в голосе.

— Да, с Шейхом можно нормально оторваться, — подтвердил Кай слова Шера.

— Конечно! Что ты с нами сидишь! Ты-то не заключенный! — Зло произнес Шер.

Кая задели его слова. Но ответить на этот выпад ему было нечем.

— Поезжай, — Себастьян протянул Каю руку.

Иртыш тоже обменялся с ним рукопожатием.

Кай махнул всем рукой, понимая, что сейчас лучше уйти и ничего более не говорить.

— Шер, если еще раз ты заденешь Кая своими словами, я прострелю тебе голову, — очень серьезно сказал Себастьян, после того как Кай вышел за дверь.

Он был взбешен поступком Шера. Но сдержал гнев.

«Не сейчас. Еще не время! Как жаль, что сегодняшний вечер так закончился».

Себастьян был рад, что Кай едет в город. Он на него не обижается. Наоборот. Ведь он мог сразу уехать или быть где угодно — он ведь не заключенный, он свободен. Но, несмотря на это, он с ними. Разделяет их участь.

«Жалко, что Шер этого не понимает и не ценит».

Себастьян обменялся взглядами с Иртышем.

«А вот Иртыш это ценит в Кае».

***

Кай сразу решил ехать на своем джипе.

Заехал в штаб. Он даже не сомневался, что найдет там полковника. Тот никогда рано не уходил. Ведь на нем такая ответственность.

Зайдя к полковнику в кабинет, он попросил разрешение на увольнительную — съездить в город.

Полковник грустно покачал головой и сказал, что если бы даже не разрешил, это ничего бы не изменило: Кай все равно бы уехал. Поэтому он может ехать. Только очень, очень его просит, чтобы информация о его отдыхе не просачивалась в прессу. И вообще вести себя скромнее, не позорить честь мундира. Ведь он офицер!

Смиренно выслушав очередную нотацию, Кай вышел от Петра Ивановича.

Охрана гарнизона уже привыкла быстро открывать ворота при виде летящей машины Кая. Все знали: Кай тормозить не будет — вынесет ворота, что он делал неоднократно.

Они еле успели распахнуть железные створки, как мимо них пронесся джип Кая, из которого слышалась очень громкая музыка, и скрылся из глаз.

Кай всегда ездил быстро, очень быстро.

Он включил в джипе все приборы, которые только существовали для оценки ситуации на дороге. Навигатор, системы спутникового слежения, тепловые датчики отслеживания присутствия людей, поисковики мин и определители скопления металла.

Пока все было спокойно. Можно смело ехать.

Громко играла музыка. Настроение было хорошее. Он рад увидеть Шейха, несмотря на достаточно сложные отношения с ним, все равно рад!

Кай доехал до города всего за три с небольшим часа: на дороге не встретилось ни одного проблемного участка, и скорости он не снижал.

Заехал к себе на квартиру переодеться. Надел дорогой костюм от какого-то известного модельера, белую рубашку, галстук. Постарался пригладить непослушные волосы, еще влажные после душа. Дорогие ботинки, хорошие часы — он с легкостью себе мог такое позволить. Тем более в отель Ривьера Плаза не принято ходить в обычной одежде. Это самая дорогая закрытая гостиница в городе. Здесь останавливались только богатые люди. Поэтому и выглядеть нужно соответствующе.

Пока он одевался, его машину помыли. Смыли с нее пыль дороги. В темноте его джип приятно поблескивал полированными боками, отражая свет уличных фонарей.

В отеле его хорошо знали. Перед ним открыли двери, приветственно улыбаясь.

Провели в зал, где сидел Шейх со своей свитой.

Шейх Аршад и его свита сейчас были в национальных восточных одеждах.

Аршад, развалившись, сидел на диване. Диваны располагались вокруг стола. Все внутреннее убранство гостиницы показывало роскошь этого заведения. Спереди от стола была невысокая сцена, на которой извивались танцовщицы. Негромко звучала музыка.

Справа от Шейха сидел его верный евнух Максуд, по другую руку — начальник охраны и верный друг Гиффар, его «правая рука». Они также развалились на диванах. Остальная свита стояла поодаль, готовая выполнить любую прихоть своего хозяина.

Кай подошел к столу. Встретил взгляд Аршада. Замер, не зная, серьезно ли он на него сердится или шутит.

Шейх сделал грозное лицо, но, видя растерянно-виноватый взгляд Кая, сжалился над ним.

— Ага! Что, напугался гнева моего? — спросил он, вставая из-за стола с распростертыми объятиями.

— Честно — да! Я же знаю — в гневе ты страшен, — серьезно сказал Кай.

Они обнялись, как принято — два раза. Аршад прижал его к себе и задержал объятия чудь дольше, чем требовало обычное приветствие.

— Я очень рад тебя видеть целым и невредимым, — оглядывая Кая, сказал радостно Аршад.

Затем отпустил, показывая рукой, что он может садиться.

— Слышал о твоих последних славных делах. Духов погоняли. Японцев спасли.

— А ты обижаешься, что не звонил. Сам же знаешь, что был занят.

— Если бы я на тебя не наехал, ты бы не примчался, — лукаво сказал Аршад.

— Ну вот, все подстроил, — весело сказал Кай

— Я хотел тебя видеть, не обижайся, — слова Шейха прозвучали искренне.

Кай посмотрел в его глаза.

— Я не обижаюсь. Спасибо. Мне приятно, что ты хочешь меня видеть подле себя.

— Ну все! Лирическая часть закончилась, — вступил в разговор Максуд. — Кай ехал сюда несколько часов. Нужно покормить дорого гостя, да и мы еще не ели. Эй! — он взмахнул рукой. — Пусть несут на стол.

Официанты засуетились и начали накрывать стол всевозможными яствами.

Аршад и Кай давно не виделись, и им было о чем поговорить за едой. Правда, Кай, как обычно, больше ковырялся в тарелке, чем ел.

Сегодня он пил виски и запивал колой. Он любил так пить виски. Кола смягчала вкус. Не чувствуя вкуса еды, он по-прежнему ощущал вкус напитков. Вот так странно бывает. Доктора так и не смогли ему объяснить это явление. Просто сказали — нервное расстройство.

Шейх и его окружение не пили, как принято по их вере.

Зато потом принесли кальян с травкой, которым они затягивались весь оставшийся вечер.

Их дружеская беседа потекла более плавно, размеренно под сладко-горький вкус дурманящего дыма. Кальян передавался по кругу.

Кай тоже несколько раз затянулся. Почувствовал легкость во всем теле и отсутствие каких либо проблем.

«Вот это самое главное — ни о чем не думать. Просто жить. Так легче».

Мимо них прошел высокий молодой человек, одетый в черный костюм.

— Тоями, — непроизвольно вырвалось у Кая.

Молодой человек обернулся.

Кай понял, что нужно объяснить все всем.

Он перешел с арабского на английский.

— Шейх Аршад, позволь представить тебе Тоями Такеру. Это с ним вместе я сражался вчера плечом к плечу.

Тоями был шокирован: сначала увидеть здесь Кая, а затем в его обществе самого Шейха Аршада!

Он подошел к их столу, учтиво поклонился и выразил свое глубокое уважение к Шейху и его окружению.

Шейх внимательно посмотрел на Кая и Тоями. Затем встал, поприветствовав японского гостя, пригласил его за их стол. Тоями сел напротив Кая.

Тоями объяснил, почему здесь. Оказывается, его высшее командование тоже здесь, так как ведет переговоры с англичанами. Поэтому остановились в этом отеле. Он вернулся после переговоров и решил выпить на ночь. И вот — он застал здесь Кая!

Кай в свою очередь кратко рассказал Шейху их первую и вторую встречи и совместные боевые действия.

— Я очень рад, что у тебя появился боевой товарищ, — искренне сказал Шейх. — Друг моего друга — мой друг!

Шейх сам рассказал Тоями, как давно они знакомы с Каем и сколько их связывает, не вдаваясь в определенные подробности их взаимоотношений.

В процессе разговора Тоями предложили выпить и разделить с ними кальян. От кальяна он категорически отказался, объяснив это неприемлемым для него. Шейх понял и больше не настаивал. Зато он разделил с Каем виски, правда, пил его чистым, без колы, но со льдом и не так много.

Сидя напротив Кая, Тоями впервые видел его в гражданском.

«Модный костюм — как он ему идет! — рубашка, галстук».

Взгляд Тоями скользил по Каю, который расстегнул несколько пуговиц рубашки и ослабил узел галстука.

Тоями залюбовался им.

«Как с картинки дорогого модного журнала… хотя нет, такую аристократическую юношескую красоту я не встречал в глянцевых изданиях».

Кай тоже поразился виду Тоями в гражданском.

«Ему идет этот строгий стиль, ничего лишнего. Хорошо смотрится».

Тоями не позволил себе ослабить галстук. Соблюдал все формальности.

— Может, разбавим нашу мужскую компанию? — Предложил Максуд и взмахнул рукой.

Появились танцовщицы — полуголые красотки в прозрачных одеждах.

Музыка зазвучала громче. Девушки извивались напротив них.

Две подсели к Шейху. Он расслаблено полулежал на диване, выпускал дым из кальяна, разрешая им невинно ласкать себя.

Еще две сели к Каю. Кай затянулся в очередной раз сладким дымом. Перед глазами поплыла картинка происходящего. Почувствовав руки девушек у себя на шее и груди, он откинулся на спинку дивана, не сопротивляясь их ласкам.

Две сели рядом с Тоями и тоже хотели одарить его лаской, но он перехватил руку одной девушки, нежно, но беспрекословно, показав этим, что не хочет большего. Девушки поняли, просто остались сидеть с ним рядом.

Шейх уловил это движение, увидел его и Максуд. А еще они видели горящий взгляд серых глаз, постоянно смотрящих на Кая.

Шейх и Максуд в очередной раз посмотрели друг на друга.

Было уже поздно. Кай понимал, что нужно прекращать курить и пить и пора идти спать. От девушек он явно сегодня ничего не хотел.

— Аршад, разреши, я пойду. С меня на сегодня достаточно веселья.

— Кого-нибудь возьмешь? — спросил Максуд, показывая на девушек.

— Я спать, — сказал Кай, вставая, но покачнулся.

Тоями тут же пришел на помощь: придержал его за талию, но сразу отпустил, как только Кай обрел равновесие.

— Я благодарю за сегодняшний вечер, мне тоже пора идти, — учтиво поклонился Тоями.

Кай двинулся в сторону выхода. Походка его была неуверенна.

— Проводите его в номер, — Шейх рукой подозвал двух своих слуг.

— Я его провожу, не беспокойтесь, — спокойно сказал Тоями и хотел уже идти.

— Возьми ключ от его номера. Он забыл, — Максуд передал ключ от номера, который для Кая заранее снял Шейх, побеспокоившись о его удобстве.

Тоями взял ключ, еще раз поклонился и пошел догонять Кая.

Максуд и Шейх переглянулись еще раз.

— Мне это кажется? — удивленно спросил Шейх.

— Кажется что? — ответил Максуд. — Горящие страстью серые глаза, которые пожирали Кая весь вечер?! — он усмехнулся.

— Мы правильно сделали, что отпустили их вдвоем? — оживленно спросил Шейх, еще не зная, как на это реагировать.

— Сами разберутся. Каю давно не хватало такого человека рядом. Они воины. А дальше договорятся. Вот только Кай не пойдет дальше дружбы с ним.

— Я тоже знаю, что не пойдет. А жаль! Глупо себе отказывать в удовольствии, тем более когда тебя так страстно хотят, — Шейх вздохнул. — Хорошо, кстати, они смотрятся вместе.

Они засмеялись.

Шейх сразу увидел этот блеск в глазах Тоями. Нет, это не блеск похоти. Уж он в этом разбирается. Это большее. Любовь? Возможно…

Для Шейха такие отношения были вполне обыденными. Но он пока не встретил в своей жизни человека, который бы вот так пылко на него смотрел. Или чтобы он так же смотрел на кого-то. Хотя нет, он готов был смотреть так на Кая, но Кай не готов быть с ним, а он не готов взять силой то, что хотел получить по любви. И это был их замкнутый круг.

Аршад это понимал и довольствовался малым, тем малым, что иногда позволял себе прикасаться к нему и быть с ним. Их отношения были невинны и непорочны, как у детей, играющих в любовь.

***

Тоями догнал Кая уже у лифта. В лифт они зашли вместе. Двери закрылись. Кай чуть пошатнулся, когда лифт тронулся, почувствовал опять руку Тоями на своей талии, но не придал этому значения. Подумал, что тот не хочет, чтобы он упал, вот и держит его.

Руку Тоями так и не убрал, пока ехал лифт.

Двери открылись; они вышли вместе в роскошный коридор с мягким ковром. На стенах висели картины в изящных позолоченных рамах, приглушенное освещение создавало приятную атмосферу комфорта. Было уже поздно, безлюдно.

Кай почувствовал, что его прижали к стене. Он непонимающе поднял глаза на Тоями.

Попытался его оттолкнуть. Тоями перехватил его руку.

— Ты что? — спросил он, но затем увидел глаза Тоями напротив своих глаз. Такие пронзительные, серебристые. Тоями смотрел на него, и от этого его мысли начинали путаться. — Тоями, пусти, — Кай уже и не знал, то ли злиться, то ли просить. Взгляд Тоями сбивал его с толку. Он потерялся, не знал что делать.

Еще несколько секунд они стояли так. Потом Тоями отступил от Кая.

— Я к себе, — озадаченно сказал Кай, забыв, что даже не взял ключи от номера.

— Я тебя провожу. Вот твои ключи, — Тоями показал ключи.

Каю было нечего ответить, он пошел за ним к своему номеру, находясь в странном состоянии и не совсем понимая, что происходит.

Подойдя к двери своего номера, Кай развернулся.

— Тоями, спасибо, что проводил. Можно тебя не приглашать в номер?

Тоями сделал шаг к нему; Кай отступил назад, уперся в стену. Опять увидел эти глаза.

«Как странно он смотрит!».

Кай терялся под этим взглядом. Даже заставить себя разозлиться не мог.

— Тоями… — неуверенно сказал он.

— Разреши, я поцелую тебя, — спокойным голосом сказал Тоями.

Кай моментально протрезвел.

— Я не буду злиться на тебя, мы даже останемся друзьями, но ты сейчас же уйдешь! Будем считать, что мы перебрали лишнего, — сейчас он говорил твердо, с нотками стали в голосе.

— Ты считаешь, что мое желание к тебе возникло под влиянием алкоголя?

— Я не хочу это обсуждать. Мне эта тема неинтересна.

— Почему?

— Для меня неприемлемо то, что ты предлагаешь.

— Я ничего не предлагаю. Это всего лишь поцелуй. Что в этом такого?

— Сделай, пожалуйста, от меня шаг в строну. Я бы не хотел применять к тебе силу, — глаза Кая недобро сверкнули.

— Ты все привык решать силой?

— Отойди от меня! — сейчас Кай уже не шутил.

Тоями это понял. Вспомнил, как искусно Кай владеет техникой восточных

единоборств и решил, что лежать на ковре от подсечки — это не лучшее

завершение сегодняшнего вечера.

Он сделал шаг в строну и, неотрывно смотря в глаза Каю, сказал:

— Сейчас ты победил, но запомни: я всегда добиваюсь того, чего хочу. Всегда! Я сделаю так, что ты сам — добровольно! — разрешишь поцеловать себя. При всех! Слышишь? Будет по-моему! Это я тебе обещаю!

Затем резко развернулся и пошел к лифту: его номер был на другом этаже.

Кай так и остался стоять у двери, прижавшись спиной к стене. Он не ожидал такого! Он даже думать об этом не хотел; у него мозг отказывается думать о всем сейчас произошедшем и тем более это анализировать!

И в довершении всего гневная речь Тоями. Он был просто шокирован. И его угроза. Да, это прозвучало как угроза. Поцелуй при всех. Добровольно!

— Псих! — произнес Кай и пошел к себе в номер. — Спать! Слышишь! Спать и ни о чем не думать!

Автор песни « Утиная охота» Александр Розенбаум