Глава 2

На боевую точку они прибыли вовремя. Завязался бой. Под шквалом огня бандиты стали отступать из кишлака в горы, попадая там под обстрел их БТРов.

План был разработан тактически правильно: бандиты выбиты с занимаемых позиций, часть из них ушла в горы; в то же время из своих практически никто не пострадал, лишь немногие получили незначительные ранения.

Выполнив задание, они вернулись в гарнизон. И сразу же их вызвали к полковнику на отчет.

Кай сидел за столом и крутил в руке каску. У него из ума не выходил странный японец Тоями. Не ожидал он здесь такого встретить. Такой пронзительный взгляд.

«Почему он на меня так странно смотрел?»

— Кай, пошли, — Варфоломей уже встал из-за стола, возвращая его в реальность. — Все, можно идти, совещание закончилось! Ты о чем думаешь?

Он не стал отвечать, только махнул рукой. Они молча вышли и сели в машину.

— Устал, что ли? — Варфоломея странное поведение Кая уже начало беспокоить.

— Довези до блатных, я обещал Себастьяну зайти.

Варфоломей хотел возразить, что, может, не надо сразу после задания, может, сначала необходимо прийти в себя, но, посмотрев на Кая, решил: пусть идет. Его беспокоило еще и поведение Фрола, эти постоянные наезды на Кая. Он видел: Кай искренен в своих словах о дружбе с Фролом, но это еще больше бесило его. Утренняя стычка не выходила из головы. Он понимал, что лучше сейчас ему не быть у них в палатке.

Варфоломей довез его до казарм блатных, высадил у блокпоста, где стояла охрана Себастьяна.

Кай пришел как раз к обеду. Появившись в гостиной в полном обмундировании, с платком на шее, он выглядел, словно герой боевика.

Не замечая восхищенных взглядов, он поздоровался со всеми и сел за стол на освобожденное для него место.

— Что, пострелять ездил? — спросил Шер, оглядывая его боевой вид.

— Да, было дело. Из кишлака духов гнали. По дороге япошек освободили — их машины бандиты обстреливали, а здесь мы на трех БТРах. Машины бандитов смели в обрыв БТРами, остальных достреляли. Ну, а потом погнали духов из кишлака в горы. В общем, было весело, — грустно сказал Кай, распутывая платок на шее и расстегивая верхние пуговицы камуфляжа.

— Поешь, — один из ребят поставил перед Каем тарелку с едой.

Кай, как обычно, на автомате взял вилку и начал ковыряться ей в тарелке.

— Что там у вас с Фролом произошло? Руки распускает? — Себастьян пристально смотрел на Кая.

— Ничего серьезного, просто выпили немного лишнего, бывает.

— У Фрола теперь это часто "бывает", — зло сказал Шер. — Пора ему кое-что объяснить.

Кай отложил вилку и посмотрел на Шера — ему не понравился тон, которым Шер это произнес. Это была не угроза Фролу — это было принятое решение по отношению к нему.

— Что вы решили? — Кай вышел из-за стола.

— Что ты так за него волнуешься? Он все время докапывался до тебя, сегодня вообще драться полез и с нами вел себя неуважительно — мы не забыли его высказываний, — Шер говорил зло, в нем нарастала ярость с каждым словом. — Или ты думаешь, мы простили и забыли?

Шер тоже вышел из-за стола и теперь стоял напротив Кая.

— Я ухожу, — Кай шагнул к выходу, понимая, что сейчас нужно вернуться к Варфоломею, чтобы их предупредить о решении блатных. Хотя его решение и не было озвучено вслух, все и так было понятно. Фрола они не оставят!

Шер и трое его подручных преградили ему дорогу.

— Хочешь предупредить? Или помешать нам? — Шер цинично улыбался, смотря на Кая.

— Пропусти.

— А то что? — в голосе Шера слышалась усмешка. Перевес в силах явно не в пользу Кая.

Кай шагнул вперед, и ему на встречу двинулись трое ребят, которых он несколькими точными движениями раскидал по углам. Шер отлетел последним. Но от двери Кая отделяла целая гостиная.

Все находящиеся в ней встали и замерли, готовясь вступить с ним в схватку.

В руке у Кая блеснул пистолет.

— Не двигаться. Я ухожу.

— Я прошу тебя остаться, — Себастьян встал из-за стола, где сидел все это время, молча наблюдая за происходящим. Он стал медленно приближаться к Каю.

Кай с пистолетом в руке начал отступать к стене.

— Ты выстрелишь? — спокойно спросил Себастьян, глядя ему в глаза.

— Разреши мне уйти, пожалуйста!

— Ты выстрелишь?! — Себастьян продолжал приближаться.

— В тебя — никогда, — тихо сказал Кай, чувствуя, что спиной уже уперся в стену — отступать было некуда.

Себастьян вплотную приблизился к нему, медленно поднял руку и взял из его руки пистолет. Затем защелкнул на руке Кая браслет наручника.

— Дай вторую руку, — сказал Себастьян.

Кай чувствовал, как напряжение последних минут уходит. Силы его покидали. Он безвольно стоял и смотрел на Себастьяна.

Себастьян сам взял его вторую руку и защелкнул наручник, а после резко отвернулся и, возвращаясь на свое место, сказал:

— Отведите его в камеру. Только обыщите сначала.

— Себастьян, послушай, я прошу, оставь Фрола! — недавно раскиданные им братки теперь грубо обшаривали его карманы. Вытащили оружие, нож и мобильник, положили на стол перед Себастьяном, потом подхватили Кая под руки и потащили к выходу из гостиной.

— Наручники с него не снимайте, — сухо сказал Себастьян, смотря в другую сторону.

— Выслушай меня! Фрол… оставьте Фрола, мы с ним вместе на войне… он боевой товарищ, мы столько сражались вместе! Себастьян! — запинаясь, говорил Кай.

Его вытолкнули за дверь и потащили по коридору в сторону, где располагались камеры.

— А он хорош! Троих моих и меня, как кегли, раскидал! Я и не ожидал, — Шер даже не обиделся такому поступку Кая. — А ты был уверен, что он не выстрелит в тебя? — спросил он Себастьяна.

— Да, уверен. Это единственный человек на земле, в котором я уверен, — задумчиво произнес Себастьян.

— Он тебе не простит это, — сказал Иртыш, наблюдавший всю картину, но не считавший нужным вмешиваться. — Ты сейчас потеряешь друга из-за какой-то мрази Фрола.

— Мы живем по своим понятиям, Фрол их нарушил — следовательно, ему нужно преподать урок, — в голосе Себастьяна слышались нотки сомнения.

— Кай не простит тебе. Ты хочешь тронуть его боевого товарища — это перебор! Что ему делать? Ты ставишь его между выбором: ты или этот. Глупо! Не нужно этого делать, не ставь его перед таким выбором. Он давно его сделал — ты его друг! Он за тебя сам готов пулю словить, — Иртыш говорил спокойным, рассудительным голосом. — Я, можно сказать, жизнь уже прожил, а вот такого друга не встретил, — с грустью произнес он.

Себастьян отвернулся, достал сигареты, закурил. На душе у него было муторно. Он понимал, что Иртыш прав. Но что ему оставалось делать? Он сейчас между двух огней — Кай и его дружба и братва и их принципы.

— Ну что, когда идем мочить Фрола? — Шеру не терпелось — он любил издеваться над людьми.

— Когда скажу, тогда и пойдете, — жестким голосом сказал Себастьян. — Пусть твои следят за ним.

— Понял.

Шер позвал своих в сторону, чтобы распределить роли в слежке за Фролом.

***

Кая затолкали в камеру.

Камеры были оборудованы в отдельном корпусе. Они всегда востребованы. Здесь содержались те, кого «перевоспитывали». Небольшая комната с решеткой на маленьком окне, в углу — кровать, сбоку — параша — вот и все удобства.

Его втолкнули внутрь, дверь со скрежетом закрылась.

Он подошел к окну, но оно было достаточно высоко — не заглянуть.

Почувствовав, что усталость наваливается на него, Кай сполз по стене и сел на пол. Посмотрел на свои руки, скованные наручниками. Как же он ненавидит её, беспомощность, полную беспомощность!

Рой мыслей не давал покоя:

«Все стало очень сложно!

Фрол! Нет, я не обижаюсь на него. Ну, ударил — пустяк! Мы столько воевали вместе, да я за него любого порву. Конечно, на него находит это — желание придраться ко мне; возможно, он даже меня ненавидит, впрочем, не он один».

Он знал, его многие ненавидят за то, что начальство относится к нему по-другому, не так, как ко всем.

«Но если бы они знали! Если бы только знали, почему я здесь! И почему ко мне такое отношение».

Быть здесь — это его проклятие, его участь, его приговор, его пожизненный срок. А избавление — это смерть! И если бы не его вера, он сделал бы шаг и прервал этот замкнутый круг. Но он не может. Это его крест, и он должен его нести до конца.

«Как тяжело, как больно, когда люди все воспринимают настолько плоско и однобоко, считая меня привилегированным и ненавидя за это. У меня здесь даже друзей-то и нет. Я один, совсем один все эти годы. А это так тяжело — быть одному!»

Кай вспомнил о Себастьяне. Конечно, Себастьян его друг. Но он не военный, он заключенный, отбывающий здесь свой срок в штрафбате. Правда, из штрафбата он сделал государство в государстве, а себя поставил руководить всеми — ну и молодец, честь ему и хвала.

«Себастьян молодец. Навел порядок. Жестко, конечно, но по-другому здесь нельзя. Люди только тогда подчиняются беспрекословно, когда боятся своего руководителя, зная, что за неподчинение им грозит смерть.

Да, Себастьян — мой друг. Хорошо, что я могу к нему приехать и вот так отдохнуть, хотя сегодня отдых явно не удался.

Я понимаю Себастьяна, почему он здесь меня закрыл. Даже не обижаюсь на него».

Себастьяну тяжело сохранять власть здесь, среди людей, которым терять давно нечего. Это штрафбат, и их отправляют на передовую, когда знают, что шансов выжить нет. Что может подчинить этих людей? Только жестокий лидер!

«Сейчас Себастьян не может по-другому поступить со мной, иначе его власть пошатнется.

Я тоже прибегнул к единственному способу — воспользовался пистолетом. Но Себастьян знал, что я никогда в него не выстрелю. Я лучше в себя выстрелю!» — Кай улыбнулся, вспоминая их первую встречу. Это было давно. Столько лет прошло, но их по-прежнему многое связывает. Они многое пережили вместе. У него сейчас к нему даже обиды нет за то, что посадил его здесь в наручниках.

Потом он вспомнил о Фроле.

«Варфоломей и ребята… Что теперь будет?! Я не предотвратил это и не смог предупредить!

Как все запутано. Я должен был что-то сделать. Но что? Как теперь спасти Фрола»?!

Кай откинул голову и прижался затылком к стене, закрыл глаза. От вихря мыслей и своей беспомощности в неотвратимости происходящего накатило чувство слабости в теле. Он просто сидел у стены и ждал.

В памяти всплыли пронзительно серые глаза, так странно смотрящие на него. Он вспомнил этого странного японца: черные прямые волосы, идеальный порядок которых нарушил легкий ветерок, боевые мечи на поясе, развевающиеся полы кимоно…

Скрежет железной двери прервал его воспоминания. Внутрь вошел человек, и дверь за ним закрылась.

Себастьян увидел сидящего у стены Кая с бледным лицом и закрытыми глазами.

— Тебе нехорошо? — с беспокойством в голосе спросил Себастьян, склоняясь над ним.

— Зачем пришел? — Кай зло посмотрел на него.

Наткнувшись на его взгляд, Себастьян отступил на шаг назад, затем сел на кровать.

Повисла тишина. Никто не начинал говорить первым.

— Сними, пожалуйста, наручники — рукам больно, — Кай посмотрел на Себастьяна. — Пожалуйста. Не убегу, обещаю. Ненавижу, когда наручники надевают: сразу плохие воспоминания накатывают, — Кай уже не злился, руки действительно болели, но главное — это отвратительное чувство беспомощности.

Себастьян услышал в словах Кая мольбу о помощи. Он не мог, не хотел мучить его. Ни физически, ни душевно.

Он опустился на одно колено перед ним и аккуратно расстегнул наручники.

— Тебе закурить дать? — спросил Себастьян и, не дожидаясь ответа Кая, раскурил сигарету и дал ему. Закурил вторую для себя. Потом вернулся обратно на кровать.

Опять повисла тишина.

— Я не могу так поступать с тобой, не хочу. Никто не тронет Фрола. Пока. Если он не нарвется на что-то более серьезное — тогда я ничего уже обещать тебе не смогу.

Кай смотрел в глаза Себастьяну, когда тот говорил. Он чувствовал искренность его слов. Именно поэтому между ними и установились дружеские отношения. Ведь он знал, что под маской жестокости и властности Себастьян скрывает свою душу, которая не зачерствела в этой войне.

Себастьян подошел к Каю и протянул руку, чтобы помочь встать.

Кай обхватил его ладонь своей. Встал. Они обменялись рукопожатиями.

— Пойдем, ты свободен. Останешься сегодня у нас?

— Нет, я поеду. Сейчас мое присутствие здесь нежелательно: это взбесит Шера.

— Я провожу тебя до машины.

Молча выйдя на улицу, где уже стемнело, они закурили еще раз. Разговорились. Говорили обо всем подряд, как всегда.

Так бы и болтали дальше, но нужно было ехать.

Себастьян сказал своим, чтобы довезли Кая, куда он скажет. Еще раз обменявшись рукопожатиями, Кай сел в машину.

Вернувшись в гостиную, Себастьян наткнулся на горящий негодованием взгляд Шера.

— Ты его отпустил?! — прохрипел он. — Что, на сегодня все отменяется?! Что-то я не понял, что здесь происходит. Какая то параша: Фрол нас опускает, а мы все терпим!

Себастьян резко схватил Шера за ворот одежды.

— А теперь слушай меня! Я не хочу из-за куска го**а потерять Кая. Он единственный, кто нас поддерживает, кто нам помогает. Или вы все это забыли? Когда вас на передовую бросают, кто вас там прикрывает, кто не дает, чтобы вас как пушечное мясо использовали? Кто с вами в окопах сидит? Кай! Кто здесь перед начальством вас отмазывает, все для нас делает? Фрол стоит того, чтобы навсегда потерять расположение Кая? Стоит?! Нет! Мы с Фролом разберемся. Но так, чтобы Кай на нас обиды не затаил. Не время сейчас Фрола трогать. Не время…

Себастьян оттолкнул от себя Шера. Грозно обвел всех взглядом.

— Все всё поняли?! — в такие минуты он был страшен. Это был лидер, вождь, расчетливый политик, умный руководитель. Он знал, что нужно сказать своим подчиненным, чтобы его власть не только не пошатнулась, а, наоборот, укрепилась.

Все молча склонили головы.

Власть Себастьяна была непоколебима над всеми ними.

Иртыш довольно улыбнулся. Хороший у него ученик, хоть и молод еще, но таким можно гордиться!

***

Кай попросил довезти его до квартиры. Уже на подъезде к ней дорогу им резко преградил другой УАЗик, из которого выпрыгнул офицер и подбежал к их машине.

— Почему телефон не работает? Тебя уже все обыскались! Там духи оборону прорвали, где японцы стоят. Они помощи просят. Выезд через двадцать минут. В штаб пулей, там все! — прокричав это, офицер прыгнул в свою машину и уехал, видно, еще кого-то искать.

— Ну что, тебя в штаб везти? — спросил браток, сидящий справа от водителя.

— Да, в штаб.

— А ты спишь когда-нибудь? — почти заботливо спросил он.

— Там до огневой точки ехать прилично, вот и посплю.

— В БТРе-то? — Немного помолчав, ответил он. — Ты телефон у нас забыл. Привезти?

— Пусть у вас полежит, а то последний пулей прошило, фотки классные на комп не успел перебросить. Жалко было.

Ребята на переднем сидении переглянулись. Кай говорил это спокойно, без геройства, обыденно. Это была его повседневная жизнь.

Машина остановилась около штаба. Кай попрощался с ними и пошел внутрь.

В штабе было много народу. Полковник планировал масштабную акцию, поэтому вызвал основной офицерский состав.

Каю сразу уступили место за столом, дали сводки и данные о происходящем. Ввели в курс дела.

Суть его такова. Лагерь Такеру был разбит рядом с кишлаком в низине ущелья.

При словах о Такеру Кай сразу вспомнил этого высокого японца и их встречу на дороге. Значит, ему второй раз его спасать придется?

К ним должно было прийти подкрепление, но оно задержалось. Одно из бандформирований спустилось с гор в ущелье и напало на их лагерь. Самая ближайшая подмога — только их бригада.

Руководство сверху рвет и мечет, так как в сложившейся политической ситуации нужно оказать помощь союзнику. Ведь так долго все шли к подписанию договора о совместных действиях. Наконец-то русские и японцы объединились. И эта помощь укрепит их дружеские отношения.

Распланировав действия, они пошли к выходу, где их ждали БТРы.

Поспать в дороге особо не удалось. Постоянно работала рация, передавали последние данные меняющейся картины боя, да и трясло так, что все тело болело, как будто его били палками.

До японцев ехали всю ночь, и только к утру их бригада оказалась на месте.

Первую часть задания они выполнили достаточно легко. Под напором БТР и идущей сзади пехоты духи отступили в горы, но не все — часть из них осталась в кишлаке. Пришлось оставить БТРы и пойти прочесывать кишлак. И русские, и японцы — все ринулись в бой.

Кишлак оказался достаточно большой. Духи были везде. Хаотичная стрельба слышалась отовсюду.

Прочесывая улочку за улочкой, Кай заметил дерущегося японского воина; он узнал его — это был Тоями. Почему-то он был один, без своей свиты. С мечами на него наседали пять духов. Тоями удавалось держать их на расстоянии, отбиваясь своим мечом.

Кай, оценив расстановку противников, хотел снять двоих из автомата, но понял, что кончились патроны. Не медля ни секунды, он бросился к одному из духов, всадил в него нож, одновременно выхватывая у него меч из руки. И в следующем прыжке оказался спиной к спине с Тоями. Тот резко обернулся, его глаза расширились.

— Вот, проходил мимо, увидел, как ты здесь веселишься, решил присоединится. Не против? — говорил Кай на японском, одновременно отражая удары двух духов.

— Я рад тебя видеть, — ответил тот, тоже отражая удары своим мечом.

Быстро прикончив нападавших, Кай и Тоями стали продвигаться по улочкам кишлака. Им удивительно быстро удалось работать вместе — один прикрывал, другой стрелял или рубил, и наоборот. Они сразу стали понимать друг друга с полуслова. Четыре пары глаз намного лучше двух. А смелости им обоим было не занимать.

В очередной раз расправившись с пятью противниками, они присели за стеной, чтобы перезарядить оружие и перевести дыхание.

— Давай покурим, — сказал Кай, доставая сигареты и одновременно перезаряжая автомат.

Тоями взял у него сигарету, прикурил и вернул Каю.

Кай жадно затянулся. Его лицо было перемазано кровью, грязью и копотью от взрывов. Но это не портило его. Утонченные черты лица приковывали взгляд Тоями. Возможно, он дольше, чем позволяли приличия, задержал на нем свой взгляд.

— Ну что, продолжим веселье? — задорно сказал Кай и подмигнул, затем выкатился из укрытия, снял автоматной очередью с крыши двух духов. Их тень он заметил несколько секунд назад.

Тоями не заметил противника, в отличие от Кая. Он вдруг осознал, что их бы здесь накрыло автоматной очередью, если бы не Кай.

— Тоями, на счет три, справа, — услышал он и понял, что справа противник. Дождавшись сигнала, выскочил и поймал духа на острие своего меча — тот вошел аж по рукоятку.

Так с боем и продвигались они по кишлаку, пока стрельба не затихла. Противник был уничтожен.

Наконец, они дошли до места сбора всех частей.

— Господин Такеру, мы вас искали, — к Тоями бежали его подчиненные.

— С вами все в порядке? — спросил Изоа, оглядывая его с ног до головы.

— Изоа, Кай спас меня от смерти. С ним сегодня я сражался плечом к плечу.

Изоа почтенно склонился перед Каем.

— Ты меня тоже спасал, что теперь считаться-то. Нормально сработали.

— Пить хотите? — Изоа протянул Тоями флягу.

Он взял флягу и первым делом дал ее Каю.

— Очень вовремя, — Кай стал жадно пить, потом вытер рукавом губы и протянул флягу Тоями, который тоже поднес ее к губам, смотря в глаза Кая.

— Представляешь, сигареты потерял, — как бы не замечая этого пристального взгляда на себе, сказал Кай, шаря по карманам.

Тоями взял сигареты у Изоа и протянул их Каю.

— Ты будешь курить? — спросил Кай у Тоями. Тот отрицательно покачал головой, — тогда я заберу у тебя все, мне еще до гарнизона тащиться, а курить нечего.

— Кай, ну где ты, тебя все обыскались, пора ехать! — высунувшись из подъезжающего БТРа, прокричал Перец.

Кай по привычке протянул руку Тоями, хотя у японцев это было не принято. Они обменялись рукопожатиями, на долю секунды Тоями задержал его руку в своей.

Странное тепло от его ладони приятно согревало кожу.

Затем, поняв, что его рука свободна, Кай, поклонившись на японский манер, попрощался с остальными и лихо запрыгнул на проезжающий БТР.

Тоями проводил его взглядом.

Он был поражен им. Так сражаться! Мечом он владеет намного лучше него — это бесспорно. И жизнь он ему сегодня спас. Сражается жестоко, без доли колебания рубит врага. Жестокость? Нет, это дух воина. А техника рукопашного боя! Часть приемов он знал, но остальные? Интересно, сколькими восточными единоборствами он владеет? Кай не перестает его удивлять…

Удивлять?! Его никто давно уже ничем не удивляет. Опять эта мысль не давала ему покоя. Удивить его? Да, это поразительно. А еще он хочет его видеть. Странное желание для человека вроде Тоями.

Он и сейчас чувствовал тепло его ладони, такие тонкие пальцы, как у музыканта. Это прикосновение. Почему оно так четко отпечаталось в его памяти? Откуда в нем это желание прикоснуться к нему еще раз?

***

Вернувшись к себе в штаб и разобравшись с текущими делами, Тоями позволил себе пойти пообедать.

Как хорошо, что в офицерской столовой был Коджи.

Они обменялись поклонами. Коджи, хоть уже и пообедал, решил задержаться за столом, составить компанию своему другу.

— Ты странно выглядишь, — Коджи заметил перемены в друге, — глаза блестят, ожил прямо! Говорят, вас сегодня русские спасли. Они тебя впечатлили?

— Да, они спасли нас.

— Ты мне явно что-то не договариваешь.

Коджи был старше Тоями лет на пять, но во многом искушеннее его и опытнее. И сейчас от него не ускользнуло странное состояние его друга.

— Я уже второй раз встречаю русского юношу. Ты, наверное, о нем тоже слышал. Его зовут Кай. Он помог в первый раз, когда на мою машину напали на горной дороге, и сегодня помог во второй раз. Если бы не он, я бы с тобой сейчас здесь не сидел.

— Я слышал о Кае, но никогда его не видел. Ты говоришь, он молод?

— Да, очень. Меня это тоже поразило. О нем столько легенд ходит, слухов о его подвигах. Я и не предполагал, что он так выглядит.

— Как выглядит? — Коджи стал о чем-то догадываться

— Он красив! Мне даже больше нечего добавить… Он не похож на русского, хотя я не знаю, как должны выглядеть русские. Такой утонченный профиль, благородные черты лица, знаешь, как у европейских монархов, может, он царской крови? — Тоями улыбнулся. — Больше всего меня поразили его глаза — огромные, искрящиеся, зеленые, я даже не могу их описать толком. Их надо видеть. Кстати, он невысокого роста и худенький… хрупкий… талия такая тонкая, — Тоями прикрыл глаза, еще раз вспоминая его образ.

Коджи откинулся на спинку стула и тихо засмеялся.

— Друг мой, ты влюбился!

— Не говори глупостей!

— Я-то тебя хорошо знаю, слишком хорошо, — Коджи положил свою руку на руку Тоями, — ведь это я тебе открыл мир любви, разве ты этого не помнишь?

Тоями медленно вынул свою руку из-под руки Коджи.

— Это было давно, не стоит сейчас об этом вспоминать, — в голосе его чувствовался холод, по тону его ответа было понятно, что ему не очень приятно это воспоминание.

— Как хочешь, — Коджи пристально посмотрел в глаза Тоями, но, видя в них лишь холодный блеск, решил не поднимать больше тему их давних отношений. — Так что там с Каем? Чем все закончилось?

— Бой закончился, он поехал к себе.

— И все?

— А что могло быть еще?

— Но ты ведь хочешь еще раз его увидеть?

— Да!