Глава 4 (1 часть)

Ближе к полудню в номер Кая постучали, он еще спал. Зашел один из слуг Шейха и, склонив голову, сказал, что Шейх хочет его видеть. Нужно было вставать, хотя Кай так любил поспать. Это редкая возможность — спать в мягкой уютной кровати, а не свернувшись калачиком под солдатским одеялом в казарме или землянке.

Приняв душ, после которого он почувствовал себя намного лучше, Кай пошел одеваться. В задумчивости посмотрел на висящую в гардеробе одежду. По приказу Шейха, Каю всегда предоставляли в номер все необходимое для него. Вот и сейчас на выбор было несколько костюмов от каких-то известных модельеров.

«Аршад всегда очень внимателен ко мне», — приятная мысль.

Кай выбрал тёмный приталенный костюм модного молодежного фасона и темную рубашку, без галстука, оставив несколько пуговиц сверху незастегнутыми.

От выпитого и выкуренного вчера голова чуть побаливала, поэтому он захватил темные солнцезащитные очки. Сейчас солнечный свет раздражал, вызывая болезненную пульсацию в висках.

Но эта тихая пульсирующая боль была несравнима с той тупой болью, что разрывала его изнутри. Вчера он просто лег и заснул. Это было для него как подарок. Просто заснуть и не позволить себе думать о происходящем.

А сейчас — сейчас его внутренний голос говорил с ним. И то, что он слышал, было намного больнее, чем физическая боль в голове.

Он вспоминал слова Тоями, и было неприятно осознавать, как он его воспринимает.

«Но почему? Где я повел себя неправильно? Почему он решил, что можно ко мне так относиться? Почему?!»

Кай вздохнул, пытаясь унять неприятное ощущение от таких мыслей.

«Как все неожиданно: я встретил на своем пути человека, который мог бы стать моим другом. Мы сражались плечом к плечу. Хоть это и странно, но я ему сразу поверил, ни секунды не сомневаясь в нем. Но, вместо дружбы, он, оказывается, хочет от меня другого!».

Идя по коридору, Кай с презрением посмотрел на свое отражение в огромном зеркале на стене. Оттуда на него смотрел стройный невысокий юноша с зелеными глазами и благородными чертами лица.

«Одиночество — вот твой удел! Смирись. Ты всегда будешь одинок! Тебе или завидуют и ненавидят тебя, или хотят тебя, как пед**а. Он не будет твоим другом — он хочет тебя. Ты нужен ему лишь для удовлетворения его похоти!» — внутренний голос издевался над ним, проникая в сознание и произнося слова, какими называют таких, как он.

Кай остановился, прижался разгоряченным лбом к холодной стене. Ему потребовалось несколько минут, чтобы справиться с бушевавшими внутри эмоциями. Потом он выпрямился и пошел в сторону веранды.

Шейх и его свита обедали на открытой веранде, обвитой диким виноградом, который создавал тень, пропуская через листья лишь лучики солнечного света.

За столом сидели все: Шейх Аршад, Гифар, Максуд и Тоями. Они оживленно обсуждали что-то между собой.

Кай удивился тому, что Тоями пришелся по душе Шейху: тот редко кого к себе допускал. А здесь — просто давние друзья — так непринужденно болтают!

Кай опять вспомнил вчерашнее — слова Тоями, о том, что он хочет от него. Он прогнал эти мысли.

«Не хочу об этом думать! Мы просто вчера напились. Вот всему объяснение! Тоями тоже пил. Хватит корить себя. Я ни в чём не виноват. Глупость все это».

Кай поздоровался со всеми и, не снимая солнцезащитных очков, сел за стол на мягкий диван.

— Воды, пожалуйста, — сказал Кай учтиво склонившемуся официанту.

— Ты как? — обеспокоено спросил Шейх, смотря, как Кай отпивает воду из стакана.

— Спасибо, все нормально. Хорошо вчера посидели, — Кай отпил еще воды и отстраненно стал смотреть в сторону.

— Извините, господа. Мне пора идти, — вставая, сказал Тоями. — Было приятно познакомиться.

Шейх встал из-за стола и дважды обнялся с Тоями, как было принято у него на родине. То же сделали Гифар и Максуд.

Этой трогательной сценой прощания Кай был потрясен.

«Почему они так быстро приняли его к себе? Шейх вообще ни с кем не сближается. Всех держит на расстоянии».

Только Кай за долгие годы заслужил его признание и доверие — и то по определенным причинам. А здесь! Он вчера увидел Тоями, а сегодня они обнимаются, как давние друзья.

«Странно все это», — подумал Кай.

Тоями, попрощавшись со всеми, подошел к Каю.

Кай, внешне оставаясь спокоен, внутренне весь сжался.

Тоями пристально на него посмотрел, затем сказал:

— Я сдержу свое слово, которое дал тебе, — затем поклонился и вышел.

Аршад дождался, когда Тоями скроется за дверью веранды, повернулся к Каю. Он был заинтригован такими словами.

— Можно спросить, что он обещал тебе? — спросил Шейх.

— Ничего… глупость все это… проехали, — Кай пытался сохранить спокойствие, думая об обещании Тоями.

— Ты так ничего и не понял? — взорвался Шейх, более не в силах себя сдерживать.

— Что я должен понять? — раздраженно спросил Кай, понимая, что не хочет услышать ответа.

Шейх пересел к Каю на диван, взял его за плечи, развернул к себе и снял с него солнцезащитные очки.

— Посмотри на меня!

Кай, знал, что против священной особы, которой как раз и является Шейх, не стоит делать резких движений, поэтому спокойно все снес.

— Что я должен понять? — Кай смотрел в жгучие черные глаза Аршада.

— Он полюбил тебя! — Аршад до боли сжал руками плечи Кая.

Кай, понимая, что вчерашний пьяно-обкуренный бред плавно перешел на сегодняшней день, уже хотел вырваться из рук Шейха, но сдержал себя.

— Можешь отпустить меня? — спокойно произнес он.

Шейх пристально посмотрел в глаза Кая. В них была пустота. Он не увидел там любви. Как жаль! Он так хотел, чтобы эта пустота в его глазах ушла. Он все делал для этого. Но, каждый раз заглядывая в глаза Кая, он видел там одиночество и тоску.

— Ты не можешь полюбить его? — Шейх отпустил плечи Кая и сейчас просто смотрел на него.

— Нет, — жестко и безразлично сказал Кай.

— Почему?

— Точно потому же, почему отказал тебе.

Аршад резко толкнул Кая и прижал к спинке дивана. Рукой провел по его щеке, подбородку, шее, затем его пальцы стали медленно прикасаться к пуговицам рубашки Кая.

— Но ты мне кое-что позволял, — горячие дыхание Аршада обжигало его щеку, лицо Шейха было совсем рядом.

— Я был твоим пленником. У меня не было выбора, — Кай чувствовал руку Аршада, она была горячей, пальцы Шейха ласкали его кожу. Тепло его пальцев он чувствовал даже сквозь ткань рубашки. Давно забытые воспоминания появлялись в сознании.

— Неужели твой плен у меня был настолько мучителен? — Аршад продолжал ласкать рукой его шею и шелк рубашки на груди. Он вдыхал тонкий аромат парфюма Кая, круживший голову.

— Нет, я благодарен тебе, что ты понял меня и не пошел на то, что для меня неприемлемо.

Кай не сопротивлялся ласкам Аршада, просто ждал. Ему удалось справиться с эмоциями. И сейчас он был совершенно спокоен.

Пальцы Аршада расстегнули верхние пуговицы его рубашки, в ее вырезе блеснул золотой крест на цепочке. Аршад резко отстранился.

— Это всегда будет стоять между нами?

— Да, — холодным голосом произнес Кай.

Аршад опять приблизился к Каю, провел пальцами по его нервно сжатым красивым губам.

— А Тоями?

— Мы можем больше не говорить о нем? — голос звучал сухо и безразлично.

Аршад убрал руку, вздохнул и, медленно встав, вернулся на свое место.

Кай опять надел солнцезащитные очки, спрятав под ними глаза.

Больше эта неприятная для Кая тема не поднималась. Аршад не хотел портить их встречу, поэтому остаток дня пролетел незаметно, в дружеских разговорах и приятном застолье.

На следующие утро Кай, предупредив Аршада, уехал к Гору.

***

Аршад тоже на другой день выехал из отеля. Направляясь в лимузине к своему самолету, он опять задумался о разговоре с Каем.

— Максуд, скажи, что-нибудь сможет изменить решение Кая?

— Ты о его отношениях с мужчинами? — Максуд сидел напротив него, задумчиво смотря в окно. Услышав вопрос Шейха, он, подумав, ответил: — Нет. И поэтому ты его и уважаешь. Его принципы и взгляды, несмотря на его юный возраст, непоколебимы. У этого юноши железная воля и четкая позиция в жизни. Вспомни, ты ведь пытался его изменить. Столько соблазнов. И что?

— Но я мог взять силой то, что хотел. Он был полностью в моей власти.

— Ты готов сломать его?

— Нет. Не готов. Я люблю его. И поэтому хочу, чтобы он был счастлив, — Аршад помолчал, вспоминая грустные глаза Кая. — Он один, совсем один! Ты видел его глаза? Там печаль и одиночество. Ему нужен друг, тот, кто поймет его душу, согреет теплотой, любовью.

— Он не примет этого от Тоями.

— Тоями не отступит. Я видел блеск его глаз. Он тоже один, давно один. Ему тоже знакомо, что значит одиночество души. Как странно, что они встретились здесь, — Аршад посмотрел на полуразрушенные от взрывов дома, мимо которых они проезжали.

— Мы не знаем, что нас ждет и когда. Будем надеяться, что Тоями хватит терпения сломить эту стену, которую Кай воздвиг вокруг себя.

— Может, он позволит ему просто быть рядом с собой? — с надеждой в голосе спросил Аршад.

Максуд лишь улыбнулся в ответ.

***

Из отеля Тоями забрал Коджи на своей машине. У Коджи были дела в городе, и теперь они вместе возвращались в штаб.

— Рассказывай, что произошло. Я же по тебе вижу, что что-то случилось, — от Коджи не ускользнул странный блеск глаз друга. Он действительно хорошо его знал. Хотя внешне Тоями выглядел, как обычно — был совершенно невозмутим.

— Я встретил Кая.

Коджи резко развернулся к Тоями. Они сидели рядом на заднем сиденье представительского Мерседеса, который вел водитель.

— Не поверишь, в одном отеле в обществе Шейха Аршада. Оказывается, они давние друзья.

— Самого Шейха Аршада! Шейх красавец. Я видел его пару раз на приемах. Жгучие черные глаза, орлиный нос. Высокий, стройный. Молодость и красота — все при нем, — Коджи лукаво прищурился. — Они точно только друзья?

— Да. Я потом говорил с Шейхом, когда Кай еще спал. Аршад намекнул, что будет рад нашим отношениям.

— Ну если сам Шейх на это добро дал, — Коджи рассмеялся.

— Знаешь, что меня поразило в Кае? Он прекрасно говорит на арабском. Я сразу не понял, что это он, хотя услышал знакомый голос, когда проходил мимо их столика. Кстати, я говорил тебе, что у него идеальное японское произношение и прекрасный английский?

— Какой одаренный мальчик! А в какой стадии сейчас ваши отношения?

Тоями помрачнел, достал сигареты.

— Ни в какой.

— Что между вами произошло? Рассказывай. Я же чувствую, что что-то было.

— Ничего не было. Он вчера много выпил. Я проводил его до номера. Хотел поцеловать, вернее, спросил разрешения… — Тоями замолчал, нервно затянулся сигаретой. — Если бы я не отступил, он уложил бы меня парой ударов. Кай прекрасно владеет техникой восточных единоборств.

— Ты меня разочаровываешь. Тебе не кажется, что ты очень торопишь события?

— Тороплю? Мне не семнадцать, и здесь война. Ты что, думал, я за ним бегать буду? Я знаю, чего хочу.

— И чего ты хочешь?

— Ты знаешь, — Тоями выкинул в окно недокуренную сигарету.

— Ты хочешь добиться этого силой? — с сомнением в голосе спросил Коджи.

— Да. И я добьюсь своего. Я не привык отступать. Вчера он был сильнее. Я не был готов к такому решительному отпору. Дерзкий мальчишка, теперь мой ход! Я пообещал, что поцелую его при всех, и он сам мне это позволит.

— И как ты это собираешься осуществить?

Тоями повернулся к Коджи, взял его руку в свою и вкрадчиво спросил:

— Ты ведь мне в этом поможешь?