Глава 4

Рано утром Кейн куда-то ушел, и Инга осталась в его квартире одна. Квартира маленькая — гостиная, спальня, кухня и санузел. Она заняла спальню, и бедняга Кейн мостился на узком и коротком для него диване в гостиной. Ей даже стало немного стыдно. Нужно вернуть хозяину квартиры его законное спальное место, а самой переселиться на диван, вполне комфортный, для ее роста и комплекции.

Инга подошла к окну и, отдернув занавеску, удивленно застыла: подоконник был уставлен живыми цветами в гидропонных колбах. Ба! Вот так Пух! Здоровенный мужик, в прошлом наемник, в настоящем капитан катера, разводит цветочки! Симпатичные, конечно, но… это же цветочки! Она выглянула в окно — высоко, этаж пятнадцатый, не ниже. Рядом такие же жилые высотки и вид из окна был не ахти.

Похихикивая про себя над увлечением Кейна, она заглянула на кухню. Пресные и безвкусные питательные смеси уже надоели, хотелось съесть чего-нибудь нормального.

Ничего нормального, то бишь, натурального, у Кейна не оказалось. Ну да, она как-то не подумала, что для него это может быть слишком дорого. Но даже синтетика и полусинтетика гораздо лучше питательной смеси. Она вытряхнула из упаковки брикет «запеканки с сыром», положила на противень, плеснула воды и сунула в духовку. Пятнадцать минут, и завтрак готов. Консистенция резиновая, но на вкус вполне достойно!

Раз ее флот на орбите, значит, половина народу в увольнении на планете. Но обычно, редко кто уходит дальше космопорта, где можно недорого снять номер в гостинице или комнату отдыха, есть бар, ресторан и дом досуга. В город уходят новички или те, у кого там семья.

Она решила сходить в космопорт и поговорить с кем-то из своих — «бывших своих», поправила она себя мысленно — людей. Возможно, из слухов или сплетен можно будет узнать что-то полезное и понять происходящее. Однако проблема одежды пока так и оставалась нерешенной.

Инга уже в который раз вытряхнула содержимое одежного шкафа Кейна, и, как и в предыдущие разы, ничего даже отдаленно подходящего не нашла. Рубашки с несколько раз завернутыми рукавами выглядели странно и висели на ней как балахоны, а в штаны свободно можно было засунуть двух таких, как она. Увлеченная примеркой, Инга не услышала, как вернулся Кейн и встал в проеме двери, наблюдая за ней. В отчаянии, она схватила ножницы, собираясь отрезать лишнее у первой попавшейся вещи, но Кейн отобрал их, перехватив ее руку:

— Не стоит портить хорошую одежду!

— А тебе что, жалко для меня лишней тряпки?! — возмутилась она, потирая отдавленное Кейном запястье.

— Для тебя мне ничего не жалко. Вот, держи, я подобрал кое-что в магазине, надеюсь, подойдет. — Он протянул ей пакет, Инга заглянула внутрь и нашла в нем рубашку, брюки и ботинки. Схватив пакет, она закрылась в спальне. Брюки были мужские, но сели на ней хорошо. Рубашка тоже подошла, если не считать того, что рукава оказались чуть длиннее, чем нужно. Ботинки немного жали, но терпимо. Зато в этом уже можно выйти на улицу, и никто не будет крутить у виска или показывать пальцем. Доберется до банка, разживется одеждой поудобнее.

Она вышла из спальни и в порыве благодарности кинулась Кейну на шею:

— Спасибо! Ты — прелесть!

Кейн смущенно покраснел, но было видно, что ему приятно.

— Куда ты собралась?

— Решила последовать твоему совету и поговорить с кем-нибудь из своих людей до того, как пойду к Костолицу.

Кейн помрачнел и нерешительно возразил:

— Ягодка, может, не стоит? Может, лучше оставить прошлое в прошлом вместе с причинами?

Инга замерла в раздумьях. Может, он и прав, но покоя ей все равно не будет, пока не узнает, почему с ней это случилось. Она покачала головой.

Космопорт встретил шумом и толчеей: прибыл пассажирский лайнер, и челноки сновали с орбиты на землю, спуская людей в радостные объятия встречающих. Искать кого-то из своих в такой толпе бесполезно, лучше заглянуть в бар или погулять вокруг комнат отдыха и дома досуга. На кого-нибудь точно можно наткнуться.

До бара она не дошла: ее окликнули.

— Инга! Вот это сюрприз! — К ней, широко улыбаясь, подошел молодой парень. Как же его зовут? Простоватое лицо, усыпанное веснушками, оттопыренные уши… Вспомнила — рядовой Иван Мичурин! Он был в отряде Кавана и участвовал в налете на лабораторию Рю. Инга улыбнулась в ответ и, сделав вид, что хорошо знает парня, поприветствовала его. — Последний раз я тебя видел похожей на труп, — усмехнулся Иван и по-дружески обнял ее.

— Ну, спасибо коммодору, я теперь живее всех живых.

— А ты изменилась, — улыбнулся рядовой, — не такая угрюмая и сердитая, как раньше. Уж извини, но ранение явно пошло тебе на пользу. — Инга в ответ криво улыбнулась. — Что, возвращаешься к службе? — дружески хлопнув ее по плечу, поинтересовался Мичурин.

— Нет, — она покачала головой, — здоровье пока не позволяет. Лучше расскажи, как там дела, пока меня не было.

— Да у нас вообще ЧП случилось! Коммодор вернулась и всех на уши подняла — пропала эта… как ее… протеже ее, Айн! Так что коммодор сильно не в духе. По слухам, через пару дней мы отсюда свалим. Куда — не знаю, официально пока еще ничего не говорили. — Парень замолчал, а потом как будто вспомнил еще: — А, есть одна хорошая новость! Капрал Теницки больше не будет тебя домогаться, он уволился. Даже не дождался окончания контракта. Никто не может понять, с чего это он вдруг. Хотя, — Мичурин заговорщицки подмигнул, — ходит слушок, будто он что-то не поделил с Костолицем.

— Что-то? — удивленно переспросила Инга.

— Или кого-то, — многозначительно подняв брови, ответил Иван, но глянув на время, заторопился: — Эх, мне бежать пора. Ты давай выздоравливай и возвращайся, мы все по тебе скучаем, лейтенант!

Инга только улыбнулась в ответ. Фраза «коммодор не в духе» обычно значила, что вместо нее доминирует Елена. Ей самой на Айн плевать, а вот для Елены она важна. Естественно, что из-за ее пропажи, все подняты по тревоге. Значит, Кейн прав: флотом командует Елена.

Но больше всего ее заинтересовали слова рядового про то, что Костолиц и Теницки «кого-то не поделили». Конечно, это банальная сплетня, но сплетни не возникают на пустом месте. И причину лучше виновников сплетни, скорее всего, не знает никто. Проще всего поговорить с Теницки. Добраться до Марка и узнать его версию гораздо сложнее. Флот пробудет на Тароне еще пару дней, есть время обдумать, как все-таки попасть на «Метель».

Теницки она помнила хорошо. Трудно забыть того, кто обычно находится в центре всех заварушек на флагмане и бывает разжалован сразу после повышения. До окончания его контракта оставалось чуть больше полугода, и раз он ушел сам, значит, случилось что-то из рук вон выходящее даже для него.

Теницки предсказуемо нашелся в баре при космопорте. Он и еще один мужик собрали вокруг себя приличную толпу, которая свистела, хлопала в ладоши и подначивала выкриками. Перед Теницки, как и перед его соперником, стояли в ряд полные и уже опустевшие стопки. Процессом руководил другой мужик, который принимал ставки. Инга решила не вмешиваться — толпа, не выяснив кто победил, могла ее растерзать — и подождать окончания спора, тем более соперник Теницки явно был близок к отключке.

Когда Теницки наконец-то был объявлен победителем, Инга пробралась к нему сквозь толпу, молча ухватила за шкирку и потащила к выходу, мимоходом отметив, что с ростом и силой ее нового тела это оказалось просто. Капрал попробовал было сопротивляться, но увидев, кто его держит, перестал возмущенно трепыхаться, расплылся в улыбке и даже попытался ее приобнять:

— Кавана, ты здесь, звезда моя! Ты здорова, и неужели ты передумала?

Инга брезгливо оттолкнула его руки, с трудом удерживаясь от того, чтобы не врезать ему как следует между ног. Однако то, что капрал знал бывшую хозяйку тела, было очень кстати. Она вытолкала свой источник информации наружу, завела за угол и аккуратно прислонила к стене, поскольку тот почти не держался на ногах.

— Нужно поговорить.

Теницки растянулся в пьяной улыбке, благоухая парами дешевого алкоголя:

— Поговорим, но сначала поцелуй. — Он сложил губы трубочкой и потянулся к ней, неловко качнулся и повис у нее на шее, уткнувшись мордой в декольте, если бы оно у нее было. Содрогаясь от омерзения, Инга оттолкнула его, и резким движением заломила руку за спину, прижав капрала лицом к стене. Слегка отогнув его указательный палец, проворковала на ухо:

— А пальчик тебе не сломать?

Теницки, слегка протрезвев, возразил:

— Не посмеешь!

— Проверим? — Она отогнула палец сильнее, Теницки зашипел. Инга тянула за палец, пока капрал не заорал:

— Пусти, сука, я все понял!

Инга отошла на пару шагов, и Теницки, лишившись опоры, кулем рухнул на землю. Кое-как сев, он обнял пострадавшую руку и тихонько заскулил.

— Ты специально пришла только затем, чтобы поиздеваться? — прохныкал он наконец.

— Я пришла поговорить. Почему ты уволился?

— Не твое дело, шваль...

Инга опустилась рядом на корточки:

— Яцек, давай я нормально спрошу, а ты нормально ответишь, и мы расстанемся друзьями. У меня будут ответы, а у тебя целые пальцы. — Капрал обреченно кивнул, Инга повторила вопрос: — Так почему ты уволился?

— Костолиц заставил. Я видел его с девкой, которая коммодорская подопечная. — Недоверие Инги так красноречиво отразилось на ее лице, что Теницки усмехнулся: — Не веришь? Я бы тоже не поверил, если бы не видел собственными глазами. Коммодор что-то сделала с этой дикой, и она превратилась в очень сладкую цыпочку. Не такую, как ты, — глаза капрала масляно блеснули, — но тоже очень даже ничего.

— И что, она стала похожа на человека? — все еще не верила она.

— О да! Такая молоденькая, такая беззащитная и такая… — Теницки обрисовал руками в воздухе контуры фигуры и пару раз причмокнул. — Аппетитная! — Глядя на все еще недоверчивое лицо Инги, обиженно заметил: — Думаешь, я вру?! Спроси кого угодно, любой подтвердит, что эта цыпочка за ним всюду ходила и в рот заглядывала. — Он придвинулся к Инге поближе и зашептал. — А еще я видел, как они из одной каюты утром выходили.

— Это ни о чем не говорит! — возразила Инга, отодвигаясь. Теницки хмыкнул:

— А то, что Костолиц, когда об этом узнал, приказал мне написать рапорт, тебе о чем-нибудь говорит? Он мне, между прочим, угрожал оружием!

— Костолиц? Оружием?! Да в жизни не поверю! — возразила Инга.

— А мне насрать, веришь или нет! Ты спросила — я ответил. Не, я его понимаю! Если Рэджи узнает о том, что он пялит эту цыпочку, он лишится и своей непыльной должности, и коммодорской постели. А вообще странная ты сегодня какая-то… — подозрительно сузил глаза Теницки.

Инга оставила последнюю реплику капрала без ответа, поднялась и пошла к выходу из космопорта. Из рассказа Теницки выходило, что Марк нашел себе другую. Теницки это видел, и Марк разобрался со свидетелем. И хотя принуждение к увольнению под угрозой оружия совсем на Марка не похоже, он вполне мог так поступить ради значимого человека. И если эта Айн для него так важна, он мог заключить сделку с Еленой. А значит, даже если удастся встретиться с Костолицем, каким-то образом попав на «Метель», тот не станет ее слушать. Может, Теницки и врет, но зачем ему это?

Все равно нужно найти способ встретиться с Костолицем — пусть скажет в глаза, что он променял ее на другую. Хотя на самом деле ей совсем не хотелось его видеть. Напротив, при мыслях о нем становилось противно, гадко и обидно от того, что тот не расстался с ней прямо, а просто избавился таким изощренно-подлым образом.

Инга брела пешком по городу — торопиться было некуда. А в городе начиналось лето: время перевалило за полдень, и солнце уже неприятно обжигало. Зато в тенях деревьев было прохладно, и тонкий аромат какого-то цветущего растения витал в воздухе. Она шла без определенного направления, неизвестно куда и неизвестно зачем. Раньше в таких случаях за спиной всегда слышалось эхо тихих шагов Рой. В прошлой жизни всегда хотелось избавиться от ее постоянного, навязчивого и не очень, присутствия, сейчас же напротив, она бы многое отдала, чтобы услышать привычное: «вы с ума сошли!».

Прогулка совсем не радовала, думать ни о чем не хотелось, как и видеть кого бы то ни было. Ноги сами привели домой, к поместью Рэджи. Она с тоской глядела через прутья ограды на такой близкий и такой далекий дом. И ведь не попасть внутрь никак. Выйти из поместья гораздо проще, чем войти в него. К Инге подошел охранник и поинтересовался, что ей нужно и не требуется ли помощь. Под внешней доброжелательностью скрывалось внимательное напряжение и готовность в любой момент достать и применить оружие.

— Нет, спасибо, Дженсен, — автоматически ответила Инга: она знала этого охранника в прошлой жизни. Охранник отошел, подозрительно поглядывая на нее, и с кем-то связался по комму. Инга поспешила убраться подальше от поместья, но через несколько десятков метров ее окружили полицейские и пригласили пройти в автолет «для выяснения обстоятельств». Она отказалась, но ей продемонстрировали оружие и настойчиво порекомендовали не сопротивляться. Тут изнутри поднялась волна злости и обиды, вспыхнула в голове, разлившись багровым туманом, глаза застила пелена, и мир вокруг перестал существовать...

Близился вечер. Инга ушла рано утром, и Кейн, ожидая, когда она вернется домой, с тревогой поглядывал на часы. Наконец в дверь постучали, он облегчено выдохнул и пошел открывать. Но на пороге стояла его соседка — высокая миловидная девушка с прямыми рыжими волосами, стройная, как тростинка. В одной руке у нее была гидропонная колба с побегом растения, в другой — бутылка вина. Она без церемоний отодвинула Кейна и прошла в квартиру. Он постарался подавить разочарование, запер дверь и вымученно улыбнулся гостье. Девушка заметила, что ее визиту не рады, и с легкой обидой в голосе прощебетала:

— Если я не вовремя, так и скажи.

— Нет, Джун, я рад тебя видеть, но… — он замолчал и отвернулся. Джун хорошая девушка, они нравились друг другу, у них даже были совместные планы, но теперь, когда появилась Инга, Джун стала лишней.

— Договаривай уже, что ли! — нетерпеливо потребовала гостья.

Кейн покраснел и поискал пуговицу, но не нашел — все уже были давно оторваны. Он сунул палец в нижнюю петлю и крутанул край рубашки. Девушка терпеливо ждала, аккуратно поставив цветок и бутылку вина на стол в гостиной.

— Даже не знаю, как сказать. Пропала одна моя знакомая…

— И ты, конечно, волнуешься, — продолжила Джун за него. — Знакомой нет уже больше суток, она ребенок или дряхлая старуха, она не знает города или умственно отсталая?

— Нет.

— Значит, у нее есть дела. Закончит — вернется. В крайнем случае, поглядишь сводку происшествий по городу и убедишься, что все в порядке!

Кейн только уныло кивнул. Боялся он вовсе не того, что с Ингой что-то случится — она прекрасно могла за себя постоять — а того, что она больше не вернется. А если вернется, узнав всю правду, возненавидит, или убьет. Джун подошла, обняла его и чмокнула в щеку:

— Не грусти, пушистик. Вернется твоя знакомая, никуда не денется. Давай ждать вместе, так и время быстрее пройдет. А еще у меня есть для тебя сюрприз. — С этими словами девушка продемонстрировала росток цветка, который принесла с собой.

— Ты все-таки добыла его, — проговорил Кейн, благоговейно принимая из рук девушки растение и внимательно его разглядывая. — О, на нем есть бутоны!

— Да! — засмеялась Джун. — И я, между прочим, рассчитываю, что ты меня позовешь посмотреть на цветы! Мне до ужаса любопытно, так ли эта хейдаганская фиалка прекрасна, как об этом говорят.

— Конечно, позову! Как ты ее достала?

— Ох, Кейн, давай сначала отметим это дело. Открой, — Джун вручила ему бутылку вина, достала из буфета пару бокалов и поставила на стол, — а уж потом я расскажу. Это длинная история.

Инга очнулась на холодной гладкой поверхности. Тошнота накатывала волнами, под каждой мышцей, кажется, обосновались мириады острых игл, которые вонзались при малейшем движении. Боль в голове пульсировала в такт сердцебиению. Видимо, она схлопотала максимальный заряд парализатора. Перед глазами возникли чьи-то ноги в форменных ботинках, затем зашипел пневмошприц. Самого укола она не почувствовала, но через некоторое время болезненная пульсация в голове уменьшилась, боль в мышцах перестала быть такой пронзительной. Инга попыталась сесть, но безуспешно — ноги и руки оказались скованы. Она закрутила головой, пытаясь понять, где находится. Помещение было тесное, без окон, плохо освещенное. Она лежала на удивительно чистом каменном полу. Взгляд сфокусировался на красной линии отделяющей нишу, в которой она находилась от остальной части помещения. Тюрьма. Красная линия обозначала бесцветную энергетическую стену, к которой без нейтрализатора даже подойти нельзя было — сразу отталкивало.

— Зовите меня «господин судья». Я занимаюсь вашим делом. Если пообещаете вести себя примерно, с вас снимут наручники, — услышала она усталый безразличный голос. Его владелец, сухонький старичок в мантии, сидел, уткнувшись в комм, за столом в центре помещения, отделенного от нее красной чертой.

— Да, буду примерно, — прохрипела Инга. Слова отозвались болью, которая пронзив горло, ушла в голову, чтобы вспыхнуть там огнем.

Судья кивнул полицейскому, тот снял оковы, и Инга наконец смогла сесть. Головная боль стала терпимей, тысячи иголок постепенно превращались в обычные мурашки, движения еще оставались болезненными, однако не настолько, чтобы помешать изменить положение тела.

— Вы имеете право на адвоката и на одно сообщение по комму. Если адвоката у вас нет, в целях вашей защиты будет использован электронный адвокат. — Старичок вопросительно посмотрел на девушку: — Ваше решение?

— Электронный адвокат.

Судья снова уткнулся в клавиатуру комма.

— Имя, возраст, место рождения, место проживания, место работы, должность? — равнодушно поинтересовался он.

— Кар… Инга Кавана, двадцать шесть лет, станция… — Она задумалась, пытаясь вспомнить название станции, на которой родилась Кавана. Поразмыслив немного, решила назвать самую большую из станций в секторе: — Резеда, постоянного места жительства и работы в настоящий момент не имею.

— Последнее место жительства и работы, — даже не взглянув на нее, продолжал судья.

— Наемный флот «Красные волки». Лейтенант.

— Причина увольнения?

— По состоянию здоровья.

— Что вы делали у поместья Рэджи?

— Гуляла.

— Откуда вы знаете имя охранника?

— Просто нелепая случайность, я назвала первое попавшееся имя, и оно совпало.

Судья посмотрел на нее внимательно, задержал взгляд, оценивая, и задал следующий вопрос:

— Если все так невинно, как вы говорите, зачем было сопротивлялись при аресте?

Инга пожала плечами:

— Рефлекторная реакция на нападение.

— Вас всего лишь попросили пройти для выяснения обстоятельств, однако вы отказались и первой напали на блюстителей порядка. Прежде, чем вас парализовали, вы покалечили двух полицейских. Что вы на это скажете?

— Я… не помню, как все было. — Инга зажмурилась, пытаясь вытащить из памяти произошедшее, однако ничего с того момента, как ее окружили, вспомнить не смогла. — Помню только, как разозлилась.

Судья некоторое время колдовал над клавиатурой, потом снова заговорил:

— Ваш электронный адвокат рекомендует пройти психоментальную экспертизу на вменяемость. Приговор будет вынесен после изучения судом заключения экспертов.

— Если я откажусь?

— Приговор будет вынесен немедленно.

— Отказываюсь от экспертизы.

Судья поднял на нее удивленный взгляд, затем неодобрительно покачал головой. Инга решительно вздернула подбородок. Судья, кряхтя, встал, Инга встала следом. Полуприкрыв глаза, старик устало забубнил:

— Инга Кавана, вы обвиняетесь в нарушении общественного порядка, сопротивлению при аресте, причинению легкого вреда здоровью и приговариваетесь к тридцати суткам исправительных работ и штрафу в тысячу марок. Вы можете быть освобождены под залог в десять тысяч марок. Приговор не окончательный и может быть обжалован в течение суток. У вас по-прежнему есть право на одно сообщение по комму.

Не глядя на нее, он вышел из-за стола и скрылся за боковой дверью. Ингу перевели в другую камеру — длинный коридор с тесными нишами, похожими на ту, в которой она находилась до этого. Каждая ниша была занята одним человеком. В коридоре стоял низкий гул голосов: люди переговаривались друг с другом через стены. Звукоизоляции не было. Инге выдали постель и две галеты, показали кран с кнопкой, откуда текла вода, и отверстие в полу, служившее санузлом. Затем она осталась одна. Расстелив постель, съев галету и запив ее водой из крана, она задумалась о нынешнем положении. Все, что она планировала, в сложившихся обстоятельствах не имело никакого значения. А выбраться отсюда раньше, чем через месяц, не представлялось возможным.

Десять тысяч марок — так много и так мало. Сущие копейки, меньше, чем стоит суточное содержание ее флота. Бывшего. И ужасно много, когда их негде взять. Хотя… есть где взять на самом деле! Несколько лет назад отец настоял на открытии отдельного счета на предъявителя. Тогда она не понимала смысла в этом, однако уступила доводам флотского финансиста и отца, благополучно забыв об этом счете — были другие гораздо более важные и интересные дела. Счет должен был пополняться небольшим процентом каждый месяц, и со времени его открытия на нем должна накопиться солидная сумма. Вот только в банк ее отсюда никто не выпустит, а номер комма Кейна она не знала. Значит, придется сидеть здесь тридцать суток за то, о чем она плохо помнила. Сама она не видела объективных причин для драки с полицией. Логичнее было бы в этой ситуации подчиниться, все бы спокойно выяснили и отпустили ее. Возможно, стоило воспользоваться предложением пройти экспертизу на вменяемость, тогда бы она узнала причину нехарактерного для себя поведения...

Рано утром ее и еще десяток арестантов погнали на исправительные работы. Желающих добровольно заниматься сортировкой мусора не было, поэтому для этого использовались заключенные. Конечно, самому не нужно было копаться в горах мусора — это делала техника — нужно было просто следить, чтобы она работала. Однако сортировщик довольно часто останавливался, и нужно было идти и лично разбираться, что именно он не смог идентифицировать, и вручную присваивать мусору одну из пары десятков категорий.

Чистой остаться не удалось: сортировщик упорно принимал некоторые порции органики за металл. Приходилось рыться в этих кучах и вытаскивать оттуда множество каких-то непонятных металлических обломков. Инга, сдерживая тошноту, старалась не думать, из чего именно состоят эта кучи и что в них делают куски металла. Только после ее вмешательства машина «соглашалась» отнести порцию к органике. Машин было три десятка, а «работников» всего одиннадцать, бегать приходилось изрядно. Думать, переживать и общаться с соседями по несчастью было некогда. Она даже не заметила, как день закончился. Прохладный душ был самым лучшим и желанным подарком. Есть не хотелось, но она заставила себя сгрызть пару галет, предложенных на ужин. Сон накрыл ее сразу и без сновидений.

Среди ночи ее разбудили:

— Вставайте. Вы свободны, за вас внесен залог.

Не до конца понимая происходящее, сонная Инга последовала за охранником. Тот привел ее в комнату, где она увидела своего спасителя.

— Кейн! — Никогда она не была так рада видеть его. — Как ты меня отыскал?!

— Через сводку происшествий по городу. — Он крепко обнял ее, как будто боялся, что она сейчас сбежит. — Едем домой.

В такси всю дорогу оба молчали. Инга думала о том, что все, кого она считала близкими и безоговорочно доверяла — предатели. Попытки увидеться с родителями бесполезны — ее даже не пустят на территорию поместья. Но даже если она попадет внутрь, даже если ее выслушают, наверняка примут за сумасшедшую и упекут в какой-нибудь муниципальный кризисный центр, откуда выбраться будет невозможно. Она украдкой глянула на задумчивого, как никогда, Кейна. В такой неоднозначный период ее жизни поддержка пришла совершенно с неожиданной стороны — добродушный увалень Пух накормил ее, одел, разрешил жить у него и даже вытащил из тюрьмы, отвалив кучу денег. Надо будет ему их вернуть.

Дома Инга не раздеваясь рухнула на кровать, Кейн присел рядом на самый краешек:

— Знай, я тебя одну больше никуда не отпущу!

— А мне некуда идти, — горько прошептала Инга в подушку. — Марк нашел другую, сестра убедила родителей в неудачном переносе и собственной смерти и забрала себе флот. И никто не поверит, что Карен на самом деле — я.

— Я тебя не гоню и помогу начать сначала. — Кейн прилег рядом и обнял ее. Инга не сопротивлялась, да ей и не хотелось. В его теплых объятиях она задремала.

Кейн же чувствовал себя почти счастливым. Все получилось именно так, как он и мечтал: Карен теперь принадлежит только ему и никому больше. Счастье омрачало лишь полное отсутствие денег. Все, что у него было, он отдал господину Ветру. Деньги на залог пришлось одалживать у Джун, которая была крайне недовольна его просьбой. Они повздорили, в итоге Джун дала ему денег и ушла, сердито хлопнув дверью. Но ссора с ней не имела ровно никакого значения, когда рядом Кар… Инга.

***

Ветер в одиночестве готовил пирожные, которые Эли оценила по достоинству, лишь став полукровкой.

Он позволил ей поселиться в его доме. Она его совершенно не стесняла, но это было немного непривычно. Он всегда был одинок и в быту учитывал лишь свои интересы. Теперь приходилось считаться и с Эли. Хотя единственным неудобством оказалось лишь то, что пришлось делить с ней свою одежду и готовить на двоих. В остальном она очень старалась не доставлять хлопот. Зато он обнаружил, что она смущается и отводит взгляд, когда видит его полураздетым. Это было так восхитительно и непохоже на жадные, полные обожания взгляды других женщин. Та же Мона из дома досуга готова была сама заплатить, лишь бы встретиться с ним лишний раз.

Он осторожно работал с Эли: ее мечтами, желаниями и будущим. Та безобразная зона будущего, что он видел в ее лабиринте, была настолько шаткой и призрачной, что позволяла существовать лишь здесь и сейчас, не задумываясь о перспективах. Но Эли предстояло жить долго и она должна была видеть впереди себя значимые ориентиры, ради которых стоило бы жить и двигаться дальше. Сейчас это Айн.

Эли почти бесшумно вошла в дом, помялась немного на пороге и ушла в спальню. Он даже спиной чувствовал, что она расстроена, но сперва доделал начатое дело — обвалял шарики пирожных в рисовой муке с сахарной пудрой, выложил на блюдо, убрал за собой и вымыл посуду.

— Ну и что на этот раз? — поинтересовался он, входя в спальню. Эли сидела с раскрытым учебником хейдаганского, держа книгу вверх ногами.

— Бергер утверждает, что клетки Айн не размножаются, хотя и с оборудованием, и с образцом тканей все в порядке, — растерянно проговорила она. Вэй присел рядом с ней, повернул книгу правильно и снова вложил в руки:

— Так и должно быть. Если бы уникальный генетический конструкт можно было легко воспроизвести из образца тканей или крови, он не был бы столь уникален.

— Ты хочешь сказать, что заранее знал, что генетический материал Айн защищен от клонирования? Тогда зачем надо было?.. — Эли не договорила свою мысль и замолчала, видимо, поняв смысл его маленькой манипуляции, которую он особенно и не скрывал.

— Я не был полностью уверен, но провал попытки клонирования окончательно доказывает что Айн — генетический конструкт хейдаганского происхождения. Именно поэтому она бесплодна. Ее можно воспроизвести, но необходимо соблюсти ряд условий, о которых знает лишь автор конструкта.

Эли рассеянно листала учебник и молчала. Ветер встал и ушел на кухню. Пирожные — это хорошо, но нормально поесть тоже не мешает. Прислуги у него нет, приходится все делать самому.

Вряд ли Айн похитили, она и сама в состоянии нейтрализовать наркоз. Это неудивительно: ведь проект развивался. Даже на той стадии, на которой он был якобы закрыт двести лет назад, возможности псиоников впечатляли. Теперь же страшно представить, на что они способны, тем более при правильном обучении. Но если Айн попадет не в те руки, последствия для Хейдаганской империи, и не только для нее, могут быть катастрофическими. Это отлично понимает ее величество Руо-да-Нао и сделает все, чтобы вернуть псионика на Хейду. А это значит, что желание Эли найти Айн очень удачно совпадает с его собственным…