Глава 1

Айн не успела добраться до ангара, потому что коридоры корабля вдруг заполнились людьми. Она спряталась в темную нишу и решила дождаться, пока уляжется суета вокруг. В больничной рубахе и босиком было холодно и страшно. Очень хотелось есть. Она даже на минутку пожалела, что избавилась от наркоза и ушла из теплого, тихого медотсека. Но выбора не было: если остаться здесь, что-то случится. Что-то неизвестное, но очень страшное. Видела она только темноту, и эта, будто затягивающая в себя темнота ее безумно пугала.

Как только шаги стихли вдали, она решила, что путь свободен и выглянула из своего убежища. Никого. На цыпочках она продолжила свой путь к ангару, но не прошла и десятка шагов, как была схвачена за плечо тяжелой, как ей показалось, железной рукой.

— Айн, что ты здесь делаешь? — прошептал знакомый голос.

— Майкл! — обрадовалась она, обернувшись и увидев знакомое лицо.

— Тебя всюду ищут! Пойдем, я провожу тебя в медотсек. — Берковец развернулся и, не отпуская ее, повлек за собой.

— Нет, я не пойду! — Она резко дернулась в попытке вырваться, но без успеха: Майкл только крепче стиснул руку на плече. Айн поджала ноги, повалилась на пол, потянув за собой Майкла, и захныкала: — Отпусти, мне нельзя здесь оставаться!

Не отпуская плечо, Майкл присел на корточки рядом с ней:

— Не глупи. Пока не вернется Марк или коммодор, тебя никто никуда не отпустит. В медотсеке безопасно, а если перестанешь капризничать, я поищу в столовой для тебя что-нибудь вкусненькое.

Айн чувствовала, что Майкл недоволен и даже сердит, но лезть ему в голову не решалась. Она и так уже обманула Марка, а теперь еще и Елену, и нарушить обещание не лезть в голову без спроса, данное самой себе, было бы уж совсем непростительно. Она перестала сопротивляться, поднялась с пола и обиженно надулась, отказываясь отвечать на вопросы Майкла. Тот озадаченно почесал затылок и решил:

— Так! Пойдем в мою каюту, тут недалеко, ты мне все подробно расскажешь, а там решим, что делать!

Айн покорно кивнула в ответ, но Майкл все равно до самой каюты не выпускал ее плечо. Заперев дверь изнутри и подперев ее собой, он отпустил Айн и облегченно выдохнул:

— Хорошо, что никто нас не видел. А теперь рассказывай, куда и почему ты собралась!

— Мне правда нельзя здесь оставаться, — жалобно проговорила она, исподволь наблюдая за мужчиной. Как же он похож на Марка! Такой же высокий, светловолосый и… красивый. Но это не Марк, который всегда знал, что она чувствовала, и понимал ее почти без слов. Ей не хотелось навредить Майклу, и она постаралась найти хоть какое-то объяснение своему побегу из-под наркоза: — Мне нужно быть в другом месте, обязательно! Иначе случится плохое!

— Ну и что же такое плохое может произойти? — закатив глаза к потолку, поинтересовался он.

Не верит. Вот Марк бы поверил. И помог. Она резко сменила тон с жалобного на жесткий:

— Мы все умрем! Это достаточно плохо?

— О боже, какой кошмар! — язвительно заметил Майкл, потом устало вздохнул. — Очередной конец света и пророчица на мою голову…

Она присела на край стула и потянула большой палец ко рту, но вовремя опомнилась. Ей нужно двигаться дальше, но без помощи не справиться. Майкл протянул ей одеяло, и она с благодарностью укуталась вместе с ногами.

— Я знаю, ты мне не веришь, — сказала она, плотнее запахивая одеяло и поудобнее устраиваясь на стуле, — но это не имеет значения. Если я останусь здесь, все будет так, как я сказала.

— И когда это произойдет?

Айн пожала плечами:

— Я не знаю. Кажется, скоро. Большой белый бум и… смерть. Много.

— Похоже на бред, — встревоженно пробормотал Майкл, подошел к ней и осторожно потрогал лоб: — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Будет лучше, если ты все же вернешься в медотсек. Там тебя полечат…

Айн фыркнула:

— Я не больна и не сошла с ума! Если бы Марк был здесь, он бы знал, что я не обманываю!

— Он-то меня как раз предупредил, что тебе доверять не стоит. — Скептически заметил Майкл. — Не ты ли сама при первой нашей встрече говорила, что обманула его?

Айн вздохнула, нехотя встала, аккуратно свернула одеяло и положила на стул. Майкл следил за ее действиями с некоторым недоумением. Она равнодушно произнесла:

— Мне все равно, веришь ты или нет, я получу твою помощь. Разница в том, будешь ли ты помнить о том, что мне помог, или забудешь. Мне очень не хочется смотреть тебе в голову, но выбора у меня нет.

— Подожди! — Майкл испуганно замахал руками. — Я пока не отказывался тебе помочь!

Айн вопросительно посмотрела на него, присев на край стула. Майкл молчал, нахмурившись и поджав губы, будто что-то обдумывал.

— Ну хорошо. Допустим, я помогу тебе. Чего ты хочешь?

— Мне нужно в другое место. Я не знаю, где оно. Я хотела сесть на маленький корабль из ангара и улететь.

— Не получится! — возразил Майкл, обрадовавшись про себя. — Эти корабли слушаются только своего пилота и старших офицеров. Но даже если ты попадешь внутрь корабля, шлюз в космос тебе никто не откроет.

— И что мне делать? — чуть не плача произнесла Айн. — Я правда не могу оставаться здесь.

— Может, все же дождешься Марка? — с надеждой уточнил Майкл.

Айн помотала головой и заплакала, уже не в силах сдерживаться. Майкл зарычал:

— Не реви! Что-нибудь придумаю. — Потом добавил чуть слышно: — лишь бы коммодор потом башку не оторвала или Марк. Что еще хуже…

Он снова накинул ей на плечи одеяло и подошел к стене. Аккуратно подковырнув ножом маленькую зеркальную пластину, он поколдовал над проводками под ней и, довольный, вернул на место.

— Теперь никто не узнает, что нас здесь двое. Но я сделал тебя невидимой только для этого датчика, поэтому сиди тут и никуда не выходи. Если тебя поймают, я не смогу ничем помочь.

Айн согласно кивнула. Она по привычке заглянула Майклу в голову, но тут же отпрянула, мысленно себя ругая: нельзя без спроса! Но она успела ухватить образ — пират. Это было чем-то новым — ни Марк, ни Елена о таком не говорили и в книгах ничего не попадалось — она решилась спросить:

— Ты пират?

Майкл удивленно напрягся, но почти сразу успокоился:

— Был им когда-то. Не жалею о том времени. И не жалею, что отказался от этого. — На руке Майкла пискнуло устройство, тот коротко глянул на него и заторопился: — Мне нужно идти, а то меня хватятся, учитывая переполох на борту. Не выходи из каюты!

Айн осталась одна. Есть хотелось так сильно, что дрожали руки и подкашивались ноги, а в животе, казалось, образовалась огромная дыра. Кутаясь в одеяло, она прошлась по каюте. Маленькая, даже меньше того бокса в медотсеке, где она жила до того, как ее уложили под наркоз. Кровать, стул, стол, шкафы и полки. Экран комма над столом. Отдельного санузла не было, только ниша с раковиной. И зеркало. Забавная штука — повторяет все движения. Она вспомнила, как увидела его в первый раз и даже не поняла, что видит саму себя. С тех пор она немного изменилась: лицо чистое, светлые волосы с единственной голубой прядкой вымыты и расчесаны, только голубые глаза остались прежними. Марк говорил, что она красивая женщина. Айн тяжело вздохнула: может и красивая, но любит-то он другую.

Живот напомнил о себе, болезненно застонав. Айн заглянула во все шкафы и шкафчики, изучила содержимое полок, даже заглянула под кровать, но ничего похожего на еду не нашла. Пол здесь был холодный и неприветливый, но босые ступни этого уже почти не ощущали. Она забралась на кровать и свернулась в клубок. Подтянув к животу подушку и обняв ее, она укуталась в одеяло и попыталась придумать, как действовать дальше. Но в голове почему-то были мысли только о каше, овощной запеканке и печенье с горькими крошками. Айн не заметила, как уснула.

Сны про еду не дали отдохнуть, напротив, сильно утомили. Болел и громко урчал живот, требуя пищи. Но проснулась она от того, что Майкл вернулся.

— Есть хочу! — неожиданно вырвалось у нее. Майкл расхохотался и протянул тарелку с тремя большими бутербродами. Марк угощал такими однажды. Она набросилась на них, торопясь заткнуть дыру в животе, откусывала куски побольше, стараясь проглотить их побыстрее. Майкл говорил, попутно наводя порядок на расшареных ею полках:

— Тебя все еще ищут. Сейчас поиски переместились в ангар и на техническую палубу. Как только там закончат и никого не найдут, соберется офицерская летучка, где будут решать, как быть дальше. Это — удобный момент, чтобы свалить отсюда. Но это будет не раньше полуночи. — Он помолчал, а потом жалобно спросил: — Может, все-таки вернешься в медотсек?

Ей стало немного жалко его, но она энергично помотала головой. Майкл разочарованно вздохнул. Голод утих, и она даже отказалась от третьего бутерброда.

Неожиданно возникло странное чувство, которое волной поднялось от съеденной тяжести в животе вверх, к горлу. Рот заполнился вязкой слюной, она сглотнула раз, другой. Живот сжался в комок, и со странным звуком еда вдруг оказалась снаружи. Майкл чертыхнулся, схватил ее за талию и в один прыжок оказался у раковины, куда она выплюнула все, что только что съела. Обессилев, Айн повисла на руках Майкла, тот осторожно спустил ее на пол. Во рту горчило, живот ныл, и по-прежнему хотелось есть.

— Что со мной? Я умру? Я хочу кушать, но мне плохо, — слезы сами наполнили уголки глаз и потекли по лицу.

Майкл вытер ей рот, промокнул слезы:

— Не умрешь. Просто я не думал, что ты настолько голодна. Умойся и приведи себя в порядок, а я пока уберу это безобразие, — осторожно обойдя тошнотворную кляксу на полу, он ушел, но почти сразу вернулся с парой каких-то флаконов, ведром с водой и тряпкой.

Айн умылась и забилась в дальний угол каюты, испуганно поглядывая на «капризный» бутерброд на полу. Майкл вздохнул и капнул из одного флакона в ведро с водой, из другого полил кляксу. Зашипело и запенилось, все плотные комочки на полу растворились. Марк протер тряпкой остатки и снова ушел.

Оставшийся бутерброд манил аппетитным запахом, есть хотелось еще больше, чем раньше и она решилась…

— Стой! — завопил Майкл. Она вздрогнула, бутерброд замер на полпути к ее рту. — Тебе нельзя это есть. — Он отобрал у нее еду и засунул высоко на полку. Айн едва не разревелась:

— Но я хочу! Мне надо!

— Тебе надо сейчас другое. — пошарив на полке он достал нечто, совсем не съедобное на вид. Разломив на части и растворив несколько кусков в стакане с водой, он протянул ей: — Выпей.

Айн подозрительно покосилась на стакан с мутной коричневатой жидкостью. Выглядело неаппетитно и противно, пахло невкусно.

— Это не еда! — скривилась она, возвращая стакан.

— Как хочешь, — Майкл поставил стакан на стол и поднял руки, будто сдаваясь, — можешь доесть тот бутерброд. И мучайся потом от несварения и заодно пропусти удобный момент для побега. Твои проблемы.

Айн обиженно надулась и отвернулась. Но, может, он прав? Если от вкусной еды стало хуже, чем было, значит, от невкусной должно стать лучше. А если ей будет плохо, она не сможет уйти отсюда и ее снова запрут, и тогда наступит то ослепительно белое, потом черное и смерть… Она зябко поежилась, взяла стакан, подозрительно понюхала и, морщась, отпила немного. Чуть солоноватое содержимое оказалось вполне приятным на вкус, хоть и странным, как будто хорошо пережёванный бутерброд. Она выпила все до последней капли и прислушалась к себе. Живот поутих и избавляться от содержимого вроде не собирался. Майкл улыбнулся:

— Вот умница! — Он протянул ей пакет и отвернулся к стене. — Переоденься.

В пакете была одежда. Такую же точно ей приносила Елена — черная с красными полосками по швам. Но здесь частей одежды было больше. Айн стянула с себя больничную рубаху, в которой была все это время, и надела белье, майку, рубашку и штаны.

— Как ты собиралась управлять кораблем? — спросил Майкл, не поворачиваясь.

— Я прочитала все руководства для пилотов, которые мне дал Марк, и теперь знаю, как это делать! — с гордостью ответила она, рассматривая то, что называлось кителем. Вдоволь налюбовавшись, она надела его, и ей было приятно от того, что она теперь выглядит так же как Марк.

— Прочитала руководства? Ну-ну! — усмехнулся Майкл. — А как ты собиралась шлюз открыть?

— Шлюз открывается через пульт, а кнопочки нажимает дежурный. А дежурного я могу… — она осеклась, вспомнив, что нельзя никому рассказывать про то, что она умеет, вместо этого сказала: — Я готова. Что теперь?

Майкл повернулся и замер на пару мгновений, внимательно рассматривая ее, затем будто очнулся:

— Сойдет. Теперь надо тебя накрасить, для маскировки. — Он высыпал на стол из второго принесенного кулька кучу коробочек, бутылочек и тюбиков.

— Что это? — Айн поочередно брала и разглядывала коробочки, открывая, нюхая и исследуя содержимое. — Как вкусно пахнет! — она выдавила из тюбика на ладонь густую розовую ароматную массу и лизнула, но тут же, морщась, сплюнула в ладошку и даже поскребла язык. Она никак не могла понять, как замечательно пахнущая штука может быть такой вязкой и безвкусной. Майкл схватил ее за руку и дернул к раковине, чтобы все смыть:

— Это не едят!

Айн растерялась. Раньше все, что вкусно пахло, можно было есть. А теперь от бутербродов плохо, съедобной оказалась совершенно неаппетитная штука, а розовое и вовсе не едят. Она и раньше понимала, что почти ничего не знает о мире за стенами медотсека, но только сейчас осознала, насколько все ужасно. Слезы сами собой заблестели на глазах. Майкл погладил ее по голове:

— Понимаю, сам бы съел, если бы не знал, что это косметические приблуды. Этим мажутся женщины, чтобы делать себя красивее и привлекательнее. Поэтому и пахнет так хорошо. Ты и без всего этого красивая, но чтобы тебя никто не узнал, лучше накраситься. — Он встал, покопался в куче на столе, выудил оттуда пару узких длинных флакончиков и протянул девушке. — Вот этим нужно накрасить губы, а вот этим — глаза. — И добавил чуть слышно: — Если я ничего не перепутал.

— А как? — растерялась Айн, разглядывая то, что он ей дал. Майкл озадаченно почесал затылок:

— Я, видишь ли, сам никогда не пользовался, только видел, как это делают женщины. Но примерно так. — Он выбрал черный флакон, снял с него крышку, в которую была вставлена тонкая кисточка, и шагнул к Айн. Та испуганно попятилась. — Не бойся, это совсем не больно. Закрой глаза.

Айн подчинилась. Что-то прохладное и влажное пощекотало закрытый глаз. Она потерла это место, и Майкл тихонько ругнулся. Она испуганно распахнула глаза — что она не так сделала? Майкл, читая надписи, вынул из кучи какой-то флакончик, вылил из него немного на край полотенца и повернулся к Айн:

— Понимаю, неприятно. Но придется потерпеть.

Она снова закрыла глаза. Сначала было прохладно и немного мокро, потом снова щекотно, на одном глазу, следом на другом. Что-то прошлось по губам, оставив после себя неприятный след. Она терпела.

— Вот, вроде и все. — Майкл подтолкнул ее к зеркалу, и Айн увидела себя странную и незнакомую. Губы стали ярче, глаза как будто больше, а черно-красная форма сближала с Еленой. Эта мысль ее немного согрела.

— Краска мешает, хочу умыться! — пожаловалась она.

— Понимаю, но краска немного меняет твое лицо, и тебя не сразу узнают. Теперь надень фуражку и спрячь волосы. — Айн послушалась. Майкл отошел на пару шагов, оглядел ее с ног до головы и удовлетворенно кивнул: — Нормально! Тот, кто тебя увидит, запомнит форму и яркую помаду. Вот, повесь на шею. — Он протянул ей металлическую каплю на цепочке. — Это пропуск. По дороге к ангару — два дежурных поста и без этой штуки тебя на первом же задержат. Теперь жди здесь. Когда будет можно, я за тобой приду.

Он сгреб обратно в кулек все женские штуки, забрал тарелку с оставшимся бутербродом и ушел. Айн сидела и ждала. Долго. Она не знала, сколько придется еще ждать. Но ожидание — привычное состояние. В лаборатории она всегда ждала. Ждала еды или мойки, уколов или наказаний, ночи или утра, а то и вовсе неизвестно чего. Ждала, и ничего хорошего обычно не дожидалась. Потом доктор сделал ей странный укол, засунул в ящик, где было страшно и неудобно, а потом она оказалась здесь, на этом корабле. Здесь появилась Елена, а потом и Марк, и ожидание перестало вдруг быть тяжелым и вязким, раскрасилось яркими искрами предвкушения чего-то очень хорошего.

Айн вдруг стало стыдно. Она уже обманула Марка, и это было ужасно. Теперь она обманывает и Елену. И это ужасно вдвойне. Но еще ужаснее то, что она видела… И ей очень нужно туда.

Майкл наконец-то вернулся и с порога спросил:

— До ангара сама доберешься?

Айн утвердительно кивнула: она запомнила дорогу, когда Марк водил ее показывать корабли.

— Отлично! — Произнес Майкл, снова ковыряясь в проводах под зеркальной пластиной датчика. — Пойдем разными путями, встретимся в тупичке у кабинки дежурного по шлюзу. — Он похлопал по карманам, выудил небольшой тюбик и протянул Айн: — Возьми, потом сотрешь этим краску с лица. Все, иди, у нас мало времени!

В условленное место она пришла одновременно с Майклом. Тот наклонился к ней и зашептал на ухо, обжигая шею горячим дыханием:

— Я пилот одного из кораблей-разведчиков, управление им я переключу на тебя, это минута. Пять минут — предполетная подготовка и разогрев двигателя, плюс еще пара минут на всякий случай. Итого — шлюз должен быть открыт минут через десять и сразу закрыт, тебе как раз хватит времени вылететь через него. Не хочу знать, как ты будешь договариваться с дежурным, жду тебя в ангаре.

Айн помедлила, борясь с собой и с собственным обещанием не лезть никому в голову без спроса. Но у нее нет выбора. Иначе ей не уйти. Она вошла в кабинку, сидящий на стуле дежурный лениво обернулся, но тут же вскочил и выхватил оружие. Айн мысленно ударила его и облегченно выдохнула. Дежурный лишь застыл, а не потерял сознание. Она заглянула дежурному в память и поискала воспоминание с приказом открыть шлюз через десять минут. Их было несколько, она выбрала последний и переместила его в настоящий момент. Дежурный схватился за голову и застонал. Айн виновато закусила губу: она совсем забыла, что быстрые вмешательства в память болезненны. Но тут уж ничего не поделаешь. Пока дежурный не успел понять, что произошло, Айн вышла. Короткий коридор — и она в ангаре.

Майкл махнул ей рукой, и она подбежала к нему. Кабина корабля была уже открыта и Айн расположилась в кресле пилота. Под грудью, на талии и лодыжках защелкнулись автоматические ремни. Майкл пробежался по кнопкам на контрольной панели, появился контур ладони. Он приложил к нему ладонь Айн и сунул свою каплю-пропуск в подходящее углубление. Контур мигнул зеленым, соглашаясь принять нового пилота.

— Корабль твой. Пропуск верни, я его позаимствовал на время.

Айн сняла с шеи цепочку и вложила ее в руку Майклу. Было страшно. Она никогда не управляла кораблем, только читала руководства. Ее успокаивало лишь то, что действительность оказалась именно такой, как было написано в книгах. Она наизусть помнила, что и когда нужно делать, чтобы запустить двигатель, и все, нужное для этого, оказалось на своих местах.

Майкл вдруг потянулся через нее к маленькому неприметному рычажку и ткнул в него, не касаясь:

— Вот это отключает поисковый маяк. Без него тебя не отследят. Но если что-то случится, никто на помощь не придет. Так что решай…

Он вдруг замолчал и повернулся к ней, а потом… коснулся ее губ своими. Она немного растерялась, но ответила, осторожно и робко. И этого неожиданно оказалось мало, она осмелела…

Но Майкл первым отпрянул от нее:

— Время, — выдохнул он.

Айн кивнула, он сделал пару шагов назад, потом развернулся и побежал к выходу из ангара. Она коснулась кнопки, и дверь кабины закрылась. Следуя подсказкам в памяти, запустила двигатель, выждала нужное время и проверила приборную панель: индикаторы светились так, как указано в книге. Она вывела разведчик на позицию для взлета. Еще немного и створки шлюза начали расходиться. Теперь нужно плавно потянуть на себя…

Все, вокруг только бездна и звезды. Она стремительно удалялась от корабля, ненадолго ставшего для нее домом.

***

В дверь каюты Ветра осторожно постучали. Так осторожно, что если бы не тонкий слух, он бы решил, что ему показалось.

На пороге стоял капитан катера, бывший мужчина Карен. Высокий и крупный блондин, он мог бы выглядеть устрашающе, если бы не добродушно наивный взгляд светлых глаз. Возможно, именно это когда-то и привлекло Карен — противоположности притягиваются.

— Капитан Кейн Флафф? — Удивился Ветер. — Чем обязан?

Флафф сглотнул и нервным движением оттянул ворот мундира, как будто тот мешал ему дышать:

— У меня к вам дело. Я могу войти?

Ветер согласно наклонил голову, впустил его в каюту, закрыл дверь и вопросительно поглядел на своего гостя. Капитан смущенно теребил нижнюю пуговицу на кителе. Неуверенность и робость в сочетании с силой и мощью — любопытно. Карен дала ему прозвище Пух, но ему больше подходило Тюфяк: такой же большой, аморфный и податливый. Под его внимательным взглядом гость густо покраснел, опустил глаза и крепче стиснул пуговицу.

— Господин Ветер, вы здесь главный… — начал было Флафф, но осекся, когда на его реплику Ветер удивленно вскинул бровь. — Я хочу сказать… А что вы сделаете с лишним телом-донором? — решительно продолжил капитан.

— А почему это вас интересует?

— Дело в том, что я знаком с вашей клиенткой, Карен Рэджи. Был знаком, — поправил себя капитан, — чуть больше года назад. С тех пор не могу ее забыть. Я честно пытался. Но когда увидел ее здесь, на катере… — Флафф замолчал, серые глаза его погрустнели, но он взял себя в руки, резко выдохнул и быстро заговорил: — Я хочу свою копию Карен в том теле. У меня есть деньги, я заплачу!

Великий Будда, какая глупость! Такое ощущение, будто капитан сам напуган тем, что сейчас озвучил. Интересно, сам додумался или подсказал кто? Скорее всего, сам: умному такая идея в голову не взбредет, и вряд ли на этом катере есть кто-то глупее Флаффа.

— Понимаю ваше желание, — невозмутимо ответил Ветер. — Но при чем здесь я? Процедурой записи и переноса ментальной карты в тело-донор занимается доктор Бергер, к нему и обращайтесь.

— Я в курсе, но мне нужно кое-что еще, — облегченно вздохнул капитан, видимо, настроенный на то, что после сказанного его просто прогонят. — Сотрите ей последний год жизни, чтобы она забыла Костолица! Я знаю, психоменталисты это могут!

О, так он все продумал. Какой удивительный человек. Обычно люди не играют чужими судьбами, а если играют, их записывают в злодеи. Вот он сам злодей: он не спрашивал Елену, когда переносил ее ментальную карту в тело полукровки. Но он и не человек, в отличие от капитана. Итак, Флафф хочет любить и быть любимым, однако просит совершенно противоположное. Вслух он сказал:

— Ваша просьба не этична, аморальна, не экологична, для вас в первую очередь, и… — он сделал многозначительную паузу, — очень, очень дорого вам обойдется.

— Я уже сказал, у меня есть деньги, я заплачу! — настаивал капитан.

Очаровательно! Он решил, что «очень дорого» — это о деньгах.

— Поймите, — терпеливо улыбнулся Ветер, — память и жизненный опыт — разные вещи. Стереть память можно, но выводы, сделанные из событий прошлого, останутся. Если сейчас она к вам равнодушна, потеряв воспоминания о Костолице, она не полюбит вас снова. И как вы собираетесь ей объяснять, почему она в чужом теле и куда делся ее флот?

— Сотрите ей воспоминания о флоте, — хмуро попросил капитан.

Ветер не смог сдержаться и рассмеялся. Его удивляла и в то же время забавляла столь глупая настойчивость собеседника.

— Я могу это сделать. Но флот занимает большую часть ее жизни, и с потерей воспоминаний о нем Карен забудет и вас. Вы этого хотите?

— Нет. Тогда сотрите только Костолица. А про другое тело и флот я что-нибудь придумаю. Так вы согласны?

— Допустим, — кивнул Ветер. — Вы уже говорили с Бергером на эту тему?

— Я пытался, — Флафф смущенно крутил нижнюю пуговицу на кителе, — но он прогнал меня и даже не дослушал.

Ну, Бергер явно поумнее капитана. Но если Флафф готов платить и расплачиваться за свою глупость, то кто он такой, чтобы ему мешать? А Карен… Наконец-то получит свободу. От всего. Ведь это то, чего она настойчиво и давно добивалась. Почему бы и не побыть добрым волшебником?

— Сколько у вас денег? — поинтересовался Ветер. Капитан вздрогнул и уставился на оторванную пуговицу в руке. Покраснел и спрятал ее в задний карман.

— Пятьдесят тысяч марок.

— Этого мало. — Флафф тяжело вздохнул и понуро направился к выходу. Ветер произнес ему в спину: — Значит, будете должны мне. — Капитан остановился, медленно развернулся и вопросительно поднял брови. Ветер невозмутимо продолжил: — Я выполню вашу просьбу за пятьдесят тысяч, но вы останетесь должны мне услугу. Когда мне понадобится помощь, я свяжусь с вами, и вы выполните все, что я попрошу.

— Что именно? — нахмурившись, поинтересовался капитан. Ветер пожал плечами:

— Все, что угодно. Конечно, я учту, что вы маленький человек, и моя просьба не выйдет за рамки того, на что вы способны. Возможно, это произойдет скоро, возможно, никогда. Решайте.

— А если я все равно не смогу?

— Тогда ваша Карен узнает о своем происхождении, — обезоруживающе улыбнулся Ветер.

— А какие гарантии, что вы не будете меня шантажировать или не попросите чего-нибудь еще после того, как я выполню вашу просьбу?

— Никаких, — пожал плечами Ветер. — Вы верите мне на слово, что просьба будет одна, я верю вам на слово, что вы ее выполните.

— Я согласен, — после некоторого раздумья ответил капитан.

— Значит, договорились. Дайте мне пару часов на планирование, затем приходите, обговорим детали.

Флафф ушел, а Ветер погрузился в раздумья. Да, он не работает с приборами, хоть и умеет ими пользоваться, но возможность получить крупную сумму денег сейчас важнее его профессиональных предпочтений. Сестры теперь отделены друг от друга, и на Тароне его ничего не держит. Конечно, Рэджи его не прогонят, более того, будут рады, если он останется.

И Елена… Точнее, теперь уже Эли. Вряд ли лорд Влад обрадуется тому, что она теперь полукровка. С леди Валеской будет гораздо проще. При желании Эли сможет убедить отца в преимуществах своей внешности и найти им достойное применение. Но она сама не знает, чего хочет — будущее для нее очень туманно, эфемерно и не структурировано.

А чего хочет он сам? Вернуться на Хейду — мечта. Вернуться на Хейду с Эли — мечта запредельная. Или нет?