10. Правда Галактики. Истина Зейна.

Ослепительная вспышка донеслась справа — то от попадания прилетевшего откуда-то издалека куска корабельной обшивки вспыхнул терранский истребитель ЛУИ-21 "Орел", обломки которого неумолимо устремились к земле.

Николай видел это через стекло мостика фрегата. Страшная смерть: система пилотирования выведена из строя, несчастный пилот дергает уже не рабочие ручки штурвала, кричит бортовому ИИ реанимировать систему, но ИИ тоже молчит; и тут приходит осознание, что трепыхаться теперь нет смысла, а следом за осознанием огонь от столкновения с поверхностью, моментально пожирающий тело пилота. Он снова боковым зрением посмотрел туда, где мгновение назад был виден корпус "Орла" — теперь на его месте находился ПЛУИ-76 "Херувим", плойтарийский перехватчик последнего поколения. Николай крепко вцепился в ручки штурвала, и, глядя вперед, заметно помрачнел лицом. Сейчас ему и еще парочке фрегатов сайлокианского производства, эдаким “блюдцам с хвостами”, вокруг которых маневрировали разнообразные истребители, предстояло ввязаться в заварушку с кораблями числом, размерами и вооружением превосходящими их небольшую флотилию в несколько раз.

Но страха в его душе не было. Точнее, был один такой, увесистый и верткий, как насосавшаяся крови блоха, вот только Николай волновался не за сохранность своей шкуры. Сейчас он был полностью поглощен волнением за Хитоми, находившуюся неподалеку от эпицентра сражения и от которой давно не поступало никаких сообщений.

"— Как же так, Сагара? — мысленно спрашивал он скорее себя, чем девушку-снайпера. — Ты же сказала, что сообщишь мне первой, если что-то пойдет не так. Так где же чертово сообщение? Неужели жестянки уничтожили все линии связи по периметру всего Суалоцина? Или же ты..."

— Николай, ты здесь? — всплывшая перед глазами трехмерная модель Виты заставила пилота вернуться в реальность.

— Да. Все нормально.

— Ничего подобного. Скорость сокращений твоей сердечной мышцы зашкаливает, это говорит либо о сильном волнении, либо о недомогании пилота. — Немножко помолчав, она спросила. — Мне стоит тебя заменить?

— Останешься за главную в том случае, если меня убьют.

— Фу, какой ты вредный, — недовольно фыркнула Вита. Однако недовольство резко сменилось предостерегающим возгласом. — Внимание! Замечена приближающаяся эскадрилья "Вирус-Ваффе"! Все системы приведены в боевую фазу.

Ну, понеслась!

Строй фрегатов и истребителей мгновенно распался. Фрегаты и легкие арктосские истребители класса "Легионер", резко снизив скорость, отошли назад, открывая дорогу плетущимся позади "Херувимам". Пилоты перехватчиков, теперь получившие полную свободу действий, как по команде активировали режим форсажа своих корабликов, и, оказавшись далеко впереди основной флотилии, встретили "Вирусов" шквальным огнем скорострельных пушек. На первых секундах боя векторская авиация понесла серьезные потери от чрезвычайно вертких "Херувимов" и летящих в них ракет и снарядов калибром покрупнее, и потому их пилоты решили незамедлительно отступить. Эскадрильи векторских перехватчиков понеслись обратно к основным силам своего флота, подгоняемые непрекращающимся огнем "Херувимов".

Николай, продолжавший методичный отстрел истребителей врага, удивился. Обычно когда векторы отступали, они выбрасывали за собой ленты и даже выстраивали целые сети из эми-генераторов, чтобы обездвижить преследователей или уничтожить ракеты с системой самонаведения. Но сейчас они почему-то этого не делали.

Внезапно приборная панель взорвалась громкими электронными трелями. Оглушенный воем приборов Николай быстро зыркнул на радар: машинка показывала наличие нескольких мелких целей впереди и еще какой-то неизвестной преграды, отображающейся визуально только на экране, но не в реальности за стеклом. Засада!

Когда осознание того, что их заманили в западню, настигло Николая, невидимая цель открыла огонь из всех стволов по приближающейся маленькой флотилии. Ведущий фрегат получил несколько серьезных попаданий в область топливного отсека, но не взорвался. Он, зацепив стальным брюхом крышу здания Магистрата, вырвал оттуда немаленькую часть конструкции и с грохотом упал на мост, чуть не переломившийся под тяжестью его корпуса. Истребителям, следовавшим за ним, повезло много меньше: три "Херувима" исчезли в огненных вспышках из-за попавших в них очередей автоматических орудий, еще пять "Легионеров", не имевших ловушек спереди, сгорели в пламени ракет. Оставшиеся "Вирус-Ваффе", подобно диким собакам, почувствовавшим, что их жертва ослабла, заломили крутой вираж, и, разделившись на небольшие группки, вновь атаковали флотилию в лоб, но теперь с применением ракет.

— Совершаю расчет вектора маневра уклонения. — все также невозмутимо, как и пару минут назад, проговорила Вита, теперь посылая все новые варианты возможных маневров на экран.

— Двадцать третий. Давай! — выбрал подходящий под данный случай маневр пилот и ослабил хватку штурвала.

Штурвал резко дернулся влево, затем вправо, и потом совершил такое движение, от которого "Персифаль" ушел в мертвую петлю, пропуская ракеты мимо. Истребители, что шли за ним, тоже избежали столкновения с ними.

— Внимание всем командирам эскадрилий! — проорал по интеркому пилот. — Атакуйте перехватчики, "Персифаль" возьмет на себя невидимую цель. Отбой!

— Коля, ты уверен, что это хорошая идея? — решила поинтересоваться Вита.

— Я уверен. — кивнул тот в ответ, снова крепко сжимая руль. — Сначала мы с тобой завалим невидимого ублюдка, а потом полетим искать Хитоми и остальных. Отследи его место дислокации!

Вита пару секунд смотрела куда-то вперед, двигая только глазами. Затем и это движение маленькой голограммы тоже исчезло. Вместо результата Вита молчала, испуганно глядя в одну точку.

— Ну, ты его засекла?

— Я не понимаю, — голос ИИ дрогнул. — Пару секунд назад я прекрасно его видела, а сейчас… Коля, я потеряла его.

— Спокойно, не паникуй. Соберись! Постарайся его найти!

— Его не видно, Коля. Он использует какое-то поле, которое полностью глушит мои сенсоры и не оставляет после себя остаточного импульса. Я не смогу его отследить! Мы здесь как в танке!

— Спокуха, Вита, продолжай сканировать пространство. Эта штука, та, что генерирует поле, работает от батареи, так? А батареи нужно менять. Он засветится, так или иначе.

Беспокойство Виты стало потихоньку пробираться в душу Николая. Если даже совершенный ИИ не способен засечь этот корабль, то на простой радар вообще нет смысла полагаться. Сейчас нужно сконцентрироваться на зрительных ощущениях. Чем раньше ему или Вите удастся заметить корабль-невидимку, тем больше у них будет шансов на быстрый и точный удар. Не факт, что он будет решающим, но все же...

— Николай, на девять часов корабль неизвестного класса. Кажется, это и есть наш любитель пряток! — проголосила Вита.

Николай развернул корабль по заданному курсу, дополнительно ориентируясь по ожившему радару. В смотровом стекле кабины, на самой границе битвы космических исполинов Сети и Меритократии, был заметен темный силуэт корабля. Судя по строению корпуса, это был фрегат, только больно большой для своего вида. Раз уж на то пошло, то его скорее можно было окрестить легким крейсером или ракетоносцем, чем фрегатом, но факт оставался фактом — перед ними был фрегат. Но как такой крупный корабль смог оказаться так далеко от прошлого своего места нахождения за такой короткий срок?

Сейчас бывший невидимка стоял на месте и будто бы совершенно не собирался идти на помощь к своим однополчанам. “Должно быть, система питания генератора камуфляжа напрямую соединена с реактором, из-за чего тот сильно перегревается и, следовательно, ему нужно время на охлаждение для более стабильной работы, — подумал Николай. — Интересно, а какая у этой малышки скорость при старте с места с учетом перегрева?”

— Вита, зафиксировала цель?

ИИ дал знак подтверждения.

— Я, конечно, не большая фанатка хардкора, но ему точно хана!

Николай почувствовал достаточно мощный толчок, за ним еще один, и еще, и еще — это уходили к цели выпущенные на волю ракеты. "Раз в дело пошли ракеты, значит, пилот этого корабля ее серьезно разозлил", — подумал Николай, наблюдая за тем, как огненные полоски ракет стремительно приближаются к цели. Странно, но почему-то пилот корабля вместо того, чтобы улепетывать во все лопатки от приближающихся ракет, игнорировал прямую опасность и продолжал держать подконтрольную ему машину на том же месте. Ну, давай же! Ну, быстрее, идиот! Или реактор твоего корабля не остыл? Или же ты хочешь подохнуть вместе со своим кораблем, как чертов герой, которым ты не являешься? Быстрее, сволочь! Ну!

Вдруг фрегат-переросток пришел в движение. Сначала медленно, затем все более ускоряясь, он на всех парах бросился в самую гущу сражения, не то рассчитывая на помощь перехватчиков, которых там было полно, не то просто стараясь оторваться. Неужели у него закончились все ловушки и ЭМИ?

— Вита, мы отправляемся за ним. Гляди в оба!

— На другое я и не рассчитывала.

Постепенно набирая скорость, "Персифаль" устремился за своим противником. Находясь на расстоянии всего в несколько километров от первой линии воздушной обороны, Николай приказал Вите активировать автоматические орудия "Мгла" на случай агрессии со стороны векторских кораблей. Он был готов к чему угодно, — внезапной атаке с нескольких сторон, ракетному удару или плазменному дождю, — но корабли киберов никак не реагировали на маленький фрегат, так внезапно вторгшийся на поле боя, будто его тут и не было. Следуя на огромной скорости за черным фрегатом, Николай никак не мог взять в толк, почему векторы атакуют только сайлокианские корабли и совершенно не обращают внимания на тоже представляющий угрозу фрегат?

Он помнил свое сражение с векторами на Аэне. Там векторы боролись со всеми подряд, некоторые их юниты даже пытались атаковать его меха. В одно мгновение он даже смог увидеть, как один из них, кажется, "вега", подхватил уроненную его собратом плазменную гранату, подбежал к ближайшему танку, вырвал чеку и взорвался, тем самым подбив танк и позволив прикончить стального монстра выстрелом с гранатомета своим однополчанам. Там они сражались как живые… Нет, что за абсурд? Как машина может быть живой? Да никак, если только это не высокоразвитый ИИ, как Вита, на тему одухотворенности которой давно бились умы научного и этического профиля. Но здесь векторы атаковали своих противников без того рвения, как на Аэне: сейчас их истребители, крейсеры и дредноуты сражались будто по заранее разработанному плану или по алгоритму: жестко, четко, методично. Как машины, коими они и являлись. Или же нет?

— Николай, он идет на сближение с "Акварионом". Он хочет сломать его двигатели нашими ракетами!

Черт подери, только этого не хватало. Сейчас, слыша слова Виты, пилот понял, что за штурвалом этого недокрейсера находился не вектор, а живое существо, мыслящее хитро и беспощадно. Машина бы уже давно сбила ракеты при помощи автоматических пушек.

— Сбивай ракеты, Вита! Скорее!

Заработали пушки "Мгла", и ракеты одна за другой разорвались, так и не достигнув цели.

Ладно, раз за штурвалом черного фрегата находится органик, то и наподдать тому под зад сможет другой органик.

Дальше действовал Николай. Взяв управление "Мглой" на себя, он короткими очередями начал обстреливать вражеский фрегат, изредка круто маневрируя между стальных туш более крупных кораблей, тем самым уворачиваясь от ответного огня черного фрегата. Ну ладно, пускай отстреливается дальше, сейчас главное загнать засранца в самую гущу боя, где его размер станет его самым большим недостатком.

Комплекс "Мгла" вновь заработал, стоило черному фрегату отойти от планируемого Николаем курса. "Нет, дорогуша, кем бы там ни был, тебе никуда не уйти", — зло шипел он, вновь и вновь пуская очереди вслед петляющему кораблю, пытающегося вырваться из образовавшегося между крупными кораблями коридора. Тем временем коридор становился все уже. Николай буквально кожей ощущал, что пилот того корабля начал паниковать, ведь теперь ему было некуда деваться. Теперь у него оставалось только три пути: первый — получить снаряд, пущенный из орудия главного орудия "Персифаля", и проститься с этим миром, второй — врезаться в борт одного из дредноутов или в ближайшее здание, и третий — сделать фактически невозможный маневр — протиснуться между двумя башнями в конце коридора. Какой богатый выбор достался этой сволочи!

— Николай, я зафиксировала стремительно растущий источник тепла внутри корабля, но это не похоже на перегревшийся реактор. Кажется, он готовится стрелять по домам!

"Даже не выставив орудие главного калибра наружу?", — удивился было пилот, но его удивление тут же улетучилось. Корабль был не стандартным для своего класса, а значит, и главное оружие у него тоже не стандартное. Наверно, ОГК у него было создано на базе орудий плойтарийских ударных крейсеров типа "Небесный огонь", в простонародье обычно называемый космической гаубицей из-за главного орудия, встроенного внутрь корпуса, и парочки автоматических батарей. Но если его догадка верна, то вражескому пилоту нельзя позволить сделать этот выстрел.

Николай, удерживая штурвал одной рукой, принялся быстро вводить команды в компьютер. Перед ним всплыла желтая голограмма корпуса "Персифаля", в нижней части которого светился красный сектор, а сразу под голограммой всплыла новая надпись, гласящая: "Вы готовы запустить протокол "Колокол?" Не медля ни секундой больше, он подтвердил запуск протокола. Откуда-то изнутри корабля раздалось натужное гудение гидравлики, а на голограмме из красного сектора вырос ствол "Биг-Бена", а следом за этим на экране показалась прицельная сетка с маячившим в ее пределах кораблем противника.

— Вита, отрегулируй прицельную сетку и подготовь новый ракетный залп, — скомандовал Николай, поглаживая кнопку управления ОГК пальцем.

— Вас поняла.

Сеть прицела была моментально отрегулирована, и с каждой секундой она уменьшалась все быстрее. Когда ракетные аппараты будут готовы к стрельбе, Николай нажмет на спуск, и от фрегата и того ублюдка, что им управляет, ничего не останется. Только бы он не успел проделать себе проход через башни.

Секунды, которые, кажется, растянулись на вечность, шли, процент заряда "Биг-Бена" равнялся семидесяти трем, а на носу черной махины уже пылало красным заревом подготавливающееся к залпу дуло ОГК. Черт, не успеем же!

— Вита, ускорь зарядку кинетической катушки, или же этот поганец уйдет!

— Не могу, механизмы пашут на пределе.

— Дьявол! Придется бить тем, что у нас есть. Ракетный залп готов?

— Стреляю по команде.

— Аппараты с первого по пятый — огонь!

Послышался громкий шипящий звук, и Николай увидел, как вперед к цели устремились пять ракет. Орлов вдавил красную кнопку. Следом за ракетами под аккомпанемент схожего с звоном настоящего Биг-Бена звука, туда, где по идее должен был находиться реактор корабля, на чудовищной скорости полетела пятикилограммовая металлическая болванка. Навстречу ракетам со стороны черного фрегата вылетели несколько ловушек, и каково же было счастье Николая, когда пилот-противник среди летящих следом за ним ракет не заметил среди них снаряд. И места для маневра у него почти не осталось.

Снаряд "Биг-Бена" поразил цель, вырвав приличный кусок обшивки и оголив внутренности фрегата, среди которых был виден неровный бок реактора. Самое уязвимое место было открыто, один выстрел — и корабль исчезнет. Николай переключился с ОГК обратно на "Мглу". Автоматические пулеметы мгновенно свелись на реакторе и замерли, будто ожидая, когда пилот нажмет на кнопку. Словно внимая им, пальцы Николая потянулись к кнопкам, легли на них и уже почти нажали...

"Николай, не надо!"

Еле различимый девичий голосок вырвал пилота из ощущения победной эйфории. Он мог поклясться чем угодно, что сейчас он слышал голос. И даже не Вита его звала, и шел он не из-за спины, а из какого-то далекого места. Будто эхо.

— Ментальный контакт? — спросил он сам у себя, и дальнейшее осознание буквально повергло его в шок. — Тесса?

— Николай!

В следующий момент по кораблю прокатилась крупная дрожь, а желтая голограмма фрегата на дисплее окрасилась в красный в районе двигателей. Вражеская ракета, скорее всего, пущенная в тот момент, когда был произведен залп “Биг-Бена”, поразила свою цель.

— Николай, двигатели серьезно повреждены, мы не сможем его преследовать на таких оборотах! — проголосила Вита.

— Ерунда, мощности хватит хотя бы на медленное преследование. Заряди ОГК еще раз.

— Ник! — в их спор по радио вмешался голос Натана. — Там внизу Хитоми. Ей и всем, кто сейчас на земле, нужна поддержка с воздуха, или им всем кранты. Так что забей на этот фрегат и летим туда!

В яркой вспышке взрыва пропала почти половина башни, и в этот проход без промедления проскочил черный фрегат, скрываясь из виду. Проклиная удачливого пилота, Николай до боли в пальцах сжал ручки штурвала и дернул его вправо, разворачивая корабль обратно к Площади Каменных Стражей и зданию Магистрата. Туда, где сейчас был дорогой ему человек.

* * *

Он бежал уже очень долго. Дыхание начинало сбиваться, шаг становился неровным. Но каждый раз, когда он уже был готов упасть на пол без чувств из-за ужасной головной боли, голос внутри него заставлял его вновь взять контроль над слабеющим телом и продолжить двигаться вперед.

— Я к полковнику Оссан, помогу ей с наземными силами векторов. Ты же побежишь следом за той тварью и обязательно прикончишь ее. Он отправится на двести десятый этаж, там самая высокая точка для начала трансляции. Я знаю, как Ситайрикерус относился к тебе и как тебя воспитывал. Ты являешься его протеже, и поэтому я уверен, что ты, как его протеже, исполнишь приказ в лучшем виде. Ты понял меня, капитан?

— Я понял, магистр.

Зейн, вновь почувствовавший резкий упадок сил, на время прекратил бег и прижался к стене. Ноги дрожали как молодые побеги бамбука под нещадными порывами тропического шторма, а глаза продолжали дико болеть. Теперь он понимал, что боль его глаз является своего рода предупреждающим сигналом о присутствии Предвестника рядом. А еще он понимал, что через чур долгое нахождение в таком состоянии отрицательно сказывается на его жизнеспособности вплоть до смерти. Поэтому он должен как можно скорее убить того, кто выдавал себя за Рисада, чтобы самому не оказаться мертвым. Какая ирония. Убивать ради того, чтобы жить. Совсем как в те незапамятные времена, когда люди сами являлись кормом для давно вымерших видов животных. Неужели такова истина в этой Галактике? Живи, чтобы убивать, и убивай, чтобы жить? Какая ирония...

Вот, вроде бы отдышался. Да и глаза не так сильно болят. Значит, тот Предвестник находится уже достаточно далеко. Интересно, а у него глаза тоже болят, как и у меня? Ладно, это не имеет значения. Сейчас нужно добраться до двести десятого этажа. Как сказал Мэррик, он должен оказаться там. Вот только зачем ему быть там? Что на том этаже может вызвать его интерес? Неважно, сейчас нужно идти. Нужно найти лестницу.

Осторожно переставляя одну ногу за другой, терран медленно побрел по пустому коридору куда-то вперед. За стеклом, заменявшим коридору внешнюю стену, были видны огромные корабли и капельные по сравнению с ними истребители, беспощадно поливающие друг друга потоками плазмы и пламени. Почему-то в его памяти всплыли воспоминания, связанные с Арракисской мясорубкой. Такой же далекий коридор, такая же страшная битва снаружи, столько же неизвестности впереди. Вот только Братана рядом нет. Эх, Братан, что же ты наделал? Ведь мы могли оттуда выбраться вместе, а ты предпочел себе мою жизнь. Неужели ты не хотел обрести счастья рядом с Хитоми, за которой ты бегал, как солдат за званием? Почему ты так поступил? Ведь ты мог приехать на Землю, отведать местной выпивки и разрисовать асфальт перед зданием правительства приказом о моем переводе в майоры. А я бы тоже надрался, и тоже подал рапорт на перевод тебя в преторианцы. Да нет, о чем это я? Местная выпивка просто отвратительна на вкус, да и моим рапортом, скорее всего, подтерся какой-нибудь адмирал или магистр ввиду отсутствия туалетной бумаги в кабинке. Да ну и хрен с ним. А ведь как тогда сказал: "Твоя душа существует для того, чтобы озарить своим светом Галактику". Красиво ты сказал. Но теперь ты уже этого никогда не скажешь — тебя нет. Вот уже третий год пойдет. И все это по моей вине.

Капитан, сейчас находящийся в близком к бессознательному состоянии, все также прижимаясь к стене, служащей отличной опорой, наконец, смог оторваться от нее и на шатающихся ногах свернуть за поворот коридора. Ему и не сразу удалось заметить нескольких бойцов, засевших в этом ответвлении в засаде. Зато они первыми увидели его. Резкий вопль сайлокианца "Взять его!" стал будто сигналом к началу активных действий. Винсент, не сильно желавший проверять эффективность продуктов армейского производства на своей шкуре, что есть духу рванул обратно за спасительный угол коридора. Ну, теперь элементу неожиданности можно было помахать ручкой и забыть о нем.

— Нужно выкурить его оттуда. Проснись, сейджен!

Этот крик сайлокианца Зейну совсем не понравился, ибо теперь против него используют либо псионику, либо… Капитан не успел додумать мысль, потому что второе "либо" — граната, начиненная электро-шрапнелью — пролетела от него всего в полуметре, брякнулась своей поверхностью об пол и слабо заискрилась, готовясь взорваться. Зейн не стал терять ни секунды больше и выпрыгнул из своего укрытия, а спустя мгновение металлический шарик взорвался, обдав потоками электричества поверхность стен и потолка, но по счастью не причинив никакого урона террану.

Зейн осторожно высунулся из-за угла толстой каменной арки, построенной как раз посреди коридора, и тут же был вынужден спрятаться обратно, — пущенная из чьего-то автомата пуля выломала приличный кусок камня как раз оттуда, где мгновение назад была его голова. Магистратовцы не собирались с ним долго возиться и стреляли боевыми патронами. Вот только в его планы убийства не входили.

Капитан снял свою АР-51М с предохранителя, зарядил ее электрой, поставил на полуавтоматический режим, выждал пару секунд. Когда в коридоре послышалось робкое шевеление, он тут же вынырнул из своего укрытия, обдавая столпившихся в коридоре противников средней очередью. Однако плойтариец, что шел впереди всех, вовремя вскинул свое увенчанное тетрасплавовыми чешуйками крыло, отражая все прилетевшие в него патроны. Он снова высунулся, дал еще одну очередь, ответом на которую был стрекот автоматов и одинокий выстрел дробовика. Снова оказавшись в укрытии, Зейн обрадовался своему везению — ему удалось сосчитать число своих противников: три сайлокианца и два плойтарийца. Отряд пехоты с идеальной защитой от мелкокалиберного оружия. Отряд, которому абсолютно не стоит бояться одинокого террана с заряженной электрой винтовкой. Однако преторианцы не торопились штурмовать узкий коридор и вели себя очень осторожно по вполне понятной причине — они знали, что перед ними не совсем обычный противник, и им было неизвестно, что он сможет им противопоставить. А давать отпор им террану было нечем. У него не было даже паралитической гранаты малого радиуса, идеально подошедшей под местный антураж. Скоро они просекут это, и тогда ему конец.

Ноги преторианцев затопали по полу на другой стороне, с каждой секундой раздаваясь все ближе. Они направлялись к нему

Понимая, что он крупно влип, и потому чувствуя огромную волну отчаяния в душе, Винсент высунулся из-за стены, в движении включил автоматический режим винтовки и открыл шквальную стрельбу по врагам, уже не надеясь нанести им хотя бы мизерный урон. Держа одной рукой винтовку, капитан потянул вторую руку к рукояти лин'хара у себя на поясе, готовясь в самый последний момент активировать его, рассечь бронированное крыло плойтарийца и, бросив уже бесполезную винтовку на пол, схватиться за пистолет, к которому у него было три полных магазина, и постараться дать им отпор.

Боковым зрением Винсент увидел, как что-то яркое блеснуло на противоположной стороне крыши. Или это просто луч солнца отразился от обломка обшивки очередного сбитого истребителя?

Вдруг, будто боги услышали молитвы загнанного в угол человека, стекло с громким треском лопнуло, псионный барьер, прикрывавший одного из сайлокианцев, растворился, а его создатель с тихим охом упал на пол с опаленным нагрудником брони.

— Снайпер! Всю энергию на… — плойтариец в красном, наверно, глава отряда, вскрикнул, осел на стену и затих.

Воспользовавшись секундным замешательством врагов, Винсент перезарядил винтовку и длинной очередью уложил на пол еще одного псионика, а через мгновение два оставшихся противника тоже упали на пол, полностью обездвиженные.

— У-уф, кажется, я вовремя.

— Хитоми? — нет поверил своим ушам Зейн. — Спасибо, что прикрыла.

— Без проблем. Зень, нет времени болтать, к тебе идет еще одна группа. Продолжай движение, я прикрою.

Достигнув лестничной клетки, Винсент что есть сил бросился к верхним этажам, совершенно не беспокоясь о ждущих его противниках — доносившиеся сверху крики парализованных солдат говорили о том, что Хитоми следила за обстановкой сверху. Так продолжалось, кажется, этажа два. На третьем террану попался арктосский патруль из двух солдат, первый из которых тотчас получил три заслуженных электро-патрона в нагрудник; со вторым вышла накладочка — у него был нож. Поставив блок стволом винтовки, терран со всей силы долбанул его прикладом в живот, затем по шлему, отправляя солдата в глубокий нокаут, после чего продолжил свой неспешный путь наверх.

Миновав еще пару лестничных пролетов, Винсент решил остановиться и сделать короткую передышку.

— Хитоми, сколько там еще до двести десятого чесать? — спросил он, осторожно выглядывая из-за угла, проверяя, нет ли впереди врагов.

— Еще этажей шесть, не менее.

— А как там противник? Новые козни строит?

Хитоми молчала. Спустя некоторое время ее голос вернулся в эфир.

— Проверила последние этажи при помощи тепловизора — там никого не видно. — с какою-то настороженностью проговорила девушка. — Возможно, там засели арктосы, роботы или еще кто-нибудь, кого тепловизор не фиксирует. У меня плохое предчувствие, Зейн.

Внезапно свет на этаже погас. Что-то небольшое проскачило впереди, однако зажегшийся луч фонаря не успел вовремя нагнать юркую цель. Винсент медлено направился вперед, водя лучом света по самым темным углам. Неспроста это все.

— Винсент, не молчи.

— Я все еще здесь, Хитоми, — новый шорох в темноте заставил капитана посмотреть в сторону выбитого обломком конструкции окна — то в небо улетело несколько испорченных листов бумаги. — И с чем оно связано? Твое плохое предчувствие?

— Мне просто не нравится, когда… — Хитоми осеклась. Ее крик сильно ударил по ушам капитана. — Винсент, беги оттуда, к тебе...

Обрывок фразы капитан так и не смог понять. В огромную дырку в стене влетел золотистый шарик диаметром в полметра, в котором Винсент не сразу узнал векторскую ракету. Раздался громкий хлопок, а следующая за ним взрывная волна откинула его, как тряпичную куклу, к стене. От удара в глазах террана потемнело, а в ушах раздался писк — передатчик не выдержал столкновения со стеной. Зейн сбросил бесполезный шлем с головы, закрыл глаза. Восстановить контроль над зрением ему удалось только на десятой секунде.

Прогремел еще один взрыв, и капитан почувствовал, что он потихоньку скользит вниз, прямо к огромной дыре в стене. Неужели векторы ради того, чтобы убить его, подбили ракетами несущие опоры внизу?

Выкинув руку с зажатым в ней армейским ножом, Зейн с размаху всадил лезвие в бетон по самую рукоять, стараясь хоть как-то затормозить свое падение. Затормозить получилось, но вот сам этаж продолжал крениться. Бросив быстрый взгляд в сторону стены, он увидел кабину лифта. Это его единственный путь к спасению. Вырвав нож из бетона, капитан совершил серию перекатов и в самый последний момент зацепился рукой за искореженный кусок обшивки лифта. Острые края металлического листа вспороли карбоновую нашивку его перчатки и достали до самой кости. Терран взревел от боли, но руку не разжал. Уж лучше так, чем лепешкой на земле.

Издалека донеслись воющие звуки возвращающихся "Вирус-Ваффе". Поняв, что они готовят новый ракетный удар, после которого опорам придет окончательный трындец, Зейн напрягся, подтянулся, вновь оказываясь внутри здания, после чего быстрым ползком направился к кабине лифта.

Звук турбин истребителей приближался. Откинув крышку внешнего люка, Зейн прыгнул, ухватился за край, попробовал взобраться, но не смог — из-за габаритов брони винтовка не пролазила в люк, а времени оставалась все меньше. Векторские ракеты уже приближались.

Зейн перерезал ножом ремень, и винтовка упала на дно кабины, а человек оказался снаружи кабины. Счастью террана не было предела, когда он узнал в механизме подъема старую добрую лебедку. Вычислив, где у этой штуковины противовес, он вцепился в канат, перерезал удерживающий кабину трос, и механизм на огромной скорости потянул его вверх, что было весьма вовремя, потому как из глубины шахты донесся взрыв нескольких ракет и грохот обломков здания.

Одно, о чем он ввиду отсутствия времени на раздумья не подумал, это был способ остановиться. Трос резко рванул его вверх и вперед, чуть не сбросив своего пассажира с крыши прямо вниз. Зейн, чье сердце зашлось отбиванием какого-то бешеного ритма, созерцая открывшуюся перед ним чертову кучу метров свободного падения, осторожно отполз от края крыши кабины, не менее осторожно спустился на когда-то являвшийся полом кусок бетона.

Он замер на секунду только для того, чтобы понять, что сейчас он находится на верхушке Магистрата, часть которой теперь грудой камня и стали валялась далеко внизу. Картина, что открылась его глазам, поразила и ужаснула его: Гансен, точнее, некоторые его районы, полыхали огнем от рухнувших туда останков космических кораблей, над самим Магистратом все еще шла битва. Даже океан, на берегу которого стояло здание-символ галактического порядка, горел. Почему-то он вспомнил небольшой отрывок из своего видения — вектора, держащего на руках окоченевшее тельце маленькой девочки, и его слова: "Виной всему этому стал Эл-Вьер, Последний".

Эл-Вьер. Он же таинственный L, что присылал ему письма с намеками. Он же Рисад. Он же виновен в случившемся сегодня. И его нужно убить. Никак иначе.

Зная, с какой опасностью ему придется столкнуться, капитан пожалел, что оставил свою винтовку внизу. Ладно, черт с ней, с винтовкой, сейчас нужно было двигаться. Стоило ему сделать шаг, как пол под ногами тихонько затрещал, и Винсент замер на месте. "Черт, да здесь все на соплях держится", — сошел он с шатающегося куска бывшего пола и побрел вперед, выискивая глазами достаточно прочные участки, куда можно было поставить ногу.

Пройдя таким образом метров двадцать, он остановил свой взгляд на разломанной стене. Но не сам обломок привлек его внимание. Главным объектом стали цифры 2 и 0, третья цифра отправилась вниз вместе с осколком стены, прямо на головы снующим внизу солдатам. Зейн осмотрел этаж. Разрушенная верхушка здания была не работой векторов, уж они бы разнесли тут все под чистую. Скорее всего, в здание врезался подбитый корабль. Ага, а вот и он — маленький сайлокианский фрегат, завалившийся на бок и пускающий в небо тонкую струйку дыма. Нет, он не взорвется, во всяком случае, если его не решат добить векторы; зато он может послужить хорошей позицией на случай отхода войск Магистрата.

Взгляд капитана снова вернулся на осколок стены с двумя цифрами. Интересно, какой это этаж? И долго ли ему придется взбираться наверх?

"— Не боись, уже недолго осталось пешкодралом топать".

— Если бы...

Зейн замолк, не понимая, откуда донесся мужской голос. Почему-то он показался ему странно знакомым. Как будто это только что сказал ему Братан, наблюдавший за его действиями младшего брата по духу из-за его спины. В надежде увидеть знакомое лицо, Зейн обернулся, но его взору вместо косой улыбки сайлокианского конкорда предстала далекая громадина полыхающего векторского дредноута, готовящегося к отправке в иной мир. Гигант взорвался, обдав здание и находящегося на его вершине капитана жаром, после чего упал в океан. Проводив его взглядом, капитан продолжил идти вперед, задаваясь только одним вопросом: кто именно звал его — душа Братана или сидящее внутри него чудовище?

Впереди показалась груда валяющихся друг на друге каменных плит. Видя в них короткий и удобный путь наверх, эдакую лестницу, капитан вытащил из кобуры свой "Аякс", извлек обойму с шоковыми патронами, зарядил боевые, и только тогда осторожно полез наверх. Возобновившаяся боль в глазах, но не такая резкая, как раньше, предупредила его о том, что Рисад уже близко.

Винсент выглянул из-за плиты, осмотрелся. Вскоре его взгляд остановился на одинокой фигуре, стоявшей к нему спиной. Рисад следил за ходом битвы в небесах. Убежденный, что противник его не видит, терран встал в полный рост, поднялся на еще одну ступень вверх и, сжимая в руке "Аякс", крадущимся шагом направился к Предвестнику. Как жаль, что он, Винсент, сейчас не видит, какое выражение изображено на лице предателя — улыбка или все-таки раскаяние? Хотя это и не нужно. Проще будет всадить ублюдку в голову пулю, и совесть мучать не станет. А нет, пулю тратить на этого гада жалко. Клинок армейского ножа будто бы сам прыгнул в раскрытую ладонь террана.

Десять метров. С такого расстояния он сможет метнуть свой нож в спину Рисада и точно не промахнется. Подкинув клинок в руке, Зейн поймал его за лезвие и уже приготовился бросить.

— А почему так, капитан? — вдруг спросил его Рисад. — Почему вы решили убить меня ножом, а не пулей? Или пули вы решили приберечь для них?

"Пытается отвлечь внимание", — заключил было терран, но медленное, можно сказать, ленивое движение за одним из каменных осколков привлекло его. Винсент мгновенно перевел оружие на источник движения. Им был вектор "безлицый", нерешительно переминавшийся с ноги на ногу, а за его спиной стояло еще с десяток таких же тварей, по какой-то неведомой капитану причине не двигающиеся с места. А если двинется он, они нападут? Что-то такого желания, проверять догадку, у него не было.

— Почему вы остановились? — все так же, не оборачиваясь, спросил его Рисад. — Или ваш инстинкт самосохранения дал о себе знать? Так или иначе, вам нет нужды волноваться за вашу жизнь, ибо эти векторы подчиняются исключительно мне, и они не нападут до тех пор, пока вы не атакуете меня. — Рисад внимательно осмотрел террана, будто готовился к внезапному броску со стороны последнего. Но тот не шевельнул и мизинцем. Он ухмыльнулся. — Не нужно стоять передо мной, как перед адмиралом во время выдачи наград. Ведь мы с тобой, в конце концов, не чужие. Можешь подойти.

Зейн, с опаской косясь на замерших в тени киберов, сделал шаг к Рисаду. Ни одна из машин не среагировала на его движение. Убедившись, что слова Предвестника правдивы, он решился встать рядом с ним.

— Долго же ты решался. — с насмешкой произнес тот. — Та, которая когда-то стояла на твоем месте, была намного решительнее тебя нынешнего, Гнев.

— Меня нынешнего? Что это значит? Почему и Маска, и ты, и тот… терран с Аэна зовете меня Гневом?

— Потому что ты и являешься Гневом в этом цикле. — просто сказал Рисад. — Хоть ты и не понимаешь всей картины, но ты есть своего рода аватар Гнева. Сейчас я говорю о Винсенте Зейне, но не именно о тебе...

— Тогда о ком? Тут никого больше нет!

— О том, кто сидит внутри тебя. И во мне тоже. А хотя чего тянуть, как вы, терраны выражаетесь, кота за хвост? Давай ты сам все увидишь.

Рисад развел руки в стороны, по его телу пошла странная рябь. Его фигура будто бы выпрямила плечи, стала расти, конечности трасформировались и увеличились в длину, пальцы на руках срослись в три, а ноги выгнулись в обратную сторону. Лицо Рисада тоже претерпело изменения: вместо пары глаз на террана теперь смотрели четыре пары синих глаз без зрачков. Одно в нем осталось неизменным. То была прикрывающая нижнюю часть лица маска.

В существе, стоявшем перед ним, Винсент узнал то самое создание, чью голограмму показывал "безлицый" в лаборатории профессора Энсари, только это существо было более массивным, чем голограмма.

— Теперь ты видишь, кто я такой? — спросило существо.

— Рисад...

— Рисад, Рисад, — зло произнесло существо, фокусируя все восемь глаз на терране. — Рисада никогда не существовало, понимаешь? Все это время я просуществовал, прикрываясь его обликом, созданным мной. Все эти проклятые пятьдесят лет я прятался за лицом того, кого никогда не существовало.

— Но кто же ты на самом деле? Как звать того, кто сейчас передо мной?

Существо ответило не сразу.

— У меня много имен, — сказало оно после паузы. — Рисад, Альфонс, Ситайрикерус, Эл-Вьер, Четвертый, Четыре-Ноль, просто L. Что касается моего настоящего имени, то оно уже давно пришло в негодность, потому что все те, кто когда-то знал и помнил меня под ним, давно умерли. Теперь для всех я только тень. Такая же, какой стал мой народ для этой Галактики. Но я живая тень. Полезная тень, способная запросто проникать в ряды врага и уничтожать целые города изнутри. Меня зовут Морок, и я Предвестник. Такой же, как и ты, Гнев.

— О чем ты говоришь? — злость захлестнула душу террана. — Я не Предвестник. Я не могу быть Предвестником, ведь это именно они атаковали Аэн и убили кучу народу. Я не убиваю невинных!

— И это не меняет реальности, — все так же спокойно ответило существо. — Ты — Предвестник, это вне зависимости от того, как ты пользуешься своим даром.

— Я не могу им быть! Я — человек!

— С такою же псевдоуверенностью я могу сказать, что я — это я. Но собой я перестал быть еще перед Войной направлений. Еще до того, как я возглавил проект по созданию армии векторов. И даже до того, как я познакомился с Сенекс. — Зейну показалось, что в глазах существа блеснули слезы. — Ты видел свой прошлый аватар в виде голограммы, Гнев. Ты ведь помнишь ее? Помнишь, как она радовалась солнцу над нашими головами? Помнишь, как она была счастлива, когда узнала, что носит в своей утробе моего ребенка? Помнишь, как ты лишил ее счастья, сделав бесплодной? И потом убил ее, когда началась Война направлений?

— Я не делал этого, Рисад. Я не убивал твою жену и ребенка...

Зейн не успел даже среагировать, как мощные трехпалые конечности каангана сомкнулись на его шее. Земля стала уходить из-под ног.

— Рисад… — прохрипел он, но существо не ответило.

Он заглянул в его глаза. Его глаза, только что бывшие синими, резко потускнели, а затем и вовсе лишились пигмента. Теперь они были похожи на глаза слепца, давно отвыкшего от солнечного света.

— Нет, Зейн, я говорю это не тебе, а той твари, что сейчас смотрит на меня через твои глаза. Мне ужасно хочется разорвать тебя на части. Сейчас же! Но, — хватка ослабла, а глаза вновь обзавелись пигментом, — я не хочу причинять боль кому-то еще из-за того, что мне самому было плохо.

Каанган полностью разжал руки, и Винсент упал на пол. Подняв голову, Зейн снова посмотрел в его лицо. Единственная эмоция, которую он мог рассмотреть из-под кусков тряпки, прикрывающей лицо каангана, — скорбь.

— Я не стану убивать тебя потому, что ты все еще нужен мне. Посмотри на небо, Зейн, — махнул он рукой в сторону грохочущих пушками кораблей. — Все это — моих рук дело. Я ненавижу векторов и Гнева, который во время испытаний нового энергетического ядра проник в сеть векторов на короткий промежуток времени и частично переписал всю Сеть, тем самым спровоцировав войну, ставшую для моего народа последней. Ты видишь векторов за моей спиной? — Зейн кивнул. — Изначально я планировал распространить вирус "Разрушитель" через сеть девиантов, тем самым со временем изничтожив их всех. Но внезапно я понял, что их необязательно убивать сейчас, ведь они могут послужить Единым Расам, если переписать их код. Подарить машинам подобие души. Твоя подруга, Теасорисса Вериг'хан, всегда носила с собой ключ для выполнения этой операции — это переписывающие наниты в ее крови.

— Так значит все это время Тесса...

— Нет, она не знает об этом. Наниты были имплантированы ей еще в утробе матери. Именно из-за них погибла ее мать, а девочка осталась жить. Именно поэтому Нексис воздвиг вокруг своего особняка стену, чтобы девочка не подвергалась нападкам со стороны внешнего мира из-за своего отличия от других. И поэтому он запрещал ей использовать кинетику, ибо эта способность ее организма могла уничтожить наниты. Но наниты, а вместе с ними и их носитель, могут быть уничтожены посредством запуска "Разрушителя".

— Но зачем ты рассказываешь все это мне?

— Потому что я хочу заставить тебя признать реальность и отбросить в сторону иллюзии, что ты воздвиг вокруг себя в надежде сохранить человечность. Прими то, что ты больше не человек. Ты, своего рода, особь нового вида, которых в природе встречается только семь единиц. — Каанган хохотнул. — Забавно, правда? Узнать столько нового о себе за столь короткий промежуток времени.

— Но ведь я живое существо, а у каждого существа есть право на выбор. И у тебя тоже.

— У меня? — переспросил каанган. — Я давно лишен права выбора, потому что предпочел жизни обычного существа жизнь Бога. Я — создатель расы машин, которые с получением соответствующего сигнала обретут полную свободу воли. А это произойдет очень скоро. Но меня к тому времени уже не должно быть. — Он сделал паузу, потом посмотрел на террана. — Представь себе: все, что ты сейчас видишь — это мелочи жизни по сравнению с тем, что ждет тебя и всю эту Галактику впереди. Я слишком труслив, чтобы видеть то, что случится потом. И я слишком долго живу и страдаю, чтобы вновь и вновь познавать боль потери и отчаяния. Именно поэтому ты должен убить меня. Сделай это не потому, что испытываешь ко мне жалость, а потому, что я представляю смертельную угрозу для твоей любимой. — из руки каангана под напором встроенных в нее механизмов выскочило полуметровое лезвие. — Откажешься, и я уничтожу векторов, включая твою raison d'etre, в крови которой содержатся переписывающие наниты. Право выбора за тобой, Предвестник Шесть-Ноль.

Винсент смотрел на него и не знал, что делать. Его рука дрожала, а в голове безостановочно бегали мысли. Нет, не мысли. Эмоции. Сейчас в руке каангана было зажато красное устройство, приводящее вирус в действие. Он не знал, блеф это был или суровая правда, действительно ли в крови Тессы находились эти чертовы наниты или нет, но рисковать жизнью той, кого он обещал Братану защищать, он не намеривался. Рукоять лин'хара оказалась в его руке, лезвие с привычным шелестом выползло наружу и замерло. Каанган тоже напряг свое худощавое тело, вытянул руку с пультом в сторону и прикрыл рукой с лезвием грудь. "Значит, там у него слабое место", — автоматически догадался Зейн, направляя лезвие меча прямо туда. Теперь осталось выждать момент, сконцентрироваться. Обычно на это уходило около пары секунд...

Он сорвался с места, метя острием меча прямо в грудь противника. Но тот даже не шелохнулся. Неужели настолько уверен в своей защите?

Оказавшись на расстоянии всего в три метра от каангана, Винсент прыгнул. В самый последний момент он, благодаря увеличившейся скорости рефлексов, отклонил лезвие от заданного ранее курса и, развернув режущей стороной вверх, описал им круг, задавая траекторию лезвия к сжимающей пульт руке. Легкий взмах, и лезвие подрубает руку, как раз в том месте, где по идее находилось отвечающее за движение пальцев сухожилие. Он не прогадал — кисть разжалась, роняя пульт на каменную кладку пола.

Зейн знал, на что способно раненое животное, которое загнали в угол. Что уж говорить о Предвестнике? Он знал, что каанган постарается забрать пульт, и потому, совершая беспорядочные выпады с самых разных углов, тем самым пытаясь сбить противника с толку необычной манерой боя, терран погнал каангана в сторону от валявшейся на полу железки. Отогнав его, Зейн снова крутанул лезвием меча, разрубая прибор напополам. Увидев это, каанган зарычал, а его глаза полыхнули белесым. Зейн взял меч правой рукой обратным хватом, в повороте отбил атаку Морока и тут же направил острие лезвия к торсу противника, намереваясь нанизать его на клинок.

Зейн не учел одного момента: рука Морока не была выведена из строя полностью. Зато сам Морок это прекрасно знал. Воспользовавшись секундным упущением террана и полностью забыв про собственную травму, каанган нанес сильнейший удар в грудь террана. Переломав тому несколько ребер, каанган, будто бы забавляясь со своей жертвой, всадил свое лезвие в кисть террана, пригвождая ее к каменному полу.

Зейн заорал. Боль, будто бы ведомая волей Предвестника, перекинулась с пробитой насквозь кисти на предплечье, с него в лопатку, оттуда в позвоночник и затем уже в мозг. В этот момент он ощутил в своих глазах такую боль, какую не смог бы выдержать ни один человек. Но он им давно перестал быть. Вот уже как два года.

Все еще держа в целой руке лин'хар Братана, он ловко извернул кисть, почти ломая ее, перехватил рукоять меча обратным хватом и нанес колющий удар. Сейчас он чувствовал то, что ощущал Предвестник: это была смерть. И чудовищу, что жило глубоко в его душе, это нравилось. Безумно нравилось! Буквально ощущая боль своего врага поверхностью кожи, Зейн, теперь упивающийся этим ощущением, провернул лезвие внутри тела врага, и, обнаружив препятствие в виде позвоночника, снова перехватил рукоять и со всей силы рванул меч наружу, дробя кости таза и перерезая центральный нервный узел.

Однако боль во всем теле никуда не делась. Переломив торчащее в кисти лезвие, Зейн зубами вырвал его и тут же вонзил в грудь Предвестника, пробивая оба его сердца одновременно. Он должен быть мертв. Но раз он мертв, то почему ему, Зейну, до сих пор больно? Почему болит все тело? Или это еще одна иллюзия? А если есть иллюзия, то значит он до сих пор… жив?! Или нет?

Откуда-то сбоку донесся тихий и почти неуловимый для обострившихся чувств восприятия Зейна шаг. Гнев, уже находясь в предвкушении нового убийства, решил немного умерить пыл. Он чувствовал, что там, прямо за каменными выступами, являющимся единственным проходом на эту площадку, находились два существа: девушка и парень, и если от девушки исходила минимальная угроза, то в парне он чувствовал угрозу первой степени — его глаза снова прожгла боль, но уже не такая яркая, как при жизни аватара Морока. "Нужно убить его первым", — скомандовал Гнев, и Винсент, сжав свое оружие в руке, начал приближаться к тому месту, где пряталась парочка.

— Ван, не надо! Стой!

Вспышку направленной в его сторону агрессии он ощутил всего за мгновение до того, как из-за плит один за другим вылетело несколько псионных шаров. "Сжатые сопряженные сферы", — вспомнил Гнев. Он уже однажды видел, как несколько сфер взлетали в небо и затем устремлялись к находившейся на земле цели, и видел он это тогда, когда его предыдущий аватар погибла.

Выжимая из нынешнего тела все, что было возможно, Гнев заставил его совершить пятиметровый прыжок обратно, позволяя двум сферам врезаться в гранит, и затем продолжить убегать, увлекая три оставшиеся энергетические бомбы следом за собой. Еще две энергетические бомбы взорвались почти синхронно, осталась еще одна. Если она не зацепит его, то у прежнего аватара Вечности не хватит сил на проведение еще одной подобной атаки. И тогда Гнев убьет его.

Последняя сфера подобно ракете с системой самонаведения, поймавшей свою цель, устремилась к нему, постепенно увеличиваясь в диаметре. Гнев снова совершил затяжной прыжок, уходя из зоны взрыва последней сферы. Приземлившись в нескольких метрах от созданной взрывом воронки, он дал себе секундную передышку, после чего приготовился к тому, чтобы броситься на Вечность, чей силуэт уже появился в дымке.

Увлекшийся подготовкой к броску, он совершенно забыл о слежке за флангами, и потому свист чего-то приближающегося на огромной скорости достиг его ушей слишком поздно. Он почувствовал, как пуля впилась в его лодыжку и, пробив ее насквозь, врезалась в камень. Рыча от боли и негодования, Гнев с ненавистью посмотрел на фигуру в дымке.

Порыв ветра рассеял облака пыли, открывая ему лицо стоявшей перед ним фигуры. Неумолкающий на этой высоте ветер трепал белые пряди волос, маленькие девичьи ручки прикрывали рот, глаза цвета летнего неба, сейчас наполненные страхом и слезами, смотрели прямо на него. Гнев зарычал, но уже не так яростно, как раньше — Винсент, чья воля стала потихоньку подавлять чудовище внутри, позволила ему взять свое тело обратно под контроль. Ярость начинала потихоньку затухать, а где-то внутри проснулось странное, приятное чувство.

Перед тем, как очередной невыносимый болевой спазм накрыл его с головой, Предвестник-Винсент, глядя в ее глаза и продолжая ощущать ужасающую боль в теле, протянул ей поврежденную руку и, неспособный произнести больше ни слова, одними только губами прошептал ей "Помоги". Последний спазм полностью разорвал его связь с сознанием — Винсент упал, полностью лишенный чувств.