Глава 49. Локация 5. Каждый задумывается о собственной жизни, но мало кто в ней думает.

Центральный зал встретил пустотой. Дежурным по его благоустройству сегодня числился Верон, но он был наказан, а сокурсники решили не нарушать сложившуюся традицию очерёдности и оставили общие апартаменты в девственной чистоте заводских настроек.

Натан для дальнейших размышлений отпочковался на кухню. Верон — к компьютеру. Леди Ди в очередной раз игнорировала беговую дорожку, но и нарезать круги по пустому залу тоже не стала. Она отправилась в свой клонированный мир и то ли из жалости, то ли на крошечных остатках приличия пригласила наказанного Верона к себе в гости. Но тот отказался.

Рыжая, закрывшись у себя и избавившись от костюма, первым делом вернула мужское тело. Став прежним Димой, молодой человек поплавал в бассейне без трусов и шапочки, чем грубо нарушил все мыслимые и немыслимые правила Санэпидемнадзора. Затем, не вытираясь, прошлёпал на веранду и, облокотившись на деревянные резные перила, задумчиво уставился вдаль, на степные просторы заречья.

День в его персональном мире клонился к вечеру. Погода стояла комфортная, если бы не комары. Сначала Дима запросил Господство, чтобы эти твари просто не кусали. Они и не кусали. Эти сволочи устроили форменный Армагеддон одним своим присутствием.

Уже через несколько минут огромный рой в прямом смысле заточил его лакомое тело в зудящий кокон, выбешивая хозяина этого мира писком и закрывая собой обзор броуновским мельтешением перед глазами. Хоть насекомые и не кусали, но защекотать до смерти вполне могли проще простого. К тому же беспардонно лезли во все отверстия. Наконец, выплюнув очередную смертницу, он не выдержал.

— Да откуда вас столько взялось, суки? — в раздражении замахал он руками, разгоняя собравшуюся вокруг него тучу и рывком устремляясь в спальню.

Безжалостно, с помощью Кона, уничтожив прорвавшихся вслед за ним кровососов и развалившись на кровати, Дима задумался: «Чем бы заняться?» В режиме экспресса пробежав по своим хотелкам, сделал плачевный вывод: «Заниматься абсолютно ничем не хотелось». А когда коту делать нечего, правильно, он причиндалы вылизывает.

Но так как для вылизывания собственных Диме не хватало гибкости, он через Кона вызвал более эластичное тело — путану. А если учесть, что ученик Суккубы этим делом уже чёрт знает сколько времени не занимался, то этим вызовом решил наверстать упущенное. Тем более что халявная партнёрша была готова на всё априори, а от него для получения удовольствия ничего не требовалось.

Участвуя в качестве расцветающего бревна в процессе минета, Дима, заложив руки за голову, как и положено мужчине, управляющим целым миром, задумался о глобальном. На ум пришла концепция «Золотого миллиарда», во что бы то ни стало желающего избавиться от излишка населения на планете Земля. Ну вот зачем им войны с эпидемиями и повальное ЛГБТ? Создай поцам рай — сами вымрут. Да, рай однозначно расхолаживал. Человечеству жить в комфорте категорически противопоказано.

Отсюда следовал неутешительный вывод: технический прогресс, как форма облегчения жизни, ведёт к деградации. Но это же нонсенс какой-то. Получается: чем круче технологии, тем ленивее люди. А что произойдёт с цивилизацией, когда системы с искусственным интеллектом возьмут на себя полное обеспечение человечества всем необходимым для безбедного существования?

На этом моменте процесс получения удовольствия был завершён феерией блаженства, и Дима даже с некоторым испугом поймал себя на ещё более кощунственной мысли: кайф и думать — вещи не совместимые. А если вся жизнь превратится в сплошное блаженство? Это ж человек вообще думать разучится.

Успокоив разошедшуюся «прости Господи» жестом, чтобы не приставала к мыслителю, а тихонько повалялась рядом, не мелькая перед глазами, Дима обратился к потолку:

— Кон, а можно с тобой поговорить на отвлечённые темы?

— Ты про то, чем занимаешься в данный момент?

Ехидства в баритоне Господства было хоть выжимай.

— Да нет. В этом деле после Суккубы у меня вопросов практически не осталось. Сам могу выступать секс-инструктором на любом ток-шоу. Хоть по телику, хоть в интернете, хоть вживую перед аудиторией. Я тут задумался о глобальных вещах эволюции. И полученными выводами сам себя загнал в тупик.

— Похвально, — не переставая ехидничать, польстил потолок, только на этот раз сексуальным голосом Солнце Моё.

Женский голос с потолка инстинктивно заставил Диму заметаться в панике, уподобляясь мужику, застуканному на горячем. Нервным жестом, сопровождая шипением: «Исчезни», избавился от путаны, одновременно с этим прячась под одеяло. Не прекращая паниковать, затребовал одеть на себя трусы. После в мгновение ока облачился в халат и выскочил из кровати с видом, что ничего не было, побив все рекорды по скорости заметания следов. И только после этого здраво задумался: «А чего это я задёргался?»

Вот уж действительно. Элементу звёздного Разума не только по барабану, во что он одет и чем занимается, ему даже в бубен, о чём подопытный думает, так как шастает у него в голове, как у себя дома, при этом никак не реагируя на его крамольные измышления. Тут же промелькнула мысль, что их тут содержат под неусыпным контролем 24 часа в сутки, и увещевания Кона о том, что он якобы по протоколу не смеет читать их мысли — откровенный развод. Скорее всего, он делает вид, что не делает этого. А вот Солнце Моё даже вида не делает.

— Мля, — удручённо выдавил из себя Дима, присаживаясь на кровать и осознавая, что у них тут просмотр с прослушкой круче «Дома 2».

Хотел было в качестве протеста вновь оголиться, мол, красоту одевать — только портить, но воздержался, вспомнив, что сам для себя решил вживаться в роль застенчивого скромника. Надо же каким-то образом стыдом обзаводиться.

Он сидел напротив панорамного окна, за которым в правой стороне красовался закат, почему-то странно разукрасив перистые облака в насыщенно зелёный цвет. Это было необычно и завораживающе. Умиротворённая картинка довольно быстро успокоила, притом настолько, что позволила ему никак не отреагировать на цоканье каблучков подходящей к нему рыжеволосой звёздной сущности.

Та без зазрения совести, без «здрасьте» и попыток испросить разрешения пристроилась рядом и так же, как и он, с восхищением уставилась на открывающийся за стеклом пейзаж. Посидели, помолчали. Дима, вспомнив, что думать надо медленно, а значит, и говорить затормо́женно, расслабленно начал диалог, ради которого, по сути, и пригласил элемент космического Разума.

— Объясни мне тупому, пожалуйста. Почему с развитием цивилизации, с одной стороны, мы вроде как становимся умнее, порождая череду технологических революций, но с другой — тупеем, пользуясь плодами этого технического прогресса?

— Если ответ заводит в логический тупик, — через длинную паузу ответила Солнце Моё, — значит, вопрос задан некорректно. Ты путаешь зелёное с квадратным. Технический прогресс — это закономерность развития общества. Биологическая эволюция — это процесс адаптации к изменяющимся условиям окружения. Если адаптационные изменения преобладают над постоянством деградацией — объект эволюционирует. Нет изменений или они недостаточны — деградирует.

— Ты хочешь сказать, что эти процессы не взаимосвязаны?

— Согласно закону «Всеобщности»: во вселенной всё взаимосвязано. Твоя ошибка заключается как раз в нарушении этого закона относительно собственного «Я». Человек — не пуп Мироздания, а всего-навсего планетарный паразит, и ваш мозг Разумом не обладает. Вам дан лишь нейробиологический адаптер для связи с ним. Сознанием, дающим возможность мыслить отвлечённо от входного потока информации. И всё.

Дима задумался, лихорадочно стараясь переварить услышанное. Ничего не понял. Тут же спохватился и, вновь замедлив мыслительный процесс, поинтересовался:

— Чем сознание отличается от Разума?

— Представь себе бескрайний океан. Многокилометровая толща воды — это Разум. Пена на поверхности — ваше сознание. Связь прямая, но суть несоизмеримая. Появление у биологических объектов сознания — это всего лишь очередная ступенька в эволюции, дарующая вам некое превосходство над биологическими конкурентами. Абстрактное мышление даёт возможность при отсутствии изменений в окружении создавать их искусственно.

— В смысле? — встрепенулся Дима, отдалённо начиная понимать, куда она клонит. — Зажравшись в технологическом раю, нам необходимо самим себе создавать трудности? Которые самим же потом героически преодолевать?

Солнце Моё лучезарно улыбнулась, поворачиваясь к ученику, и, смерив его глазами со светящейся радужкой, подтвердила:

— Главное предназначение сознания — это создание для себя проблем, преодолевая которые, человек развивается.

— Звучит дико, — не согласился Дима.

— Почему? — продолжая лыбиться, шутливым тоном поинтересовалась Солнце Моё. — Вы же осознали, что требуется преднамеренно насиловать собственных детей, заставляя их учиться. Или принудительное образование ты не считаешь за искусственные проблемы для подрастающего поколения?

— Ну, образование — это образование. Как без него? Но при чём тут биологическая эволюция? Ум и знания по наследству не передаются. У талантов с гениями, насколько я знаю, вообще рождаются посредственности. Принято считать, что на детях великих природа отдыхает.

— Неверный вывод. Посредственности не рождаются, а выращиваются. В тени величия родителей детям просто не создаются трудности. Генетика, согласно закону «Абсолютности», — это всего лишь предрасположенность, несмотря на которую из любого человека можно вырастить и талант, и гения. Изучением данного вопроса, кстати, вы как раз и занимаетесь.

Дима вновь надолго задумался.

— Ну хорошо, — наконец продолжил он. — Но это всё касается развития личности, а при чём тут биология? Ведь ты говоришь об эволюции как о биологическом процессе.

— А вот теперь правильный вопрос, — удовлетворённо похвалила его Солнце Моё. — Биологическая эволюция — это длительный процесс, затрагивающий многие поколения. Полезные мутации — дело редкое и вами пока не управляемое. Сегодняшнее человечество напоминает тот презерватив, что проплыл мимо тебя по реке. Куда несёт — туда плывёт. Максимум, о чём задумываетесь, — куда вас это течение теоретически вынесет. Но даже ещё не начинали думать — а куда вам надо.

— Не понял, — набычился Дима. — Ты же говорила, что эволюционируем не мы, а наша планета. Мы лишь элемент её развития. Выходит, мы тоже можем влиять на этот процесс?

— Вы обязаны это сделать, если не хотите исчезнуть как вид. Вам необходимо перестать быть земными паразитами. Вы должны стать самостоятельными. А для этого необходимо обзавестись в голове генераторами опорных частот, не связанных с планетоидом.

Дима непонимающе пялился на звёздный Разум. Нет, он понял, о чём речь. Но как это сделать? И тут ему на ум пришла мысль о суевериях, конструирующих структуру мозга, но он тут же сам себя окоротил: «Да ну, бред».

— В определённый момент, — тем временем продолжала добивать его Солнце Моё, — планета поменяет тактовые частоты, как делала это уже не раз, и всё живое на ней, имеющее мозги, прекратит своё существование. Душа Мира запустит новую эволюционную цепочку. Но это будете уже не вы.

— И как скоро это произойдёт?

Рыжая красавица мило улыбнулась, отчего у Димы по всему телу проскакал табун исключительно тактильных виртуальных насекомых, погладила по щеке, что вообще чуть не вызвало обморок, и обнадеживающе ответила:

— На твой век хватит.

— Мля, — не удержался молодой человек, зло уставившись на закатный пейзаж.

На этом вечер вопросов и ответов о глобальности эволюции как-то вяло завершился.

Проснулся Дима не выспавшимся. Вечером долго не мог уснуть после «милой» беседы о беспросветности человеческого будущего. В голову лезла всякая хрень, и вся как по заказу апокалиптическая. Даже вызванная обратно Наташенька только на время отвлекла. Он не смог на ней ухомаздаться до потери сознания, так как мысли о собственной никчёмности и неминуемом конце света умудрились нагло влезть и в этот процесс, испортив всё удовольствие.

Встал. Сдал спящую Наташеньку в утиль. Заправил кровать. Собственноручно! Попытался с помощью Кона привести себя в хорошее расположение духа, но обломался. Тот, пробурчав старым дедом, мол, по ночам спать надо, а не заниматься мастурбацией с искусственной куклой, откровенно послал просителя на шесть знакомых букв: «работа». Типа: все в сборе, лишь его, тунеядца, дожидаются.

Но сделав стену прозрачной перед выходом, молодого человека тут же настигло состояние: «пробудился окончательно». От увиденного глаза на лоб полезли. В центральном зале царил инопланетный пейзаж! Фиолетовый! Мать его!

Фиолетовые кусты, по пышности и воздушности напоминающие облака. Всевозможных фиолетовых оттенков трава на поляне, на которой стоял их стеклянный стол с креслами. Единственно — небо голубое и облака белые, как на Земле. Это вселяло надежду, что Натан, сволочь белобрысая, атмосферу создал приемлемую для дыхания.

Его изумление было столь велико, что он чуть без трусов не шагнул в новый мир, лишь в последний момент спохватился. Как одеваться под внеземную среду — понятия не имел. Ни Верона, ни Натана в креслах видно не было, хотя Кон уверял, что они уже извелись от нетерпения. Из этого сделал вывод: либо коллеги на кухне, изгаляются над инопланетным фастфудом, либо за компьютером, рассылают в местные социалки свои фотки во всех возможных ракурсах.

Наконец Дима отошёл от эстетического шока неземной красоты и затребовал у Господства приодеть его по последней моде иномирян данной локации. Результат превзошёл даже самые его смелые ожидания.

Первое, что он ощутил, — его одели в презерватив на всё тело. Резиновое ощущение, по крайней мере, было однозначное. Хотя эта плёнка визуально на резину не походила. Она больше соответствовала синтетической ткани, очень тонкой, эластичной и непрозрачной, цвета молодой зелени. Причём туловище охватывала полностью, кроме кистей рук, а сверху заканчивалась воротником под горло.

Поверх этого термопрезерватива было надето нечто типа футболки с длинным рукавом, по фактуре — явно искусственного происхождения. Хотя на вид очень напоминала шкурку змеи, только очень мелкоячеистую. На ощупь склизкая, но пальцы после пробы остались сухими. Футболка, как решил называть её Дима, была эластичная, но, попробовав её растянуть, упёрся в жёсткий предел растяжимости.

Ткань тянулась на десяток сантиметров, после чего превращалась в нечто жёсткое. Странная фактура. С такой фигнёй Дима раньше не сталкивался. Футуристическая футболка пестрела всеми цветами радуги. Рисунок напоминал приступ авангардизма от корявого ИИ, написанного с похмелья. Пиксели картинки были не квадратные, а круглые и наплывали один на другой.

Вместо привычных штанов — юбка в пол. И вот в ней как раз ничего резинового не обнаруживалось. Плотная ткань, и, похоже, из натурального растительного материала, подпоясывалась широким кожаным ремнём с магнитной пряжкой. Это Кон подсказал. Нажав пальцами на выпуклости, пряжка теряла намагниченность и расстёгивалась. Но стоило бугорки отпустить и поднести части друг к другу, как они с ужасающей силой и металлическим лязгом притягивались. Да ещё с такой скоростью, что Дима чуть без пальцев не остался, вовремя отдёрнув руки.

Наигравшись с пряжкой, молодой человек вызвал ростовое зеркало, обозревая себя в отражении в полный рост.

— Мля, — с придыханием выдал он универсальную оценку, на этот раз выражающую восхищение.

Задрав юбку, осмотрел обувку, которой не было. Вернее, она была, но не совсем та, что принято под этим подразумевать. Просто внутренний презерватив снизу утолщался, порождая подобие ни то сапог, ни то ботинок с высоким берцем. Подошва при этом дарила ощущение, что ты в кроссовках.

— Мля, — с удовольствием протянул инопланетный гастарбайтер, только пять минут назад получивший вид на жительство в инородном мире.

Всем он был хорош, только протокольная рожа с зековской причёской выдавала в нём коренного сидельца матушки Земли, и этот косяк Дима тут же поспешил исправить. Стрижка «ёжик волосатый» приобрела сопливо-блестящий ярко-фиолетовый цвет. На радостной физиономии появились разноцветные голубые разводы, изображающие роспись под хохлому. Такой же ажурной вязью покрылись и кисти рук.

— Мля, — торжественно подвёл итог инсталляции расписной Дима, довольный собой. — Писаный красаве́ц. Теперь все инопланетные девки фиолетом пи́сать будут при виде меня. Правда ведь, Кон?

— Непременно все углы обфиоле́тят, — поддержал его клоунаду Искусственный Разум.

«Когда только успел научиться хохмить?» — задался вопросом Дима. Хотя уже знал ответ, лишний раз убеждаясь, что Господство нагло врёт, что не лазит к ним в головы. Только там он мог нахвататься земных приколов.

Своё фееричное явление аборигенам Дима обставил с помпой. Вышагивая по фиолетовой траве походкой аквалангиста в ластах, почему-то посчитав данный походняк самым достойным для такой важной персоны, как он, молодой инопланетянин произвёл ритуальное приветствие:

— Халя-маля, братаны!

Он изобразил при этом нецензурный жест с резким ударом под сгиб локтя с задиранием кулака к небесам, после чего, расслабившись, закончил:

— Шашлык-машлык, кирдык баян.

На этом инопланетный словарный запас у него закончился. Да и сам выход резко застопорился, словно на невидимую стену налетел. Причиной тому стало появление слева инородного существа с ликом Веры, но на привычную ему ведьму совсем не похожего.

Первое, что бросилось в глаза, разрушающее шаблоны прежнего образа, это голова. Ведьма перекрасилась в белый цвет, что для неё было совершенно нетипично. Ни с желтизной, ни с рыжиной, ни с голубизной, а чисто белый, под молоко. Волосы, начиная от самого лба, были заплетены в две толстенные косы, создающие впечатление дилофозавра на выпасе. Но, приглядевшись внимательней, Дима увидел, что не все волосы ушли на эти два гребня. Часть была заплетена в тонкие косички, свисающих в виде еврейских пейсов с висков.

И только потом он обратил внимание на самое главное. На ней красовался белёсый, бесстыдно прозрачный балахон, по форме напоминающий плащ-палатку. Судя по полностью просвечивающейся фигуре, другого белья на распутной девке не было. От слова «совсем». Данный факт выходил за рамки не только приличия, но и однозначно вероломно провоцировал. Притом именно Диму, так как из всей компании только он числился мозгами мужчиной, который, как и положено, моментально физиологически отреагировал.

— Мля, — сдавленно выдавил он себе под нос, выражая растерянность и пока не понимая, что делать и с какого хмуля она устроила этот ведьминский шабаш.

От непонимания он на автомате включил все свои способности, просвечивая Веру по всем параметрам, и от того, что осознал, у него даже челюсть на грудь упала, а глаза полезли на лоб. Преобразившаяся красавица превалировала в своём поведении архетип ведьмы, находясь в режиме охоты на самца. На него, мать её!

С первой встречи девушка проявляла к нему лишь брезгливость и раздражение, не считая случая за ширмой. Сейчас же ведьма по жизни и по архетипу пыталась его без зазрения совести соблазнить! Притом настолько откровенно, что ни в какие ворота, то есть трусы, не лезло.

Находясь в шоке, он растерянно уставился в её карие, широко распахнутые глазищи, которыми она, словно выпуклыми блестящими пуговицами, заворожённо рассматривала его прикид инопланетянина. А потом как схватится за живот. Да как закатит истерику. Чуть не померла со смеху, бедная. Даже на колени рухнула, не удержавшись на ногах.

А смеялась дрянь действительно волшебно. У Димы аж в сердце ёкнуло. Такой завораживающий смех мгновенно превратит любого мужика в муху, кружащуюся над… Ну сами понимаете над чем. Развеселилась бесстыдница надолго. Не успокоилась даже тогда, когда добралась до своего места за столом переговоров. А когда к ним пристроился Натан, единственный не поменявший обратно свой пол, принялась закатываться на второй круг. Хотя Диме абсолютно была непонятна причина.

Натан выглядел вполне презентабельно. Как настоящий эльф. С длинными белыми волосами по пояс. С длинными острыми ушками, торчащими, как рожки. Под длинным ни то плащом, ни то халатом проглядывались белые лосины с белыми сапогами до колен и прозрачно-белая рубаха-распашонка, по длине больше напоминающая платье. Лицо бледное, строгое. И если у Димы смех девушки, не желая того, вызывал улыбку, как нечто заразное, то на Натана её весёлость, похоже, действовала в обратную сторону. Его мимика выражала нечто типа: «Как же ты меня раздражаешь, дура». Да. Клоуны разных цирков не дружат по определению. В каждой труппе своих дурней хватает — девать некуда.

Наконец белая ведьма с чёрной душонкой, сочащейся через тёмные зрачки, успокоилась. Натан, вовремя отцепивший взгляд от истерички и переведя внимание на нарядного Диму, успокоился ещё раньше.

— А вы, Ди, таким расписным и будете ходить? — поинтересовался блондин у фиолетового соседа. — Довольно вызывающий образ, а для некоторых, — он сделал паузу, зло зыркнув на Веру, после чего закончил, — даже деморализующий.

— Извините, Натан, — жёстко ответил Дима, беря себя в руки, — но это её проблемы. Она уже одно замечание заработала. Похоже, девочка у нас конченная мазохистка.

— Что, опять начинается? — неожиданно рявкнула Вера, резко переключилась из состояния веселья в лютую ненависть. — Задолбали, уроды!

Она демонстративно дёрнулась в раздражении и отвернулась, надев на лицо маску неподдельной озлобленности.

— Ты на себя посмотри, — взаимно рявкнул на неё псевдоинопланетянин. — Ты на кого тут решила устроить охоту, тварь? На меня? Да я смотрю, ты совсем рамсы попутала, ведьма. Или забыла, с кем имеешь дело? Да я тебя не только насквозь вижу в этом одеянии, я даже насквозь вижу все твои намерения. Не ту игрушку для своей балалайки выбрала.

Столь грубый наезд не на шутку напугал девушку. Она моментально сжалась, прикрывая руками просвечивающуюся грудь. Эмоции выскочили из-под контроля. В них взорвалась злость, ненависть, но впервые для неё их затмил страх. Как тогда, на той грёбаной вечеринке, с которой начались все её злоключения. Не зная, что предпринять, она даже порывалась долбануть этого урода Славой, но ума хватило одуматься, быстро поняв, что тут же получит сдачу. Тем временем Дима не успокаивался.

— Что молчишь? Колись, что задумала?

— Ничего, — буквально выплюнула красавица и в психе кинулась к себе в комнату.

Когда дверь за Верой закрылась и видя, что взведённый Дима и не думает успокаиваться, Натан, не понимая то, что только что произошло, осторожно поинтересовался:

— Что случилось?

Но фиолетовый расписной инопланетянин не ответил, продолжая зло смотреть куда-то сквозь прозрачную столешницу. Вернее, смотреть в никуда.

— Она просто хотела, чтобы вы, Ди, обратили на неё внимание, и всё, — продолжил эльф свои дипломатические увещевания, стараясь сгладить конфликт.

— Да нет, Натан, всё намного хуже, — тяжело вздохнув, вышел из тяжких раздумий Дима. — Она не просто своим внешним видом хотела обратить на себя внимание, она включила режим манипуляции. Причём в очень жёсткой форме. Был бы я простой человек, это, может быть, и прокатило. Но я-то на экзамене у Суккубы обломал целую стопроцентную ведьму, причём с первого захода. А с этой пародией даже мараться не хочу. Главная черта любой ведьмы — эти твари чётко знают, чего хотят и как этого добиться, используя мужчин как расходный материал. Я не знаю, чего захотела Вера, и знать не хочу, если честно, но вот для материала я точно субъект неподходящий.

— Вы уверены? — сомневаясь в предложенном раскладе, переспросил Натан.

— Абсолютно, — отрезал Дима, поднимаясь с кресла. — Ты не представляешь, как таким, как я, жить тяжко. Любую женщину насквозь видишь со всеми потрохами и тараканами. Никакой загадочности, никакой романтики и, соответственно, никакого интереса. Ладно, пойдём работать, а она пусть поревёт, подумает. Хотя подумает она явно не в том направлении, в каком нужно. Своей ошибки не признает. Виноватым сделает меня. Но разъяснять ей пагубность её позиции не буду. Бесполезно.

— Хорошо, — нехотя согласился блондин, поднимаясь следом, — я попробую с ней позже поговорить.

Но тут Дима неожиданно встрепенулся, улыбнулся, резко меняя настроение, и, хитро уставившись на подобие эльфа, спросил:

— Белобрысый, а ты почему обратно в Танечку не вернулся?

Натан взаимно улыбнулся, поняв, откуда и куда ветер дует.

— Да, — махнул он рукой, наигранно смутившись, — вы, Ди, оказались правы.

— Кто бы сомневался, — самодовольно хохотнул фиолетовый, соглашаясь с оппонентом, что мужчиной всё же в этом мире жить проще, по крайней мере, с точки зрения секса.

И они на пару уже в приподнятом настроении отправились в локацию гениальности Пикассо, обсуждая по пути особенности получения сексуального удовольствия самцами.