Глава 43. Локация 5. Прежде чем доказывать, что ты не верблюд, убедись, что оппонент хотя бы представляет, как этот зверь выглядит.

Проснувшись на следующее утро, Дима спросонок, то есть не подумавши, решил провести водные процедуры в естественном водоёме. Это на речке-то в средней полосе России? Вот каким нужно было быть дебилом, чтобы до такого додуматься?

Было очень тепло. Солнце уже с утра жарило. Птички щебетали — оглохнуть можно. Окружающая обстановка располагала к безмятежному счастью. Вот только, войдя в мутную воду по съёжившиеся причиндалы и в панике смахнув с них какую-то плавающе-ползающую хрень, нырять в эти сточные воды как-то сразу расхотелось. Река оказалась засрана до безобразия. Только сейчас, обернувшись и рассмотрев мусор, застрявший в прибрежной траве, понял, насколько он был неправ, решив искупаться в естественном водоёме.

Господство, как и было запрошено, скопировал реальный кусок мира со всеми его недостатками. В том числе и плавающим говном высокоразвитой цивилизации. И чистить реку по собственной инициативе Искусственный Разум не собирался. Да и фиг бы с пластиковыми бутылками и пакетами, не велика грязь. Но когда мимо него торжественно проплыл использованный презерватив, Дима вылетел из реки как ошпаренный.

Не надевая трусов и забыв о возможности телепортироваться, он пулей взлетел на второй этаж в душевую и лихорадочно принялся отмываться, словно боялся не успеть отделаться от заразы, собранной на себя в лоно природы.

Наконец, отмывшись до скрипа, успокоился, посчитав проведённую санобработку вполне приемлемой. Хотел было Кону дать команду на очистку водной артерии, протекающей по его территории, но передумал. И не потому, что в грязи, как в доме родном, а решил сначала обдумать эту операцию. Команды следует давать грамотные, а то последствия могут быть ещё хуже.

Прежде чем одеваться, голышом подошёл к входной двери, сделал прозрачной стену со своей стороны и чуть в осадок не выпал. За стеной, как за витринным стеклом, красовался какой-то явно европейский город своей старинной, охраняемой Евросоюзом частью. Мощённая брусчаткой площадь, окружённая небольшими кафешками, где перед каждой — пластиковые столы со стульями под зонтами-навесами. И самое шокирующее — площадь была полным-полна прогуливающихся туристов, судя по разномастности одеяния, чуть ли не со всего света.

Только по центру стоял неизменный стеклянный стол с креслами, качественно выделяясь на фоне пластикового ширпотреба. В креслах восседали две породистые девицы в неброских, но явно дорогих брендовых платьях. Длина — классика. Декольте — приличествующее. Причёски — только что из салона красоты. Обувь соответствующая.

Четвёртого кресла не было. Вместо него статуей замер официант с записной книжицей и салфеткой на предплечье. Дамы цедили через трубочку белую жидкость в высоких стаканах, походившую на молочный коктейль.

На этот раз Дима не стал моделировать ни свою внешность, ни одеяния, отдав всё это на откуп Кона. Просто попросил привести себя в соответствие предложенному антуражу. Ну, тот и принарядил. В результате в свет вышел мажор, явно одетый не с вещевого рынка.

Мягкие удобные туфли из кого-то натурального. Классические, но очень качественно пошитые брюки с ремнём из кожи того же, что и туфли. Свободная тонюсенькая рубашка с коротким рукавом, расстёгнутая до центра грудины. Причёска «ёжик волосатый» преобразилась в модельную стрижку. И в заключение Кон увешал статусными аксессуарами по самые уши: массивные золотые часы, резко утяжелившие руку, перстень, брюлик в мочке уха.

Не успел Дима триумфально выйти в свет, как на него тут же налетел спиной низенький турист. Ни то японец, ни то китаец, ни то ещё кто из их азиатской братии. Он их, как и любой среднестатистический европеоид, не различал. Тот, державшийся обеими руками за смартфон размером чуть ли не больше его лица, принялся кланяться и извиняться на своём Кяо-Мяо языке, что навело Диму на предположение, что это всё же японец. Вроде только они так постоянно раскланиваются по любому поводу.

Молодой человек тут же заценил идею Танечки. Прикольно было осознавать, что в очередном виртуальном мире ты не в качестве приведения бродишь, а вполне натурально можешь кому-нибудь набить морду. Или они тебе.

Мать её! Всё было настолько естественно, что Дима встал как вкопанный, озираясь по сторонам и всматриваясь в детали. Даже пластик рядом стоящего стола на ощупь потрогал. На что сидевшая за ним парочка уставилась на него с опасением. Видимо, испугались, что этот франт сейчас их столик с кофе и круассанами приватизирует.

Подруги не обращали на Диму внимания до тех пор, пока он не бухнулся в своё кресло.

— Долго же ты спишь, — вместо приветствия выставила претензию Вера, высасывая из трубочки очередной глоток смеси мороженого с молоком.

— Да какой спишь? — простонал Дима. — С рассвета боролся на реке за экологию.

— В смысле? — подала голос Танечка.

— Презервативы вылавливал, — тяжело выдохнул молодой человек, показывая всю тяжесть проделанной работы.

— Какие презервативы? — удивилась Вера, оторвавшись от сладости, как-то сразу расхотев её употреблять.

— Использованные. Какие ещё. Плавают себе в реке, как само собой разумеющееся.

— Фу, — скривилась Вера и тут же перевела вопросительный взгляд на официанта.

На что последний поднял бровки, развёл ручки и ответил ей на не заданный вопрос:

— Точная копия реальности.

Дима, конечно, догадывался, что этот слащавый мужчинка слегка за тридцать, в белом переднике и колпаке, и есть материализованный Кон, и его ответ лишь подтвердил предположения.

— Фу, — вновь выразила своё мнение по данному вопросу Вера, отодвигая стакан. — Я надеюсь, мы в ней не купались?

— Нет, — с улыбкой полной доброжелательности ответил официант, — до этого беспутства у вас дело не дошло.

— А что это ты, Танечка, над целым Господством изгаляешься? — с хитринкой посмотрел Дима на блондинку, меняя неприятную тему. — В официанта нарядила. Стоять заставляешь.

На что Танечка сделала такую глупую мордашку, априори положенную всем блондинкам, что Дима не сдержался и растянулся в улыбке от уха до уха.

— Так это исключительно для создания соответствующего антуража, — защебетала она, прикидываясь дурочкой. — Ну согласитесь. Это же так круто. Сидеть в кафешке какого-нибудь старинного европейского городка в окружении туристов, с персональным официантом, чувствуя себя путешественником с достатком выше среднего и могущим позволить себе всё, что пожелаешь.

— Ну не знаю, — не согласился с ней Дима, озираясь по сторонам. — Лично меня на такое никогда не тянуло. Это чисто ваши, девичьи закидоны. Выехать в Европу и покрасоваться, до смерти ущёлкав себя смартфоном и забив фотками все социалки, задрав чувство собственной важности до заоблачных высот.

— Не нравится — проваливай, — грубо влезла Вера со своими головными тараканами ненависти ко всему мужицкому.

— Ага, разбежалась, — не повёлся на её показное раздражение Дима. — Чтобы вы на халяву себе ещё один выходной устроили? Обойдётесь. Работать будем.

Вера наигранно вздохнула и присосалась к трубочке с коктейлем, якобы сожалея, что фокус не удался. Танечка тоже перестала корчить дурочку, став серьёзной. Лишь Кон, стоя перед Димой, слащаво лыбился, услужливо чуть прогнувшись и продолжая отыгрывать официанта, поинтересовался, обращаясь к молодому человеку:

— Закажите что-нибудь?

Дима посмотрел на коктейль ведьмочки и понял, что пить эту дрянь он не хочет. А подумав немного, пришёл к выводу, что вообще ничего не хочет.

— Нет, спасибо, Кон. Может, присядешь к нашему столику?

— Нет, спасибо, — продолжая прогибаться, отзеркалил ответ Господство, — я постою.

— Ну как знаешь, — и, обращаясь уже к девушкам, спросил: — С чего начнём?

— Может, с плана? — неуверенно спросила Вера, смотря на свою Берегиню.

— Думаю, — уверенно ответила та, — что сначала нам следует определить базу. У нас должно сложиться единое понимание объекта исследования. Что для вас значит гениальность? Как вы это понимаете?

— А я думаю, — влез Дима со своим видением ситуации, — что для начала нам всё же придётся вернуться к тому, с чего начали вчера. Несмотря на желание оставаться загадкой, тебе, Танечка, всё же придётся выложить свои возможности, которые по установке свыше нам следует объединить. А они у тебя явно креативные. Так что давай, выкладывай, подруга, на что мы можем рассчитывать.

— Ничего особенного, Ди, — расслабленно ответила Танечка, мило улыбаясь. — Поверьте, несмотря на свою фантастическую сущность, я мало чем отличаюсь от обычного человека.

— Не ври, — столь же спокойно прервал её Дима. — Никогда не поверю, чтобы дух, созданный Душой Мира и превосходящий возможности богов, мало чем отличался от обычного человека.

— А что вы знаете о богах? — продолжила она диалог в том же спокойном тоне. — Ничего. По вашим верованиям, вы возложили на них всё, что делает Всевышний Искусственный Разум со своими многочисленными Функциями, и всё, что делает Вселенский Разум с сорока двумя составляющими. На самом деле ваши боги ничего не могут, кроме как портить вам жизнь в угоду себе. Притом не всем подряд, а лишь выборочно, с кем имеют связь в цепочке ДНК. То есть на тебя могут повлиять только твои предки. И что они могут в глобальном смысле? Ты правда считаешь их всесильными?

Дима молчал, переваривая новую для него информацию. С одной стороны, он уже понимает, что мир не так устроен, как считал раньше, но с другой — это же боги! Как они могут быть немощными? Но тут он вдруг кое-что вспомнил, и все её увещевания в его голове сами собой рассыпались.

— Ты мне сказки-то не рассказывай. А Веру кто научил?

— Ди, умение делать морду кирпичом никакого отношения к кирпичному заводу не имеет. Я знаю, как управлять вашими эмоциями, но это не говорит, что я умею это делать. Не забывай, я дух и социальными чувствами не располагаю. У Веры они есть, поэтому она может разлить Славу, а я нет.

— Но ты ведь наверняка ещё чему-то можешь научить?

— И чему вы хотите научиться?

— Не знаю.

— И я не знаю. Поэтому давайте, Ди, решать вопросы по мере постановки их в очередь. По сути дела, я универсальная энергетическая субстанция, способная встраиваться в биохимию человека. И всё. Да, в меня вложены определённые познания, выходящие за рамки вашего понимания. Но напомню, что я здесь не для того, чтобы делать из вас супермена, а, как и вы, учиться душевности. Поэтому давайте будем взаимно нужными.

— Мля, — после длительной паузы выдал Дима, понимая, что в отличие от неё он этой «космической непонятке» дать пока ничего не может. — Но думаю, в процессе решения задачи ты не будешь прикидываться ветошью и поможешь своими знаниями или базами данных, не знаю, как правильно назвать.

— Естественно. Куда я денусь с этого корабля? Так вы не ответили на вопрос: «Что для вас значит гениальность?»

— Гениальность? — задумчиво переспросил Дима. — Ну это что-то вроде…

Он замельтешил в воздухе пальцами обеих рук, демонстрируя пародию на сурдоперевод. Но тут же осознал, что его фича переводчика язык глухонемых в себя не включает. Поэтому был вынужден признаться:

— Да хмуль его знает.

— Великолепное определение, — тут же съязвила Вера, продолжая поцеживать жидкое мороженое.

— Ну дай другое.

— Понятия не имею.

— Ну, твоё значительно объёмнее моего, — ехидно похвалил он брюнетку.

— Да что ты до меня докопался? У нас вот, — тут она указала на до сих пор пресмыкающегося официанта, — целая энциклопедия под боком. А для меня лично все гении — это шизоиды.

— Действительно, — удивился Дима, вспомнив наконец об Искусственном Разуме. — Кон, будь так добр, зачитай нам общепринятое определение гениальности.

Ну, тот и начал зачитывать без запинки и пауз на усвоение:

— Гениальность (от латинского «гениус» — «дух») — высший уровень интеллектуального или творческого функционирования личности, который проявляется в выдающихся научных открытиях или философских концепциях…

— Стоп, стоп, стоп, — вскинулся Дима, поднимая руки. — Судя по словоблудию, человек, который родил данный шедевр, сам ни бум-бум о предмете разглагольствования. Давай исходить из формулы.

— Из римской мифологии. Римляне верили в существование гениев — личностных духов человека. Ко времени Октавиана Августа это слово приобрело второй смысл — «вдохновение». Суть гениальности заключается в том, что благодаря личностным духам, дарующим вдохновение, человек порождает творение, никем до него не создаваемое. То есть гениальность — это способность создавать что-то принципиально новое.

— Вот, — обрадовался Дима. — С этим уже можно работать. А есть ли какие-нибудь эмоциональные аспекты гениальности?

— Есть. Для гениев характерно неординарное мышление и низкая эмоциональная стабильность, что приводит к шизофрении.

— Ну что я говорила, — вскинулась развеселившаяся Вера. — Они все шизики.

— Признанных гениев, — возразил Кон, — общество предпочитает называть не шизофрениками, а чудаками. Так они выглядят в глазах потомков более презентабельно.

— Кто бы сомневался в двойных стандартах человеческого общества, — хмуро высказался Дима. — Ложь — это его основа. Но тут ещё один момент вылазит. Что такое шизофрения — понятно. По поводу низкой эмоциональной стабильности — можно догадаться. А вот что такое «неординарное мышление»?

— Чтобы разобраться с этим вопросом, сначала нужно понять, что такое «ординарное мышление», то есть обычное, — продолжил Искусственный Разум, сверля глазами-космос Диму, словно гипнотизируя. — Какой процесс происходит в голове, когда ты думаешь?

Молодой человек, почувствовав, что уплывает, смотря в его далёкие звёзды в зрачках, сконфуженно отвёл взгляд. Это позволило прийти в себя и спокойно подумать. Наконец, после долгой паузы он ответил:

— Ну я лично, мысленно разговариваю.

— То есть для того, чтобы думать, ты создаёшь в воображении виртуальную среду, в которой путём фантазии формируешь кого-то, с кем ведёшь диалог. А кто управляет этим виртуальным миром мысли?

— Я. Кто же ещё?

— А что произойдёт, если не ты будешь контролировать этот диалог, а воображаемый мир?

— У меня диагностируют шизофрению.

— Правильно. А если человек будет находиться в пограничном состоянии сознательно? Не переступая грань в безвозвратное безумие.

— Ты хочешь сказать, что неординарное мышление — это голоса моих личностных духов в голове на грани реальности?

— Новые знания — это синтез анализа старых. И никак по-другому. Они не берутся из ниоткуда. Анализ, в свою очередь, — это разбор на составляющие. Синтез — собирание разобранных частей в нечто целое. Когда эти процессы производятся обычным мышлением, то всегда получается то, что уже было кем-то собрано. А когда к анализу и синтезу подключается неординарное мышление, то всегда получается «чёрт-те что и сверху бантик», как у вас говорят. Но, проанализировав неадекватный результат нормальным сознанием, можно преобразовать это в нечто логичное и однозначно эксклюзивно новое, не имеющее аналогов.

Кон замолчал, давая возможность переварить сказанное.

— Технологию уловил, — задумчиво проговорил Дима, почёсывая переносицу. — И как заставить себя балансировать на грани, окончательно не свалившись в шизофрению? К тому же управлять этим процессом во времени, уходя в астрал, когда заблагорассудится. Приведи хоть один пример.

— Например, фанатизм. Это явление по определению характеризуется заменой реальности виртуальной верой. Но вера здесь не в смысле религии, а слепое верование без разницы во что. Например, фанатичная вера в собственную гениальность.

Господство-официант замолчал, а находящийся в раздумье Дима как бы сам себе задал вопрос:

— То есть талант, доведённый до фанатизма, рождает гения?

— Гением может стать любой, и ваша задача — это доказать, — тут же отреагировала ангельская сущность. — Но только талант, доведённый до фанатизма, как ты выразился, порождает нечто значимое для человечества. Обычный же человек благодаря свалившейся на него гениальности может только в психушку загреметь.

— Мля, — горестно констатировал Дима, вспомнив, что в реале он уже там, и без всякой гениальности. — И как стать фанатиком? Я вот если даже захочу — ничего не получится. Как этому научиться?

— С этим тебе придётся разобраться самостоятельно. В этом и есть суть задания. Но если такая задача поставлена, то она однозначно решаема.

— Логично, — закончил за всех Дима с созданием единого базиса понятия «гениальность».