Эпилог

Трёхгорка тонула в пастельных лучах заката, далёкой золотой радугой горели планетные кольца, оранжевый солнечный диск, созвав свиту пурпурных облачков, погружался за горизонт. Посёлок нежился в тёплых сумерках, никто никуда не ездил, не кричал и не бродил по улицам, только во дворе одного дома по-прежнему находились шесть человек, и влекущая таинственная мелодия всё так же срывалась со струн зелёного инструмента.

Всю историю Джулиано слушал внимательно, довольно жмурился и временами бормотал что-то вроде:

— Хы-хы, лесбияночки...

— Тьфу, срамота! — ему вслед нехотя возмущался Рыжий. — Без мужиков совсем того. Распоясались!

— Всё было просто замечательно, только вот я ничерта не понял, — проворчал растрёпанный товарищ, когда рассказчица объявила занавес первого действия, а Линда захлопала в ладоши. — Всё про космос да про космос, да ещё как-то общо. Про панта… Парла… Палатроны и про девиц — это, конечно, хорошо, но где про меня? Где про сокровища?

— Будет, будет, — кивнула Нелли, разминая затёкшие пальцы. Всё то время, пока Син Натаринэ чарующим голосом повествовала о нелёгких похождениях каких-то космических особей женского пола, Открывательница с быстротой печатного станка выдавала нарисованные ручкой весьма годные иллюстрации к нешуточной драме. Через эти картинки все желающие могли визуально познакомиться с инфернальными пейзажами Вельты-Альмады, с обладательницей полосатой физиономии чопорной и жестокой Каро, с нуарно-мрачными Джутто и Литани и с нежной красавицей Тиете. — Какой же ты нетерпеливый.

— Бабьё в космосе, — заметил присевший на лавочку Рыжий. — Эка невидаль.

Джулиано тут же весело подмигнул ему, шепнув: "Да-а-а, конечно, в бане-то они попривычнее будут", а затем вернулся к созерцанию красивых женщин на картинках.

Прелестницы, однако, присутствовали не на всех изображениях; к примеру, растолковывая первую встречу путниц с эгзестисом в пустыне, Открывашка не утруждалась, а просто показала всем вырезанную из журнала репродукцию "Сна" Сальвадора Дали.

Некоторые работы были не только качественно выполненными, но и вовсе очень странными… Одна из иллюстраций, для которой юная художница расщедрилась на цветной карандаш, запомнилась товарищу тем, что событие, изображённое на ней, в рассказе не упоминалось. Картинка отображала какой-то из периодов путешествия маленького разведывательного корабля с Алвы-Каэлады, держащего курс на скопление Лорелеи. Обнажённая офицер Кай, мирно спящая в анабиозе в центре листа, находилась в своей капсуле сна и хранения, ставшей по воле Нелли прозрачной, и, в то же время, вместе со всем внутренним пространством разведчика была погружена в густой мрачный саван. Кокон темноты мерцал сотнями тысяч серо-голубых глаз и тянул к белоснежному телу женщины чёрные изящные руки, коих было не счесть, как колосьев пшеницы в поле, и сама Тиете напоминала прекрасную утопленницу, окружённую и ласкаемую, словно водорослями, миллионами тонких пальцев.

Товарищ хотел было поинтересоваться, что сие означает, но потом решил, что это, скорее всего, аллегория бездонного, опасного межгалактического пространства и беззащитности хрупкого человека в нём, или что-то в таком духе, поэтому не стал заострять ничьё внимание.

Однако, Циклон, заметив его обеспокоенность, сказал:

— Это — Мировой аттракторный узел Тиете, и показан он вполне наглядно.

— Чего?

— Такое историческое событие, — попытался объяснить парень с большой книгой. — И вместе с тем — аномалия со сложной внутренней корреляцией, клубок, состоящий не из ниток, а из переплетения и взаимного проникновения множества мировых линий… Его ещё можно назвать общей пуповиной бессчётного числа "тёмных комнат".

— Да-да, — закивал Джулиано, собираясь поскорее замять непонятную тему. — Я полностью согласен. Наука, когда она сочетается с очаровательными голыми женщинами, становится поистине всемогущей… Но у меня возник немного другой вопрос, э-э-э… А почему на всех обитаемых планетах живут люди? Я хочу сказать, разве человек не должен быть изряднейшей редкостью за пределами Земли?

— Ну ты спросил, — хохотнула Нелли. — Да кто ж его знает. Представляешь, зачастую все зелёные, полосатые, чешуйчатые или любые другие инопланетные звери, оказавшиеся в фаворе у местной природы, за несколько миллионов лет вымахивают в двух— или трёхметровых прямоходящих амбалов-гуманоидов, естественно считающих себя венцами творения. И, едва узнав о своей неуникальности, можно сказать даже, о своей заурядности, эти самые гуманоиды тут же спешат озаботиться именно тем вопросом, который ты задал. У нас есть версия, она довольно простая, и ты узнаешь её, если будешь вникать в сказанное госпожой Натаринэ. Что ещё непонятно? Не стесняйся!

— Ну тогда вот эти линии мировые.., — поинтересовался мужчина, решив поумничать, пока разрешают. — В чём разница между нашей и какой-нибудь другой?

— Да может быть в чём угодно, на самом деле, — отвечала Открывашка.

— Сочетание сходств и различий, — уточнил Циклон. — Определяет исключительность каждой линии. Взгляните-ка, хотя бы, в небо. Видите, в этой линии у Земли есть кольца из мусора и мелких обломков, что остались с эпохи потока Инферид и служат людям ретрансляторами радиосигналов, с ними всё просто и понятно. В другой же линии никаких колец нет, и тамошние умельцы вынуждены как-то выкручиваться и создавать, например, на околоземной орбите плотный пояс металлических иголок, или запускать множество искусственных спутников, если хорошо развиты космические технологии. Во всех трёх линиях на Земле можно будет успешно пользоваться радиотелефоном, и как минимум в одной — дышать при этом кислородом и даже двигаться вперёд по шкале времени… Невыявляемые заранее различия делают перемещения между линиями гораздо опаснее космических путешествий. К счастью, из-за своих требований они во много раз менее доступны.

Джулиано морщил лоб и кивал, а затем, чтобы уже окончательно поразить Линду своим интеллектом, решил узнать ещё:

— Конечно, я так и думал, но поясните мне теперь за каэлийцев, и вот что. Световые двигатели у этих уберменшей были, суперимперия у них была, а такую безделицу, как сквозьпространственные ворота, пришлось откуда-то завозить? Логика-то где?

— В мировой истории мало логики, а самые вопиющие случаи всегда можно объяснить "законом кое-чьей изящной левой пятки", — кивнул Циклон, а Нелли и вовсе отфутболила товарища:

— У нас тут не научный консилиум же! Пей своё пивко, шашлык жуй и не заморачивайся.

А пивко действительно было знатным, импортным. Такое пиво ни Рыжий, ни Джулиано с Линдой не пили, пожалуй, никогда, настолько оно было вкусное. Собравшиеся выпили бутылок по шесть, и никто не чувствовал себя плохо, головы у всех оставались ясными, если не считать состояния лёгкой эйфории, не покидавшего слушателей рассказчицы. Шашлык тоже был хорош, товарищи наелись до отвала, а Джулиано поделился со всеми желающими запасом семечек, найденным в карманах рабочего комбинезона. Линда сходила в дом и вскоре вернулась с целым подносом фруктов и овощей; среди растительной закуси преобладали салат и варёный картофель, были болотовские яблоки и даже лимоны, а вот помидоров с огурцами не оказалось вовсе — за ними так никто и не сходил.

Тем временем понемногу смеркалось, сгущались тени, и Нелли, порывшись в сумке, достала несколько уложенных в чёрные мешочки небольших включённых светильников, стилизованных под друзы белых матовых кристаллов. Когда "кристаллы" были расставлены по углам ковра, около лавочки и рядом с мангалом, на лужайке стало светло, почти как днём.

— Я вот что-то такое слышал, — продолжал ворчать Джулиано. — То дела давние, ещё дореволюционные, когда лампочек не было, и все сидели при свечах, совсем как Пушкин… В ту пору в самых зажиточных помещичьих домах, да и в резиденциях царя-батюшки, для освещения использовали особый светоносный камень. Дорогой он был, дороже алмаза. А потом, как электричество повсеместно начали вводить, весь камень резко куда-то вышел.

— Некоторую часть световых кристаллов в ту пору просто уничтожили, — нахмурился Циклон. — Те, кому было выгодно сделать население зависимым от электрических источников света. Основная же масса камней хранится в государственных тайниках разных стран, в секретных НИИ или освещает президентские бункеры. У ордена тоже есть свой запас кристаллов.

— Все эти камни пришли с неба, — Нелли указала пальцем вверх. — Инфериды принесли их из мира, где они растут на вспаханных грядках, словно морковь.

Между тем, девушка рисовала что-то, по-видимому, относящееся уже к следующим главам рассказа. Из-под её ручки на белый лист сначала выплеснулась гладь Средиземного моря, темнеющая меж корпусов тысячи унирем; нарисованными по сторонам носов выпученными глазами вёсельные суда глядели на медленно приближающийся берег Малой Азии. Следом показалось внутреннее пространство древнего храма, его высокие стены с колоннами, стоящий под световым колодцем пьедестал — украшенный барельефами, окружённый корзинами с подношениями и застывшими фигурками жриц. На пьедестале сидя замерло многометровое металлическое изваяние одного из античных богов. И, наконец, из темноты чернил проявился предрассветный Илион, многие годы зажатый в смертельных тисках ахейской осады. На улицах и высоких стенах лежали тела убитых стражников, небо заволокло дымом пожарищ, а посреди разорённого войной города на площади возвышалось то, что ещё секунду назад было Троянским Конём, а ныне представляло собой разлетающееся облако чернильных брызг, щепок и корабельных остовов. И никакие не греческие лазутчики появлялись из нутра своего укрытия, но вываливался оттуда чёрный клубок каких-то адских длинноруких страхоидолов в гротескной крючковато-шипастой броне, со странными, сплющенными в форме серпа полумесяца головами, с белыми монетами глаз.

— Ого, — хохотнул взъерошенный товарищ. — Вот это последнее — особенно круто получилось. А мракобесы, которые покрупнее остальных, это как их там… Шеро и Джанк, да?

— Прекращай коверкать, — надула щёки Открывашка.

— И ещё где-то рядом должна быть Люмон, — предположил Джулиано и взял с подноса лимон. — Нарисовано, поди, то самое место, которое сегодня в передаче показывали, нарыли там кучу металлолома. А лысый сказал, что от самих Дарданелл след сокровищ может привести и к "Оружейной яме", это что, правда?

— Нет, — игриво улыбнулась рассказчица. — Это домыслы и ложь. Полёт шмеля и фантазии.

— Слушай больше, что по телевизору говорят, хозяин, — Нелли, насупившись, закрыла "Крокус" и открыла несколько бутылок. — Совсем идиотом станешь.

— Ну, я не то что бы хозяин, — замялся Джулиано. — Дом-то Линде принадлежит, а мы с ней до сих пор не расписаны.

— Хозяйственный мужчина — хозяин, — утешила его Линда.

— А скажите ещё вот что, — попросил, задавшись мыслями, не совсем хозяин. — А чего это в вашем рассказе полно простых земных названий? И ещё бывает проскальзывают слова на латинице… У инопланетян что, нарицательных и собственных имён на своём языке не было?

— Да были, были, — прошипела Открывательница. — Всё же для удобства сделано, для вас старались. Мёртвый язык Каэлы сложен, а кое-кто верит, что ещё и проклят. В каждом его слове сокрыта древняя мудрость, и на пикнике с ночёвкой звучать ему не следует.

— Тогда ладно, — кивнул Джулиано. — На кой мне мудрость, когда есть пиво. Слушайте, а у вас всего этого на кассетке случаем не припасено, чтобы я потом ещё раз в машине послушал?

— Извиняй, — Нелли покачала головой. — Мы излагаем только устно.

Весь остаток антракта участники мероприятия говорили на маловажные темы, разминали затёкшие от долгого сидения ноги и спины и отлучались по нужде. Отлучались все, кроме Нелли, и, когда Джулиано в числе прочих добросердечно спросил у неё, чего она терпит, Открывашка только отмахнулась:

— Дурак вы, граф, и отстали от жизни! Некоторым девочкам ЭТО не нужно.

После такого ответа хозяйственный мужчина начал думать об известных ему девочках и впал в ступор. Тут его ненадолго заменил Рыжий, который был практичен и не терял надежды, что с троицы чудаковатых гостей можно-таки стрясти что-нибудь существенное, окромя бесплатных продуктов.

— Ну так что, есть в округе ещё чем поживиться? — здоровяга посмотрел исподлобья на пёструю компанию. — Раз "Базис" вы нам обломали.

— Несомненно, — согласился Циклон, усевшись поудобнее и перелистнув страницы своей книги. — Вам в ближайшем будущем потребуются некоторые ресурсы. Утром, как только взойдёт Солнце, Нелли нарисует вам карту сокровищ и полезных вещей.

— Вот это дело, — кивнул Рыжий и дал пять Джулиано. — Нагреемся на пустом месте.

— Нагреетесь, — хохотнула Нелли, раскрывая "Крокус". — Зима будет жаркой! А теперь хватит болтать, и все слушайте госпожу Натаринэ, пора бы ей уже продолжить свой рассказ, правда же?

— Правда. На эти самые часы, — ответила рассказчица и, лишь только воцарилась тишина, заиграла. — От теней догоревшего Дня Наград и до глубокой ночи Дня Революции, я забираю вас обратно в колючий мрак безвременья...