Эпизод VII

Последние из светящихся голов остались позади и теперь медленно удалялись, газовых ламп вокруг стало меньше, путешественницы проходили через тёмные окраины парка. За двигавшейся по скверу троицей следили сотни люминесцирующих красавиц в бесстыдных нарядах, они гримасничали, выдавая циничные реплики одним на всех низким, рычащим голосом. Эгзестис, воплощавшийся то в одного, то в другого бесплотного оратора, продолжал размышлять вслух о порочности и примитивности человека, разбавляя монологи советами притихшей каэлийке.

—… ПРОКЛЯТИЕМ ТВОЕГО РОДА? БИЧ КАЭЛИЙЦЕВ — ЭТО Я, ПАРАДОКСАЛЬНО НАСТИГШИЙ ВИНОВНОГО ЕЩЁ ДО ТОГО, КАК ОН БЫЛ ОБВИНЁН. ПОСЕМУ, ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ КУРЬЕРОМ ТОЛЬКО В СВОЁМ ВООБРАЖЕНИИ...

— Спустя столько лет вы уже ничего не должны тем дикарям, госпожа, — соглашалась Каро. — И рассказали сейчас предостаточно, не нужно больше мучить себя воспоминаниями.

Молчавшая какое-то время Тиете, однако, была настроена идти до конца:

— Прости, но я уже приняла решение. Джутто услышит всю эту историю, ещё до того, как мы достигнем цели. Я многое скрывала от Литани, и, если смерть вновь подступит к нам, не желаю испытывать тот ужасный стыд снова… А теперь позволь мне продолжить.

Прощание с Хонуа происходило на закате. По её освещённой стороне, вскоре после взлёта мною увиденной, расползалось тёмное облако… С орбиты я наблюдала сильные пожары, в лучах звезды над континентами искрились извилистые линии — то сияла вода рек и морей, поднятая взрывом и каплями зависшая в тягучей атмосфере. Там, где недавно стояла наша резиденция и высился эллипс врат, ныне извергались йод и цезий, ночное же полушарие выглядело таким спокойным… Его обитатели, кого не задела ударная волна, должно быть, мирно дремали в тот час.

Направив маленький корабль обратным курсом, я свалила полученные рукописи на полки и уложила своих подчинённых в вакуумные пакеты… На том список неотложных дел, увы, оказался исчерпан. А впереди были десятки веков заточения, но заставить себя лечь в капсулу сна и хранения я не могла несколько месяцев. Сверхдолгий анабиоз практиковался каэлийскими колонизаторами в далёкую допортальную эру, в годы моей службы им пользовались в редких случаях аварий. Наши анабиозные аппараты долгосрочно хранили только нервную систему человека, остальное же распечатывалось и собиралось лишь перед самым его выходом из гибернации. И всё же, технологии не были совершенны — старые учебники когда-то поведали мне, что с каждым веком сна растёт риск безвозвратной потери разума… А состояние шока или психическая травма многократно увеличивают шансы очнуться скорее биомусором, чем собой прежним. Мой же рассудок едва перенёс случившееся на планете, страх и паранойя захватили сознание, и я истерила уже безо всякого повода. Не зная о причинах катастрофы, я ждала, я боялась, а иногда даже надеялась, что с моим хрупким крохотным судном случится то необъяснимое и ужасное, что и с "Алвой-Каэладой", убийцей Хонуа.

В те жуткие месяцы я не находила себе места, пытаясь сбежать от терзавших мыслей о наступившей смерти покинутого мира и свалившемся на меня одиночестве, и всё вслушивалась в наполнявшую разведчик тишину… Но тот нёсся прочь от звёздных скоплений галактики-спутницы, никем не тревожимый, безмолвный. Двигатели не взрывались, мёртвые не воскресали, а компьютер корабля хоть и был довольно умён, но не разговаривал. И ни одного, пусть самого распоследнего, синтета на борту не оказалось, я всё перерыла сотню раз. Тогда же я обнаружила, что все аппараты анабиоза после сильной встряски на берегу океана были повреждены, и некоторые их медицинские функции оказались навсегда утрачены. Тем не менее, измождённая до предела тревогами и бездействием, посчитав, что даже потеря личности, памяти или вовсе жизни всяко лучше, чем такое существование, я законсервировала корабль и легла в капсулу. Вскоре угасли все мои мысли, и пришёл вековечный сон, полная страшных грёз мука, длившаяся и длившаяся, пока не минуло пятьдесят столетий. За тот период, что показался нескончаемым моему бедному подсознанию, разведчик вышел за границы Меи и двинулся через межгалактическое пространство. Хоть со дня взрыва мира Истока минули тысячелетия, и, давно отгремев, затихли крупнейшие битвы, некому было поведать мне о судьбе Каэлы. Проторённая дорога между галактиками, ныне уничтоженная, охранялась боевыми станциями со множеством антенн, но те, что встречались разведчику на его пути через Меи, были разбиты взрывами врат и ничего не ретранслировали — без порталов сигналы из окрестностей империи распространялись очень медленно… Примерно со скоростью разведчика, потому как, едва корабль преодолел около половины огромного расстояния, космос словно ожил, наполнился шумами, и голоса призраков зазвучали из остовов станций.

Приборы связи начали принимать обрывки вестей, отчётов, просьб о помощи, приходили они вперемешку, из разных областей и времён, и во всех них говорилось о кризисе, о повсеместном тяжёлом бедствии. Корабельный компьютер собрал множество сообщений, расконсервировал часть отсеков и разбудил меня, распечатав перед этим тело и приведя моё сознание в относительную норму всего за пару недель. Не желая ничего, кроме как знать, сколько ещё продлится моя пытка, я первым делом захотела взглянуть на прогресс… Но вид из иллюминаторов меня не слишком обрадовал — вокруг корабля высились непроглядные стены войдов, а впереди раскинулся мерцающий океан-уроборос, уже близкая связка двух галактик… И в этот раз закрыть застывший в своей безысходности пейзаж было нечем, ибо на малых бортах яркие голографические ширмы отсутствовали.

Полученные письма ожидали прочтения, но мне ещё долго не было дела до информационной пищи — так трудно было сосредоточиться после сна. Несмотря на почти полное отсутствие внешних изменений, я постарела, постарела на две каэлийские жизни… Моя юность, моя бытность квартирмейстером — всё это стало лишь малым фрагментом огромного пустого существования… Когда же я вновь научилась воспринимать окружавший мир, то начала, используя получаемые данные, собирать по кусочкам мозаику случившегося с моим далёким домом. И картина сложилась на редкость сумрачная… Из ноанских некрологов я узнала о разрушении районополиса, в котором проживала моя семья. Его вместе со всеми жителями испепелил взорвавшийся Гласкубус — Дворец, которым я восхищалась, о посещении которого мечтала с самого детства. Следом пришли когда-то экстренные вести о потере Ноа, о сражениях между кораблями эскорт-армад, о полном уничтожении сети врат и путей к дальним колониям. Сигнал, обезглавивший мой линкор, прокатился по связанным сетью планетам и за время своей активности обратил в металлолом без малого все устройства сверхпространственного перемещения. Известие о том, что несколько населённых миров сгинуло аналогичным с Хонуа образом, к моему стыду, подействовало на меня успокаивающе. Трагедии отдельных людей я пропускала мимо ушей, зато с интересом слушала донесения с расшифровками предсказаний. Как оказалось, видения "спятившего космоса" были одним из самых дурных знаков и сулили кораблям неизбежную скорую гибель...

Дальше постоянно бодрствовать мне было ни к чему, и я спала урывками, не разбирая своё тело и пробуждаясь каждые несколько лет, чтобы просмотреть и прослушать накопившиеся записи.

— КОГДА ТЫ УЗНАЛА, ЧТО КАЭЛА РАЗРУШЕНА, И НЕСТИ ПОСЛАНИЕ МЕРТВЕЦОВ БОЛЬШЕ НЕКУДА… ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЗАБЫЛА О СВОЕЙ ПОЗОРНОЙ, НАСИЛЬНО ДАННОЙ КЛЯТВЕ, ИЗНАЧАЛЬНО НЕ ИМЕВШЕЙ СМЫСЛА? ПОЧЕМУ НЕ ИСКАЛА ПОСЕЛЕНИЯ ЛЮДИШЕК БЛИЖЕ К СВОЕМУ МЕСТОПОЛОЖЕНИЮ? ПРИ ДОЛЖНОМ ВЕЗЕНИИ, ГЛЯДИШЬ, НЕ НАПОРОЛАСЬ БЫ НА ВРАГОВ ТВОЕЙ РОДНИ.

— Это — простые человеческие чувства, эгзестис, — отвечала каэлийка любопытной твари. — Осознав, что давным-давно потеряла не только линкор, но и то, что оставалось где-то далеко… Лишённая дома и семьи, я, тем не менее, решила вернуться. Не задумывалась о том, что Каэла превратилась в зеркальное отражение Диоры… Цепляясь за глупую мысль, за надежду, что в том аду, где раньше была моя Родина, кому-нибудь к моменту моего прибытия потребуется помощь, я не упала духом. Ныне другая, но схожая идея ведёт меня, она дала мне силы добраться до этого места и не оставить в беде ни Каро, ни Джутто...

— Сие, безусловно, есть очередной повод для гордости, — Джутто на ходу отвесила поклон. — И всё же, какая нелёгкая занесла тебя в Лорелею, находящуюся, если память мне не изменяет, совсем не по пути к сердцу твоей почившей империи… Какие дела у тебя на Вельте, и как с ними связана ваша суета с грузом на складе?

— Ты касаешься непростой части истории, — помолчав, продолжила Тиете. — Совсем непростой.

Долгие годы я коротала досуг, просыпаясь и засыпая, впустую тратя ресурсы корабля. Машина продолжала без меня принимать поступавшие обрывки информации, в которых донесения о нарождавшемся рое эгзестисов перемежались военными сводками. Всё происходило, как ты и говорил, Сверло — проклятье, словно бы парадоксально пересекая пространство и время, разило людей империи по всему доступному им мирозданию.

Призрачная Каэла… Я могла лишь слушать давние отголоски происходившего в ней; повлиять же на события, взаимодействовать с кем-то из отправителей тех весточек не представлялось возможным за давностью лет… Так я считала, и считал бы любой, но однажды всё пошло не так, как обычно. А именно, к моменту очередного пробуждения меня ждало полученное компьютером послание, адресованное каэлийскому старшему биоофицеру. Я, как только смогла двигаться, добралась до своего визора и просмотрела текст; в нём некто просил прочитавшего скорее устроить сеанс видеосвязи на указанной частоте. Конечно, до того я не единожды читала подобное, много раз пыталась идти на контакт, но все мои ответы уходили в никуда. Со временем я перестала надеяться и спокойно удаляла такие сообщения, но не в тот раз… Одиночество, терзавшее меня, всё же заставило обратить внимание на письмо. Надежда на чудо не вспыхнула, но я решила притвориться и поиграть в эту игру, понимаете? Поиграть в видеочат. Когда препаратов становится недостаточно для борьбы с сонливостью, скукой и неврозами, игры могут стать настоящим спасением… Я долго рылась в залежах хлама, что остались от интерьера разведчика после переворота на хонуанском побережье, пока не нашла запасной комплект офицерской униформы. Обычный свой китель я веками носила вместо халата, и он превратился в выцветшие обноски. Переодевшись в новое, я привела в порядок причёску и, впервые за вечность, с трудом вспоминая, как это делается, использовала косметику. Далее наладила камеру, дабы та погрудно снимала меня, и, наконец, начала сеанс… Собиралась просто поиграть, как играют дети, как слабоумные общаются с героями фильма или говорят сами с собою перед пустым экраном, всё равно. Я была совсем не готова к тому, что меня ожидало.

Экран моего визора вместо привычного шума внезапно показал просторное цеховое помещение. Посреди него в большом кожаном кресле сидела некая особа — худая девушка очень приятной наружности, в изысканном платье, набранном из чёрных и белых чешуек. Кисти изящных рук её были скрыты в чёрных облегающих перчатках, а волосы двумя длинными, тонкими косами спускались до самого пола. Загадочная красавица обратилась ко мне, и голос её оказался успокаивающ и приятен… Лилья Ниссенхель, так она назвалась тогда.

Представляясь ей, я всё ещё играла, я верила, что получила всего лишь видеозапись, века назад предназначенную кому-то другому. Но девушка отвечала мне, именно мне. Она говорила, что рада нашей виртуальной встрече, и я ловила каждое её слово. Лилья, первый собеседник за долгие годы, привела меня в полный восторг, весь наш начальный разговор казался таким чудесным и странным...

— И невозможным технически, — подсказала Джутто. — Ей неоткуда было беседовать с тобой.

— Да, посещала и такая мысль. Корабль-разведчик — он на то и разведчик, чтобы следить за миллиардами миль окружающего пространства, сканируя всё на своём пути, замечая и малейшую пылинку, и тщательно сокрытое судно неприятеля… Но вокруг моего транспорта по-прежнему простирались сотни световых лет пустоты, а редкие обломки станций были абсолютно необитаемы. И в то же время качество связи держалось на максимуме, напрочь отсутствовали задержки и помехи, как если бы юная особа находилась совсем рядом, в одном из отделений моего космического пристанища. Но компьютер уверял, что никто не проникал на борт, и я тогда подумала, что моё сумасшествие заставляет искать проблему там, где её нет… Или же вслед за мною спятило само судно, и камеры не передают того, что творится в окружающем мире. К примеру, пока я была в капсуле, внезапно произошёл квантовый переход, и весь вакуум Вселенной превратился в сладкое желе… Желе, мгновенно передающее радиосигналы. Я глушила двигатели, надевала скафандр и выходила в открытый космос, но снаружи было всё то же, что и на мониторах внутри… А если эта девушка — цифровая вредоносная сущность, интеллект, созданный в ходе войны для добычи информации и порчи ПО кораблей? А что, если я всё ещё сплю в капсуле хранения, существую в виде жалкого пучка нервов, и от терзающих своей нелогичностью и длительностью образов моё больное подсознание способна избавить одна лишь лоботомия?..

— Тогда мы все тебе снимся, — ответила Джутто. — И твоя Лилья рождена миром мнимого, в котором останется запечатанной навеки. Вот уж не думаю, что ты приняла бы такую реальность.

— Разумеется, не приняла бы. Потому мне удалось убедить себя отбросить свои недоверие и непонимание ради радости общения с живым человеком. За коротким приветственным сеансом последовали другие, множество, во время которых мы всё больше узнавали друг о друге и о событиях, приведших к нашему знакомству.

Родовое имя Ниссенхель когда-то носили члены влиятельного ноанского научно-технического клана, в годы моей молодости занимавшегося разработкой разных прототипов, от бытовых приборов до оружия, а также подавлением деятельности конкурентов. Моя собеседница оказалась последней живой представительницей того клана, попавшей, как и я, в почти безвыходное положение. Сигнал-убийца, уничтоживший связи между мирами, послужил причиной инцидента, давным-давно кардинально изменившего жизнь Лильи… Инцидент тот имел прямое отношение к контейнерным перевозкам.

Отправкой всевозможной продукции за пределы Телларо в докризисные годы занимался целый флот специальных транспортных судов. Службы далеко не всегда пересылали грузы через порталы — на перемещение бесконечного потока контейнеров классическим способом уходило немного меньше энергии, чем тратилось на их доставку через сверхпространство… А врата задействовали, когда требовалась срочность, ценность отправляемого была высока, или же грузом был целый корабль, вроде "Алвы-Каэлады", направлявшийся в отдалённую колонию.

Во время наших бесед девушка рассказала, что когда-то, будучи скромным инженером-наладчиком, начинала свою карьеру на одном из ноанских приборостроительных заводов. Юная аристократка получала знания и опыт, дабы однажды занять высокую должность и внести своё имя в славный список клановых управляющих… Мобильным местом работы Лильи и её подручных был принадлежавший заводу контейнеровоз "Икуто", маршрут следования которого в ту пору как раз пролегал через Лорелею. В эпоху климатоформирования планет Альме, перед самым началом катастрофы "Икуто" завёз на почти безлюдный форпост Вельты партию герметичных контейнеров, среди которых был один специальный жилой. Внутри него находился небольшой инженерный цех, а с ним — комплектующие нескольких каэлийских механизмов и устройство для их сборки — длинная и ловкая суставчатая конечность. Биоперсонал прибыл на планету прямо в контейнере и оставался в нём, ибо на пыльной базе стояла удушающая жара, и условий для работы не было. Устройство же, управляемое техниками, помимо прочего должно было собрать и установить на территории форпоста элитный экземпляр врат, предназначавшийся для судна-перевозчика ноанской чиновничьей комиссии. Сборка была делом часа или двух, но ей планировали заняться в последний черёд, ведь готовый портал на пьедестале не поместился бы в контейнере с закрытым потолком. Комиссия же ничего посетить не успела — вторжение из Диоры Энойче произошло прежде, чем рабочие приступили к монтажу обруча. Когда окрестностей Альме достиг сигнал, группа Лильи из двенадцати человек в полном составе находилась в цеху; место их работы неожиданно содрогнулось от сильного удара извне, и всё в контейнере опрокинулось вверх дном… Хоть никто из сотрудников не погиб, радоваться было нечему. На изображениях с уцелевших наружных камер Лилья видела, что вся вельтийская база лежит в руинах — её сровнял с песком взрыв ближайших транспортных врат, что пропускали через себя колонну тягачей. Моя собеседница говорила, что ими на Постум вывозились руды драгоценных металлов, нелегально добытые в окрестных месторождениях. В день катастрофы эти манёвры обернулись бедою для всех, кто оказался поблизости.

Ударная волна подбросила цех и вывела из строя автоматику его герметичной оболочки; контейнер заблокировал свои двери, заперев персонал внутри, отрезал доступ к монтажному устройству, и все усилия рабочих выбраться или наладить сборку обруча оказались напрасны.

— Почему они не разнесли стены?

— Контейнеры с образцами технологий, равно как и многие негражданские корабли, снабжались грубой, но безотказной системой самоуничтожения. При попытке без отключения защиты проникнуть сквозь оболочки таких судов как внутрь, так и наружу, активировались ядерные заряды… Вручную же собрать обруч или обойти систему, разработанную дворцовым интеллектом, было нереально. Группа Лильи со взломом не справилась, и у работников осталась единственная надежда на вызволение — в место заточения юной Ниссенхель, бывшее собственностью ноанского флота, можно было проникнуть снаружи, но для этого требовалась карточка корабельного офицера и ДНК каэлийца в качестве подтверждения. Для разблокировки монтажного устройства нужен был такой же набор… Как вы могли догадаться, попавшие в западню офицерами не являлись, а у тех немногих, кто мог пробраться через завалы форпоста и прийти запертым на помощь, необходимой пары вещей отродясь не водилось. В те дни в окрестностях базы подданных Каэлы было не сыскать, в пыли и зное под ещё не откалиброванной Линзой трудились разнорабочие из других колоний Лорелеи, им помогали андроиды. После катастрофы уцелевшим среди развалин хватало своих проблем, спасательных экспедиций на Вельту тоже не последовало… Увы, в наступавшие дикие времена на захлопнувшийся контейнер с живыми людьми, как и на миллионы других подобных происшествий, старались не обращать внимания. Клан Лильи, застигнутый вторжением врасплох, большей частью сгорел в огне Гласкубуса, прочим же до девушки не было дела; знавшие понемногу забывали о ней и её беде.

— Подозреваю, что девчонка рано или поздно осталась одна в своём просторном контейнере, — предположила Джутто. — А остальные, не сумев вскрыть стены, дружно вскрылись сами, так?

— Нет… В отличие от привычных тебе людей, способных сосуществовать огромными толпами в замкнутых пространствах, обитателям других миров жизненно необходим простор, доступ ко внешнему миру. Спустя первые несколько месяцев заточения во всех двенадцати инженерах и техниках уже созрела взаимная ненависть; масло в огонь подливала ограниченная провизия… В конце концов, однажды они перебили друг друга, словно дети-избранники, только призом было отшельничество в пыльном ящике, а не прекрасный Дворец. Награду же получила Ниссенхель — как у старшей по должности, у неё и бронекостюм был посовершенней, чем у других, и кое-что из оружия имелось.

— Как же она протянула столько времени? — не сдавалась хинголийка. — Ящик-то не космолёт, он не рассчитан на долгую автономию пассажиров...

— Первоначально в контейнере действительно отсутствовали капсулы сна и хранения… Зато в распоряжении Лильи имелись аварийный наносборщик, материя и чертежи приборов жизненной важности. С их помощью карточку офицера создать было нельзя, но девушка сумела обеспечить себя всем необходимым для действительно долгого ожидания.

Как и я, она пользовалась алгоритмом засыпаний и пробуждений; дважды в десятилетие моя собеседница устраивала поиски потенциального спасителя на просторах Каэлы, Лорелеи и за их пределами… Разумеется, я спрашивала о её фантастическом устройстве связи, что без задержек и помех отсылало и принимало информацию на расстоянии тысяч световых лет, и умная Лилья старалась что-то объяснить, но… Я так и не поняла. Могу вспомнить, что с помощью того устройства девушка делала сотни попыток связаться с роднёй, затем — с каэлийскими и лорелеанскими службами спасения… Даже со Дворцами, но вместо реальной помощи получала лишь пустые обещания, и то в редких случаях.

Время шло, и всё ещё непригодная для проживания система Альме, находившаяся довольно далеко от Телларо и эпицентра вторжения, понемногу совсем обезлюдела. На заброшенной каэлийцами Вельте строительные машины продолжали выполнять свою работу, в перерывах разгребая горы обломков того, что было разрушено взрывами врат. Контейнер Лильи был перемещён в просторное подземное хранилище, где на века затерялся среди множества похожих на него ёмкостей.

Все те годы девушка следила за ситуацией в родном скоплении и не опускала рук; раз за разом она отправляла сообщения для экипажа любого каэлийского корабля, но ответом всегда были либо тишина, либо позывные судов чужого флота. Словно по воле всё того же проклятия, после коллапса сети врат, после того, как пошатнулась оставшаяся без столицы Каэла, почти все окрестные цивилизации люто обозлились на имперцев, и войны разгорались одна за другой. Те же, кто откликался на девушкины призывы о помощи, всё чаще вели себя агрессивно. Одни над ней потешались, другие угрожали явиться и разбомбить контейнер, однако, ради такой мелочи приближаться к Вельте никто из противников империи не решился — не все корабли и Дворцы Лорелеи одновременно были в боевых походах, немалые силы остались и контролировали подступы к её дальним границам.

— РАЗ УЖ ТЫ ВСПОМНИЛА О ГРАНИЦАХ, — перебил офицера вельтацид. — ВПЕРЕДИ — РУБЕЖ ПРОХЛАДНОЙ ЗОНЫ, ЗА КОТОРЫМ ВСЁ УНИЧТОЖЕНО ПОЖАРАМИ. ДАЛЬШЕ ДЛЯ ВАС НЕТ УДОБНОЙ И БЕЗОПАСНОЙ ДОРОГИ.

— Старик прав, определённо теплеет, — Джутто, как и её попутчицы, усилила поверхностное охлаждение костюма. — Ну, так чем же закончилась твоя удивительная история?

— Моя история ещё не закончилась, она продолжается, — Тиете нервничала, представляя себе портовый склад, залитый кислотой или объятый непроходимым высокотемпературным пламенем. Однако, несмотря на тревожные мысли, дыхание женщины участилось, а по щекам её разлился лёгкий румянец. — Она вершится прямо сейчас. Как я уже сказала, Лилья множество раз ложилась в капсулу собственного изготовления, дабы переждать смутные времена; она надеялась, что имперские войска наведут порядок в скоплениях, повергнут восставших против них, изничтожат планетных паразитов. И возвратят Каэле былую мощь… Но проходили века, затихали сражения, и о каэлийцах было слышно всё меньше и меньше. Затем они и вовсе исчезли, следы же последних Дворцов затерялись в дальних рукавах галактики.

Затянувшееся заключение девушки без вмешательства извне грозило закончиться очень трагично. Рано или поздно случилось бы то, что мы видим сегодня — Вельта-Альмада, заражённая эгзестисом, разрушилась бы, и контейнер со всем своим содержимым растворился бы в кислоте… Ниссенхель не желала такой судьбы, она продолжала посылать свой сигнал о помощи всё дальше и дальше, движимая уже слабой, ничтожной надеждой, что её услышит именно тот, кто больше всего ей нужен. И, волею провидения, спустя многие века заточения каждой из нас, мой корабль вошёл в радиус приёма её сигнала...

После этого жизнь словно вернула себе цвета; впервые с тех пор, как истёк мой контракт на Хонуа, я смогла чему-то радоваться по-настоящему. Во время наших сеансов я слушала Лилью, слушала её историю жизни, её сказки, дорожа каждой минутой общения. Эта девушка, она особенная… Хоть и рождённая в столице, она не похожа на тех недалёких и надменных ноанских дворянок, что я встречала по жизни ранее. Она бойкая и живая, неунывающая и всегда готовая приободрить меня… Прежде я и не думала, что в самой глухой дали, на краю мира повстречаю человека, который будет так идеально меня дополнять. Когда я сказала ей об этом, оказалось, что Лилья испытывала те же переживания, более того, западня, в которую она угодила, перестала казаться ей бессмысленной издёвкой судьбы. Ниссенхель начала верить, что незаметно для себя попала в одну из своих жестоких сказок… Наверное, ещё задолго до нашего знакомства она успела тронуться умом, но мне её лёгкое помешательство не казалось недостатком. Обе мы, закрытые в разных клетках посреди тишины и пустоты птицы, сблизившись, желали постоянно слышать голоса друг друга, казавшиеся сладостной музыкой. В окружающем беззвучии и покое наши разговоры постепенно перерастали в страстные фантазии; на видеосеансы, начавшие больше походить на свидания, мы всё чаще стали являться нагишом… Я собрала по кораблю все широкоформатные визоры, увешала ими стены в своей каюте, дабы во всех подробностях, вплоть до текстуры кожи, любоваться Лильей. Лишённая возможности прикоснуться, я визуально наслаждалась её чарующим юным лицом, её длинными волосами, её поразительно гибким телом, которое она, обнажённая, ласкала для меня.

Однажды я призналась ей, что люблю её. Те слова были и остаются истиной, ведь Ниссенхель — единственная, кто остался у меня в этом изменившемся мире. Она ответила мне взаимностью, отчего тоска и тревога в груди не отпускают меня до сих пор. Я не боюсь наших чувств и не сомневаюсь, что у нас есть шанс встретиться вновь, но… Я опасаюсь, что, будь она проклятием дикарей, или же хаосом, охватившим всё, что мы знали, неосязаемая злая сила не даст мне и Лилье быть вместе.

— Выходит, она — твоя рыбонька? — проворковала Джутто и сокрушённо добавила:

— Принцесса нашла пассию себе подстать… Ху-ху, а я-то надеялась, что сердце красавицы ещё свободно.

— Нет, милая девушка украла его у меня, — вздохнула раскрасневшаяся Тиете. — Щедро одарив взамен всем, что имела и умела. Но даже такое подобие счастья, следуя законам взрослой сказки, длилось слишком недолго. Запас индифферентной материи, единственного оставшегося в контейнере источника пищи и кислорода, быстро истощался во время бодрствования Лильи, к моменту нашего знакомства он уже почти иссяк. Сеансы подошли к концу, и моя возлюбленная, сердечно поблагодарив, простилась со мною на неопределённый срок. В будущем, при самом удачном стечении обстоятельств, материи хватило бы на однократное воссоздание тела, для этого Ниссенхель должна была лечь в самодельную капсулу и спать совсем без пробуждений, доверив мне свою дальнейшую судьбу. Даже если Сверлу не удастся взорвать планету, без моего вмешательства Лилья никогда не проснётся… Но я и думать не смею о таком исходе, я ведь подготовилась, честно. Бортовой компьютер рассчитал координаты, в которых Вельта должна была находиться к моменту моего прибытия, те же расчёты примерно указали год нашей встречи, цифры оказались верны...

— А ты — нет, — беззвучно произнесла Джутто.

—… Это значит, что восстановление тела девушки началось заранее, задолго до того, как мой разведчик отделился от вельтийской флотилии и направился к этому пустынному шару. Я увижу мою Лилью всё такой же цветущей и жизнерадостной, словно и не было всего ужасно долгого периода разлуки.

Вот так… Снова оказавшись в одиночестве и оставив мысли о Каэле, я продолжила использовать капсулу сна, но просыпалась до самого прибытия к Альме лишь раз в столетие, не чаще. Я обрела новую цель и с ней явилась в этот разбитый мир… Перед вами мой путь, покажется ли он вам наивной романтической авантюрой — неважно, такие мне выпали карты.

Наш погибший проводник по окрестностям Индера, Литани Вираго, не могу не сказать о ней… Мы познакомились в блоке терапии на "Круитли". После выписки мне нужно было хотя бы временно где-то разместиться, а у неё в распоряжении имелась целая жилая палуба с сотнями апартаментов. Благодаря хорошим связям ей удалось встать в очередь из наиболее влиятельных дельцов со всего флота, что выстроилась тогда у моей палаты. Я говорила со всеми ними, ища поддержки, ища союзников, отчаянные души, готовые вместе со мною отправиться в эту преисподнюю… Но те напыщенные воротилы лишь картинно восхищались моей решимостью, никто не желал ради меня жертвовать всеми своими благами… Никто, кроме Литани. Она так и не узнала о Лилье и чувствах, что на самом деле движут мною. Саму её душила неизбывная ностальгия, несчастная давно вынашивала собственные планы возвращения на Вельту, но всё не могла осмелиться. Общаясь с ней, я узнала о её колебаниях и наговорила много лжи, полагая, что правду она не поймёт и не примет… Чужая зазноба из почти фантастической истории — уж точно не лучший мотиватор к действию; увы, но меньше сочувствия попавшим в беду, чем Вираго, из всех знакомых мне лорелеан испытывает только Каро. Мне пришлось сыграть на её ненависти к тебе, Сверло, и сказать ей, что в контейнере на складе хранится образец каэлийского оружия, эффективного против эгзестисов… И моя безрассудная экспедиция на заражённую планету затеяна ради извлечения образца из всеми забытого склепа. Литани поверила, бросила абсолютно всё и пошла со мною, убеждённая, что делает действительно благое дело, и за гибель её дома, Вельты-Альмады, виновным однажды придёт расплата. На деле же никакая месть не состоится, ибо оружия нет, а первый и последний шанс положить конец экспансии сверлильщиков упущен Гласкубусом тысячелетия назад.

— ТРИУМФ ТВОЕЙ ЛЖИ ОСТАЛСЯ В ПРОШЛОМ, И НЕ ТОЛЬКО ОН… ЛЕЙ СЛЁЗЫ НАД ДАВНО РАЗБИТЫМ ЯЙЦОМ, НО ЗНАЙ, — эхом донёсся из далёких динамиков голос твари. — ЗНАЙ, ЧТО ДАЖЕ У ВЕЛИКОГО ДВОРЦА НЕ БЫЛО ТОГО ШАНСА ПРОТИВ МЕНЯ.

— Из услышанного во время своего путешествия я поняла, что без дворцового джет-излучателя борьба с тобою теряет всякий смысл, — грустно улыбнулась каэлийка. — И, если бы подобные технологии существовали поныне, настолько крупный калибр не уместился бы и в сотне грузовых ящиков...

Эгзестис на это лишь приглушённо рассмеялся.

— Погоди со своим излучателем, давай уясним кое-что, — вмешалась Джутто. — Ты ведь задумала свалить с этой планеты, собрав и использовав портал, что сохранился в коробке с девчонкой?

— Да, такое решение напрашивалось само собою. Другой транспорт мы так и не нашли, и теперь это единственная возможность, оставшаяся после потери моего разведчика.

— А как же взрывающий сигнал? Насколько я понимаю, в промежуточных зонах он мог сохраняться сколь угодно долго. С чего вы там у себя взяли, что контейнерные врата после включения не отправят нас сразу на тот свет?

— Ни с чего, — покачала головой Тиете. — Это вынужденный риск. Моя Ниссенхель что-то смыслит в теориях, она говорила, что после закрытия абсолютно всех порталов на длительное время есть шанс того, что порождённые ими зоны полностью распадутся, и сигнал исчезнет.

— Ну хорошо, пусть будет так. А откуда возьмётся энергия? Твоя затея ведь требует немалых таких затрат электричества.

— Внутри пьедестала врат находился реактор для автономной работы… Он, как и многое другое, был заблокирован по причине аварии.

— Послушай… Даже, если ты найдёшь портал и включишь его, — Синеструм продолжала донимать офицера. — Почему ты уверена, что получится установить соединение с такими же устройствами на других планетах? Ведь без малого все врата давным-давно уничтожены, это же твои слова. С оставшимися за тысячелетия могло случиться всё, что угодно, они ведь просто куски металла и пластика, у них есть свой срок...

— Конечно, когда мы с Лильей думали над путями эвакуации с Вельты, у меня возникал такой вопрос. Клан Ниссенхель в своё время имел прямое отношение к грузоперевозкам, и моя избранница, с её слов, интуитивно разбирается в настройке врат. И, если хотя бы один каэлийский портал во всём мироздании окажется работающим в момент моего прибытия сюда, Лилья сможет установить с ним связь. Так она мне обещала, и причин сомневаться в её словах у меня нет.

— Конечно, никаких сомнений… Обещание обнадёживает, ещё как. Ну а ты что скажешь, Микаро? — хинголийка окликнула гиноида. — Хоть одна душа знает подробности этой саги о древних коробках?

— К чему такой скептицизм, — проворчала та, поднимаясь по пологой каменной лестнице. Замусоренный сквер, огибая парк развлечений, в этом месте под прямым углом сворачивал на восток, широкие ступени же вели дальше на север, к мерцающей сотнями вывесок стене грандиозного помещения. — Несколько каэлийских контейнеров сохранилось до наших дней, об этом в курсе любой интересующийся, и я тоже успела навести справки. За девяносто веков, что Вельта просуществовала без людей, её климат стараниями роботов был оптимизирован. На полюсах наросли ледяные шапки, полноводные реки разлились в долинах, в пустынных областях зазеленели оазисы, и лорелеане явились в полностью подходивший для заселения мир. Здесь, помимо древней, уже негодной к эксплуатации техники, они нашли руины поверхностных сооружений и огромные подземные полости-хранилища, заставленные стройматериалами. В тех хранилищах обнаружились и контейнеры. Естественно, открывать ёмкости никто и не думал, часть из них стала музейными экспонатами, часть же осталась лежать там, где лежала. Конкретно о контейнере с живым человеком внутри в архивах флота мною ничего не найдено — самым ранним подробным записям о Вельте в них не более полутора тысяч лет, а Лилья Ниссенхель, со слов госпожи Тиете, последний раз отправляла сообщение задолго до того. Могу ещё добавить, что отец, вельтийский Комплекс Оказания Услуг, даже будучи осведомлённым об инциденте, всё равно не смог бы помочь юной госпоже — действующие издревле и никем не отменённые законы запрещали созданному лорелеанами КОУ синтезировать каэлийскую ДНК, с её помощью или какими-либо другими способами самовольно вскрывать опечатанные имперские грузы, а кроме того — повреждать и уничтожать их...

Тиете прервала речь Каро, оглянувшись и прокричав сиявшим далеко позади голограммам:

— Сверло? Ты ведь нашёл нужный контейнер, но ни раскрыть, ни швырнуть в жерло вулкана не можешь, правда? И, как преемнику палатронов и Комплекса, тебе, наверное, запрещено скрывать имущество империи от каэлийского офицера, то есть, от меня?

Призрачные девушки-зазывалы после её вопроса побросали свои дела и, переместившись к повороту сквера, начали выстраиваться в сплошную длинную шеренгу, вместе с этим на путниц со всех сторон накатило низкое злобное рычание.

— Ох, видать, ты только что разрушила его хрупкий воображаемый мир, — Джутто похлопала офицера по плечу. — Открыв старику глаза на то, что он — просто твой кладовщик, и не более, ху-ху.

— Я вовсе не хотела оскорбить, — испугавшись и замерев, выдавила Тиете. — Он же пообещал, что не убьёт нас… Да?

— ЕСЛИ НЕ БУДЕТЕ МЕНЯ ЗЛИТЬ, — пошипев, напомнил эгзестис. — ВИЖУ, БЛОХИ УЖЕ ОСВОИЛИСЬ И СЧИТАЮТ ВЕЗУЩУЮ ИХ ТВАРЬ СВОИМ ЛИЧНЫМ КРУИЗНЫМ ЛАЙНЕРОМ. ДУМАЮТ, ЧТО ПАЛАТРОНЫ БЫЛИ ЗАПРОГРАММИРОВАНЫ РАБОЛЕПСТВОВАТЬ ПЕРЕД ВЫМЕРШИМИ ОПАЛЬНЫМИ ХОЗЯЕВАМИ ТАК ЖЕ, КАК И ЖАЛКИЕ ДВУНОГИЕ ПОРОЖДЕНИЯ КОМПЛЕКСА, КАК И ВСЕ НИЧТОЖНЫЕ ЛОРЕЛЕАНЕ… А ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ У ТЕБЯ ВСЁ СХВАЧЕНО? СОМНЕВАЮСЬ… ВСЕВИДЯЩИЕ ОЧИ ОТВЁРНУТЫ ОТ НАС В ЭТОТ МОМЕНТ, И ХИНГОЛИЙСКАЯ ЗАЩИТА ОТ МЕХАНИЗМОВ ТУТ ВСЁ ЕЩЁ СИЛЬНА… ДА, Я НЕ СОБИРАЮСЬ УБИВАТЬ ТЕБЯ, ТИЕТЕ КАЙ, ЭТО НИЧЕМУ НЕ НАУЧИТ ТАКУЮ ИНЕРТНУЮ САМКУ. ЛУЧШЕ Я ПОКАЖУ ТЕБЕ КОЕ-ЧТО...

Широкая мощёная тропа вела путешественниц от лестницы к распахнутым воротам одного из северных выходов с территории развлечений. Путь пролегал через затенённую область, протянувшуюся вдоль периметра парка и около века назад бывшую роскошным декоративным садом. От его красот давно уже ничего не осталось, из спёкшейся, покрытой трещинами почвы тут и там торчали полурасплавленные останки искусственных деревьев и кустарника. Среди поредевших зарослей притаились едва различимые в полумраке одноэтажные обособленные строения в форме ротонд, на стене ближайшего из них Тиете заметила знакомый дуэт многолапых приспешников Сверла. Арахноиды вскарабкались на крышу, и через несколько секунд круговой ряд окон сооружения озарился тусклым светом.

— ДАВАЙ ЖЕ, ВЗГЛЯНИ… НЕНАВИЖУ, КОГДА МЕНЯ ЗАСТАВЛЯЮТ ЖДАТЬ.

Первой до странного здания добралась Каро. Каэлийка, неуверенно шедшая следом, на полпути заметила, что ротонду сверху донизу опоясывают горельефы крайне неприличного содержания.

— Что это? — Тиете уставилась на сотни гладких фигурок совокупляющихся мужчин и женщин, от созерцания покрывающих стену образов вакханалии путешественницу бросило в пот. — И почему оно здесь?..

— Вы видите то, о чём я вам говорила, — объяснила гиноид. — А именно — одну из "тёмных комнат", что изобилуют в местах отдыха. Близ центра публичные дома в парках нередко совмещены с ресторанами, а на окраинах желающие могут уединиться в таких заведениях, скрытых зеленью от посторонних глаз… Здесь довольно эпатажное оформление… Госпожа, не стоит подолгу задерживаться на одном месте. Уверена, эгзестис просто тратит наше время, заставляя созерцать это непотребство.

— МОЛЧИ, ИЗДЕЛИЕ.., — презрительно прошипел Сверло. — ДАЖЕ БУДУЧИ УНИКАЛЬНОЙ, ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ МЫСЛИТЬ НА УРОВНЕ ПРОСТОГО НАБОРА ОТВЕРСТИЙ, НА УРОВНЕ БЕЗМОЗГЛОЙ МИКАРО. ДЛЯ ТЕБЯ "ТЁМНАЯ КОМНАТА" ОГРАНИЧЕНА ВОНЮЧИМ ГРЯЗНЫМ ПОМЕЩЕНИЕМ ДЛЯ БЛУДА, ДРУГИЕ ЖЕ ВИДЯТ В НЕЙ ЦЕЛЫЙ МИР… ПРЕКРАТИ РАЗГЛЯДЫВАТЬ ВНЕШНЮЮ ПОХАБЩИНУ, ТИЕТЕ КАЙ, И ВЗГЛЯНИ ВНУТРЬ.

Подобрав обломок арматуры и разбив им толстое мутное стекло, каэлийка заглянула в комнату для свиданий. Там было пыльно, с потрескавшегося потолка на проводах свисала гудящая лампа, из мебели присутствовала только крупногабаритная прогнившая кровать, которую, судя по следам на полу, втаскивали внутрь недавно и в спешке. На ней покоился один из эгзестисовых прислужников, рослый скелет с бионическими синими мышцами. Второй, пониже и в плаще, стоял у изножья кровати, и, как только в разбитом окне появилось лицо долгожданной зрительницы, почтительно склонился и заговорил:

— Вы звали меня?

— Да, хочу тебя видеть… Снова, — вкрадчиво отвечал первый, приподнявшись на локте. — Почему ты так нервничаешь? Разве я поступаю неправильно?..

По мере того, как Тиете смотрела на них, её удивление сменялось обидой и злостью.

— Что за дерьмо ты тут пытаешься изобразить?! — подняв взгляд к чернеющему в вышине потолку парка, проорала она.

— Я ГОВОРИЛ, ЧТО, НА СЛУЧАЙ ПАУЧЬЕЙ НЕУДАЧИ, ДЛЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ С ВАМИ У МЕНЯ ПРИПАСЕНА ПАРА ГУМАНОИДОВ, — откликнулся эгзестис. — УВЫ, В ТОТ РАЗ ОБОШЛОСЬ БЕЗ НИХ, НО КТО Я ТАКОЙ, ЧТОБЫ НЕ ПОЗВОЛИТЬ БЛЕСНУТЬ ИХ ТАЛАНТАМ ХОТЯ БЫ РАЗ...

— Госпожа, к нам… Приближается противник, — указывая на недавно покинутый путницами сквер и почему-то заикаясь, пробормотала Каро. — Группа из нескольких крупных единиц. Сбежать от них не… Выйдет.

— Займись обороной, — распорядилась офицер, которую от наблюдения за "свиданием" двух уродцев начало трясти. — Если не справляешься, возьми в помощь Джутто, только не беспокой меня.

—… Не мне об этом судить, — существо в плаще тем временем продолжало свой фарс. — Но… Раньше, до встречи с вами, моя жизнь была такой серой, полной рутинной чуши, от того мои дрожь и трепет теперь. Скажите, почему вы предпочли меня? Здесь бывали другие, гораздо лучше, выше по статусу. И вы вольны получить любого и любую, кого пожелаете. Конечно, и я не в праве вам отказать.

— Не принижай свои достоинства, но и не думай ничего лишнего, — отвечала ему лежащая тварь. — У тебя сексуальное тело, и ты знаешь толк в ласках, в большем я сейчас не нуждаюсь. И, насчёт всего этого… Не желаю, чтобы сюда заходил кто-то, кроме тебя и необходимого медперсонала. Безликие толпы страждущих, они все мечтают превратить это место в бардак, да ещё и обсуждают меня по всем закоулкам корабля. Посему, можешь не беспокоиться. В дни моего вынужденного отдыха со мною будешь только ты.

— Они так мило щебечут, эти мёртвые голубки. Я прожила жизнь, не зная таких нежных слов… Зато сполна познала их, образы живого моря Хингола, — Синеструм, привалившись к стене у ног Тиете, задумчиво поглаживала прекрасно детализованный керамический рельеф. — Вечный безумный праздник плоти. Я словно небесный дрон слежения, словно птица, летящая над своим домом… Фантоша, с чего это тебя так развезло?

Отойдя от сопровождаемых на несколько шагов и вскинувши мушкетон, роботесса короткими очередями расстреливала вынырнувшую из мрачных дебрей парка ватагу механизированных трупов. Большинство лучей, однако, било мимо могучих силуэтов, ибо руки гиноида тряслись, а сама она покачивалась, с трудом держась на ногах. Не обращая внимания на упреждающий удар Каро, полдюжины прямоходящих некроборгов в сопровождении своры гончих-тетраподов уже подбирались к пологой лестнице.

— Ху-ху, это, конечно, весело, но останови их уже, — попросила Джутто. — А то становится как-то не по себе.

— Не могу, — Каро покачала головой. — Мощная радиоэлектронная атака. Дисторсия… Хитбоксов целей.

После того, как она почти в упор сразила двух гончих, мимо неё по тропе пронеслась основная группа эгзестисовых созданий; они, как и путешественницы несколько минут назад, направлялись к пешеходному выходу из парка. Самый крепкий из прислужников нёс за плечами тяжёлый хромированный цилиндр, похожий на реактивный двигатель, остальные старательно прикрывали ценную ношу от лучей. Замыкающий мертвец, не останавливаясь, налетел на Каро и сшиб её с ног.

— ЛУЧШЕ ТЕБЕ НЕ ЛЕЗТЬ, МИКАРО, — на бегу прорычал он голосом Сверла. — КАК ЖЕ ТЫ МЕНЯ БЕСИШЬ...

Робопауки, отсоединившись от подзаряженного аккумулятора комнатной лампы, спрыгнули с крыши и бросились догонять своих двуногих собратьев.

— Пронесло, — Тиете, глядевшая вслед убегавшим существам, опустила лазерный пистолет. — Кто-нибудь разобрал, что они тащили на сей раз?

— Те ребята раскопали и куда-то понесли один из наших верных излучателей помех, — отвечала хинголийка. — И он всё ещё неплохо работает, раз уж фантоша осталась почти без трофеев и сидит пятой точкой на брусчатке.

— Мне казалось, эти чудовища должны ломать защиту подземелья, а не распространять её, — офицер вернулась к наблюдению за парой в "тёмной комнате".

— ТАК И ЕСТЬ, НО ИЗЛУЧАТЕЛЬ ВКОНЕЦ ВЫЖЕГ ИМ МОЗГИ, — посетовал Сверло. — ТЕПЕРЬ ЖЕ НЕ ИЩИТЕ В ИХ ДЕЙСТВИЯХ СМЫСЛА.

На уродливых актёров радиоэлектронная атака почему-то не действовала, они оба, обнявшись, сидели на кровати.

— Осторожнее, — вздыхал высокий скелет. — Заняться чем-то подобным по-человечески у меня получится ещё нескоро, но желание… Оно нестерпимо. Я ненавижу своё тело, столь обожаемое раньше; ты и эта ужасная машина — единственные, кто помогают его усмирить. Поэтому, давай вновь закроемся в ней ото всех завистливых взглядов...

— Нет, хватит! Каро, скорее сюда, — позвала Тиете, и, когда подчинённая кое-как подошла и встала рядом, велела ей немедленно уничтожить комнату-сцену. Гиноид закинула в разбитое окно реактивную гранату и, взяв за руки свою госпожу и Джутто, помогла им отбежать подальше от здания. Взрыв разметал осколки рельефов по округе, и ротонда обрушилась внутрь, подняв пыльное облако и завалив актёров вместе с их неоконченным шоу.

"ТЕБЕ ОПРЕДЕЛЁННО ПОНРАВИЛОСЬ, — вспыхнуло сообщение от Сверла в чате каэлийки. — ПОДОБНАЯ ОЦЕНКА МАСТЕРСТВА МОИХ СЛУГ ГОВОРИТ САМА ЗА СЕБЯ".

"Показывать такое было подло, — написала паразиту Тиете. — Пожалуйста, не изображай таких сцен в будущем, особенно, когда я воссоединюсь с Лильей. Представь себя на моём месте и забери всю грязь с собою в ад, умоляю!"

"НАДЕЮСЬ, ТЕПЕРЬ ТЕБЕ ЯСНО, ЧТО Я МОГУ С ЛЁГКОСТЬЮ ИСПОРТИТЬ ТЕБЕ ЖИЗНЬ, ДАЖЕ НИКОГО НЕ УБИВАЯ. С ТЕХ ПОР, КАК РАЗВЕДЧИК ОБЪЯВИЛСЯ В ЛОРЕЛЕЕ, ТЫ И ТВОИ ДЕЛА У МЕНЯ, КАК НА ЛАДОНИ".

"Я всё поняла. Ты — жестокий, но справедливый господин и владыка, а я — жалкое неучтивое насекомое, беспомощная идиотка, кто угодно, только сжалься!"

"ДА, ТЫ МЫСЛИШЬ В ПРАВИЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ. НО СЮЖЕТ СЕЙ Я СОХРАНЮ НА ПОТОМ, ИБО НЕ ВЕДАЮ ЖАЛОСТИ. ОДНАЖДЫ, КОГДА-НИБУДЬ, В ДРУГОЕ ВРЕМЯ И С ДРУГИМИ ЛИЦЕДЕЯМИ, ОН НЕПРЕМЕННО ПРОЗВУЧИТ, И ТВОЁ БЕЗВОЛИЕ… ТВОИ СЛАБОСТИ… ВСЕ ОНИ ЕЩЁ СЫГРАЮТ ПРОТИВ ТЕБЯ..."

Пригрозив, эгзестис закончил приватную беседу и стёр весь диалог.

— Не знаю, что случилось, но чувствую ваше замешательство, — видя, что каэлийка замерла и набирает взглядом текст, Каро легонько потянула её в сторону выхода. — Я пропустила почти все события в комнате, моя камера чуть не сломалась, и… Что вас так расстроило?

— Ничего.

— Вы пишете об этом симбионту, да? Излучатель удаляется в северном направлении, и я быстро возвращаюсь в норму, если вам интересно, — гиноид пыталась приободрить Тиете. — Пыль почти осела, и здесь нас больше нечего не держит, госпожа.

— Ступай молча, — каэлийка осадила подчинённую и подтолкнула её в спину.

Пешеходный тоннель сквозь стену парка оканчивался тамбуром, за которым открывался последний отрезок пути, поражающий своей чернотой. Искорёженный широкий коридор пролегал вдоль оставшейся без стёкол галереи многоэтажного разрушенного молла, в выгоревшем пространстве которого не сохранилось ничего, кроме бетонных перекрытий и металлических каркасов. Все видимые путницам поверхности были полностью покрыты сажей; мебель, приборы и отделочные материалы исчезли, неопределённое время назад превратившись в золу. В мертвенном свете, лившемся из покинутого путницами тоннеля, искрились кислотные водопады, они низвергались среди руин молла, пожирая то, что не смог уничтожить огонь.

Тиете постоянно оглядывалась на всё ещё различимую вдали шеренгу сияющих голограмм — обитательниц прохладного парка; несмотря на всю решительность, несмотря на давно поставленную цель, идти в обугленную жаркую черноту женщине с каждым шагом становилось всё труднее. Обернувшись очередной раз, офицер успела увидеть, как бесплотные девицы синхронно поднимают руки и соединяют ладони над головами. Через миг все голограммы разом пропали, вслед за ними погасли прожекторы, газовые лампы, и застывший парк навсегда поглотила тьма. Иллюзия открытого пространства, так же быстро, как и возникла, сменилась ощущением каменного мешка. Потолок и стены коридора, казалось, резко надвинулись на путешественниц, и Тиете, чтобы различать хоть что-то, кроме подсвеченных масками лиц сопровождающих, приказала гиноиду начать трансляцию фильтрованного видео с её дрон-камеры.

Коридор периодически вздрагивал от толчков, что сопровождались пусть и отдалённым, но пугающим шумом, похожим на свист падающих снарядов и мощные всплески. Однако, даже в сочетании с рёвом каскадов кислоты и уже привычным подземным громыханием, голос катаклизма не смог заглушить звуки стрельбы, начавшейся далеко впереди.

— Куда побежали и во что палят твои крысы, Сверло? — злобно вопрошала офицер у мёртвых развалин.

"Как минимум один из них был под управлением симбионта, — прочитала она сообщение от покорно молчавшей Каро. — Остальные также могут оказаться невосприимчивыми к помехам. ВСЕ твари в подземелье могут притворяться, что ослеплены излучением. Сложно понять, когда он говорит правду, а когда — лжёт, но… Эгзестис при первой встрече проговорился, что у его слуг выращенные мозги, а не позитронные".

— Что за чушь, — нервничая, прошипела Тиете. — Для чего ему это?

— ОДНАЖДЫ В МОЁМ РАСПОРЯЖЕНИИ ОКАЗАЛИСЬ БРОШЕННЫЕ НА ВЕЛЬТЕ КОНТЕЙНЕРЫ КАЭЛИЙЦЕВ, — из непроглядных недр молла поднималось, цепляясь за стены и обломки бетонных плит, сплетение гибких и длинных металлических червей. Весь жуткий клубок медленно перемещался параллельно движению путниц; в зубах черви несли очередную группу некроборгов, и один из трупов, раздувая могучую грудную клетку, воплем своим перекрывал нестихающий грохот. — КАЖДЫЙ — ДВЕСТИ ЯРДОВ В ШИРИНУ, СТОЛЬКО ЖЕ В ДЛИНУ, В ВЫСОТУ ЖЕ НЕ БОЛЬШЕ СОРОКА. ПОКА МЫ БЕСЕДУЕМ, ОНИ БЕЗО ВСЯКОГО УЧАСТИЯ С МОЕЙ СТОРОНЫ ИСЧЕЗАЮТ В КИСЛОТЕ, КАК И ПРОЧИЕ БОГАТСТВА ПЛАНЕТЫ. ЕСТЬ СРЕДИ НИХ ОДИН НИЧЕМ НЕ ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ЯЩИК, СЛУЧАЙНЫЙ, ПЕРВЫЙ ПОПАВШИЙСЯ МНЕ СЕГОДНЯ. СНАРУЖИ ОНИ ВСЕ ПОХОЖИ, А СОДЕРЖИМОЕ ИХ НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ, ПОЭТОМУ МОЙ ЯЩИК И БУДЕТ СЧИТАТЬСЯ ТЕМ ЕДИНСТВЕННЫМ, К КОТОРОМУ ТЫ СТРЕМИШЬСЯ.

— Что?! — не поняла Тиете.

— Это значит, — объяснила хинголийка. — Что логику поехавшего старика сожрали эти самые черви. Теперь он заявляет, что может сберечь один контейнер, и твоя козочка обязательно будет внутри него, выбранного наугад… Очень похоже на лотерею с призом в каждой коробке, да? А может, в каждой будет только по кусочку приза? Ху-ху, или я чего-то не понимаю в жизни?

— Отвечай мне, зачем направил своих чудищ этим путём, урод! Хочешь с помощью излучателей повредить систему безопасности контейнера? Эй! — каэлийка пропустила слова Джутто мимо ушей. Боясь, что сверлильщик под конец всё-таки задался целью помешать ей, женщина злобно окликнула его, но могущественный монстр не отозвался. — Будь ты проклят… Каро, нам нужно поспешить!

"Мультилокатор всё ещё барахлит, — гиноид перешла на быстрый шаг. — Я вижу не больше вашего, поэтому прошу вас, только не бегите".

С каждым ярдом пути становилось всё жарче, отравленный продуктами горения воздух начал вибрировать, а в какофонию звуков влился новый — ровный низкий гул, как если бы путницы проходили поблизости от огромной печи. Тиете всё чаще наступала в почти неразличимые, но очень вязкие лужи расплавленного стекла.

— При таком повышении температуры запаса криоагентов в костюмах остаётся лишь на восемь минут, — прервала своё молчание Каро. — Тяжело об этом сообщать, но ситуация резко ухудшилась, и у нас возникли критические проблемы. Сейчас мы идём на верную смерть, госпожа, но отступить в прохладу уже не сможем.

— Без паники, фантоша, — перебила робота Синеструм. — Я тебя понимаю. Да, залезть в такую дыру, ради того, чтобы вспыхнуть здесь, как спичка, это край безумия, но… На самом деле, восьми минут более чем достаточно. Нам всего-то осталось добраться до поворота налево, а там… Сдохнем или нет, зависит уже от правдивости сказок нашей героини с пылающим сердцем.

И поворот вскоре появился, последний коридор выглядел не слишком длинным, однако в нём сгустилась такая темнота, какой Тиете никогда ещё не видела. В конце чёрного перехода словно бы повис в воздухе ярко-оранжевый прямоугольный контур, оттуда же доносился треск огня, гораздо отчётливей слышались звуки обрушения конструкций.

— Возможно, впереди пожар, — сообщила гиноид. — Вероятность этого — шестьдесят процентов… Смотрите, вы напрасно волновались из-за тварей, что бежали сюда...

Недалеко от поворота можно было разглядеть валяющиеся на раскалённом полу неподвижные тела некроборгов. Смятый излучатель помех лежал у самой кромки черноты, рядом с ним покоились разорванные останки прислужников-пауков.

— Снова удача… Они не выдержали жары? — каэлийка внезапно налетела на Каро, которая почему-то остановилась, не пройдя по новому коридору и двадцати шагов.

— Судя по вмятинам, не выдержали чьих-то клешней, — поправила её гиноид, приглядываясь. — Кажется, там что-то есть… Но стрелять ракетами опасно — гарантированно взорвётся угарный газ, и может обвалиться потолок. Будьте предельно осторожны, госпожа.

— У нас нет времени, — Тиете снова толкнула подчинённую. — И я ничего не вижу кроме контура той двери! Помогай мне!

— Простите, сейчас.., — худо-бедно просканировав тёмное пространство коридора, Каро улучшила малоконтрастную картинку трёхмерной моделью и переслала остальным. — Эти объекты вдоль стен — металлические шкафы и запасные детали для погрузчиков. Заметны два обширных холодных пятна… Теперь пропали. Особых сигнатур впереди нет, и любое движение отсутствует.

Путницы, привычно построившись колонной с гиноидом во главе, за минуту быстрым шагом проскочили половину чёрного пути. Мерцающий контур приблизился, это действительно была большая, слегка выгнувшаяся дверь; в тонких просветах между ней и стеной виднелось бушующее на другой стороне пламя.

— Вероятность пожара, — угрюмо сказала Каро. — Девяносто девять процентов.

— Не хочу тебя пугать, но коридор-то не пустой… Они стоят справа и слева от нас, — схватив Тиете за руку, вдруг зашептала Джутто. — Двое. Разве ты не видишь их глаза?

Каэлийка, секунду назад собранная и целеустремлённая, в испуге огляделась по сторонам. И действительно, в просторных нишах между шкафами, на схеме Каро абсолютно ничем не занятых, на высоте десяти футов можно было различить две пары белых глаз. Круглые, матовые и светящиеся, у них не было ничего общего со сканирующими лидарами, что торчали из глазниц некоторых встреченных ранее некроборгов.

— Визуально не подтверждаю, — гиноид построила ещё несколько моделей, но и на них обитатели коридорных альковов остались необнаруженными. — Если там находятся материальные сущности, им удаётся безупречно глушить мои сенсоры.

— Да вот же, — проходя мимо и желая убедиться, что глаза невидимых существ — вовсе не чудом сохранившиеся настенные лампы, офицер потянулась к правой нише. Чувствительная перчатка её наткнулась на бугристый металлический панцирь, совсем холодный, несмотря на лютый жар вокруг. Тиете вздрогнула и одёрнула руку. Когда же Каро в помощь госпоже включила слабый фонарь в центре правой ладони, светлее не стало, но в нишах на короткий миг возникли две громоздкие, почти квадратные фигуры. Словно сотканные из сотен отражений дрожащего источника света, чудовища с ног до головы были закованы в мимикрирующую камуфляжную броню.

— Нет контакта, — покачала головой гиноид, и твари, подстроившись под освещение, вновь растворились в черноте.

— Рада обнаружить, что такие могучие создания стоят на страже склада и не подпускают спятивших разорителей, — обратилась Тиете к Сверлу. — Я разозлилась и поспешила с выводами, но теперь признательна тебе за охрану...

— ТЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ ВОКРУГ ТЕБЯ, — трупы в пастях червей всё ещё висели напротив коридора, они медленно плавились, истекая синей жидкостью. — НЕ ПОЛЬЗУЯСЬ СВОИМ УМИШКОМ, ТЫ СЛУШАЕШЬ СЛЕПУЮ, БЕЗМОЗГЛУЮ МИКАРО… ЭТИ СТРАЖИ ПОДВЛАСТНЫ ДРУГОМУ, ОН ЖЕ И СТАВИЛ ИХ НА ПОСТЫ. У НИХ...

Через миг голова оратора без видимых причин взорвалась, и он свалился в глубины молла.

—… ЕСТЬ СВОЯ ВОЛЯ, КАКОЙ НЕ ИМЕЕТ НИ ОДНА ИЗ ВАШЕЙ ЖАЛКОЙ КОМПАНИИ, — следующий покойник взялся вещать от имени эгзестиса. — ЗДЕСЬ ВЫ ВПЕРВЫЕ ПОВСТРЕЧАЛИ...

—… ВЕЛИКИХ КУРАТОРОВ "ТЁМНОЙ КОМНАТЫ", ЧТО НЫНЕ ИГРАЮТ РОЛИ ПРИВРАТНИКОВ ПРЕИСПОДНЕЙ.., — перед декапитацией успел проорать ещё один, а дальше черви десятками начали вытаскивать некроборгов на уровень галереи, те зловещим хором подхватывали речь и массово же разлетались на куски. — ШЕНК И ДЖАРО, ИЗВЕЧНЫЕ ИСПОЛНИТЕЛИ ВЫСШЕГО ЗАМЫСЛА. ЕСЛИ ОНИ ПОЖЕЛАЮТ ПРИСУТСТВОВАТЬ НЕЗРИМО, ИХ НЕ ЗАСЕЧЁТ НИКАКАЯ ОПТИКА. ЕЖЕЛИ ЗАХОТЯТ ВАШЕЙ СМЕРТИ, ВЫ ВСЕ РАСПАДЁТЕСЬ НА АТОМЫ… И УЖ ТОЧНО НЕ СБЕЖИТЕ И НЕ СПРЯЧЕТЕСЬ ОТ НИХ...

"Ну, видишь, как его понесло? Муть и пафос, — написала офицеру Синеструм. — А на деле — пустая болтовня, знаю из личного опыта. У нашего старшего механика были те же перегибы".

— Пять с половиной минут, госпожа, — предупредила Каро. — Отсюда хорошо видно, что дверь критично деформирована и не откроется.

— Как бы то ни было.., — вспотевшая каэлийка обернулась, словно ища поддержки. "Стражи" стояли на прежних местах и безмолвно провожали женщин взглядами. — Мне нужно, чтобы ты её вышибла. Здесь много угарного газа?

— Его плотная концентрация начинается выше двери, уже в трёх футах над вашей головой… Судя по состоянию стен, газ здесь неоднократно взрывался и накапливался вновь. В данный момент в коридоре его хватит на средних размеров бассейн, но ваш скафандр и костюм хинголийки должны выдержать ударную волну.

— Тогда действуй.

По указаниям гиноида Джутто легла на обжигающий пол, на неё лицом к лицу улеглась Тиете. Каро, взяв в качестве дополнительного щита один из шкафов, загородила собою женщин. Затем она вынула из подсумка ракетомёт и выпустила в дверь замораживающий снаряд. Преграда, не устояв от перепада температуры, раскололась, и из открывшейся ослепительно яркой ревущей пустоты в коридор ворвалась огненная волна. Сбив с ног роботессу и отбросив её, огонь потерял скорость и поднялся к потолку, где превратился в целую реку растекающегося пламени.

Тиете и Джутто завизжали, вцепившись друг в друга, упавшая рядом Каро ещё несколько секунд прикрывала их дребезжащим шкафом. После того, как огонь сошёл на нет, Тиете поднялась с хинголийки. Встав следом, Синеструм указала на дверной проём, из которого лилось бьющее по глазам свечение.

— Чуть не поджарились… Ну что же, позвольте вас всех поздравить, — торжественно заявила она. — Перед нами долгожданный, почти что мифический район портовых складов! Я уже чувствую невыразимую благодать этого места...

— Температура вновь подскочила, — перебила женщину гиноид. Она убрала стереокамеру, чтоб та не расплавилась. — В нашем распоряжении теперь не более двух минут.

Офицер отключила опустевшее окно трансляции, и, прежде чем пробежать оставшиеся ярды и выйти в пылающий проём, в последний раз оглянулась… Но зловещей пары великих кураторов среди повалившихся шкафов уже не было.

Собравшись с духом, женщины обошли обломки двери, выбрались из коридора и увидели, что раскалённый решётчатый пол, обрывающийся в двадцати футах впереди, нависает над алой жаркой пропастью. Района складов больше не существовало, в миле под оцепеневшей троицей раскинулось, уходя за горизонт, обширное озеро кипящей лавы. Однородность её оранжево-красной поверхности нарушали чёрные пятна, завитки, а кое-где и мощнейшие гейзеры кислоты. Обломки подземелий хинголийцев, гостиниц и маркетов вокруг пропасти были охвачены пламенем, они постепенно плавились и обрушались в бурлящую жижу. У раскинувшегося под городом огненного колизея было подобие потолка — темнеющий в поднебесье поверхностный уровень коммуникаций, на котором держались все надземные сооружения Индера, век назад был укреплён сверхпрочным каркасом и теперь нависал, словно крышка над адским котлом. Каждые две-три секунды в разъедаемых ливнем конструкциях появлялись разломы, и какое-нибудь дымящееся высотное здание, словно астероид, обманчиво медленно падало в светящееся озеро; вслед за упавшими небоскрёбами из пробоин вниз устремлялись едкие реки.

Путницы, с ужасом взирая на пункт своего назначения, не сразу обратили внимание на нечто, подобно скале вздымавшееся посреди пылающего ландшафта. Вынырнувший из глубин клокочущей лавы, в центре адского горнила высился пульсирующий силуэт эгзестисова манипулятора. Его нынешний образ сильно отличался от прошлого, но не узнать его было невозможно — это был всё тот же гигантский изогнутый "клык" со скалящимся из параболической чаши гротескным лицом, теперь скорее похожим на череп. Ныне созданный не из кислоты, но из управляемого магматического потока, лик эгзестиса пузырился и стекал ручьями в озеро с полуторамильной высоты. Сверло больше не опирался на многочисленные лапы, его уменьшившийся корпус опоясывали покрытые нагаром промышленные охладители, испускавшие в вибрирующую атмосферу мощнейшие струи пара.

Тварь повернулась к появившимся на пороге её обители путешественницам и ухмыльнулась противоестественно широко.

— СРЕДИ ОГНЯ МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ ВНОВЬ, — пророкотал магматический череп. — ВОТ И КОНЕЦ… БОЙТЕСЬ, ЛЮДИШКИ, ИБО ТЕПЕРЬ НА ВСЕЙ ВЕЛЬТЕ ВЫ НЕ СЫЩЕТЕ МЕСТА СВЕТЛЕЕ И БЕЗОПАСНЕЕ ЭТОГО. ОТНЫНЕ ПОВЕРХНОСТЬ ЦЕЛИКОМ ПОКРЫТА КИСЛОТНЫМ ОКЕАНОМ, И НЕПРОНИЦАЕМЫЕ ТУЧИ ЗАКРЫЛИ НЕБОСВОД… ЭТА ПЛАНЕТА ВСТРЕТИЛА СВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ЗАКАТ. РОЖДЁННАЯ МИРОМ ИСТОКА, ТИЕТЕ КАЙ, У ТЕБЯ МЕНЬШЕ МИНУТЫ, ЧТОБЫ УСПЕТЬ ПОЛУЧИТЬ ЖЕЛАЕМОЕ И НЕ ПОПОЛНИТЬ РЯДЫ ПЫЛАЮЩИХ МЕРТВЕЦОВ!

В двух длинных многопалых конечностях, отдалённо похожих на человеческие руки, эгзестис держал паутину из снабжённых амортизаторами сверхпрочных волокон, на которых висел заветный корабельный контейнер с гербами каэлийского флота на обгоревших узорчатых стенках.