Глава 12

Глава 12.

Алиса стояла как сонная, опёршись грудью на посох и пошатываясь на ветру. Лица под капюшоном не видать.

— Алиса!

Глаза закрыты. Я потормошил её за плечо. Она приоткрыла глаза и пробормотала что-то невнятное. А саму аж трясёт. Ёлки, да она же замерзает! Отключается уже! И молчала, как партизан. Есть у неё какие-нибудь ампулы, чтоб согреться? Как там противошок у неё назывался, может быть он поможет? Куда она их спрятала? Нет, надо сначала от ветра укрыться, а то я и сам сейчас дуба дам. Ветер-то разошёлся, с ног едва не валит. Хлещет снегом в лицо, глаза сечёт, не открыть.

Я приметил небольшую ложбинку за камнем, чуть в стороне от гребня, и повёл Алису туда. Ветви стланика, скрывавшиеся под снегом, расступились за пару шагов до камня. Ложбинка оказалась глубже, чем я подумал. С одной стороны стланик на небольшом уступе, с другой — снежный надув. Можно сесть на рюкзак, и голова не коснётся веток. Ветер сюда не так задувает, но постоянно сверху сыплет снег. Надо плёнкой накрыться. Если накинуть её на крайние ветви, подсунув под верхние, получится что-то вроде палатки. Вот только сначала сухие обломать, а то пропорят они плёнку. И примотать её мотявочками. Чтоб не сдуло. Пальцы что-то плохо слушаются. Не поморозить бы… А нижний край дрыном прижать и снегом присыпать. В стланиках мы не пропадём.

Алиса так и сидела на рюкзаке, только уткнулась лицом в колени. Сказать внятно уже ничего не может, дрожит, смотрит в никуда. Это переохлаждение. И наверное, отходняк от стимулятора наложился. Он же все ресурсы в организме сжигает. А она и так была истощённая. Я сам от холода трясусь, и жрать охота, как волку. Тут одно средство поможет — в тепло, и поскорее.

Я выдернул из рюкзака каремат, отряхнул снег с комбеза, устроил её полусидя, укутал спальником. Не спи! Слышишь? Нельзя сейчас тебе засыпать!

Костерок надо разжечь, а то ведь так и околеем тут. Горелку бы сейчас, или примус. Да кто ж знал, что так получится? Я разгрёб снег с краю нашей берлоги, в ногах. Ага, вот и камни. Сложил возле камня стланиковые веточки с сухой хвоей. Пальцы словно обессилели, спички держать не хотят. Кое-как запалил. Отодвинул плёнку, чтоб дым выходил. Подкинул веток потолще, поставил по бокам два плоских камня, примостил на них плоский армейский котелок со снегом. Банку тушёнки подвинул к огню. Теперь руки погреть. У-у, застреляли… Ничего, отойдут, белых пальцев ведь не было?

Стланик горит жарко и почти без дыма. Лишь немного коптит. Костерок с две ладони, тут больше и нельзя. Я высунулся из укрытия, наломал ещё дровишек про запас. А потом стащил настывшие сапоги, патронташ, обледеневшую штромовку и примостился рядом с Алисой. Под спальник. Спальник большой, одеялом, два на два. От Алисы тепла совсем нет, руки ледяные. Верхний комбез надо снять, чтоб быстрей согрелась. Так, а ботинки-то с неё как снимать? Сидят, будто приклеены.

Вода в котелке уже почти горячая. Я нашёл в клапане несколько завалявшихся леденцов, в прилипших фантиках. Бросил их в котелок, размешал. Компот из карамелек.

— Алиса… Алиса! Пей! Ну, пей моя хорошая...

Я дочку так лекарство пить лет пять уже не уговаривал. Или больше. Котелок не берёт, ещё и отвернуться норовит. А мне не с руки её так поить, оболью ведь. Взял к себе на колени, как маленькую. Кое-как выпоил ей этот компотик, потом ещё снег поставил топиться. Надо и мне горячего попить, озноб не проходит. Алиса вдруг ещё сильней начала дрожать. Аж колотит её. Глаза открыла, и словно не понимает, где находится.

— Х-холод-дно как… Коля? Чего мы тут сидим?

— За жизнь б-боремся, чего ж ещё? Отогреемся, дальше пойдём. То есть обратно.

Сжалась вся в комочек, зубами стучит. Ботинки, правда, помогла с себя снять. Там застёжка какая-то хитрая. Я поларку расстегнул, прижал Алису к себе. Так, вместе-то, теплей будет. Чайку вот заварю сейчас. Какие у неё ноги холодные. Растирать, помнится, нельзя, только в ладонях погреть.

Чай я разбавил снегом, чтоб не обжигаться. После первых глотков Алиса уже сама взяла котелок в руки. Обернулась, увидела костерок.

— Как тут здорово, — прошептала.

Да уж, романтика. В костёр всё время подкидывать надо, прогорает быстро. В берлоге сумрачнее стало, плёнку снегом заметает. И дымно. Ветки над нами ниже склонились.

— А ничего, что я на тебе вот так… Как на кресле?

— Да ничего. Грейся.

— А ты часто так девчонок в походе грел?

— Было, раз. Потом, правда, жениться пришлось. Но ты на это не рассчитывай.

— А ты шутник...

Я достал наш скудный запас. Растягивать его по крошке смысла нет, заправимся калориями, и на выход. А если бы Петрович не помер, или Алиса поломалась? Как мне их отсюда тащить? Спасы в непогоду не полетят. Надо было не на пару раз еды брать, а дня на три-четыре.

Горячую тушёнку мы срубали с хлебом и сухой лапшой вприкуску. В желудке распарится. Чаю мы ещё вскипятили, снега вокруг много. Подмели и халву, и печеньки, и все вкусняшки, оставшиеся с давних перекусов по карманам рюкзака. Я не заметил, как согрелся. И Алиса перестала дрожать. Устроилась поудобнее, голову мне на плечо положила, смотрит на огонь. И говорит почему-то всё шёпотом.

— Я думала, он нам скажет… Думала — узнаем, как там всё получилось. Может быть, они там успели машину уничтожить. И теперь им, этим, больше нас не достать.

— Хорошо бы так, — я тоже перешёл на шёпот. — А если не успели? Тогда они должны теперь за Петровичем охотиться, а не за тобой.

— Не-а. Не только за ним. Сначала ведь охотников из моей реальности запускали. Не знаю, сколько успели. Они все тут, как и я. Если я не исчезну, этой ночью, они тоже никуда не денутся.

— Они могут новую установку получить, объект — Петрович, а тебя вроде бы и нет.

— Хм… Обо мне могут помнить только те, кто принимал участие в запуске киллера в 22-й. Потому что потом по идее произошла колеида, и оказалось, что в той реальности исчез Петрович. То есть для них он вдруг исчез, а для всех остальных он ушёл в прошлое. Нет, они всё равно захотят проверить, здесь ли я. А тутошние киберы ответят, что я здесь… Сейчас мы с тобой по таблетке примем, посидим немного, пока заработает, и побежим.

— Алиса, а почему у вас лапши не стало?

— Запретили, после китайской войны. Там целая кампания началась. "Китайское — долой!". С подачи ВТО. Игрушки из продажи почти исчезли. Но это ещё до войны, когда наши мигрантов стали выдворять. Там они друг другу импорт-экспорт поперекрыли. А в Сибири челноки бузить начали, лозунги пошли об отделении.

— Алиса, а если у них ещё какие-то цели есть, а не только тебя убрать?

— Например?

— У них миллион человек от ответного удара погибло, так? Байкал радиацией загадили? Китай себе Дальний Восток оттяпал? Может быть, у них всё не так по плану было?

— Не знаю. Я лучше сейчас у Петровича спутник погляжу. Может быть, у них там по-другому вышло.

Под краем спальника засветился экранчик.

— Пароль просит, — недовольно пробормотала Алиса. — А откуда же я его знаю?

— А с другого спутника зайти да подобрать, никак?

— Попробовать можно. Но там может защита стоять. Попытка взлома — и всё стирается. Эф-шесть, эф-шесть… К чему бы это ещё?

— Лошадью ходи...

— Ход конём… Хм. Может, он успел сменить пароль. Думал, я догадаюсь. А попытка будет скорее всего одна. Что ещё?

— Клавиша такая. Адресная строка, кажись. Аккорд на гитаре.

— Хм, эф-шесть… Там только фа-диез есть, если я правильно его поняла.

— Один раз, или несколько?

— О! Шестой по счёту… Ак-Тру вместе пишется?

— И так, и так. Чаще вместе.

— А, напишу вместе… Получилось. Э-ээ, тут все архивы запаролены. Но кое-что можно посмотреть.

Я попытался заглянуть в экран. Алиса, кажется, юзала поиск.

— Вот, нашла. Двадцатого октября пропала десятилетняя… по прозвищу Алиса. Так… так… Через сутки тело найдено в лесополосе… стала жертвой стаи бродячих собак. Вот как её там убрали. Инсценировали, значит.

— Это ты про себя нашла?

Глупый вопрос. Про кого же ещё? Алиса промолчала.

— Я не разглядел, как тебя на самом деле звали? То есть, как зовут?

Она не ответила. Полистала странички в спутнике.

— Похоже, в остальном у них всё то же самое.

— А почему ты говоришь "у них", "её"?

Алиса вздохнула, и как-то странно прищурилась.

— Знаешь что, Коля? Я тебе сейчас одну штуку покажу.

Она с загадочным видом достала небольшой серебристый кулон на тоненькой цепочке. Формой похожий на сплющенную пулю. На одной стороне у него были две белые полоски с микроскопическими циферками.

— И что это за штука?

— Ей название не успели придумать. Она была опытная, в единственном экземпляре. Ты что-нибудь слышал о переносе сознания?

— Обмен разумов? Ну… читал. В комедиях это бывает. Где их поменяли телами.

— Если взять её вот так, — Алиса взяла кулон тремя пальцами, острием вперёд, — И коснуться нужной точки на голове человека, то твоё сознание переселится в него. Только надо, чтоб цепочка была на шее надета.

— Шутишь?

Алиса внимательно посмотрела на меня. И прошептала, серьёзно:

— Не шучу. Видишь индикаторы? Это чтобы точку правильно выбрать. Лучше всего выбирать на спящем. Если выберешь неправильно, то реципиент не полностью подавится. Будет возникать, как раздвоение личности. Или даже он сам тебя подавит.

Я почти не удивился. Если бы прочитал где-нибудь раньше, что такое на самом деле возможно, удивился бы. А услышав от Алисы — нет.

— Но зачем это тебе?

— Бывают ситуации, когда проще сменить тело, чем уйти от преследования.

— Погоди. А как же ты, то есть, твоё...

— Тело-то? Оно прекратит жизнедеятельность. Вот с ним и был вопрос. Его надо было бы куда-то деть. Если бы я сразу перебралась к тебе на чердак, то тебя обвинили бы в убийстве.

Меня?! А-а, её под моим именем. Аж в жар кинуло. Какая она расчётливая, змеюка. Не вышло, я как её встретил, так ни разу и не вздремнул.

— Ты, значит, подавить меня хотела?!

— Тише ты… Не хотела. Я думала, на крайний случай к тебе попроситься. Так, чтоб в одном мозге быть вдвоём. Сейчас удобный момент. Мою оболочку тут долго не найдут. Ты бы меня пустил к себе?

Нет, и правда — змея. Змеюшка. Ласково так кольца стягивает на тушке кролика. А кролик уши развесил. Я почему-то не могу на неё сердиться. Она и так уже в мозги мне вползла.

— А память у нас станет общая, или у каждого своя?

— Общая, конечно, — уверенно сказала Алиса.

— Тогда нет.

— Почему?

— Потому что!

— Я тоже подумала, что ты меня к себе вот так не пустишь. Ведь это же насовсем. Если я тебя не вытесню при переносе, то мы никогда не разделимся. А можно по-другому сделать, — Алиса расстегнула верх комбинезона и извлекла точно такой же кулон. Я резко перехватил её руку. Цепочка-то на шее! Алиса тихо рассмеялась.

— Не волнуйся. Теперь у нас их две. Наши эту штуку всё равно сюда отправили. С ним...

С Петровичем, надо понимать. А там она мне её не показывала. О-о, так вот, почему Петрович так смело без ног сюда пошёл. Рассчитывал вселиться в кого-нибудь. А в кого? Не в медведя же. В спасателя, конечно. Неужели Алиса меня за этим сюда и завела? Вот не ожидал от неё...

Алиса тем временем продолжала шептать:

— Мы можем с тобой обоюдно переселиться. Поменяться. На время. Надо законтачить эти штуки между собой. Ты никогда не мечтал оказаться в теле девчонки?

Не то чтоб я об этом мечтал. Было дело, подумывал — вот бы мне побыть гимнасткой. Да не какой-нибудь, а мастером спорта. Я всегда восхищался этими ловкими девчонками, а не культуристами или пожилыми мастерами ушу. Мышцы раскачать я и сам могу, и даже мастером ушу стать, пусть теоретически. А вот побыть девчонкой невозможно, и оттого — интересно. А что, если правда, попробовать? Ненадолго, с возвратом. А Алиса так-то ничего, с виду. Спортивная.

— КМС по акробатике, — ухмыльнулась Алиса. — Только на ковре кувыркаться тебе не придётся. Ты будешь здесь преследователей на себя отвлекать. И всех перестреляешь. Ты ведь сможешь?

Я представил себе эту картину. Как в облике Алисы бегаю по хребтам и отстреливаюсь от стай кибер-псов. Надолго ли меня так хватит? Большой рюкзак я не упру.

— А ты что будешь делать?

— А я в твоём облике в столицу рвану. Я тебе спутник оставлю, будешь ставки на хоккей ставить, и своим переводы слать.

Ага. И смс-ки — "опять поехал в командировку", "сломался телефон, починю — перезвоню". А если она не вернётся? Пусть не погибнет, но мало ли что? Я так и останусь девчонкой?!

— Руку пусти...

Стоп. Её не устраивает собственное тело? Маломощное, и документов на него нет? А собственное ли оно у… ней? У ней ли?

Ого. Кусочки мозаики стали выкладываться в странную картину. То-то я удивлялся, что говорит она по-взрослому, что оружие знает и драться умеет, что шла на стиснутых зубах, пока бензин совсем не кончился. Но опять же, ведёт-то она себя в остальном совсем по-девчачьи. Или вся моторика и эмоциональность в нагрузку к телу достаются? Ясно то, что Алисой, точнее её тощим телом, просто воспользовались. Как эти сейчас пользуются киберами.

— Скажи-ка мне, "Алиса", девчонку-то вы усыпили, перед тем как задавить?

"Алиса" взглянула по-лисьи хитро, но натолкнувшись на мой взгляд, свирепый видимо, словно вдруг потухла:

— Никто меня не задавил. Успокойся.

— Он просто у тебя на чердаке живёт?

— Кто?!

— А кого ты с собой сюда привезла? Он там один, или их несколько? Кто у тебя там в мозгах поселился?

Алиса, похоже, растерялась. Не ожидала?

— Давай знакомиться, что ли. С кем имею честь?

— А ты что, на самом деле в это поверил?

— А шут вас знает. Я и в машину времени особо не верил.

— Я пошутила. Это дозиметры. Вон, читай, слева общая доза, справа индикатор уровня.

Я напряг зрение, и различил мелкие надписи: мЗв — 100, 200, 500. 1Гр… 20 Гр. С другой стороны — мкЗв/ч, мЗв/ч. И правда, кажется, так дозы радиации обозначаются. Но нафига такие шутки?! Да так врёт ещё складно!

— Я не врала, я выдумывала. Я просто разыграла тебя. Для романтики. А ты разозлился чего-то.

— Так ещё бы! Знать бы, кто такую штуковину изобретёт. Поеду и пристрелю.

— Почему?! Это же так прикольно. Наверное.

— Ага. А представь себе, старикашка-миллиардер. Деньги есть, здоровья нету, живёт на таблетках. Они сейчас-то себе органы от молодых пересаживают. А тут появится возможность тело сменить. Он никаких денег не пожалеет, и пропадёт какой-нибудь молодой здоровяк без вести.

— А если этих штучек много наделают, то все друг с другом меняться станут, хоть каждый день.

— Не вдруг-то. Кто, например, с больной старухой поменяться захочет? Тела угонять начнут, как сейчас машины. Спрос будет на молодых и здоровых.

— Страшно, — сказала Алиса. — Королевам красоты будет опаснее всех. Столько уродин захотят в них переселиться. А так-то, здорово я придумала?

— Ага, я уже чёрт-те что подумал...

Алиса улыбнулась, обаятельно так.

— Возьми себе один. На всякий случай. Мне ведь два ни к чему. Вдруг андроида подстрелим, на изотопных батарейках? Взорвётся — будет выброс радиации.

Она накинула цепочку мне на шею. Я машинально взял этот дозиметр, чтоб убрать его под термуху. Алиса озорно подмигнула и быстро коснулась его своим. Меня дёрнуло, словно током, и стало темно.