Глава 2

Глава 2.

      — Мне надо отсюда уходить, и лучше незаметно, — нарушила молчание Алиса. — О моём появлении никто не должен знать.

      — Куда ты пойдёшь?

      — Не знаю. Придумаю что-нибудь.

      — Ты будешь также незаметна, как Штирлиц с парашютом.

      — Почему?

      — Ну… у нас так обычно не ходят. Здесь же не горнолыжный курорт.

      — А если я только что с горнолыжного курорта?

      — Всё равно, может никто ничего и не спросит, но внимание будут обращать. Погоди, можно же накинуть что-нибудь поверх! Мы в театре или где?

      В театральной раздевалке стоял старый шифоньер, полный старых вещей и самошитых костюмов. Денег на костюмы выделяли мало. Юные артисты то и дело тащили в театр старые брюки и малые куртки, которые потом иной раз годами лежали на полке, прежде чем превратиться в театральный костюм. Для Алисы тут быстро нашлась потёртая джинсовая курточка. Подходящих штанов не было.

      — Хоть бы камуфляж тебе выключить,

      — Не выключается. А зачем?

      — А то слишком заметно. Обычно в чёрных ходят, в синих...

      — А это что? — Алиса вытащила пузатый пакет.

      — Колготки старые, девчонки из них косы приставные плетут, и страусов всяких.

      — Подойдёт, — Алиса вытащила чёрные нейлоновые колготки, с уже обрезанными по причине износа до дыр ступнями. Комбез превратился в чёрные лосины. Кусок других, более плотных колготок, завязала узлом, вывернула, и превратила в шапочку. Правильно, с такой стрижкой она на мальчишку похожа, лишнее внимание ни к чему привлекать. Да и холодно на улице. Я тем временем тоже переоделся. Надо идти, пока не закончился спектакль.

      — Знаешь что, Алиса, — сказал я. — Пошли пока ко мне. Тебя ведь здесь некуда пойти?

      Алиса кивнула. Спросила: — Какой это город?

      — Ангарск.

      — А дома своим что скажешь?

      — Пока ничего. Моя после спектакля к тёще пойдет, и детвора там вся сейчас. Там и заночуют, бабушка их с ночевой позвала.

      — А сколько у тебя детей?

      — Трое. Старшая почти как ты.

      — Нэт у вас есть?

      — Интернет? Есть...

      — Пошли. До завтра я что-нибудь придумаю. Не надо, чтоб нас видели вместе. Мало ли что. Ты впереди пойдёшь, а я за тобой следом. Ты далеко отсюда живёшь?

      — Да нет, на Мира, идти минут десять-пятнадцать. Выходи и прогуляйся до фонтана. Я ключ отнесу. А потом мимо тебя пройду к выходу. Да, на двери в подъезде домофон, но он сломан и до понедельника его не починят. Зайдёшь так. Двадцать первая квартира.

      В сером голом парке не было ни души. Непогода. Ветер нёс снежные хлопья. Я проводил Алису взглядом. Потом запер дверь и помчался отдавать ключ.

      Алиса неспешно бродила вокруг фонтана, отстранённо глядя перед собой. Зря я её одну тут оставил, за ней ведь кто-то ещё проник. Не зря же она беспокоится. Ладно хоть переоделась, издали выглядит вполне обыкновенно, как местные. Во мне бурлил давно забытый азарт детской игры в шпионов. Неужели это всё на самом деле? Я поймал себя на том, что ощущаю себя снова лет на двенадцать, а не на свои сорок. Я прошёл мимо, но у ворот парка как бы невзначай обернулся. Алиса шла позади, шагах в сорока, не глядя на меня. Лишь бы не потерялась.

      До нашего дома от парка — три квартала, большей частью по безлюдным дворам. Я, можно сказать, ожидал, что за нами увяжутся космические пираты. Но так и не заметил никакой слежки. Даже обычных хулиганов на пути не встречалось. Только бы Алиса не попала под троллейбус, переходя улицу. А то вдруг ей опять плохо станет, голова закружится.

      Троллейбус я увидел неожиданно. Он надвигался, неотвратимо как танк. А я встал как вкопанный. У нас в городе ведь никогда не было троллейбусов! Это могло означать лишь одно — я теперь тоже попаданец. Точнее — пропаданец. Мы в параллельном мире.

      Троллейбус притормозил перед светофором, но его штанги двигались дальше, и я с облегчением увидел выползающий из-за него трамвай.

      Когда мы подходили к нашему двору, снег повалил так, будто туча вспорола брюхо об крыши. Стоило обернуться — снег хлестал в лицо мокрыми хлопьями. Алиса стала почти не видна в снежной кутерьме. Я сбавил шаг, чтобы она не потеряла меня из виду. Непогода — это хорошо, бдительные бабушки не сидят на лавочке и не торчат на балконах. Авось и в глазок не будут подглядывать. Зато шпана так и лезет в подъезды с пивом и сигаретами, а у нас домофон сломан.

      В подъезде к счастью, было тихо и пусто. Я отпер квартиру и посмотрел через подъездное окно на подходящую Алису. Её словно ветром шатало. Держись, Алиска, а то вся конспирация к чёрту! Скрипнула внизу дверь. Я хлопнул дверью квартиры, а потом тихонечко её приоткрыл. Через несколько секунд Алиса тенью проскользнула в квартиру. На шапочке и на куртке налип слой снега. В отличие от меня Алиса не догадалась отряхнуться в подъезде.

      — Замерзла? Ветрище такой...

      — Нет. Комбез тёплый, как раз по погоде.

      Алиса скинула мокрые вещи, разулась. Обувки были странные. С виду — довольно мощные. Но тихо пшикнув, они на глазах потеряли весь объём. Стали тонкими, как борцовки. Я взял один — он был как пушинка, несмотря, что подошва толстая и жёсткая.

      — Промокла, наверное?

      — Нет, он непромокаемый. Смотри! — Алиса показала, как капли скатываются по рукаву, словно серебристые шарики.

      — Здорово, — сказал я, и понёс отряхивать куртки в ванную. Обувки, или как их там правильно называть, были тоже на удивление сухие и чистые.

      Алиса тем временем оглядывалась в старинной, для неё конечно, квартире. Дом у нас и правда старый, потолки высокие. Зал, спальня, детская с рукоходами и шведскими стенками, кухня.

      — Может, чайку с дороги? Или поесть — хочешь?

      — Хочу, — сказала Алиса.

      — Сейчас… Что у нас тут есть? Так, готового-то ничего. Пельмени будешь?

      — Давай потом. Не сразу. Сначала чаю. А то я неделю ничего не ела.

      — Почему?

      — К перебросу готовилась.

      — Тебе большую кружку?

      — Да, побольше.

      Чай был душистый, со смородиновым листом. Я достал черничное варенье, всякие вкусняшки. Алиса, прикрыв глаза, дула на чай и с наслаждением прихлёбывала. А в книгах-то всё просто происходит — прыг в машину времени — и поехали. А тут неделю не есть, по прилёту — сознание терять, противошок колоть. Как всё на самом деле сложно. Так, если она неделю не ела, надо чего-то вроде бульончика или кашки для начала. А то может плохо быть. Я нашел в холодильнике кусок курицы, накромсал, поставил вариться.

      — А быстрой лапши нет? — мечтательно поинтересовалась Алиса.

      — Есть, только китайская, одноразовая...

      — А что, бывает многоразовая?!

      — Да нет, просто называют так. Она ведь в одноразовых коробочках обычно.

      Мы посмеялись.

      — А ты что, по лапше соскучилась? — спросил я.

      — Да как тебе сказать… У нас её сто лет уже как нету.

      — А-а, ты уже бывала в нашем времени, и тебе тут понравилась местная лапша?

      Алиса промолчала. Понятно, ей сейчас не до шуток. Ну, не хочет говорить — значит, не надо к ней с этим лезть. Мало ли какие там у ней обстоятельства. Захочет — расскажет, нет — так нет.

      Спектакль уже был должен закончится. Я позвонил Надюхе.

      — Алё, привет. Что, отыграли?

      — Отыграли! Классно! Зря рано ушёл, зрители тебя заметили, и режиссёр похвалил.

      Ага, какая-то тётушка заметила незнакомого дядьку, и спросила "Кто это? Ну, артист!". А я ведь больше прикалывался.

      — … А то собирайся, и тоже к маме приходи.

      — Да ладно. Деду ведь ещё выпивать нельзя, он таблетки пьёт.

      — Да ну тебя.

      — А что мне там ещё делать? В лото до ночи играть с бабушкой?

      — А то не играл. А, ну да, у тебя сейчас другая игрушка. Ты хоть звук на своей войне потише делай, а то соседям спать не дашь.

      — Я в наушниках летаю...

      — Я из-под наушников через стену стрельбу слышу. Ладно, летун, ты хоть поспать-то сегодня ложись. Часов в пять хотя бы.

      — Вечера?

      — Ага. Утра. А то завтра будешь на ходу засыпать. Пока...