Ура-ура, диалог!
В прошлом году я писала о своем страхе «отличницы-перфекционистки», о том, что я пишу плохо и о том, что я разрешаю писать себе плохо, ибо я пишу — я вижу свои ошибки, я могу их исправить. О, как я была наивна год назад!
А потом была боязнь, что я пишу без идеи. Где идея моего романа? Кто украл ее? Нет никакой идеи. Она рождается в процессе — или не рождается вовсе. ЕЕ можно привить — но она, как культурная яблонька, может и не прижиться на дичке вашего творения. Более того, разные читатели будут видеть эту вашу идею в совершенно разных ракурсах, о которых до написания вы даже не представляли!
Даже если вы вызубрите все правила, переберете все были и проверите все повторы (а также проверите количество диалогов и действий), все равно найдутся те, кто скажет, что ему не нравится. Все равно что-то будет неверно.
Не понравится тема, не понравятся герои, не понравится стиль, язык и прочее. Причем эти кем-то могут быть те, кто вам дорог.
И что же нам говорят деятели «от литературы»?
НАМ ГОВОРЯТ — НАДО ПИСАТЬ ПО ПРАВИЛАМ!
НАМ ГОВОРЯТ — НАДО ПИСАТЬ МЕЙНСТРИМ, ИНАЧЕ ВАС НИКТО НЕ БУДЕТ ЧИТАТЬ!
НАМ ГОВОРЯТ — ТЫ ПИШЕШЬ ПЛОХО И НИКОГДА НЕ СМОЖЕШЬ ПИСАТЬ КАК…
НАМ ГОВОРЯТ — РОВНЯЙСЯ НА…
НИКОГО НЕ СЛУШАЙТЕ! ПОМНИТЕ: НЕТ НИКАКИХ ПРАВИЛ!
Это — ваша сказка, ваша греза! (ну, или кошмар)
Есть теория, которой вы можете придерживаться, а можете и нет. Как пример, один хитрый товарищ выставил на критику начало очень популярного романа… Более разгромной критики на МП я не встречала.
Можно научиться писать технически правильно — более того, это нужно делать, как нужно учиться плавать. Но это не главное! Пишите для себя — и вы найдете читателей!
Я не боюсь того, что мои книги могут не понравиться. Это случится. Я не боюсь того, что я пишу плохо — всегда найдутся те, кто пишет лучше. Я ничего не боюсь?
ОШИБАЕТЕСЬ.
Я боюсь времени. И только его, поэтому постараюсь… да, постараюсь переделывать свои произведения не на десять раз, а на…
Знаю, вышло привычно сумбурно. Я опять ухожу в свой мир — и попытаюсь донести его до читателей.
Ну, конечно, временами накатывает: Я — гений. Я — ничтожество. И так по кругу (особенно зависит от рецензий). Стараюсь пропускать этот круг мимо себя.
Я прошла тест!
Страх игр подсознания
Часто авторы используют сочинительство как своего рода терапию, избавляясь от незакрытых гештальтов и психологических крючков. Даже если сюжет не полностью повторяет происходившие в реальности события, то описывая свои проблемы, страхи и душевные муки, автор всё равно освобождается от душевного груза и излечивается. С одной стороны, это даже хорошо. Когда в книге описаны глубокие переживания героя, в которых читатель может узнать себя, это помогает задеть и эмоционально вовлечь его в происходящее на бумаге. С другой стороны, как давать такую книгу читать знакомым? Они же наверняка «узнают» автора в его героях — и осудят. Но никому, кроме автора, не дано знать, какая часть текста чистая правда, а какая вымысел. Полностью ли история придумана или у неё есть реальный прототип. И пока это остаётся тайной, бояться того, что личные переживания выльются на бумагу и автора за это осудят, не стоит.
Кстати, прошла тест заново. Я козочка. Так и есть, только я дописываю свои романы!
И тут я, глядя на Атлант вспомнила про давнее общение с Фрейдом…
Пишу «О чем поет вереск».
Фрейд: — Ты карие глаза вставила?
Я: — У Бэрра карие, болван. У Мидира — серые!
— Ну и славно. А то читатели путаться начнут. Типаж-то о-дин!
Я: Чего надо, Фрейд? Я уже посвятила тебе роман!
— Побольше уважения не мешало бы… А то читала она… Да ты даже не дочитала меня!
Фыркаю презрительно.
— Да, про меня ты много читала. А то, что я писал… Подумаешь, много! Какое там, прочитать всего Фрейда! Вот чем болел, с кем спал, это да, всех интересует. А почему сны не добавила, как я просил?
Отмалчиваюсь.
— Да, у тебя везде-везде сны, я знаю. И самой часто снятся, матушка.
Злюсь и молчу — сказать-то нечего. Рот ему затыкать — все равно, что сачком воду вычерпывать.
Шорох бумаги на столе — похоже, уселся на документы. До утра править. Собака опять настороженно поднимает голову, оглядывая меня и ненавистную железку. Вчера на зуб ноут пробовала. Ноут не поддался. А вот шнур менять пришлось.
— А хочешь, я скажу, кто твое сверх-я?
Мотаю головой.
— Сама знаешь. Ага. А знаешь, кого ты изобразила как… Тоже знаешь. Про защитные механизмы прекращай давай — они уже в каждом твоем романе. Как и секс — да у тебя все на сексе завязано! Завязывай лучше с ним, скоро в порно скатишься, голубушка!
Пытаюсь показать, что у меня всего час времени остался — не реагирует.
— Знаю, что у всех. Знаю, что без этого никак. И ты знаешь. Знаешь, но молчишь. Это ты говорить должна, а я — молчать… Да, спасибо за посвящение. Хоть и глупо — мне не тепло и не холодно. Я же ме-е-ертвый…
Собака, рыча непонятно на кого, стаскивает бумаги со стола. Пока отбираю, и мой оппонент пропадает.
Собаке надо играть и гулять, мужу нужны забота и внимание, Фрейду — мои комплексы, а мне — свободное время. И мои герои. Каждому свое!
***
Улыбка плавала в воздухе. Ею дышало жаркое лето, настырно пролезающее в пыльные окна, она виделась в черном контуре вечно выключенного телевизора. Она блазнилась даже в укоризненном взгляде собаки.
Правлю «Проклятие Айсмора».
— Опять небо, опять самоубийства… Самой-то не смешно?
Тихий шепот у самого уха. Вкрадчивый такой. Не люблю это слово. Или наоборот — уже люблю? Совсем с толку сбил! Отмахиваюсь. Что-то с перебором общение.И ведь понятно, из-за чего появится. Не надо было две главы в день писать!
— Так… посчитаем — крыша небоскреба, обрыв над рекой, шпиль ратуши. Мне казалось, ты любишь высоту. Хотя, похоже, так сильно любишь, что так и мечтаешь туда нырнуть откуда повыше. Это тебе от меня выкладка — так, задаром. Презент от того, кому свой шедевр посвятила. Семьдесят процентов боятся высоты, остальные — наоборот. Вот и…
Хлопаю крышкой ноута. Не исчез!
— Мария, она вроде соскользнула. Ага. Унну Яри удержал. Бэрр… Молчу, молчу… Ладно, все равно скажу — он не прыгнул бы. Ты сама знаешь — не тот типаж. Иначе бы не отправила своего любимца… Этакий волчара — не его это.
Вздыхаю с облегчением. Не тут-то было!
— Если бы не Ингрид, он просто замерз к утру, как тот турист в пустыне, про которого ты читала. Да, переохлаждение — опасная штука!
Вот гад!
— Тебе бы ко мне на сеанс попасть!
Ага, счас! Ты и тут-то покою не даешь!
— Ну а что — раньше-то ходила. Цветочки там всякие собирала, головкой крутила очаровательной. И все лучше и лучше получалось. А что забросила? А, самой страшно стало. Гипноз ведь как велосипед — чем дольше ездишь, тем лучше получается. А вдруг кто против воли… Ладно. Ну и как выкручиваться собираешься на этот раз? Лети, птичка?
Мотаю головой — то ли соглашаюсь, то ли…
— Знаешь, твое стремление забраться повыше и умереть можно охарактеризовать…
Желание полетать, что ли?.. Ну все, достал! Исчезая окончательно, бросает парфянскую стрелу:
— Как желание удариться побольнее.
Затих, наконец. Сама знаю. Даже улыбка пропала… Прощай, Фрейд! Или… до свидания?
Упражнение делаю по утрам (потому что потом про него забываю). Помогает. Ну, или мне так кажется.
Мой распорядок дня (в процессе активного написания двух романов и корректуры четырех):
6:00 — 02:00. работа с текстом. Думы о тексте… Осенение: это надо вставить! Переписывание текста. Переписывание с соавтором. Редатирование с корректором. Болтовня в сети (по минимуму, прочь-прочь, ЛитЭра и АТ).
Все это где-то между работой и семьей. Да, еще есть отдых — рассказы и стихи. Помогают прогулки и общение с близкими.
Если точнее: с 9 до 11 — набросок Названной от 2 до 6 тыс. знаков, выкладывание на Продамане части романа, а также что-нибудь из прозы и стихов, просто для того, чтобы комменты получить и чтобы наскрести аудиторию.
Днем, где-то с 12 до 14, если есть время — правка и расширение написанного, а также редактура.
Вечер, с 8 до 12 — редактура.
СДЕЛАННОЕ ЗА МЕСЯЦ
Участвую в марафоне Улиток, поэтому пишу каждый день.
За месяц написала 4 алки «Названной женой» (все, остался только Эпилог! можно начинать редактировать по замечаниям Натальи), это сиквелл Пламени
Две алки 2 книги Темное пламя. Сердце Мира.
Отредактировала 4 алки первой, сессионной книги «Темное Пламя. Дети Проклятия».
Дописала одну алку «Однажды в Манчинге» и родила идею о расширении
Написала алочный рассказ на конкурс ОГенри в новом соавторстве с Таволгой и заслала его
Написала главу в любовно-исторический в роман в соавторстве с Милой Сович «Осенняя мазурка», правда, мелкую (и от меня — любовную).
Написала пять стихотворений, убив на них пять вечеров. Выиграла Виньетки, заняла третье место в Коте со стихом про Цезаря и время.
И наконец переписала сложную для понимания главу Вереска «Вересковое будущее».
Осталось домучить финал и я ставлю жирную точку.
Начала править Проклятие Айсмора
Заметила, что утром, конечно, оно пишется лучше.
Во взаимопроверке участвую.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.