Курс "Стилистика". Майя Филатова - Диалоги

Задание 1. Вдохновляющий пример

Подобрать было тяжело. На меня, как правило, производят впечатление диалоги, в которых есть сарказм и юмор (особенно чОрный), а такое без контекста не смотрится. Из классики помню, очень нравился некий диалог у Тема, не помню где, там что-то про разведку на спутнике Сатурна, где гейзеры могут ударить из-под колес в любой момент. Помню кусочек, что-то типа «и вам так хочется оказаться там, когда эта дрянь выбьется? — всенепременно!», и все… Короче, почесав извилины, решила снова взять Зотова, у него диалоги в самом начале — частое явление.

Каменная дверь, ведущая к алтарю, внезапно отворилась – у порога встала шатающаяся фигура, закутанная в голубое покрывало. Офицер успел заметить сверкающую маску из желтого металла, из-под которой по плечам рассыпались черные волосы. Секунда – и фигуру поглотила волна огня. Обладатель золотой маски словно растворился, превратившись в мельчайшую серую пыль, взлетев пеплом до потолка.

– Умтасааа… колатура… этвини сеген митта… – услышал он слабый голос.

Офицер обернулся. На него были устремлены полные ненависти глаза служителя в пурпурной одежде, покрытой еще более темными пятнами, чем сама дорогая ткань. Лежа на земле, тот пытался зажать подвернутой рукой рваную рану на боку – откуда неудержимо лилась черная кровь.

– Что он сказал? – бесстрастно наблюдая страдания жреца, полюбопытствовал офицер у смуглокожего наемника, уроженца пустынного племени – тот практично обшаривал еще теплые тела мертвецов в   поисках драгоценностей.

– «Теперь жизни больше нет», – перевел наемник, не отрываясь от своего дела. – Вы знаете местную легенду, господин? Кем были те три человека в масках у священного алтаря – которые предпочли сгореть, но не выйти к вам?

– Нет, – расслабленно покачал головой офицер.

– Сейчас расскажу, – осклабился наемник, выдирая серьгу из уха покойника. – Вы не поверите, но они существовали на самом деле…

…В остановившихся глазах человека, завернутого в бордовую материю, отражался огонь, заполнивший внутреннее пространство храма. Окутанная клубами дыма, над главным входом продолжала выситься полая металлическая статуя, державшая руки прямо перед собой ладонями наружу. Даже стоя к ней спиной, офицер каждым позвонком чувствовал ее взгляд…

Г. Зотов, «печать Луны», пролог

В этом отрывке мне нравится, что сразу видны характеры обоих персонажей (циники, но один просто усталый старый вояка, другой наемник, которому на все и вся априори наплевать), есть сюжетный крючок-загадка, и несколькими штрихами обозначен мир (хотя дальше действие переносится).

Задание 2. Речевой портрет

В первом томе есть несколько персов с колоритной речью, во втором с этим сложнее. Учитывая, что повествование от первого лица, в примерах неизбежно сквозит ГГ. И да, пояснялки по миру и истории я сокращаю, а то слишком длинно.

Пример 1. Кети «при исполнении» и стража

— Не двигаться! – проорал кто-то со стороны лесов.

И прибавил по-стражницки логичное:

— Слезть!

Я вздохнула и открыла глаза. На сетчатке плясали пятна, частично заливая мир желтым. В голове шумело. На губах ощущался солёно-металлический вкус крови. <...>

Кряхтя, слезла с крыши. На верхнем ярусе лесов топталось двое мужчин в черно-белых котах монастырской стражи.

— Руки за голову! – громко сказал один, потрясая арбалетом.

Я подтянула рукава рубашки и куртки так, чтобы обнажить запястья, и поднесла ладони к затылку. Резко сжала кулаки. На запястьях проступили золотые клейма – меч на фоне солнечного диска.

Вооруженный монах вгляделся. Пожевал губами, отвел арбалет.

— Где? Где вор? – спросил второй стражник.

— Улетел, — я опустила руки, — ищите за стеной.

— А-а… это… а книга?

— Там же. И тело, и книгу, потом к нам.

— Что?! Н-но это же из нашей библиотеки! – возмутился первый.

— Брат.

Я поравнялась с охранником и посмотрела ему в… плечо.

Это Мерран. Я тут всем по плечо. В лучшем случае.

— Смотри, какая загогулина, брат. В монастырь средь бела дня проходит незаконный… ну, скажем, полуперерожденец. У него ложная личина. То, что он под этой ложной личиной, то ли не видят, то ли не хотят замечать. Потом он работает в библиотеке, причём в закрытой её части… где его уже знают, как надежного и добросовестного читателя. Потом этот… ммм… клиент, берет себе на посмотреть книгу. Из закрытой, я повторяю, части. Как же так получилось, а? Не уследили? Не досмотрели? Не поняли, что запись крови поддельная? Вы понимаете, что это само по себе… — я резко подняла голову и посмотрела стражнику в глаза, — приговор?

Охранник вздрогнул и сглотнул.

— Так что мой вам совет: поиски трупа начинайте немедленно.

— Н-но… настоятель… сначала благословение… — проблеял второй монах.

— Ну, значит, не судьба. Позволите?

Братья расступились.

Я спустилась по лесам и, слегка пошатываясь, пошла искать сортир.

Пример 2. Кети на явочной квартире и Трен (клоун-скабрезник из первого тома)

Скинув мокрую от пота рубашку, натянула на себя первое, что попалось под руку, и рывком открыла дверь.

— Ох-хо-хо, ласточка! Красавица! Что, надоело по закоулкам Империи шариться, а?

Трен вынырнул из-за хозяйки, втиснул в меня букет голубовато-белых, горько пахнущих соцветий королевского камыша, и принялся обниматься поверх них.

— Вернулась, медовая моя, э? Повеселимся теперь, ох-хо-хо! Как встарь, а?

Я опешила настолько, что не сопротивлялась: сработала привычка замирать при виде камыша. В нашем мире это наследие Катастрофы — коварный хищник, который жрет все, что движется. Но в Мерран хищное растение скрестили с каменным лишайником, и теперь использовали либо для клумб, либо для ткани. А еретики избрали в качестве тайного символа Сопротивления.

— В пенных водах рождается истина-а-а… помнишь нашу любимую песенку, драгоценная моя? Как мы веселились на песочке…

Трен полез целоваться. Хозяйка захлопнула дверь – громко, осуждающе. Я, наконец, пришла в себя и двинула «поклоннику» в колено. Какое, к Духам, «на песочке»?!

— В пенных водах рождается истина, но над солнцем не властна она, — пробурчала я пароль и плюхнулась в единственное кресло, — к-куда полез? На диван, на диван задницу мости! Один! Вот. Ну, теперь привет.

— Ласточка, зачем ты так? — скулил Трен, — я к тебе со всей душой, рад-радешенек видеть… кстати, тебе так хорошо в платье, да и желтый определённо твой цвет! Очень, очень! И похоже на твой сценический образ, помнишь, Хелия, рукодельница, какое чудо сваяла тебе тогда! О, как же жаль, что театра нашего больше нет! Дарн, бедолага! Талант был какой, а? Страшная смерть, страшная! Такая потеря, такая потеря…

Когда я видела Трена в спроецированных мыслях курьера, то узнала с трудом. Сейчас, вживую, не узнала бы вовсе, если бы не ждала. <...>

— Кристаллы? Карты? Подробности о группе? – устало сказала я.

— Что, вот прям так сразу к делу? – надулся Трен, — фу, скучная ты! Может, тяпнем за встречу-то?

Он вынул черную фляжку размером с ладонь, откупорил. В воздухе разлился запах отменного алкоголя. Именно такой больше всего любил Ха…

— Утром не пью! – резко сказала я, — и вообще в завязке! Ты давай говори, зачем пришел, а то в окошко выкину!

— Эй-эй, Кет, не заводись, — опешил Трен, убирая флягу, — к делу так к делу. Итак, вечеринка планируется знатная. Предохраняться на ней будем вот этим…

Клоун выложил на столик несколько камней иллюзий.

Пример 3. Кети и рядовой сопротивленец — студент

На управляющей рамке сидел юноша в потрёпанной курточке, какие носят студенты. Округлив глаза, парень таращился на меня. Останавливать телегу он даже не думал.

— Тормози! Тормози, звездюк! — заорала я.

Пацан не прореагировал. Телега бежала на меня, костяные борта высекали искры из стен. Твою ж мать, а…

— О Духи пресветлые! Отдаюсь по рассвету солнцу! — заорал пацан, когда я в один миг очутилась рядом с ним, — смилуйтесь, душу отдаю в океан!

— Нахер надо, — фыркнула я, пиная управляющую рамку на остановку хода, — совсем сглузду рухнул, людей давить?!

Икая, парень потёр лицо ладонями. Поморгал. Глянул вниз. Пересел так, чтобы я не заметила сырое пятно на его штанах. Да что мне пятна, самой бы в обморок не грохнуться: в мерранских городах сворачивать пространство даже на короткое расстояние опасно для жизни. Особенно в переулках, где от каждого дома фонит купол пространственной безопасности.

— Д-да… простите… Утро доброе, — неловко заговорил пацан, — прошу неимоверно прощения, я… я просто… свет Аделаида! Вы ведь свет Аделаида, верно?

Я криво ухмыльнулась — больше своим мыслям, чем парню. Не зря свернула в сраный переулок, не зря. Только не ожидала, что меня так вот запросто можно узнать.

— О, это действительно вы! Как приятно! — затрещал пацан, — не откажите, проедемтесь со мной! Я вот тут подрабатываю… вожу… всякое.

— Угу. Прокачусь. Руль держи, — ответила я, и снова пнула управляющую рамку, теперь уже на обратный ход.

Мы выехали на широкую улицу и двинулись в объезд переулка.

— Конечно, проспектом удобнее, но я все равно езжу той дорогой, чтобы напоминать себе о подвиге Героев, да примут их Духи, — горячо шептал юнец, — великие люди! Я не мог смотреть, я хотел броситься в огонь к ним, тоже отдать жизнь за Идею! За Духов и грядущего Императора!

О боги… Вот они, прелести внедрения на «землю».

— Но и вы! Вы тоже! Не раскололись, не сказали ничего! Какое самообладание! А выдержка на казни! Смотреть на смерть близких соратников… Я бы не смог, не смог…

Монторпы подери. Совсем забыла, что такое политический еретик в естественной среде. Допросы всё-таки нарушают плавность мысли и градус высказываний.

Пример 4. Кети ведет деловые переговоры со значимыми фигурами Сопротивления

-… Что до «перебивки крови», как вы это назвали… скажите, какую веру исповедует ваш заказчик?

— Золотую, — усмехнулась я двусмысленности собственных слов.

— Вот именно, — кивнул Лирки, — у дельцов и подход дельцовый, а не духовный. К тому же вмешательство в тонкий уровень требует личного присутствия. И я не готов работать с кем попало. Что до крови… тут все зависит от умения варить сироп… думаю… банок пять… да и то не уверен.

— Э-э-э… сироп? Банки?

— Пять тысяч золотых, не меньше, – мрачно «перевела» Тейла.

— Хм…

Я налила себе чаю, отпила. Затем сказала как можно более мягко:

— А жопа не треснет с пяти тыщ?

— С благословения Духов, моя выделительная система работает иначе, чем у людей, и не требует наличия столь грубых органов, — с достоинством произнёс Лирки, — четыре восемьсот – край. И то лично вам, по старой памяти.

— Четыре.

— Четыре семьсот. Поймите, это не такое уж простое дело, мне придётся облечь в материальную форму сакральное знание, и…

— Четыре двести, и ни искрой больше.

Лирки сморщился, покачал головой, пожевал губами.

— Четыре пятьсот. Точка. И в любом случае вам придется ждать несколько дней. Сначала я должен поговорить… с Духами.

Задание 3. Редактирование

Сложно, тк оно касается в первую очередь обрамлялок диалогов, а не самих слов. Но попробую подобрать.

… и в итоге решила показать ситуацию, в которой мои герои тоже никак не могли подобрать слов. Пык-мык-тык, эээ, ага… ничего вразумительного и они, ни я, сказать не могли. Но сцена-то нужна! И хитрый автор решил сделать диалог немым. Автор это любит — говорить жестами. Особенно в ситуации «два идиота все никак не помирятся».

… один из оставшихся «носильщиков» покатил тележку вдоль поездов, двигаясь спиной ко мне. Второй развернулся, и пошел в мою сторону, разминая шею.

Что?!

Халнер?! Здесь? Сейчас? Но Курт же сказал, они пробудут в Столице ещё несколько дней… Так, а соседний поезд ведь бежит в Пещерный… неужели что-то в долине?

Змея зашипела, дернулась. Я вцепилась в перила, что проходили вдоль всей «оконной» стены, но не потому, что боялась упасть, а чтобы не выбежать из вагона. Хал шел ровно по центру платформы, потихоньку смещаясь к поезду на другой стороне. Я стояла и смотрела, боясь даже моргнуть – вдруг, привиделось? Нет, нет, только не спина, только не молчание, только не снова… Да обернись же ты!..

Он резко остановился, повернул голову. Наши взгляды пересеклись. Сердце ухнуло. В груди заледенело. Губы растянула идиотская улыбка. Не отводя взгляда, Халнер поднял руку к плечу. Я тут же повторила его жест и отчаянно замахала – то ли приветствуя, то ли прощаясь… а он всего лишь поправил сумку.

Змея опять дернулась, и начала двигаться по колее. Я прижала ладонь к оконной мембране. Халнер смотрел мне в глаза, стоя в центре людского потока, и не реагируя на тычки спешащих людей. Потом отпустил ремень сумки, и раскрыл ладонь, то ли приветствуя, то ли прощаясь… В тот же миг поезд нырнул в тоннель.

Участвую во взаимопроверке