Кира Гофер. Рецензия на роман Эла Лекса «Мы есть Мир»

Ссылка на конкурсный топик

 

«Пока твой конь четырьмя ногами: раз, два, три, четыре…
мальчишка на двух ногах: раз-два, раз-два!»
(из мультика с жесткой логикой)

То есть, как бы понятно, что на лошади быстро, но ведь рассказано так, будто это медленно.

Обозначив такое положение в качестве наиболее стабильной манеры повествования в романе «Мы есть Мир», перехожу к рецензии, где попробую разобраться…

… Кто есть кто?

 

Действие происходит в постапокалиптическом мире, полном песка и опасных мутантов. С мутантами иногда сталкиваются обитатели двух удаленных друг от друга поселений, и при столкновениях выясняют силой – кто кого в песок закопает. Конечно, как и полагается, смелые и умелые герои-воины закапывают в песок встречных мутантов, платя за это повреждениями различной степени тяжести. Если есть сюжет-путешествие, то здесь перед нами сюжет-перебежки-и-боевки, строящийся по цепочке:

— герои ставят себе цели, которые находятся где-то в другом месте,

— герои идут туда по песку, вырезая опасных мутантов,

— потом приходят к цели, тоже режут мутантов,

— короткий перекур, посидеть-подумать,

— и снова в дорогу, к новой цели, путь к которой лежит через песок с мутантами,

— в конце их ждут тоже мутанты, хотя цель не они.

На мой взгляд, плотность мутантов или случайно встреченных людей на квадратный метр Пустоши великовата.

То есть, как бы от Пустоши ожидаешь малой населенности; но показана она забитой обитателями так, будто это третье транспортное в час пик.

Уравновешивает это положение то, что экосистема Пустоши продумана до мелочей, каждый жучок упомянут не просто так, а он – часть большого сбалансированного мира.

 

Что касается героев, то главных четверо. Остальные персонажи в основном играют роли факторов и функций, раздражающих главных героев, идущих по песку к своим целям. По итогу прочтения не могу вспомнить ни одного второстепенного персонажа, который бы не выбешивал героев одним своим существованием, а за действие и вовсе не получал бы в зубы. Разве только Бен, да и тот потом погиб. К тому же началось с ним знакомство именно с того, что один из главных героев дал ему в зубы, потому что Бен преградил дорогу. Более мелкий люд, массовка, вообще не удостаивается доброго слова или отношения, по крайней мере, у трех героев из четырех, но об этом позже.

Признаюсь, что я оказалась перед вопросом: если герои такие мизантропы, какими они рисуются по отношению к людям, то зачем они вообще ставят себе в цели спасение этих людей? Если героя все бесят, то чего ж он куда-то идет ради всех?

То есть, как бы видно, что герои – эгоисты. Но иногда они ставят и озвучивают цели, так, будто полны альтруизма.

Это противоречие немного уравновешивается за счет того, что процесс спасения человечества сопровождается активными боевыми действиями, от которых герои явно получают адреналин и удовольствие. Возможно, дело не в спасаемых людях, а в личном удовольствии от боя, в кайфе от проведения военных операций. Но эгоизм никуда не делся. Если герой делает что-то для людей, но явно видно, что люди ему неинтересны, значит мотивация героя в том, что он интересен сам себе.

 

Среди четырех героев в мощном интересе к самим себе замечены трое, но о них позже.

А вот Познающая Фэй выбивается. Так получилось, что она в команде едва ли не самый слабый герой (уже то, что все умеют вырезать мутантов, а она продолжает этому учиться, об этом говорит), но она же — самый человечный. Она склонна к сомнениям, она умеет медлить и быть нерешительной, она может оказать душевную поддержку добрым словом и пониманием, а не только функциональную помощь пулей во врага или прикрыванием спины. При том, что Фэй тоже боец и нож в руках держать умеет. Но ее нужность в команде сводится к малорешающим эпизодическим подмогам. Складывается ощущение, что ей просто изначально отводилось минимальное место в сюжете. А ведь у нее статус и задатки!

То есть, как бы ждешь, что Познающая, готовящаяся принять власть, с управленческими способностями, с сильным чувством ответственности, обученная Защитником и делающая успехи в обучении, будет сильным героем. Но показана она так, будто она — самый слабый и ненужный член команды. Не слабый в принципе, а слабее прочих.

 

Три остальные героя так крепко сливаются с манерой повествования, что к ним мне придется пробираться окольным путем.

«Мы есть Мир» — это боевик. Поэтому основная часть действия – это сражения, драки, перестрелки, конфликты и столкновения не на жизнь, а на смерть.

Однако действия в действии мало. Ничтожно мало. Именно из-за манеры и стиля, когда быстрое медленно.

Стиль не просто сжатый, а спрессованный, сдавленный, лишающий возможности свободно двигаться. Действия превращаются в перечень движений, и такой перечень сопровождается потерей динамики, которую все-таки требует жанр боевика.

Не обойдусь без примеров. Когда написано краткое предложение «Удар.», неясно, кто ударяет или кого ударяют. Написано «Выстрел.», неясно, кто стреляет или в кого стреляют. И потому взамен действию приходит статика и неясность.

Еще пример:

«Толчок ногой от когтя, поворот от бедра, через корпус, в руки, в выпрямление локтей с доворотом кисти — и вся масса тела, помноженная на импульс движения, врезается концом трубы в грудь мутанта!»

Из активно действующих лиц — только масса, которая врезается.

Или еще:

«В руке сам собой оказался бластер».

Бластер действует, герой не только пассивен, его еще словно бы и нет.

Или:

«Смена вектора удара.

Вместо голени — подъем стопы, вместо бедра — ствол винтовки. Иногда плюсы тоже становятся минусами. И если ты с детства приучен держать пальцев в скобе спускового крючка несмотря ни на что, рывок ствола в сторону обеспечит тебе только вывих пальца и ничего кроме. А если спустя секунду в шею впечатывается ребро стопы, то, вероятнее всего, просто отключишься».

Или дальше

«Страшный апперкот локтем в челюсть вскидывает генерала в воздух!»

Вот что здесь герой ДЕЛАЕТ? Где участие героя в сцене? Даже генерала вскидывает апперкот, а не герой, рвущийся к цели через преграду в виде генерала.

И такого очень много. Очень.

Герои почти не совершают действий, позволяя все делать за себя своим биологическим или иным частям. Особенно активности лишены те трое героев, к которым я подбираюсь через претензии к стилю, — это Кирби, Лайнус, Яс.

За них все делает что-то другое. У них может быть активной масса, может что-то делать адреналин, как-то рефлекторно дергаться левая пятка (и автор старательно опишет работу всех мышц, задействованных в этом движении)… Но… анатомия – это хорошо, но для рассказа о действии живых людей – это не то, и даже мешает. Потому в итоге читается, что решения принимают гормоны, действия совершают мышцы, иногда автор щедрится на то, что разрешает что-то делать рукам и ногам («Другая ее рука торопливо набивала разгрузочные карманы полными магазинами для страшного пистолета»).

Люди здесь где? А людей за всем этим нет. Потому что прописывание работы и реакции мышц или конечностей не дает объема картинке; скорее, наоборот, дробит целое живое на составное неживое.

 

Действий героев почти нет не только в боевках. Когда герои разговаривают, то все они или кивают, или пожимают плечами. Почти нет глаголов говорения, чтобы «услышать» речь, зато упрямо повторяющиеся два жеста на всех создают впечатление бедности языка и фантазии. При том, что в целом к фантазии нет претензий – сколько всего технического придумано и проработано! Но построить экосистему постапокалиптического мира или досконально, до мельчайших подробностей, прописать все движения во время драки – это очень хорошо. А дать главным героям всего два жеста на четверых и на все жизненные ситуации – это плохо. Хотя, тут я преуменьшаю, потому что второстепенные персонажи тоже кивают и пожимают плечами.

В итоге из-за излишних подробностей механики движений и из-за бедности индивидуальных портретов, складывается непростое мнение: герои — это организмы. Будто читаешь про мертвый мир после апокалипсиса с неживыми формами… существования, наделенными умением ловко двигаться, быстро бегать и хорошо драться.

То есть как бы понятно, что герои – это такие живые люди. Но описаны они и про них так, будто они биороботы.

Хорошо еще, что у автора есть чувство юмора, которое иногда оживляет организмы. Если бы не одно, так и ходили бы по Пустоши скелеты с мышцами, адреналином и кожей, перенося себя из одного места в другое, по пути напрягались бы их голосовые связки для необходимой коммуникации, а руки и ноги бы их сражались с мутантами.

Особенно в плане чувства юмора с некоторым оттенком лирического отношения повезло Яс – это вложило немного души в ее функционирующий организм. Но иногда у дерзкой Яс видно неприкрытое самолюбование, громкое и лихое.

Фэй, как я говорила выше, досталась склонность к сомнениям и раздумьям, к отсутствию резких рывков напролом, — что тоже удачно для оживления героя (но мало). Фэй наиболее похожа на человека из всех остальных.

Постоянно истерящий Лайнус не вызывает ничего, кроме ощущения, что у робота сломалась звуковая колонка, и оттуда теперь слышится только визг и писк. Лайнуса все бесят, о чем он сообщает в эфир едва ли не каждую минуту. Поэтому его раздражение в итоге оборачивается раздражением на его собственный счет. И сюда же добавлю дикое самомнение Лайнуса — только он один знает истину, только он один донесет ее всем, только он один нагромождением ученых слов разъяснит всем вокруг, какие они идиоты, только он один, есть только он один.

Кирби, немногословный, суровый и уверенный боец, в какой-то момент не то, чтобы уходит в сомнения насчет ответственности за свои действия… Сомнения приблизили бы его к Фэй. Но он, уйдя в себя и в раздумья о себе в мире, словно бы зависает. Фактически он вдруг впадает в состояние «На мне сошелся клином белый свет! А-а-а!». А все терпеливо ждут, пока у него перестроится программа. Запустится по новой она в самый критический для всех момент. Но как-то его переход из защитника поселка в миродержцы вселенной неубедителен. К тому, как переданы его мыслительные процессы и как описано изменение его взглядов больше подошло бы «перепрошивка программы», чем «переоценка ценностей».

Гармония же героев в том, что даже при своей дроидности все четверо весьма яркие личности. Оживить их окончательно – дело техники: дать действие им, а не их рукам-ногам-массам.

 

Что касается идеи, то как фронтальную можно выделить ту, которую озвучивают сами герои:

«Мир — это люди. Мир — это мы, Лайнус»,

говорит Кирби.

Я приняла бы эту мудрую и красивую идею.

Если бы не было упрямого ощущения того, что «люди» — это отдельно, а «мы = Кирби+Фэй+Яс+Лайнус» — это не люди, и потому отдельно. Вдобавок по отношению к тут же перечисленным людям

«Где-то там есть Торай и Сильвио Джар. Есть все остальные жители как города, так и Поселка.»,

в романе не раз показывалось раздражение героев, рассматривание остальных как препятствия на пути к своим целям, непонимание, иногда враждебность и вообще отчужденность. Этого взгляда и поведения сверху-вниз не скроешь.

Поэтому я бы разделила:

есть «Люди» — это мир.

и есть «Кирби+Фэй+Яс+Лайнус» — это…

Согласно сказкам Поселка: противник Мира – Война.

А еще, что с боем прорывается к поставленным целям? Мир?

Мне придется сказать, что к четырем героям, ощерившимся оружием и проявляющим большую активность в уничтожении того, что попадается им на их пути, не подходит это слово. Мир – это не про них. Герои разрушительны по отношению к тому, что видят перед собой. В финале перед ними встает мирная жизнь объединившихся городов. Но я вижу их вставших перед выбором:

— или психопатичность Лайнуса заявит, что все не так и быстро надо подорвать собой систему, которую он считает неправильной, и тогда опять давай гонять всех ножами и пулями во имя того, что Лайнус назовет важным;

— или герои поставят себе цель вне объединенной жизни и унесут свою Войну куда-нибудь подальше от Мира.

То есть, как бы автор напрямую в романе говорит:

«Мир выбрал четырех людей и нарек их Вера, Бесстрашие, Безумие и Дерзость. Мир забрал их и ушел, обещая, что, когда будет необходимо, четыре Имени вернутся и помогут снова отстоять право на жизнь»,

и этих четверых символизируют Кирби+Фэй+Яс+Лайнус.

Но складываются и образы, и поступки, и мотивы героев так, будто они к Миру не имеют никакого отношения.

 

Ниоткуда ничего не берется. И невозможность считать символами Мира боевую четверку вооруженных и весьма агрессивных организмов тоже откуда-то возникла. Не выкинешь. А хотелось бы выкинуть. Может, автор не про то, что мир порождает войну, война порождает мир, который через какое-то время снова породит новую войну, и не про то, что дети войны за мир, а дети мира за войну, а про что-то другое…

 

Краткие подмечания: