Ариса Вайя. Рецензия на произведение Петра Дубенко. На волжских берегах

Петр Дубенко. На волжских берегах

Начнем, пожалуй, с того, что с историческими романами у меня хорошо складывалось в школе… а потом как-то не задалось… Но чем черт не шутит) В прошлый КПП зарекалась по любовным романам, теперь и до исторических очередь дошла.

Собственно, во главе стола всея романа посажен некий Князь Дмитрий Петрович Лопата Пожарский, вот >этот< мужчина. Можете познакомиться  

Предупрежу заранее, моя речь претерпела временные изменения. Ну… не настолько сильные изменения, как после Достоевского, но иногда может того… Невиноватая я.

Мир.

Если верить Википедии, это год где-то 1614. Так, заради исторической справки из школьного курса — Лжедмитрий II, Иван Заруцкий… припоминаете, м? Смутное времечко. Смутная Русь. Смутное царствование Михаила Федоровича Романова.

И Пожарский. Нет, не тот Пожарский, а Лопата Пожарский) Справочка по нему в самом начале.

Герои.

Как и оговорено в аннотации главный герой Дмитрий Петрович Лопата Пожарский. Князь, воевода. С ним и сподручные его, надежные товарищи, помощники, воины. Каждому уделено особое авторское время.

Гхм, начнем с самого Пожарского. Человек он волевой, казалось бы, человек чести, достоинства. Но методы его, прямо скажем, заставляют с прищуром на него смотреть. Он многократно обещает и нарушает свои обещания, многократно нарушает данные им клятвы, не держит слова и с «неверными» расправляется с обезоруживающей легкостью. Самару удержал, как должен был. Ценой высокой, неоправданной и… бессмысленной? Русь уберег, но герой ли он от этого? Я бы от такого держалась подальше. Трехсот верст будет мало…

Отдельно стоит упомянуть, что историческая личность Лопата Пожарский и личность в романе несколько разные люди. Как минимум — документально. Не совпадает супруга, дети, отнятая вотчина. И это только то, что я заметила невооруженным глазом не-историка.

Остальные его люди в отличие от своего князя реальных прототипов не имеют (насколько я понимаю… но помним, что я ни разу не историк), и смотрятся на его фоне значительно живее, «настоящее».

Тут вам и татарин Гумер Акчурин, «хитрый лис о двух лапах», слепому бинокль продаст. И его внутренняя трагедия — предать ли Русь, князюшку, или предать родину и семейство свое. непростой выбор, правда? Там детки плачут, там долг зовет.

Тут и ершистый, готовый вспыхнуть от любой искры Михаил Соловцев. Ураганом все снесет, но споткнется об рыжую бойкую девку.

И воин до мозга костей — Лука Вышеславцев, которому одинаково любо и бойня, и драка, и пьянка, и верность князю. Вот только выбирать все равно придется.

Сюжет.

Казалось бы, совсем незамысловатый с военной точки зрения. Чего там — Самару отстоять. А на деле такая дырища с этой Самарой, что бедному князю приходится сражаться мозгами чаще, чем пистолетом и мечом. И на этом зиждется весь роман. На продуманных дипломатических ходах, на психологических трюках, нарушении и даче клятв, на поисках лазеек — шахматной игре против целой Самары… ради спасения этой же Самары. Это как насильно запихивать в кота таблетку от глистов. Чуть зазеваешься — руки в кровищи, успеешь — отлично… до следующего раза.

Язык. Среди неизвестных мне исконно русских слов (почти все отмечены в сносках в самом романе) встречаются и совершенно «нашенские» словечки. Желе. Фантом. Такая встреча, прямо скажем, обескураживает)))

Среди длинных пространственных гусениц описания встречаются и замечательные камушки. Навродя этого:

Солнце выпало из низких темных облаков на лезвие горизонта с зазубринами сосновых верхушек и залило небосвод алой кровью умиравшего дня.

Сильные места.

Перипетии сюжетных ходов и то, как орудует чужими слабостями и кознями Лопата Пожарский.

Сложный выбор героев (Гумера, Луки, Дервиш-баба), семья или долг, личная выгода или совесть, смерть или жизнь.

Сложные мысли. О том, что девчонке приходится продавать себя ради куска хлеба для своего голодного семейства, и как с этим жить. О том, как ради обеспечения своих детей приходится быть самой настоящей тварью, и постепенно, незаметно же, а пути назад не будет.

Слабые места.

Атмосфера и подача.

Какой у книжки вкус? у меня стойкое ощущение, что я прошла по историческому музею с экскурсоводом. Посмотрите направо. На манекене длиннополый иноземного кроя кафтан с разрезными рукавами, ботфорты, а на левом боку висит шведская шпага с изящным витым эфесом. При жизни хозяин вещей звался так-то, был тем-то, рожей и кожей вышел таков. Следующий наш экспонат… И так все. Каждый встречный и поперечный. Я ознакомилась с одеждой, оружием, модой и прическами, строениями того времени. Прямо таки реконструкция! И все в одном маленьком музее на 14 авторских листов.

Какое послевкусие? История вышла весьма интересная, но этот музейный привкус вяжет язык.

С чем не согласна? С понятием чести Лопаты Пожарского (который герой романа, а не который историческая личность). Обещать одно, делать другое, клясться третьим, а думать четвертое… это, знаете ли… Никакого доверия к человеку. У его подчиненный чести поболе будет.

Цитаты.

Он со вздохом опустился на лавку, откинулся назад, прислонился к стене и, спиной почуяв живое тепло древесины, слегка поплыл в дреме. Перед закрытыми глазами его как наяву встали знакомые с детства луга в разноцветье благоухающих трав, заботливо обкошенные поля с сеннЫми зародами, собственный терем, окруженный белым цветом фруктового сада, и на крыльце Марья Афанасьевна, в подол которой вцепились два беззаботно смеющихся мальчугана. Но стоило лишь протянуть к ним руку, как видение исчезло и Дмитрий Петрович очнулся в чужой темноте, пахнущей сухими травами, сапожным дегтем, потом и горьким чадом лучин.

В восьмиугольной комнатенке повисла тишина. Не та тяжелая и гнетущая тишина, когда совсем нечего сказать, а та осторожная предвестница недоброго, в которой, наоборот, рождается слишком много мыслей, заставляющих иначе посмотреть на привычные, еще вчера такие простые и бесспорные вещи.

Сейчас, глядя на эту тщедушную малолетку, что нервно тряслась перед ним нагая, Дмитрий Петрович ясно видел товарища по несчастью и побратима в борьбе, которую он вел последние пятнадцать лет ради маленького мира под названием Кушалино. И чтобы победить в этой войне, он готов был пойти на край света, решиться на что угодно, свершить любые подвиги и сотворить любые мерзости. А она? Лопата прекрасно видел, что для Айки гораздо проще и правильней было бы умереть, прямо сейчас перекусив себе вены, чем стоять вот так в темном предбаннике и с кривой вымученной улыбкой предлагать себя, невинную, похотливо-скучающему князю. Но она стояла и предлагала, стиснув кулачки и трясясь тощим сухопарым телом, потому что за ее спиной было еще три беспомощных души, ради спасения которых она обрекала себя на муки и унижения. Да, она, как и он, воевала за свой мир, за своих любимых. Только он в доспехах и с саблею, во главе дружины и многотысячных отрядов, а она в полном одиночестве, голая и беззащитная, но оба они ради победы готовы была пожертвовать всем.

— Думали мы, он разоритель, мздоимец обычный. А он хуже оказался, — полушепотом закончил он рассказ о прошедшем осмотре, — Куда, как хуже. Он, оказывается, герой. А хуже этого быть ничего не может.

— А тебе то что?

— А не знаю, что, — честно призналась Варвара. — Только не усиделось, как увидала. Да тебе не понять. Кто бьет, тому не больно, а нам… Каждый удар в тебе отзывается. Потому ближнего в обиду дать, самому в беде оказаться.

Жизнь у нас только одна, а совесть выдумали те, кому не хватает смелости поступать так, как хочется.

Услуга, ради которой человек готов отказаться от денег, больших и легких, может обойтись куда дороже потерянного золота и товара.

Могучая яблоня может пережить суровую зиму и выстоять в свирепый ураган, но ее ветки ломаются под грузом урожая, что сама она родила и по-матерински щедро кормила соками земли. Семья — сила человека и его слабость, самое уязвимое место.

Как не-историк, я совершенно не знаю, насколько достоверен этот роман. Нестыковки, случайно найденные мною, я указала, но знать не знаю, есть ли такие еще.

Как читатель, я просто не могу не отметить этого музейного привкуса. То ли я отвыкла, и все исторические музеи похожи на экскурсии. То ли этот такой. Мне оно по вкусу не пришлось. Описания экспонатов воодушевляют мало, запоминаются и того хуже. Они все промелькнули экскурсией и исчезли. Как-то сухо что ли, вот вам убранство дома, вот вам манекен с одеждой.

Как рецензент, я не могу не абстрагироваться от этого музея и истории, и уделить внимание сюжету. Без налета реконструкции, без истории — какой-то там воевода стоит за какой-то там город и… борется за него всеми силами, всеми правдами и неправдами, ложью, клятвами, обманом, вымогательством, подкупом. На его войне хорошо все средства, любая низость. Он только не может бросить голую девчонку, готовую отдать все за кусок хлеба — пытается, но не может. Ему не хватило какой-то внутренней широты, простора, но эта пляска его ума — замечательно, стоит того. Разгадывать эти ходы, ждать реакции на чужие ходы, шах, мат — было здорово. А вот то, насколько перевешивает чашу весов музейность и игра ума, решать уже не мне, а каждому читателю отдельно))