Amarga. Рецензия на роман Т. Богатырёвой и Е. Соловьёвой "Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа"

Конкурсный топик романа Т. Богатырёвой и Е. Соловьёвой «Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа»

Всем привет. Хочу сразу предупредить, что рецензия не особо у меня получилась, получился по большей части кривобокий разбор, но, надеюсь, он тоже будет авторам полезен. Поэтому —

СПЛОШНЫЕ, НЕПРИКРЫТЫЕ СПОЙЛЕРЫ! Не читавшему роман — не читать!!!

  Еще одно предупреждение — я приматываюсь только к тем вещам, которые мне понравились. Книжки, которые мне не понравились — не вызывают никакого желания о них разговаривать и разбирать их. Чем больше я текст треплю, тем больше он мне нравится.

В целом — клево. Да, магическая школа. И чоо? Сюжетов, говорят, вообще то ли шесть, то ли восемь, и все мы тут занимаемся тем, что компилируем кусочки когда-то где-то прочитанных или услышанных историй, чуть-чуть приправляя личным опытом, совсем чуть-чуть, чесслово. В процентном соотношении этого личного опыта в книжке — как соли, чайная ложечка на три литра варева. Остальное — компилят.

Если кто-то не любит, например, фасоль, сиречь — магические школы — не ешьте, еклмн. Но ругать фасоль бессмысленно. Она не станет хуже, если ее ругать. Ее не перестанут продавать, покупать и кушать. Вот если она плохо приготовлена — то да, ругать можно. Не фасоль, а готовку.

Эта конкретная фасоль приготовлена хорошо.

Школа эта с двойным дном. Вот такого я еще не видела — чтобы волшебная школа прикидывалась обычной магловской), хоть и элитарной. Причем, даже для самих учеников — до поры до времени. По-моему, это находка, и удачная.

Это великолепно иллюстрирует зарисовка в самом начале — когда в повествование о первосентябрьском школьном быте и таких знакомых школьных делах вдруг врывается “рев дракона, заходящего на посадку” и паркующегося “… аккурат между метлой Алинки с третьего биологического и хряком Натали, тоже с биологического” — реальность делает кувырок, с ног на голову, школьный быт немедленно становится волшебным школьным бытом… и затем еще один кувырок — обратно на ноги, когда дракон оказывается байком, и волшебный школьный быт выцветает в свою привычную черно-белую ипостась… Классно. Такая вспышка! Я купилась.

Еще мне нравится параллель истории Виолы с “Двенадцатой ночью”. Тоже замечательная находка, даже, я б сказала, целый клад.Мне вообще нравится, когда история внутри истории. Когда есть легенда, сказка, песня, любое литературное произведение, так или иначе иллюстрирующее разворачивающуюся в книге историю. Она иллюстрирует, формулирует, поворачивает происходящее другими гранями, демонстрирует неочевидные связи, короче, делает основную историю гораздо вкуснее и замысловатее.

Получилось ли тут?

Не знаю. Книга закончилась раньше, чем была полностью отыграна пьеса. Будет ли она сыграна в продолжении? Имело ли смысл вообще ее затевать, кроме как просто предложить читателю занятную ассоциацию Виола/Киллер и Виола/Цезарио? Это будет ясно в продолжении.

Но. Я бы сделала на это ставку. Это классное композиционное решение, настолько классное, что могло бы быть структурой построения всей истории. Однако, если так оно и есть — его надо лучше отыгрывать. Пока “Двенадцатая ночь” как структурное решение — не дотягивает, а как повод для ассоциаций — слишком много на себя берет. Вот ни два, ни полтора.

Я тут использую записки, которые оставляла по мере чтения романа. Чтоб не забыть, когда все дочту. Поэтому то, что я понаписала, оно, такскзть, в движении. Я специально так оставила, чтобы было видно как текст воспринимается читателем в процессе.

Школа с двойным дном, но у персонажей днов… дон? как это по-русску? не меньше. В смысле, персонажи тоже с двойным, а то и тройным дном.

Сама конструкция романа, использующая перевертыши, обманки, вложенные друг в друга реальности, элемент игры, говорящие имена, заставляет видеть, кроме прочих, те ассоциации, которые, скорее всего, авторы не вкладывали. Это я о Киллере Леоне. При заявленной двуликости образа — Киллер приобретает черты Жана Рено, а Виола начинает заслоняться Матильдой. Но, может, это меня одну так протащило, не знаю. Если никто больше такой ассоциации не увидел, то забейте, это мой частный глюк.

Некоторое время спустя — Упс! Ассоциация, оказывается, абсолютно законна и имеет авторский сертификат. Но. Но… оно вам надо, господа авторы? Вы уверены? Меня, как читателя, эта ассоциативная связка дико путала, мешала внятно сформироваться образу Киллера.

Ведь Киллер — не Жан Рено, ни одним местом. Киллер — это Цезарио, по задумке авторов, я правильно понимаю?

Но на мой взгляд, Киллер получился не Цезарио, Киллер получился — Себастьян в полный рост. Потому что Киллер и ВИола — разные личности, ВИола капризная, изнеженная, робкая, инфантильная (по крайней мере, такой образ складывается из тех небольших кусочков, которые авторы показывают про Виолу в начале), а Киллер — смелый, решительный, точно и быстро действующий, опытный, не смотря на юность, боец.

А потом — бац! — Киллер сам себя называет Себастьяном.

Авторы! Давайте разберемся с этим. Вам что надо, чтобы у Виолы был брат-близнец, вторая личность, или чтобы у ВИолы была вторая грань ее цельной натуры, органичная и неделимая. Что папуля-дракон вообще с ней сделал, корректируя сознание дочери? Создал сына, новую личность, или просто накинул камуфляж?

Почему я вообще докапываюсь — потому что Киллер-Себастьян существует, он яркий, характерный, внятный. А Виола — как-то не очень… Яркий образ мрачновато-романтичного, смелого и благородного Леона истаял, на месте него теперь шарахается неоформленная бледная тень. Тень, потому что образу Виолы не на что опереться. Предыдущих кусочков про ВИолу-девочку слишком мало, и они не придают девочке ни плоти, ни характера. Какой ВИолу мы видим в этих зарисовках? Первая зарисовка — непослушный ребенок берет запрещенную вещь, пугается вызванного ею же самой маньяка, зовет на помощь папочку, получает увечье, практически клиническую смерть, спасена отцом. Вторая зарисовка — Виолин полубред-полусон, она потерянно бродит по городу в пижаме и тапках, мерзнет, боится, ругает себя, хочет к папе. Шарахается от маньяка. Ее спасает черный пес, выводит на дорогу.

Все. Вот и все, что читатель знает о Виоле. Какой читатель ее видит? Папенькина дочка, робкая, слабая, несамостоятельная, инфантильная, не способная помочь самой себе, неспособная принять решение и отвечать за себя, ей постоянно помогает кто-то другой.

Далее — Посвящение, и Киллер превращается в Виолу. На посвящении Виола опять пугается, поминает папочку, ее опять защищает кто-то другой — маленький щенок! — и только тот факт, что существо еще слабее пытается ее, Виолу, защитить, приводит девушку в чувство. И она даже находит в себе силы прикрикнуть на чудовище. Чудовище немедленно поджимает хвост. Посвящение пройдено! Ыыыы… авторы, вы серьезно называете это испытанием?

Авторы, вы серьезно хотите, чтобы аморфное нечто женского пола полноправно заменило собой Киллера?

Чессговоря, даже Дону как-то не по себе, и даже он хочет вернуть Киллера. Хотя казалось бы!..

Я хочу сказать, что Киллер — это Киллер, а Виола — это Виола, это разные люди, и они не сливаются в единый образ. Это не две стороны медали, это два независимых человека. Это Виола и Себастьян, а не Виола и Цезарио. Вы этого хотели, или чего-то другого?

Дон. Убедительность Дона очень сильно опирается на наличие в нем, в Доне, второй взрослой личности. Авторы это не раз подчеркивают. Причем взрослая личность органично вплавлена в подростка, не видно, где кончается мальчик и начинается мужчина. Хороший ход.

Я многажды дергалась, читая Дона, но каждый раз себе напоминала, что этот подросток смягчен и умудрен чужим, хоть и непроявленным, опытом, чужим зрелым мировосприятием. Взять на себя отеческую ответственность за весь класс — немалого стоит, а? Переговоры с преподами на равных. Собранность и внимание, сканирование территории, постоянное отслеживание всех членов Семьи, анализ поступков каждого, перераспределение обязанностей, просчитывание своих и чужих шагов, не только сохранение, но и преумножение влияния — это круто, ребята. Это Дону в плюс.

То, что мне не нравится, касается не личности Дона, а стиля, подачи информации. Комментируется каждая мысль, каждое действие, каждое поднятие брови или поворот головы — и Донова и Киллерова (потому что в фокусе рассказа в основном Дон и Киллер). Много мелких действий, долгие переглядки с тончайшими изменениями выражения глаз, с развесистыми мысленными комментариями, не всегда информативными… ух. На мой взгляд, из-за этого текст теряет темп, ритм, становится вязким. Это сугубая вкусовщина, конечно, но мое чтение не было ни бодрым, ни быстрым. Ощущение, будто идешь по песку — усилий много, а пройдено мало. Но опять же, повторяю, это сугубая вкусовщина, уверена, найдется куча читателей, которым именно такое изложение по душе.

Отмечу еще вот что — в восприятии Челлини молодость Феличе осталась далеко позади, ей 25, а то и, страшно сказать, все 26 лет! в восприятии сеньора Горского — она была очень молода, тридцати нет)) Сперва мне понравился такой контраст, замечательная перекличка разных времен, разного восприятия юности и зрелости, потом я малость озадачилась.

В первом случае — это восприятие Челлини, который который уже сложившийся мастер, имеющий учеников, и сам юношей быть никак не может, а второе — восприятие школьника 10 класса, семнадцати лет, не старше. Слушайте, в семнадцать лет тридцатилетняя женщина не воспринимается “очень молодой” даже нашими современниками. Ну вот не верю. Можно предположить, что это было восприятие второй, взрослой личности Дона, собственно, того же Челлини, что было бы, кстати, прикольно, однако это происходит в момент Посвящения. Посвящение — это ведь только для Дона, вторая личность никак не проявляется, ведь взрослеет, проходит испытание исключительно сам Дон, без участия подселенца. И это правильно. Значит, и Феличе воспринимает только Дон, но для семнадцатилетнего юноши тридцатилетняя женщина… ладно, чего я примоталась, правда…

Не знаю, что значит Морена по-итальянски (или французски?), по-испански это — темная, смуглая. Но в питерских ночных болотах, среди мавок и леших имя Морена зазвучало совсем иначе, я даже подпрыгнула, когда кто-то окликнул Киллера — “Морена”. И минуты две-три, скрипя мозгами, пыталась припомнить, когда это Киллер успел стать Мореной и почему вдруг… Потом перекрестилась — показалось… Но. Но… нужны ли авторам такие связи и ассоциации?

«Под небом голубым…» — запел он через два такта, только на итальянском” — это “Зеленые рукава”, песня староанглийская, насколько я знаю, и текст поэта Хвостенко вроде бы к оригиналу отношения не имеет? И откуда вообще итальянский текст? Ведь Франческо ди Милано был некогда приписан исполнителем абсолютно слева, нет? МОжет, я что-то не знаю про историю этой мелодии, спорить не буду, но, может, сноску тут надо?

Еще. На мой взгляд зачем-то слишком часто упоминается Гарри Поттер и все-все-все. Зачем? Мера условности у обеих историй — про ВШ имени Пятницы 13 и Хогвартсс примерно одинаковая, Хогвартс вполне может присутствовать в реальности ВШ имени Пятницы 13, а может не присутствовать. Может ВШ имени Пятницы 13 по особо секретным документам проходит как “Дурмстранг”? Нет? Зачем их настойчиво сравнивают? Какая в этом цель?

Вооот. У меня получилось больше вопросов к авторам и всяких приматываний, которые можно проигнорировать, чем анализа и впечатлений. Про сюжет пока ничего не могу сказать — по понятным причинам, прочту всю серию, тогда поговорим (если авторы захотят). Но задел очень хороший, читателя цепляет, и читатель хочет еще. А это ли не главное в нашем писательском деле — быть читателю интересным?