Контракт (Брат Краткости)

Яркая вспышка света и пронзительный визг тормозов прервали мои размышления. Взлетев в воздух, я нелепо замахала руками и приложилась спиной о проезжую часть.

Досадно. Удар выбил из моей головы виртуозную формулировку, которую я только-только обдумала, чтобы внести в находящийся у меня на рассмотрении договор.

Очнувшись, я еле отлепила спину от асфальта. Покряхтывая, села и ругнула себя за вечную невнимательность. Мучительно напряглась, чтобы восстановить потерянную мысль, и дважды чертыхнулась: «Чёрт!!! Чёрт….»

От вида возникшей передо мной чертячьей физиономии я впала в ступор, но пришельца это ничуть не смутило.

Он вальяжно развалился на дороге, буравя меня блестящими глазками-пуговками. После непродолжительной паузы констатировал:

— Звала.

Я продолжала таращиться, протирая глаза тыльной стороной измазанных в дорожной пыли ладоней. Нет, мне не привиделось. Классический чёрт, со всеми атрибутами. Рожки, пятачок, копытца, хвост — всё при нём.

Чёрту игра в гляделки скоро надоела. Он резко поднялся и предложил:

— Ну, что же, пошли.

— Ты хто? — прохрипела я.

— А ты кого хотела видеть, когда чёрта звала? — он явно терял терпение от моей бестолковости, — Позвала, я пришёл. Теперь поднимайся, нам в путь.

— В таком виде???

Чёрт вздохнул.

— Ладно, вижу, ты не въезжаешь.

С этими словами он схватил меня за воротник пальто и взлетел вверх на пару — тройку метров. И я увидела на земле своё распростёртое тело с вдохновенным лицом.

«Это я эврику поймала в тот самый момент…» — отстранённо зафиксировала я ненужное наблюдение.

По идее, надо было бы расстроиться по поводу собственной кончины, но аналитический ум не дал мне впасть в уныние, мгновенно подсунув калькуляцию.

«Если мне кранты, то семья теряет мой доход. Старшей не оплатят оставшийся курс, младшая без репетиторов не поступит в ВУЗ, муж не потянет кредит на авто, родители останутся без поездки к морю. Нет, надо впрягаться обратно…»

На дальнейшее обдумывание чёрт мне времени не дал.

— Теперь ясно? Отправляемся!

— Кудааааа? — всхлипнула я.

— В чистилище, само собой.

Инстинкт опытного договорника учуял подвох.

— А почему это в чистилище? Насколько я осведомлена, меня, то есть, мою душу, должны судить, оценить количество добрых дел и грехов, вывести пропорцию…

Черт метнул глазёнками молнию.

— Ты еще торгуешься??? Клятвопреступница!

— Я клятвопреступница???

— А кто же? Кто каждый понедельник клялся всеми святыми, что сядет на диету?

— Интересно, кому, кроме меня, мой аппетит навредил?

— Кому??? Святым! По семьсот восемьдесят две жалобы от каждого! Все понедельники последних пятнадцати лет ты их безбожно динамила!

— А где были эти святые, когда я молила их убрать из поля зрения кондитерку и стереть память о жареном и жирном? Я разошлю им претензии! Я подам апелляцию! Они будут вечно иметь со мной тяжбу!

— Да замолчи ты, чёрт! — гавкнул чёрт — В том, что ты взяла больничный, а сама смоталась в Египет, тоже виноваты все, кроме тебя?

— Ах, какой был отдых… Не рви мне душу! Это всё, что от меня осталось! И вообще, мне жизненно необходимо вернуться в жизнь! Посодействуй, а? Хочешь, я отдам тебе следующую квартальную премию?

— Не бей на жадность, не с ментом договариваешься, — огрызнулся чёрт, но на несколько минут затих. Явно что-то обдумывал. Потом предложил.

— Ну, хорошо. Я не хочу обременять своих коллег тяжёлым клиентом. Попытаюсь сам с тобой договориться. Сейчас сядем, сформируем контракт, подпишем, и я отпущу тебя обратно в жизнь. При условии приобретения мной твоей бессмертной души. И учти! — грозно сдвинул бровки искуситель, — Контракт будет подписан кровью!

При слове «контракт» я моментально ощутила себя на своей территории. Мозг — или его загробный аватар, обремененный знанием семи кодексов, заработал в привычную силу.

— Судя по комплекции, у тебя анемия, — ехидно предупредила я тщедушное создание, — Подпись может получиться невнятной.

— Твоей кровью, несчастная! — рявкнул чёрт.

— Без проблем, — я выхватила у чёрта невесть откуда материализовавшееся перо и мотнула головой в сторону своего тела, — Детали по восстановлению кровопотери внесём в контракт. Так, за дело! Сейчас восемь вечера, а завтра к девяти мне на работу.

Первые утренние лучи осветили следующую картину. Измождённый и перенервничавший чёрт хватал исписанные листы пергамента, пытаясь разложить их в некой логической последовательности. Удавалось ему это из копыт вон плохо; не особо напрягаясь, я дописывала к каждому пункту пространные замечания, отбить которые он не мог в силу полной некомпетентности. Понимая, что проигрывает, он вступал в эмоциональные препирательства, в которых я легко его одолевала с помощью холодной логики.

Понятно, что при таком взаимодействии к рассвету не родилось даже подобия вменяемого текста. Преддоговорные работы грозили затянуться на одну-две вечности.

Мой контрагент бешено вращал глазами, грозил мне адскими муками и требовал незамедлительного подписания своей архаичной версии. Имея за плечами двадцатипятилетний стаж договорной работы, я представляла собой воплощённое спокойствие и цеплялась к каждому термину.

Благо, опыт крючкотворства я имею богатейший, а дотошные многочасовые обсуждения перед подписанием важного документа для меня всего лишь рутинная процедура. Чего не скажешь о чёрте, для которого это явный стресс.

Потеряв надежду договориться по основным положениям, он в отчаянии завопил:

— Ну, хоть реквизиты сторон мы с тобой заполним?

— Без проблем, — пожала я плечами, — Как твоё имя?

— Лёвик меня зовут. Чёрт Лёвик, — ответил он, утомлённо смахивая со лба капли пота.

— Что за неформальный тон? Мы не на дружеской вечеринке! Как твоё полное имя? Лев? — строго спросила я.

— Левиафан Мефистофелевич Преисподний! Лицензия на отлов душ номер триста тринадцать. Идентификационный номер в пять джи — 23584564987697764543532423. Теперь отвяжешься?

Оценив адову бюрократию, я заполнила реквизиты на последнем листе.

«Представитель покупателя

Генеральный директор ООО «Нечистая сила»

Левиафан Мефистофелевич Преисподний…»

— Теперь свои, — нетерпеливо тявкнул Лёвик.

— Я же не против, — мягко заметила я, — Только теперь я душа, которая представляет тело. А чтобы законно представлять тело, мне надо получить от него доверенность. Иначе, как ты сам понимаешь, я смогу опротестовать свою подпись, и сделка будет признана ничтожной. Тебе это надо? Верни меня на время в тело, и я всё подпишу. А потом моя душа будет твоей на веки вечные. И мы сможем сколько угодно дорабатывать контракт и совершенствовать его положения.

Лёвик явно проклинал тот момент, когда решил вступить со мной в договорные отношения.

Перспектива влезть в бесконечные разборки со строптивой душой, накачанной знанием юриспруденции, пугала его до чёртиков. Он заискивающе заглянул мне в глаза и спросил:

— А может, тебе пожить ещё? Лет этак двадцать пять — тридцать. Потом пересечёмся, а пока пораскинем мозгами, проработаем материал, покопаемся в законодательстве?

— Я не привыкла бросать документ недоработанным, — сурово ответила я, — Однако, чисто из чёртолюбия, выражаю готовность взять тайм-аут. Прекращаю прения с условием, что после мы контракт усовершенствуем. Вот пилотный вариант. Подпиши здесь, и можешь быть свободен. Временно. Учти, я буду настаивать на корректировке всех шестисот шестидесяти шести статей.

Обессилевший чёрт так стремительно схватил перо, что забрызгал себя кровью. Подписав контракт, он тут же рухнул и заснул, по-детски оттопырив нижнюю губу.

Я ещё раз прочла текст, проставила подпись со своей стороны, щёлкнула дрыхнувшего балбеса по рожкам и побрела к своему телу.

Лёгкий хлопок ознаменовал воссоединение вечной души с бренной материей. Приподняв голову, я увидела за лобовым стеклом сбившей меня машины перекошенное от ужаса лицо водителя.

Пока он вёз меня домой, я набрала шефу сообщение, что с завтрашнего дня у него не работаю. Мне и моим близким и так впредь обеспечены полный комфорт и благополучие.

На следующий день, улетая с семьёй на райский остров, я по-доброму вспомнила Лёвика Мефистофелевича. Судьбоносная у нас получилась встреча. Жаль, конечно, что сейчас он колотится рогами об стену. Зато впредь будет умнее и воздержится от дискуссий с профессионалами. Или же приучит себя читать положения, написанные мелким почерком. Ведь дьявол — он в мелочах.