Глава 12

****

А на следующее утро… Что? Думаете я проснулся знаменитым? Нет, не угадали. А на следующее утро, меня пришли арестовывать. Эту радостную весть мне сообщили девчонки, прибежав к нам рано утром в комнату. И как их консьерж пустил? Непонятно.

— Патрик, в школе полно полиции, они пошли в кабинет Олле, — испуганно закричала Сара.

И глазище такие на пол лица, боже, можно утонуть в этих глазах. Но не время отвлекаться. Я врубил ускорение на полную мощность. Мои мысли поскакали, как дикие мустанги. Мысли складавались в действия, действия в цепочку вероятностей. Наконец, план был выбран и полностью одобрен.

— Том, хватай камеру и беги на парковку, камерой не свети, снимать начнёшь, как только я выйду из школы.

— Инга, звони Веронике, скажи в школе облава, пусть сюда как можно быстрее пришлёт прессу, желательно желтушную.

— Сара, поднимай своих бабуинов-гимнастов, пусть вытащат всю школу в коридоры и начнут снимать на телефоны, когда меня поведут.

И тут по громкой связи объявили:

— Патрик Шарп, срочно пройти в административный корпус.

****

В кабинет Олле, я шёл неспеша. Нужно было потянуть время до приезда журналистов. Это был самый тонкий момент моего плана, но я верил в Веронику. Зайдя в приёмную, отметил что секретарши нет, странно. Может уволилась? Не выдержала моих визитов. Подойдя к кабинету, я постучал.

— Входи, — раздалось из-за двери.

В кабинете, помимо бледного, как смерть Олле, находился мой знакомый инспектор Стоун и трое полицейских. Ого, как особо опасного преступника повезут.

— Доброе утро, господин Олле, инспектор Стоун, моё почтение, господа, — поздоровался я со всеми.

— Патрик Шарп, вы задержаны за ложный вызов полиции, хулиганство и призывы к беспорядкам, — бодрым голосом сообщил мне инспектор Стоун.

— Я так понимаю и санкция прокурора у вас имеется, инспектор Стоун? — спросил я.

— Вот, — протянул он мне лист бумаги.

Я внимательно изучил сей документ, придраться было не к чему. Но время ещё стоит потянуть.

— Прошу следовать за мной, Патрик Шарп.

— Инспектор, а вы ничего не забыли? — спросил я его.

Тот непонимающе уставился на меня.

— Вы должны мне были зачитать мои права, инспектор, — с невинным видом сказал я.

Следующие пятнадцать минут инспектор читал мне права, а я задавал уточняющие вопросы. В конце уже, инспектор был красный как рак, похоже я его конкретно достал. Но и это вскоре закончилось.

— Теперь мы можем пройти?

— Конечно, только вот, наденьте на меня наручники, — я протянул вперёд обе руки.

— Патрик, что ты мелешь? Какие наручники? — подал голос завуч.

— Господин Олле, меня задерживают в первый раз, это так волнительно. Я хочу соблюсти все формальности, что бы потом было, что рассказывать своим детям.

— Хватит придуриваться, — рассвирепел Стоун — пошли уже.

— Я настаиваю, господин инспектор.

— Ну что ж — недобро усмехнулся он, доставая наручники.

Я быстро отключил себе боль. Эта техника очень и очень вредная, я стараюсь её применять, как можно реже. Чем дольше она действует, тем хуже отходняк. Ведь боль никуда не уходит, я просто блокирую нервные окончания, а когда снимаю блокировку… Лучше об этом сейчас не думать. Ловким движением рук, инспектор Стоун, нацепил на меня наручники и пережал их гад. Как чуствовал, что надо боль было отключить.

— Ну как? — ухмыляясь, спросил он.

— Просто отлично — я вернул ему его же улыбку.

И мы вышли из кабинета. И тут его поджидала первая неожиданность. Коридор был полон детей со смартфонами. Я победно поднял руки.

— Ууууу, — ответила мне толпа.

Чего-то не хватает, Ну конечно же, не хватает хорошей песни. И я затянул песню итальянских партизан ( послушать можно тут www.youtube.com/watch?v=4CI3lhyNKfo )

Вот так мы и шли, я пел, периодически поднимал руки, показывая всем наручники, дети меня фотографировали и подпевали. И вот мы около выхода. Сейчас стартует основной мой план действий, главное что бы нас снаружи ждали журналисты. Кидаю на себя быстроту реакции и толкаю плечом входную дверь. Есть, снаружи не меньше десятка журналистов. Послышались щелчки фотоаппаратов. А один самый шустрый подобрался к нам с микрофоном.

— Это ещё что такое? А ну, дайте дорогу стражам провопорядка, — возмутился инспектор.

— Один вопрос, что здесь происходит? — подбежал самый шустрый из них.

— А ну, прекратить съёмку! — инспектор Стоун начинал терять терпение.

Он попытался обойти меня со спины, что бы расчистить себе дорогу, но я сделал шаг вбок, вставая у него на пути.

— Ты ещё тут путаться будешь, — рассвирепел он толкая, меня в спину.

Есть! Физический контакт есть, камеры это засняли. И я просто падаю со ступенек, лицом вниз. Бум!

— Аххх, — выдохнула толпа.

Кидаю диагностику, выбит один зуб, сломан нос, кровь вытекает из сломанного носа, но боли я всё равно не чувствую. Крови надо больше, решаю я и усиливаю давление. Кровь толчками вытекает из под меня.

— Убилииии, — вдруг кто-то заголосил в толпе.

Вот это вот вовремя, но ещё рано изображать труп, хе-хе. Неуклюже встаю на одно колено, пошатываясь встаю на обе ноги и поднимаю лицо.

— Аххх, — вновь выдохнула толпа.

Да-да, я лишь могу представить себе, как сейчас выгляжу. Сломанный и распухший нос, лицо кровь с грязью. «Потерпите, я ещё не закончил.» Пошатываясь, подхожу к инспектору. Тот пребывает в натуральном шоке. Тьфууу, выплёвываю остатки зуба с кровью прямо ему в лицо.

— Ухххх. — выдахет толпа.

Поворачиваюсь к журналистам и выкрикиваю в микрофон наш девиз:

— Revolution has begun!

Стою, улыбаюсь прямо в камеру своим окровавленным ртом.

Отмечаю краем глаза, как глаза инспектора наливаются кровью и он поднимает кулак. Хрясь и его кулак врезается в мою челюсть. Лечу со ступенек, но недолго. Законы физики никто ещё не отменял и моя тушка снова падает на асфальт. Успеваю лишь отключить своё сознание на 5 минут. Тютчев, я иду к тебе.

**** Больница. Вечер того же дня. ****

Лежу в отдельной палате, кайфую. Вспоминаю сегодняшний день.

Провалявшись в отключке положенные пять минут, моё сознание перезагрузилось. Все техники сразу спали с меня, и я словил отходняк от блокиратора боли. Меня согнуло пополам и я вырвал желчью с кровью. Утерев губы рукавом, я поднял голову и мутным взглядом оглядел поле боя. Послышался звук сирен, и тут я снова отрубился. Очнулся уже в больнице под капельницой. Мне диагностировали сотрясение мозга, перелом носа, две трещины в рёбрах, и выбитый зуб. Кинув свою диагностику, я подтвердил диагнозы. Первым делом убрал сотрясение мозга, это самая опасная травма у меня. Всё остальное само рассосётся, решил я. Доктора ещё чуть-чуть поколдовали надо мной и отправили в палату, сказали минимум 24 часа под присмотром. Ну это я и сам знал, с сотрясом шутить не стоит, хотя мне он уже не грозит, но доктора-то об этом не знают. В палате было хорошо, никто не доставал, можно было просто отдохнуть. А потом пришла вся наша банда и вывалила целую кучу новостей. Как всегда, я что-то начинаю, но новости узнаю последним. Итак, всё по порядку. Всё началось ещё вчера, после моего звонка в полицию. Пропажа десяти детей это совсем не шутки. Первую свою ошибку полицейские допустили, когда увидели журналистов, решили пропиариться. Мол смотрите, какие дела мы тут расследуем. Взяли и допустили журналистов к расследованию. Как я и предпологал, администрации в столь поздний час на месте не нашлось, а остальные работники не смогли дать внятных ответов. Вторая ошибка полицейских произошла, когда дежурный по городу офицер дал интервью центральным каналам и рассказал, что проводятся оперативные действия и несколько подозреваемых уже задержаны. Видимо, после показа сюжета по центральному телевидению, кто-то сильно получил по голове. Администрация подъехала и все быстро разобрались, что никто никаких детей не крал, но было уже поздно. И тут всплыл мой записанный ролик на нашем канале, который ещё больше напустил тумана. Тогда полиция перестала вообще что-то комментировать и сказала всем: «А мы в домике.» Журналистов тоже видать осадили и они просто расстворились в ночной Вене. И все сделали вид, что ничего не произошло, только интернет сообщество гудело всю ночь. Утром, видимо разобравшись кто зачинщик всего этого, поехали меня арестовывать. Дальше было моё шоу, а вот то, что случилось после, это уже был настоящий дурдом. Как только инспектор Стоун вырубил меня, дети с криками бросились назад в школу, сметая всё на своём пути. К несчастью в одном из коридоров они повстречались с другой группой детей, которая спешила на выход. Образовалась давка, в результате которой множество учеников получили различные травмы. Тогда администрация совершила роковую ошибку, она решила собрать всю школу в столовой, пока вся эта бодяга не утихнет. Сара почему-то решила, что на школу кто-то напал и неожиданно для всех взяла на себя командование. Пока Инга лечила пострадавших, она приказала гимнастам забаррикадировать все двери. Том нашёл чей-то лаптоп и подключив к нему камеру вёл прямой репортаж. На мой вопрос с чего она решила, что на школу кто-то напал? Сара ответила, что просто испугалась криков, когда началась давка. Когда я спросил остальных, мол а вы чего как бараны, не могли объяснить ей, что никто не нападал? Те лишь понуро опустили голову и только Тони ответил:

— Это ты у нас, отмороженный на всю голову, можешь ей что-то сказать. А мы люди тихие, интеллигентные, не спорим с такими девушками.

И почему-то печально вздохнул. Понятно, полный дурдом. Но дурдом оказался не только в нашей школе. Ведя свой репортаж, Том вошёл во вкус и переодически вставлял фразы типа, снаружи слышны выстрелы и крики, звуки сирены уже близко, над зданием завис вертолёт. В полицию стали поступать звонки от тех, кто смотрел этот эфир сумашедшего. И в какой-то момент к школе была выслана антитеррористическая группа захвата. На парковке перед школой всё давным давно уже успокилось, меня увезли в госпиталь и только группа учителей и полицейских стояла перед входом и решала как поступить. Олле что-то выговаривал полицейским, инспектор Стоун сидел на ступеньках, журналисты сматывали своё оборудование. Каково же было их удивление, когда визжа тормозами к школе подлетел бронированный автомобиль и из него вылетели бравые маски шоу. Положив всех, без разбору, мордой в асфальт, они ворвались в здание. Досталось всем, в том числе и журналистам. Освободив детей, командир группы дал Тому обширное интервью, где рассказал, что все нападавшие захвачены и их уже увезли в полицейский участок, так что поводов для беспокойства нет. Том покивал головой и понял, что надо валить из школы. Ведь когда разберутся, Олле будет очень злой. Вот он и предложил всем приехать ко мне в больницу. И вот наша горе-банда стоит повесив головы.

****

— Ты министр внутренних дел или где? — орал Альберт в трубку — Что у тебя происходит в полиции? Вчера ночью ТВОЯ полиция решила совершить рейды по детским домам, до смерти перепугав детей-сирот, а сегодня мы захватываем школы? Завтра что? Больница, театр, ясли? Вы там совсем ополоумили? Твоё счастье, что Император с семьёй сейчас на отдыхе. До конца дня я жду подробный рапорт.

— Чёрт знает что происходит? — И повернувшись к помошнику приказал — Срочно вылетаем в Вену.

****

Выписали меня только через три дня, что было странно. Видимо где-то сверху решили на время убрать меня из информационного поля, хотят что бы страсти улеглись, ну так я и сам не против. Полиция больше не приходила, видимо тоже затаилась. Ну ладно будет день и будет пища.

«Эх, здравствуй родная школа,» — подумал я и потянул на себя ручку входной двери. Мне сразу сообщили, что кабинет Олле это первое место, которое я должен посетить. Было бы удивительно, если бы было по-другому. Увидев меня, секретарша испуганно икнула. Ну да, я совсем не Ален Делон. Распухший нос, под глазами лиловые фонари, а правая скула жёлтым светит. Вот прям бери меня и ставь как есть украшением на Хеллуин. Мило улыбнулся ей, она так и села на стул, чёрт, я же без зуба. Пожелав ей хорошего дня, я прошёл в кабинет Олле. Стучаться я не стал, открыл дверь и вошёл, надо сразу показать свою позицию. Однако меня ждал сюрприз, Олле не было в кабинете, вместо него там находился какой-то старичок.

— Извините, я не вовремя, — сказал я и уже повернулся, что бы уйти.

— Подождите молодой человек, вы же Патрик Шарп? — спросил он меня.

— Он самый, господин мммм.

— Флинт, зовите меня мистер Флинт.

— Приятно познакомиться мистер Флинт, чем я могу быть вам полезен? — со всей учтивостью произнёс я.

Старичок производил приятное впечатление, этакий добрый дедушка-пасечник, но его цепкий взгляд и глубина всё ещё живых глаз, выдавали в нём человека опасного.

— Дело в том, что это я попросил господина Олле предоставить мне этот кабинет, для приватной беседы с вами. А здесь я для того, что бы уладить один совершенно никому ненужный конфликт.

— Простите, а вы адвокат?

— Увы, нет. — развёл он в стороны руки — Я человек, который решает проблемы.

— Извините, не совсем вас понимаю.

— Я представляю человека, который не заинтересован в конфликте между вами и полицией. Поэтому я здесь и нахожусь.

Понятно теперь из-за кого меня держали в больнице три дня и почему полиция не приходила. Серьёзный дедушка.

— Вы от Герниха Кляузе? — закинул я удочку.

— Почти, я от Августа Бертоцци — улыбнулся он мне.

— И что желает господин Бертоцци? — спросил я насмешливо.

— Господин Бертоцци, желает прекратить то безумие, которое по каким-то нелепым случайностям имеет место быть.

— Господин Бертоцци мудрый человек, — без тени иронии ответил я — я готов выслушать его предложения.

— Вы неправильно меня поняли, молодой человек, господин Бертоцци ничего не предлагает, он лишь попросил меня прекратить, а уже я сам решаю как именно.

«Ого, вот и зубки показались, ну-ну.»

— Извините, если сказал что-то не то, мистер Флинт, — насмешливо ответил я — просто молод я ещё, опыта маловато.

Он долго изучал меня и его взгляд вдруг стал очень колючим. Блин, как вы все достали с вашими гляделками.

— Моё предложение очень простое, полиция не заводит уголовные дела на вас, а вы забываете об инцинденте, случившимся три дня назад в этой школе. Департамент полиции не подаёт на вас в суд, вы же этого хотели достичь, когда устроили красивое шоу с недалёким и глупым инспектором Стоуном, не так ли?

«Умный дедушка, очень умный, только напрасно всё это, не для того я всё устроил, что бы всё по нулям было.»

— Не совсем понимаю о чём вы, но в одном вы правы, я таки да собирался подавать на них в суд. И ненамерен ничего менять.

— Вы не совсем понимаете вашу ситуацию молодой человек, пусть инспектор Стоун и был неправ, но именно вы совершили нападение на сотрудника при исполнении, а это уже уголовная статья, вам оно надо, ломать вашу жизнь?

— Я так понимаю, что господин Бертоцци не хочет, что бы его имя всплыло в суде, поэтому он не хочет судебного разбирательства.

— Вы очень прозорливы, Патрик Шарп — улыбнулся он мне.

— Я так понимаю, что все эти хищения сильно ударят по роду Бертоцци?

— Это поразительно, вы так ловко находите факты, но в конце приходите к неправильным выводам.

— Не могли бы вы пояснить?

— Извольте. Вот вы проделали отличную работу и вскрыли некоторые серые схемы, так?

— Совершенно верно.

— Я предполагаю, что вы искали информацию и по самому Августу Бертоцци, верно?

— Верно.

— Ну тогда вы должны были заметить, что у него нет вообще никаких активов. А теперь подумайте, зачем человеку, которому ничего не нужно, воровать какие-то жалкие гроши?

«Чёрт, а ведь он прав. На Августа Бертоцци ничего не было записано, от слова вообще. Наверное проблема в том, что я всё ещё сужу людей по меркам моего прошлого мира. Чиновник — значит вор, крадёт, что бы золотой унитаз себе поставить. Серые схемы? Значит группа воров. Тогда непонятны мне его мотивы.»

— Вы правы, тогда я не понимаю.....

— Вы просто молоды и не представляете себе кто такие аристократы калибра Августа Бертоцци. Я вам поясню. Такие люди никогда не берут денег в руки, а если им нужно решить проблему, они позовут мистер Флинта. Эти люди живут над остальными, а не вместе с остальными, Август Бертоцци никогда не стал бы красть деньги. И я уверен, что если провести аудит, то и деньги бы нашлись сразу же.

— Тогда я не понимаю, для чего были придуманы эти схемы.

— Скорее всего влияние, — пожал плечами мистер Флинт — увеличение бюджета и расширение аппарата, больше своих людей на ключевых местах. Вполне возможно, эти деньги использовались для убыточных проектов, например увеличение стипендий для студентов. Но я почти уверен, что аудит найдёт эти деньги в самом министерстве. Поймите, те кому деньги не нужны, не будут их красть, а Августу они не нужны.

«Чёрт, он скорее всего прав, просто… просто для меня всё ещё звучит дико, что кому-то не нужны деньги, мне вот ой как нужны.» Видимо что-то такое промелькнуло на моём лице, что он добавил:

— Я вижу понимание на вашем лице, поэтому готов выслушать ваше предложение, только адекватное.

Вот тут я понял, меня сейчас экзаменуют. Если попрошу много, меня просто сотрут в порошок. Ведь я прошу у аристократа, а он по определению не может прогибаться. Поэтому моя просьба должна выглядеть, как подачка мне. Ну мы не гордые, мы возьмём и подачку.

— Господин Флинт, я готов согласиться на ваше предложение за десять тысяч евро.

Он согласно кивнул в ответ. По его глазам вижу, что я угадал.

— Но это ещё не всё, — добавил я.

— Вот как? — его брови поползли вверх.

— Сущие пустяки, — махнул я рукой — «Вена тудей» отзывает иск к школе и восстанавливает прежние договорённости.

— Неплохо, что ещё?

— Инспектор Стоун не потеряет своей работы.

— Вот как? — реально удивился мистер Флинт.

— Нуу, — я немного замялся — я его разозлил специально.

— Я так и думал, — покивал он головой — но тут ты не прав. Инспектор Стоун не должен был этого делать в любом случае, он представляет опасность для общества. Но я подумаю над его переводом на другую должность. Ещё что-то?

— Да и последнее, но важное. Вероника, уволенная журналистка, она получает должность главного редактора «Вена тудей.»

— А вы умеете удивлять юноша. Но я хотел бы пояснений.

— Её уволили фактически из-за меня, а журналистка она хорошая, на должности главного редкатора она принесёт гораздо больше пользы для рода Бертоцци.

— Это ведь она помогала тебе в расследование, не отвечай, не надо. — усмехнулся он — Что ж ты оказался не беспринципным циником, как рисовали тебя психологи, это радует моё сердце. Я думаю твои условия приемлемы, кроме Стоуна, его надо снимать с оперативной работы.

«Кто же ты такой мистер Флинт?»

— Извините мистер Флинт, а можно личный вопрос.

— Валяй, — махнул он рукой.

— Вы же не аристократ?

— И даже не одарённый, — засмеялся он и покинул кабинет.

****

Олле, я решил дождаться в его же кабинете. Меня же вызывали к нему, хе-хе. Минут через двадцать он вернулся.

— Ты всё ещё здесь? — удивился он.

— Жду вас, господин Олле.

— Дождался, что хотел? — грубо спросил он.

Я лишь покачал головой, конструктива ноль. Надо исправлять.

— «Вена тудей» отзывает свой иск, — сообщил я ему.

— Патрик, я устал, иди.

— Скажите, — оглянулся я в дверях — а кто такой мистер Флинт?

— Тебе лучше не знать! — устало ответил он.

****

До обеда оставалось ещё полчаса, и я решил не идти в класс и свернул к своему любому дереву. На душе была какая-то пустота. Ну вот, я получил деньги, не бог весть какие, но деньги. А дальше что? Если посмотреть на первые месяцы моей жизни, то это напоминает бег по кругу. Я не развиваюсь от слова совсем, а тушу какие-то мелкие пожары. Надо начинать заниматься саморазвитием и изучать свой источник. А то веду себя как подросток. Так я и есть подросток, может это гормоны так на меня влияют? Есть над чем подумать в эти выходные. Всё, хорош хандрить, пойду лучше друзей проведаю.

**** Вечер того же дня ****

Лежу в комнате отдыхаю, заниматься ничем не хочется.

— Патрик Шарп, пройдите в главный холл, к вам визитёр, — объявили по общей связи.

«Кого там нелёгкая принесла?» Но надо идти. А в холле меня ждала Вероника.

— Привет, — машу ей рукой.

— Привет, — смущённо отвечает она.

Стоим, молчим.

— Скажи, это ведь ты, да?

Молчу, улыбаюсь

— Но почему?

— А должна быть причина?

— Ты знаешь, ты первый человек, который помог мне просто так.

Молчу, улыбаюсь, но на душе тепло.

— Спасибо. Я могу для тебя что-то сделать?

— Вероника, ты любишь смотреть на звёзды? Хочешь я покажу тебе большую и малую медведицу?

— Дурак! — покраснела она.

Я рассмеялся и повернувшись пошёл в свою комнату. А на душе было тепло.