Глава 11

Пора уже спать идти, но наглая Муза никак не хотела отставать. Музы — они такие. То ждешь их, зовешь, умоляешь — хрен. А тут такой тяжелый день — здрасти!

«…— Александра Николаевна, добрый вечер! — улыбнулся представительного вида биоробот. — Вам послание от Центра Археологических Исследований. Передаю информацию: уважаемая Александра Николаевна! Центр Исследований просит Вас присутствовать при вскрытии археокапсулы в долине реки Волги у населённого пункта Воложба. Наши сотрудники будут ожидать Вас сегодня в полдень. Данные пути во вложенном файле.

Экран замигал красным, что означало сообщение чрезвычайной важности.

Александра недовольно поморщилась. Не любила она госзаказы. Платят мало, но отвертеться невозможно, иначе правительство аннулирует её лицензию на право добывать артефакты.

— Ваш ответ? — приятное лицо биоробота терпеливо замерло на экране.

— Еду, — выдавив улыбку, ответила она. — Уже еду.

— Благодарю! — услужливо проговорила очеловеченная почта и отключилась.

Тяжело вздохнув, Саша набрала код в табличке присланного файла и отправила данные маршрута на свой аэробус. Тут же пришёл ответ: лететь до пункта назначения четыре часа. Отлично. Хватит времени, чтобы поспать.

— Ненавижу связываться с ЦАИром, — недовольно проворчала девушка. — Гордая нищета, работающая за идею! Гаиновцы поганые…

Гаиновцами погаными назывались работники Государственного Археологического Института Находок — самые опасные конкуренты свободных археологов. Они отнимали не только заказы, но драгоценное время. Потому и были погаными.

— Жуткие типы! — рыгнув, согласился свин. — А нас они называют др-ревновидными пр-роститутками! — он весело заржал и снова рыгнул. — Завидно, гадам! У них и половины нашего зар-работка нет! Иду собир-раться. Мы надолго?

— Не думаю. От нас требуется всего лишь оценка рисков. К вечеру вернёмся домой.

— Ладно. Тогда я бер-ру «Малыша».

«Малышом» звался миниатюрный самогонный аппарат, который свин купил на первые заработанные своим трудом кредиты. За малышом появился «Друган», за ним «Батяня». Не стоит труда догадаться, что один аппарат был больше и мощнее другого. В итоге, когда появился «Царь Царей», свин остановился и завязал с ностальгией. Из всех представленных в коллекции самогонных аппаратов он использовал только компактного «Малыша», когда выезжал на задания, предпочитая в свободное время попивать заводское пойло…».

— Отлично, — Елена ехидно хихикнула. — А свина назовем Антоном! Так тебе и надо, босс-говнюк-шальные ручки.

Она вздохнула, спрятала лицо в ладонях. С Антоном, допустим, она справится. Не в первый раз клеятся всякие хамы, а вот с Григорием будет туго. Он взрослый мужчина и сразу дал понять, что хочет. А самое страшное — она этого хочет тоже. Но мужу изменить никогда не посмеет, и если останется работать в этой фирме, обречет себя на муки. Проще простого написать заявление и уйти, но так сладок этот запретный плод, так приятны эти новые чувства! И Григорий — суровый, твердый, словно скала, оказался таким благородным… « Я не могу вам помочь, потому что обещал к вам не прикасаться». При этих словах замерло сердце, и в душе разлилась приятная нега. Какой же он обходительный. Илья никогда бы на это не пошел. Если он что-то хотел — брал любой ценой. Они и поженились лишь только потому, что он соблазнил ее и заделал ребенка. Специально. Елена замуж не хотела. Он просто отвез ее на дачу друга и заперся с ней на целую неделю. А когда она поняла, что беременна, деваться было уже некуда. Замуж вышла от отчаяния, но потом поняла, что любит. Илья оказался заботливым и внимательным мужем. При его непростом характере он всегда соглашался с ней и отступал, можно сказать — позволял из себя веревки вить. Потому что любил. И любит сейчас.

Поэтому нужно написать заявление и уходить. Оставить человека, от одного взгляда которого бросает в жар. Унять в себе странное желание быть с чужим мужчиной рядом. Нужно уходить.

— Ты спать собираешься? — Илья подошел со спины, поцеловал в шею.

— Иду…

— Иди сюда, — шепнул он, сжимая ладонью ее грудь. Другой рукой залез в трусики, прошелся пальцем между складочек. — Сладкая моя…

— Илья, — Елена дернулась, попыталась зажаться, — не хочется…

— Правда? — его дыхание обжигало кожу, а руки творили волшебство. Он точно знал, куда нужно нажать и как двигаться, чтобы жена загорелась желанием.

Он проник пальцем в ее лоно, надавил на клитор и тут же довольно заурчал, почувствовав отклик. Елена прогнулась, раздвинула ноги, позволяя делать с собой все, что ему хочется.

Он ласкал ее шею, грудь через ткань ночной сорочки, играл пальцами в горячем, влажном лоне, хотел, чтобы она кончила от его рук, но не сдержался, поставил ее на ноги, сел на стул, приспустив трусы, и посадил ее, тяжело дышащую на свои колени. Она тут же вобрала в себя член, стала плавно двигаться, ухватившись руками за спинку стула.

— Детка моя, — прошептал Илья, обхватив ее за ягодицы, — давай, моя хорошая…

Медленно. Она двигалась очень медленно, не отрывая от него взгляда, доводя до точки и тут же отпуская. Илья честно пытался дать ей поиграть, но вскоре понял, что еще немного — и у него снесет крышу. Одной рукой он поддерживал ее под ягодицы, другой притянул к себе, прижался к губам, прижал ее всю, насаживая на себя. Елена вздрогнула, застонала, прибавила темп. Он целовал, проглатывая ее стоны, и заставлял двигаться быстрее, погружаясь глубже. Ее движения все ускорялись, и он едва сдерживался, чтобы не кончить, а когда она вздрогнула, вскрикнула, вцепившись в его плечи, он дал себе волю, поймал тот самый пик, когда ее влагалище сокращалось спазмами оргазма, обхватывая его член. Он застонал от удовольствия и удовлетворения. Прижал уставшую жену к груди, с наслаждением чувствуя ее горячее дыхание на своей шее.

— А я противозачаточные не принимаю, — напомнила ему Елена, едва отдышавшись. — Илюх, если забеременею — я тебя убью!

— Прости, — выдохнул он. — Забыл взять презерватив. И вообще, изначально все планировалось только для тебя.

— И что же изменило планы? — она подняла голову, посмотрела на него через хитрый прищур.

— Ты нереально эротично стонешь.

— А ты нереально круто трахаешься, — засмеялась она, уткнувшись ему в грудь. — Умотал…

— Повторим? — он встал со стула, держа ее на руках.

— Ты монстр!

— А ты — моя маленькая сладенькая малышка…

«Увольняйся, Ленка, срочно увольняйся! Завтра же иди и пиши заявление! Не будь дурой!»