Глава 3

Григорий Викторович помолчал немного, потом спросил:

— Убедил Ингу?

— Нет.

Антон изобразил растерянный взгляд, внутренне ликуя. Отец пришел к началу рабочего дня, сел в кресло для посетителей и задал волнующий его вопрос, даже не поздоровавшись. Антон и не думал никого убеждать. Посетовал невесте на ископаемое в его приемной, слегка повозмущался, для вида и сдался, согласился работать даже с динозаврами, если Инге так хочется. Инга осталась довольна.

— Просто подумай, как ты с этой мегерой работать будешь?

— Почему, мегера?

— Она на меня орала!

— Ты на нее тоже.

Вчера отец был в ярости, сегодня в бешенстве и Антону это очень нравилось. Елену необходимо было вернуть по той простой причине, что она отлично подходила на роль раздражающей занозы для его отца. А это означало свободу от его частых посещений и, возможно, снижения децибел во время «воспитательных процедур».

В дверь постучали, Антон разрешил войти.

— Доброе утро! — Завхоз Степан Михайлович замер на пороге. Когда Волков — старший посещал «Тандем», весь персонал инстинктивно замирал на пороге, не желая входить в кабинет. — А Васильевна где?

— Кто? — Григорий Викторович нахмурился, вспоминая имена персонала.

— Секретарь, — напомнил Антон. — Она задерживается, Степан Михайлович. Будет позже.

— Зачем она вам? — недовольно спросил Григорий Викторович.

— Как зачем? — Степан Михайлович помахал папкой. — Запрошенные накладные привезли. Мы с ней вчера этот бардак разгребали, всех на уши подняли.

— Давайте сюда, — Антон протянул руку, — я передам.

Степан Михайлович быстро вошел, передал документы и поспешил уйти. На пороге замер, обернулся:

— А почему задерживается? Не заболела?

— Нет, это по работе.

— Понял.

И как только дверь за ним закрылась, Григорий Викторович бросил суровое:

— Звони.

Антон схватился за телефон, прокручивая в голове вчерашнее происшествие. Она упала с лестницы, но, ни он, ни отец про это даже не вспомнили.

Не сказала. Ни слова дома не сказала, как прошел день, и уж тем более умолчала, что ее выгнали с работы. Продолжала улыбаться, накормила семейство ужином, а утром, как ни в чем не бывало, отправила всех по работам-школам-вузам. Причем сама накрасилась, оделась. Сказала, что задержится с выходом. Села мониторить сайты в поисках работы.

А мысли упрямо возвращались к вчерашним событиям. Так все хорошо начиналось, даже паренька удалось усмирить, понравился он ей. Высокий, в отличной физической форме, молодой брюнет с модной небритостью. И так шел ему строгий костюм! Не начальник — мечта! Они даже начали понимать друг друга, Елена была уверена — сработаются, но тут появился бешеный папаша и все испортил!

— Гад! — шикнула Елена на свои мысли. — Что б ты провалился, скотина!

Зазвонил телефон, Елена взяла трубку.

— Алло?

— Здравствуйте, Елена Васильевна.

— Здравствуйте!

— Это Антон Григорьевич.

— Слушаю вас.

Антон в который раз отметил необычный, притягательный голос — по телефону он казался глубоким, но нежным, а тон официальным, но с ноткой ласки. Такой голос подкупал, его хотелось слушать.

— Как ваше здоровье? Вы вчера упали с лестницы.

— Спасибо, что спросили. Я в порядке.

— Это хорошо. Тут кое-что случилось… Вернитесь на рабочее место, пожалуйста.

— Чего?

Она даже посмотрела на экран, не веря своим ушам.

— Вернитесь на работу.

— Щас буду!

— И? — Григорий Викторович внимательно посмотрел на сына. — Она психанула и бросила трубку?

— Сказала, что сейчас будет…

— Отлично. Что ж, все оказалось проще, чем я думал. Этой дамочке очень нужна работа и она готова на все. Думаю, на нее найдется управа.

Антон с трудом погасил досадную ухмылку. Хотелось, но не вышло. Не станет Елена занозой, позлить отца не удастся. Его новый старый секретарь будет сидеть тихой мышкой за своим столом и головы лишний раз не поднимет.

Черт!

Через двадцать минут раздался уверенный стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, в кабинет ворвалась Елена.

— Что? — Она с тревогой посмотрела на Антона, на Григория. — Что у вас тут случилось?

Встревоженная, запыхавшаяся, с растрепанными волосами, горящими глазами и пылающими щеками Елена выглядела невероятно привлекательно. Антон поймал себя на мысли, что хочет подойти и потрогать ее волосы — цвета натурального блонда, густые и длинные, почти до самой талии. Он скосил глаза на отца и не сдержался, хмыкнул. Фурия проняла и его.

— Торопились, это похвально, — сдержанно сказал Григорий. — Приступайте к работе.

— Чего? — Елена одарила его таким презрительным взглядом, что Антон понял — зря расстраивался. — Какая работа, я вчера уволилась.

— Мы решили вас не увольнять.

— С какого это перепугу? — Она уперла руки в бока, напомнив Антону воинственную амазонку. — А, я поняла! Это вы так развлекаетесь, да? Издеваетесь над уволенными тетками?

— Что вы такое несете? — Григорий начал раздражаться, Антон с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться. — Вас сюда работать позвали, а вы что-то непонятное надумали!

— Я надумала самое плохое! Вы вчера так орали, а я человек впечатлительный! Я себя успела в понятые записать!

— Хватит нести чушь! Идите, работайте!

— Ага, щас! — Елена развернулась и пошла прочь. — Ладно хоть не в халате приперлась, летела, как угорелая, думала тут горы трупов…

Антон не сдержался, спрятал лицо в ладонях и заржал.

— Что тут смешного? — рявкнул Григорий Викторович. — Прекрати!

— А я что? — просмеялся Антон. — Я ничего. Иди, — он кивнул на дверь, — сам уволил, сам и возвращай.

Григорий Викторович скрипнул зубами и отправился догонять возмущенную истеричку.

Она сидела на своем рабочем месте, раскрасневшаяся, возбужденная и обмахивалась бумагами.

— Что вы делаете? — Григорий заметил капельки пота на ее висках.

— Я? Я сейчас веду милую беседу со своей аритмией. — Она сделала глубокий вздох. — Мне уже давно не двадцать и я не спринтер.

Григорий подошел к кулеру, налил в стаканчик холодной воды, молча протянул Елене. Она благодарно кивнула и выпила все в несколько глотков. Откинулась на спинку стула, издав громкий вздох облегчения.

В ее голосе, действиях не было ничего эротичного, но воображение Григория почему-то нарисовало яркую картинку их первого поцелуя.

Обругав себя последними словами, он заставил мысли течь в нужном направлении.

— Елена Васильевна, — начал он подбирать слова, — но вдруг передумал и просто спросил: — Так вы действительно беспокоились? — Она кивнула. — И примчались по первому зову, хотя вчера мы расстались на повышенных тонах…

— Я тут из-за Антона, беспокоилась за парня. — Елена встала. — Но у вас все хорошо, я пошла.

— Подождите, — Григорий сделал то, что не делал прежде, даже когда уходила его вторая жена — пригородил пути отступления, встав перед дверью. — Давайте поговорим.

— Мы все уже друг другу сказали. Уйдите, господин Волков, хватит с меня.

— Прошу вас, — он произнес это с легким нажимом, заглядывая в ее глаза, но смотреть хотелось, почему-то на губы, — вернитесь в кабинет и мы обсудим все еще раз.

— Хрен с вами, — Елена махнула рукой. — Идемте. Самой интересно, что за фигня тут происходит.

Антон не без удовольствия наблюдал, как Елена и отец заходят в его кабинет, как рассаживаются в креслах для посетителей.

— Скажите мне, семейство, — Елена начала безо всяких предисловий, — зачем я вам сдалась?

— Боже, — рыкнул Григорий, — что у вас за лексикон?

— По обстоятельствам, — ответила она, разглядывая Антона. — Давайте, Антон Григорьевич, колитесь.

— С первых дней вы проявили себя как ответственный и усердный сотрудник, — начал он, но замолчал под ее недоверчивым, презрительным взглядом.

— Вот не надо мне сказки рассказывать, молодой человек! — Елена подалась вперед, Антон понял, что обман не пройдет. — Что вы себе жизнь то усложняете? Найдите себе куколку с осиной талией, четвертым сисечным, тихую, кроткую, послушную и будет вам счастье! Зачем вам вот это, — она показала на себя, — все?

— Как? — простонал Григорий, закрыв глаза, — Как вы разговариваете? Откуда вы эти слова — то берете? Что за четвертый сисечный?!

— Вы меня поняли же? Поняли, к чему претензии? Так что там насчет правды?

— Хорошо, — Антон был доволен и не скрывал этого. — У меня очень ревнивая невеста. Она не переносит красивых женщин рядом со мной. Вы как нельзя кстати пришли на собеседование.

— Обалдеть! — возмущенно выдохнула Елена. Антон понял, что сказал и в отчаянии поджал губы. — Вы меня еще и страхолюдиной назвали!

— Нет… Простите…

Она повернулась к Волкову-старшему за объяснением, тот смотрел в пол.

— Знаете что, — Елена вскочила, — идите на хрен!

Антон бросился ей наперерез, встал у двери.

— Не уходите, прошу вас, простите меня! Я не так сказал, все не так…

— Вы что творите? Что вы ко мне прикопались? Найдите другую уродку, а меня оставьте в покое!

— Простите, Елена Васильевна, — Григорий поднялся с кресла, кивнул Антону, чтобы он вернулся на место, но тот упрямо покачал головой. — Речь шла не о том, что вы не красива, внешне вы очень даже привлекательны. Все дело в вашем возрасте. Из всех претенденток на эту должность вы оказались самой старшей.

— И что с того? — Елена сделала несколько шагов по направлению к Григорию, он понял, что за ее внешней злостью прячутся слезы. Заплачет? — Вы выгнали меня, потом вернули. Я логики не вижу, я же не одна такая тетка бальзаковского возраста!

— Инга, — Григорий смотрел на Елену прямо, не скрывая того, что напряжен и волнуется, нагородили они с сыном не мало, — дочь моего лучшего друга, невеста моего сына. У нее больное сердце, мы все стараемся ее не тревожить и не расстраивать. Если она придет сюда, увидит другого человека, не того, кого она выбрала, ничем хорошим это не закончится. Скоро у нее операция и волновать ее попросту нельзя. Поймите нас, Елена Васильевна, войдите в положение и останьтесь работать.

— Чудное очарование со сложным характером? Вот спасибо ей!

— Как вы догадались о характере? — Антон отошел от двери, когда Елена села обратно в кресло. — Вы же с ней даже не разговаривали.

— Не так уж и сложно читать людей, — Елена почти успокоилась. — Но я все равно не понимаю, даже если сердце слабое, чего вы так с ней носитесь?

— А вот это уже не ваше дело, — отрезал Григорий, присаживаясь рядом. — Вы остаетесь. И больше никогда не будете влезать в наши отношения.

— Буду, — Елена даже подалась вперед, — если вы станете перегибать палку, я буду влезать. Антон — начальник, у него должна быть репутация, а вы рушите все одним своим криком. У меня сын почти его возраста, и я отлично знаю, что воспитанием заниматься уже поздно. Им поддержка нужна, а не истерики!

— А, я понял, — Григорий чуть заметно улыбнулся. — Я понял, что вы за личность!

— Удивите, попробуйте рассказать.

— Все просто. У вас обостренное чувство справедливости на фоне гипертрофированного материнского инстинкта. Поздравляю, Антон, — Григорий повернулся к сыну, — у тебя появился личный цербер! А теперь извините, — он встал, — мне нужно работать. Все, сын, я сделал, что мог, дальше сам.

И ушел.

Не спуская с Елены глаз, Антон вернулся на свое место, сел. За эти несколько минут они умудрились рассердить и обидеть несчастную женщину. Он знал, чем все закончится, но сдаваться не собирался.

— Елена Васильевна, — начал он осторожно, — останьтесь, прошу вас.

— Антон Григорьевич, — Елена посмотрела на него открыто, — ваш отец и дома такой, бешенный? Как его жена терпит?

— Мамы не стало пять лет назад, — он решил говорить обо всем честно.

— Простите, очень жаль…

— Да… Она и мама Инги разбились на машине. Тогда у моей малышки случился первый сердечный приступ… Елена Васильевна…

— Я поняла, — сказала твердо, встала. — Что там с накладными?