Глава 8

— Корпоратив?! — заревел Илья. — Какой еще корпоратив? Никуда я тебя не отпущу!

— Не беси меня, Илюха! — Елена бросила на кровать джинсы, озадачилась, что надеть сверху. — Ты, значит, можешь ходить, а я нет? Ожигов, — она обернулась, улыбнулась на суровое лицо мужа, — харе мне тут моськи злобные строить. Чего весь нервный? Раньше так себя не вел.

— Раньше ты дома сидела, я спокойный был.

— А сейчас, значит, я тебя расстраиваю…

— Не начинай.

— А ты не ори и правами своими супружескими мне не тыкай. Я девочка большая и самостоятельная. Да… В этой кофте сиськи выпирают, в этой я похожа на бомжа.

— Ту, которая на бомжа, — Илья шагнул к шкафу, достал старый растянутый свитер. — Надевай.

— Ты серьезно? — хихикнула Елена, Илья озорно улыбнулся в ответ. — Ну-ка, давай. — Надела, встала перед мужем, глядя на него с вызовом. — Ну, как, хочешь меня в таком прикиде?

Илья схватил ее в охапку, бросил на кровать, навалился сверху.

— Я тебя всегда хочу… Иди сюда, маленькая Нервотрепка!

— Илюх, — Елена попыталась вылезти из-под него, — сейчас машина приедет…

— Подождет, — он уже снял с жены свитер и стаскивал трусики. — Не оттраханную не отпущу!

— Вот же ж гад… Ох!

Вошел в нее резко, по-хозяйски, грубо схватил за подбородок.

— Смотри на меня! На меня смотри! — сделал толчок, она от удовольствия закатила глаза, он не дал расслабиться, сжал ладонь сильнее, — если кто-то тебя там тронет, — еще толчок, и снова заставил на себя смотреть, — я его убью. Поняла?

— Илья…

— Поняла меня?

— Да…

С каждым его движением она возбуждалась все сильнее, тянулась к нему всем телом. Илья жадно наблюдал, как ее щеки покрываются румянцем, а в глазах загорается страсть. Она всегда заводилась с полуоборота, кончала бурно, долго, жарко. Он обожал слушать ее вздохи и стоны, смотреть на дрожащее тело, вдыхать неповторимый запах. Пара толчков, и вот она уже внутри горячая и влажная, яростно стремится к нему навстречу, вбирая его в себя как можно глубже. Вскрикивает, хрипит, обхватывает его бедра, запирая в себе. Немного даже больно, ноги у нее сильные, но от этого он ловит нереальный кайф. Срывается на поцелуй, терзая сладкие губы. Она пытается доминировать, стараясь перевалить его на спину, забраться сверху, но он не дает. Хватает за руки, сцепляет их над ее головой, давая понять — он ее хозяин. Входит в нее глубоко и резко, словно ставит клеймо. Последние толчки делает особенно грубо, ждет, пока жена задрожит, взрываясь оргазмом, накрывает губами ее губы, когда она слишком громко стонет и только потом кончает сам, изливаясь ей на живот.

Смотрит с любовью на растрепанную, уставшую, довольную.

— Бли-ин, — она тяжело дышит, — никуда не хочу…

— Не ходи.

— Партия сказала «надо», комсомол ответил «есть!» Ох, Ожигов, опять мыться!

Пока жена плескалась в душе, Илья пытался себя успокоить. С одной стороны он понимал, что практически посадил жену на цепь, привязав бытом. С детским садом сам же и постарался — что сына не взяли, что дочь. Ему важно было видеть ее рядом, знать, что она никуда не денется. Его полностью устраивало то, что жена смотрит за детьми, дома всегда есть вкусная еда и порядок. А женины подработки его не волновали вовсе — пусть развлекается, как хочет, на дворника и уборщицу никто не положит глаз. Он привык видеть ее не накрашенную, растрёпанную, в халате — ему было все равно. Главное — она была рядом. И тут — работа. В офисе. С людьми. С мужиками. Жена расцвела. Вернулся задорный блеск в потухших глазах, и настроение всегда было на подъеме. Она словно сбросила десяток лет. Илью это тревожило и возбуждало одновременно. И он решил ее отпустить, понимая, что запирает любимого человека под замок своей ревности.

Отпустить и доверять.

Отпустить и доверять.

Так и с катушек слететь не долго!

— Ничего себе, дача…

Елена с восторгом смотрела на огромный двухэтажный сруб, собранный из толстых круглых бревен. Чем-то он похож был на русский терем, но более брутальный, модный. Он гордо возвышался над искусно уложенной брусчаткой, сверкая большими окнами, наряженными в витиеватые наличники, и тянулся к небу острой крышей, над которой возвышалась широкая кирпичная труба.

Из-за дома показался Антон, улыбнулся, увидев ее, поспешил подойти.

— Здравствуйте, Елена Васильевна!

— Привет. Круто тут у вас.

— Нравиться? — Антон остановился рядом с Еленой, с гордостью посмотрел на дом.

— Не то слово…

— Идемте! — подхватил ее под локоть, потянул за собой. — Я познакомлю вас со всеми. Потом, если хотите, посмотрим дом.

— Еще как хочу!

Они прошли по широкой тропинке мимо аккуратно подстриженных туй и спящих кустов шиповника.

— Это баня, — Антон махнул рукой на сруб чуть меньше дома, а вот там теплицы. Но после мамы никто ничего не сажает. А вон там беседка. Там мы и будем зависать!

Беседка — мощное сооружение из толстых бревен, в тон дому и бане, вписывалась в интерьер всего пространства идеально. Здесь явно не просто так росли кусты и деревья — все кричало дорогим дизайном.

В центре беседки за длинным столом уже сидели шестеро мужчин. Во главе стола Григорий Викторович, еще двоих Елена знала — директора дочерних фирм. Вкусно пахло костром и жареным мясом.

Антон взял Елену за руку, заставил идти быстрее, затащил в беседку.

— Вот, — он схвати ее за плечи, выставляя перед собой, — познакомьтесь, кто не знаком! Мой самый лучший секретарь Елена Васильевна!

— Прям уж самый лучший, — Елена улыбнулась, — тогда уж самый офигенный! Всем здрасьте!

Антон посадил ее между собой и отцом, сразу предложил рюмку коньяку. Елена отказываться не стала, опрокинула и не поморщилась. Закусила огурцом, сказала: «Зашибись!» и тут же стала своей как говорится «в доску».

— Папа! — раздался с тропинки звонкий детский голосок. Елена увидела Ингу, ведущую за руку мальчика лет трех. Он вырвался и побежал в беседку, смешно переставляя ноги, обутые в зеленые сапожки с нарисованными танками. Забежал в беседку и, к удивлению Елены, пробрался к Григорию. Тот сразу же взял ребенка на руки, усадил на колени.

— Познакомьтесь, Елена Васильевна, — Григорий поправил на мальчонке шапку, — это мой сын, Макар.

— Вот так сюрприз, — Елена с удивлением и умилением разглядывала Волкова-самого-младшего. — Я думала, у вас один сын.

— Этот запасной. От второй жены.

— И где жена?

— Понятия не имею.

В беседку вошла Инга. Поздоровалась с Еленой, посмотрела на нее пристально, оценивая. Елене этот взгляд не понравился. Девушка — ухоженная, с идеально прямыми черными волосами, безупречным макияжем, в дорогом спортивном комбинезоне впечатление производила приятное, но почему-то Елена с облегчением подумала о том, как хорошо, что они вместе не работают.

Макар тем временем обследовал стол — мясо, овощи, хлеб и куча бутылок — чисто мужская кухня. Ничего интересного для себя не нашел, повозился на отцовских коленях и заявил:

— Кочу биньчики!

— Нету блинчиков, — Григорий предложил сыну кусочек сыра, тот помотал головой. — Вот завтра придет няня и приготовит.

— Кочу биньчики! — затребовал расстроенный Макар.

— Молоко-мука в доме сесть? — Спросила Елена.

— Есть…

— Пойдем печь блинчики? — Она протянула Макару руку. — Вкусные-превкусные!

— Он с чужими людьми.., — начал было Григорий, но удивленно округлил глаза, когда неконтактный сын схватил Елену за ладонь и согласно закивал.

— Пошли! Биньчики!

И так, держась за руки, Макар и Елена пошли к дому.

— Это что сейчас было? — Инга скривила пухлые губки. — Она что, реально пошла готовить? Я должна это видеть!