Глава 25

— Твоя работа? — первое, что спросил Илья, когда они встретились на нейтральной территории — в полупустом баре в центре города.

— Моя подача, — не без удовольствия ответил Григорий, присаживаясь за стол напротив полковника. — Да и стараться не особо пришлось. За это отдельное спасибо.

Григорий внимательно изучал оппонента и никак не мог понять, что от него ждать — толи устроит мордобой, толи позовет пару своих дружков и прокатит Григория в лесок, где заставит копать могилку. Волков был готов ко всему, напугать его будет сложно. Только Ожигов пугать не спешил. Сидел и смотрел.

— Хорошая попытка, — через какое-то время произнес он, не спуская с Григория внимательного взгляда, — ты с ней спишь?

— Нет. Она такая же упрямая, как и верная. Чего не скажешь о тебе.

— Я со своими бабами сам как-нибудь разберусь. — Полковник чуть поддался вперед, в зеленых глазах полыхнула ярость. — Оставь мою жену в покое! Я по-хорошему прошу. Пока по-хорошему.

— Скажи мне, — Григорий облокотился о стол, не сдержал ироничной ухмылки, — что ты знаешь о своей жене?

— Я знаю все.

— Я так не думаю. Начнем с простого. Где она работает?

— В твоем «Тандеме», — Илья нахмурился, чувствуя подвох.

— В моем офисе в «Магнате», — Григорий снова усмехнулся. — Моим личным помощником. Уже два дня.

Илья до хруста сжал зубы, седлал глубокий вдох, кивнул Григорию:

— Продолжай.

— С удовольствием. Как часто твоя жена болеет?

— Я смотрю, ты основательно подготовился, — Илья брезгливо скривил губы. — Выкладывай, не томи. К чему все эти подробности?

— К тому, что сегодня я твою жену в бессознательном состоянии возил в больницу. Тебя кто-нибудь поставил в известность?

С лица Ильи медленно сошла презрительная улыбка. Он достал телефон.

— Ей не звони, — предупредил Григорий, — она спит. И еще долго будет спать.

— Где она? — хрипло спросил Илья.

— Дома. Отказалась от лечения.

Илья все же набрал номер, нервно вскочил, отошел к окну.

— Дэн, что с мамой? Почему не позвонил? Как это, она сама решит? С каких это пор?

Убрал телефон в карман, постоял немного, успокаиваясь. Вернулся на свое место, молча уставился на Григория.

— Значит, она сама решает, что ты должен знать, а что нет, — не без удовольствия догадался Волков, понимая, что сегодня он добьет полковника. — Я попросил друга поднять ее медкарту. И вот, — он протянул Илье телефон, — самые интересные места в ее истории болезни.

Илья взял гаджет, даже не пытаясь скрыть зарождающийся страх. За все эти годы жена никогда не жаловалась на плохое самочувствие, иногда говорила, что устала или «немного приболела, фигня». Но никогда не жаловалась!

Илья стал читать отмеченные красным строки:

«Растяжение связок запястья. Производственная травма».

«Спондилез поясничного отдела позвоночника. Производственная травма».

— Что такое спондилез? — Илья нервно сглотнул.

— Она срывала спину. И не один раз.

«Гипертонический криз. Потеря сознания на рабочем месте».

«Самопроизвольный аборт».

— Самопроизвольный аборт? — Илья отложил телефон, читать дальше не было сил.

— Это выкидыш, Илья. Сегодня случился четвертый. Так я снова спрошу тебя, полковник, что ты знаешь о своей жене?

Илья резко встал, Григорий поднялся ему навстречу:

— Куда собрался? Я не закончил.

— Отойди, — рыкнул Илья. — Я тебя предупреждал, но ты слишком далеко зашел.

— Я. Не. Закончил!

— Сам напросился…

Илья схватил его за грудки и одним ударом разбил Григорию нос. Оттолкнул, пошел к выходу. Григорий догнал его у дверей, налетел тараном, повалил на пол. Илья неудачно упал, стукнулся лбом о дверную ручку. В глазах слегка потемнело, он на мгновение потерял ориентацию, почувствовал ощутимый удар по лицу, собрался и скинул с себя противника. Не дал ему подняться, вмазал пару раз, отводя душу, легко перевернул дезориентированного врага на живот и заломил ему руку.

— Не умеешь драться — не лезь, — дал совет. Спокойно достал корочки, показал подоспевшей охране. — Все нормально, ребята, следственный эксперимент.

Поднялся, схватил Григория за шкирку, поставил на ноги. Волков все еще находился в прострации, не мог сфокусировать взгляд.

— Пошли, — Илья толкнул его в спину, предварительно развернув в сторону столов, — закончим наш чудный разговор. Посмотрим, что еще ты нарыл, сыщик хренов…

Вторая бутылка виски опустела, Илья махнул официанту, тот послушно принес третью. Илья с трудом сфокусировал взгляд на бокалах.

— Вот знаешь, — Григорий потер лицо, поморщился на боль, — я никак не мог понять, почему она такая…

— К…какая?

— Ну… Такая, всех пытается защитить, прям ненормальная даже…

— Понял?

— Ну, да. Сегодня и понял, — Григорий сделал глубокий вдох, выдохнул и покачнулся. — Она же не смогла сохранить самое дорогое, Илья. Поэтому пытается коп… компенсировать…

— Ну, прям психолог, — Илья все же смог налить выпивку, толкнул Волкову его порцию. — Гад ты, Гришка.

— А ты — слепой дурак!

— Согласен…

Бокал раздвоился, Григорий попытался его схватить, но промахнулся.

— Я больше не могу, — сдался он.

— Слабак! — Илья выпил, налил еще. Посмотрел на Григория и вдруг сказал: — Вообще, я должен тебя благодарить. Тебя, сволочь, такая… Я ведь и сегодня ничего бы не узнал. Она запретила детям рассказывать! — Он зло стукнул бокалом по столу. — Как так-то?

— Бережет она тебя, — вздохнул Григорий. — Хотя я тоже ни хрена не понимаю…

— Как думаешь, проснулась?

Григорий попытался посмотреть время на часах, не срослось. Повернулся в сторону окна — темно.

— Долж…на…

Одновременно достали телефоны.

— Антон? — Григорий смог поймать стакан, приложил прохладное стекло к отекшему глазу, — Забери меня… Записывай…

— Дим, я… — Илья икнул, продиктовал адрес. — Жду.

Первым приехал Бродский. Хохотнул, увидев мужчин, сел рядом с другом, сказал:

— Есть такая штука, как закуска, — на столе у выпивающих было пусто. — Так, напомнил. Позор, — он кивнул на внушительную шишку на лбу у Ильи. — Дал себя побить.

— Это была дверь! — возмутился Илья. — У хмыря силенок не хватит… Хрен с ним… — прикрыл глаза и жалобно произнес: — Я боюсь…

— И я, — признался Дмитрий. — Но ехать нужно. Каяться все равно придется.

— Эх…

— Пап! — Антон, напуганный, встревоженный, подлетел к их столу. — Что… — Увидел результат недавнего побоища, вздохнул, покачал головой. — Как дети, ну, правда! И кто победил?

— Никто, — Илья решил проявить снисходительность.

— Он, — признался Григорий, ткнув в соперника пальцем.

— Понятно. Вставай, — Антон не без труда поднял отца на ноги. — Всем спасибо, всем до свидания… Да держись ты! Будешь завтра умирать — не ной!

— Поехали? — Дмитрий отобрал у Ильи бутылку — тот пытался пить из горла.

— Поехали…

— Какой сегодня странный день! — Диана отступила, давая Дмитрию возможность затащить Илью в квартиру. — Моих родителей домой занося на руках!

— Был веский повод, — попытался оправдать друга Бродский. — Где мама?

— В спальне. Проснулась недавно.

Бродский вздохнул, Илья шмыгнул носом и оба пошли каяться.

Елена сидела на кровати, молча наблюдала, как Бродский втащил мужа в спальню, прислонил к стене, позволил тому сползти на пол, убедился, что тот способен сидеть и только потом повернулся к ней.

— Ален, прости…

— Не нужно, — остановила она его оправдания. — Я понимаю, я правда тебя понимаю. Ты отличный друг. Ты по-другому не мог. Не нужно ничего говорить. С кем он пил?

— С Волковым. И с ним же дрался…

Елена грубо ругнулась, заметалась в поисках телефона.

— Я пойду? — несмело спросил Дмитрий.

— Да, конечно, — Елена нашла телефон. — Спасибо, Дим.

— Спасибо, друг! — подал голос Илья. — Пока!

Бродский поспешил исчезнуть.

Елена набрала номер, пока шел вызов, подошла к Илье:

— Ты совсем, что ли одурел? — Илья виновато пожал плечами. — Алло, Гриша! Живой?

— Почти, — признался Григорий, не сразу сообразив, с кем разговаривает. — Очень рад, что беспокоишься…

— Ожигов, как ты мог? — Толкнула мужа в плечо, — Ты же сильнее его!

— И что? — взвился Илья.

— А вот это сейчас обидно было, — пробормотал Григорий.

— Что тут может быть обидного? Гриш, у него военная подготовка, он тебя покалечить мог!

— А я каратэ занимался, — с гордостью признался Григорий. — В школе…

— Вы меня с ума свести решили? Гриш, ты где сейчас? Что с тобой?

— Меня Антон везет домой… Не переживай, мне тот зуб давно не нравился…

— Чего? Илья! — Илья вздрогнул, попытался встать, — Ты выбил ему зуб!

— Я случайно-специально…

— Ожигов!

— А я тебя люблю…

— Ой, мы прие…хали, — с облегчением вымолвил Григорий. — Я потом позвоню, ладно? Все хршо…

Елена отключила телефон, прикрыла глаза. Ну почему именно сейчас? Так не хотелось решать чьи-то проблемы и лишний раз волноваться. И мужа видеть не хотелось. Надеялась, что он просто позвонит, дома не появится, даст ей время все осмыслить, прийти в себя.

Илья все же встал, мотнул головой, прогоняя хмель. Пошатнулся, но на ногах устоял.

— Как ты? — спросил тихо.

— Получше, чем завтра будешь ты, — строго ответила Елена. — Иди в душ. Приведи себя в порядок. Сегодня ночуешь здесь, а завтра соберешь вещи. Здесь ты больше не нужен.

Из душа Илья пришел почти трезвым. Сел на краешек кровати, долго собирался с мыслями. Елена не торопила. Да и разговаривать не хотела. Что толку обсуждать, если все уже решено. Но когда Илья заговорил, вздрогнула.

— Почему ты заставляла детей молчать? Почему скрывала, что была беременна? Почему, Ален?

— Дети об этом не знали, — заставила себя говорить, глотая боль. — Знали, что я иногда теряю сознание. Все остальное было только моим…

— Так нельзя…

— А что можно? Ныть? Рыдать? Жаловаться? — Елена вдруг разозлилась. — Я делала твой мир относительно спокойным, не хотела, чтобы ты лишний раз переживал из-за того, что нельзя исправить! Я старалась быть хорошей женой, но тебе этого оказалось мало!

— Я не знал…

— А что бы изменилось, если бы знал? Вот скажи, что? Жалости ко мне стало бы больше? Или изменять стал меньше? Я не собираюсь это обсуждать! Иди и проспись!

— Ладно, понял. Ты меня прости, пожалуйста…

— Исчезни!

— Так точно…