Часть 16. Последняя воля короля

Интересно, чем занимался Рафу, когда я ему позвонил? Наверное, валялся на шезлонге около своего огромного бассейна и попивал какую-нибудь сверхэлитную Маргариту. Во всяком случае, ответил он мне не сразу. Но в какой-то момент любопытство, очевидно, взяло верх над ленностью и долбанный аристократ соизволил поднять трубку.

— Что тебе вдруг от меня понадобилось, Хикару-кун, — неожиданно выдал Рафу, резко сбив меня с толку.

— Аа… ээ… откуда ты знаешь мой номер?

— Я знаю о тебе намного больше, чем просто номер, — усмехнулся лучник. — Так чего звонишь?

— Я хочу знать, что задумал Сарум и как это связанно с вашей системой ставок.

Мне быстро удалось вернуть назад утерянное хладнокровие, но Рафу только снисходительно засмеялся.

— Какой дерзкий мышонок, — подтрунивал он. — С чего ты взял, что я тебе всё это расскажу?

— А чтоб было интереснее, — да, походу, я действительно дерзкий. — Ты ведь ждал моего звонка, не так ли?

— Очень может быть, — уже серьёзнее заговорил Рафу. — Что ж, тогда навостри ушки и слушай…

И Рафу рассказал мне все детали задания с мотоциклом, после выдержав, однако, паузу, прекрасно осознавая, что без половины о ставках я почти ничего не понял.

— Но какая Саруму выгода? — не выдержал томительного молчания я. — Очевидно же, что я выберу остаться должным триста тысяч, вместо того, чтобы задолжать десять лямов.

— Да неужели? — в голосе лучника снова послышались насмешливые нотки. — Но это же так скучно!

— Давай сразу к делу, — мрачно отрезал я. Не собираюсь больше терпеть его иронию.

— Какие мы серьёзные, — хохотнул Рафу, но сразу после вернул деловой тон. — Ты правильно чуешь, что главная суть в ставках. Наша система незатейлива, но эффективна: каждый из игроков по желанию за день до игры рассказывает всем суть и детали своего задания и выдвигает какое-нибудь условие, на которое остальные могут поставить сумму до миллиона. Это не обязательно может быть проигрыш или выигрыш, это может быть реакция или поступок. Раймо, например, всегда предлагает поставить на то, будет ли его жертва сильно смущаться, особенно, когда она снимает нижнее бельё, или, наоборот, выполнит задание спокойно. С тобой он сам ставил на смущение, и я выиграл приличную сумму, будучи единственным, кто сыграл против него. Интуиция подсказывала мне, что ты не так прост…

— Да без разницы, — перебил я, покраснев, как помидор, при воспоминании о дурацком стриптизе. — Что там с Сарумом?

— Одзава предложил поставить на то, выберешь ли ты «упасть с радуги» и остаться ему должным или разобьёшь к чёрту мотоцикл. И сам выбрал первый вариант.

— Тааак… — задумчиво протянул я. — И кто же такой идиот, что поставил против этого?

— Почти все, — усмехнулся Рафу, — Дайки, Бестия, Раймо и близнецы Маэда поставили на разбитый мотоцикл.

— Но это же тупо! — я не верил своим ушам. — Они что думают, я совсем безголовый?!

— Учитывая, как ты выполнял их задания, вполне может быть, — в отличие от меня, растерянного и готового то ли разрыдаться, то ли взреветь от гнева, Рафу оставался совершенно спокоен. — В конце концов, для них главное, чтобы при любом раскладе тебе было плохо, а Одзава, как хороший коммерсант, готов за некоторую сумму предоставить им это в лучшем виде. Твоё унижение, позор, досадное падение, когда желанная цель совсем близко; они поставили на мотоцикл скорее для того, чтобы Одзава заставил тебя выбрать отказаться от игры, но если вдруг ты выберешь уничтожить байк…

— То и расплачиваться тоже мне…

Вот так вот всё и выходило: Сарум просто переведёт на меня долг по проигранной ставке, а остальные только обрадуются. А мне оставалось только ужасаться от мысли, как эти разъярённые ребята заставят несчастную мышь отрабатывать все долги.

— А ты почему не поставил? — сам не знаю, зачем я вдруг решил это выяснить.

— Мелкая месть — это жалко и ни капли не интересно, — саркастически заметил Рафу. — К тому же я знаю, что ты выберешь нечто третье.

И тут я как нельзя ясно осознал, что правильно позвонил Рафу. Я бы сам поставил свой выигрыш в Радуге на то, что он сейчас в своём особняке довольно скалится, словно голодный тигр перед прыжком на добычу, предвкушая кровавую расправу и отменное пиршество. Да уж, если кто и был большим монстром, чем Одзава Сарум, то это Харада Рафу.

— И на что же ты готов поставить тогда? — хмыкнул я, примерно зная ответ.

— На твою смерть.

***

— Приветствую Нободи, Одзава и Хикару-кун, — поздоровался Рафу, приблизившись к нашей компании совсем близко.

— Ты как нельзя вовремя, — обрадовался я. — Я уж думал, что придётся уговаривать всех тебя подождать.

— Что ты здесь забыл? — недовольно вмешался Сарум.

При появлении Рафу мой одноклассник весь напрягся, по-видимому, он опасался своего длинноволосого партнёра в радужной игре, и его приход оказался для него очень неприятным сюрпризом.

— Я здесь, чтобы посмотреть, как сыграет моя ставка, — отозвался Рафу с лёгкой улыбкой, заставив Сарума ещё сильнее занервничать.

— Какая ещё ставка? — скривился зачинщик сегодняшней игры. — Ты же отказался ставить против меня.

— Нет-нет, — махнул рукой лучник. — Твоё унылое условие, как я уже говорил, может разбудить во мне разве что зевоту, а я почитаю азарт и пришёл ради «последней воли короля».

— Чего? — совсем потеряно произнёс Сарум.

Казалось, он не просто плохо понимал, что говорит Рафу, а даже толком не осознавал, где находиться. В тот момент Сарум походил на человека, который точно чувствует приближение гибели, но никак не хочет это чувство признавать. Он старался сохранять спокойствие изо всех сил, но взгляд полный смятения и слегка дрожащие пальцы, которыми он вдруг решил потрепать свою причёску, выдавали его с головой. Что ж, самое время нанести мерзавцу ещё один удар.

— Последняя воля короля — это наша с Рафу ставка, — с гордым видом вступил на сцену я. — Мы условились, что если я покончу с собой на твоём задании, Рафу покроет мой долг за мотоцикл и вдобавок… превратит твою жизнь, Сарум, в сущий Ад.

— Я прослежу, чтобы записка от Хикару-куна имела широкий резонанс и самые тяжёлые для тебя последствия, — ненавязчиво подтвердил мои слова Рафу. — Все твои делишки вскроются, уж поверь Одзава. Но если тебе вдруг окажется плевать на репутацию, то как насчёт твоих родителей — они хоть и обеспеченные, но простые люди, а с простыми людьми каждый день случаются разные несчастья вроде потери работы или того хуже…

— Ублюдок! — прохрипел Сарум, сжав кулаки. — Только посмей…

Казалось, он вот-вот набросится на своего «приятеля», но Рафу нисколько не боялся.

— Ещё как посмею, — почти добродушно улыбнулся он. — У меня готова отличная программа на случай безвременной кончины малыша Хикару.

Цветом своей побледневшей кожи Сарум стал напоминать дорогую бумагу для принтера. Ему нечего было возразить, очевидно, самому влиятельному и богатому игроку в Радугу. Он лишь медленно повернулся ко мне и с укоризной покачал головой.

— Что ты наделал, идиот, — одними губами прошептал Сарум, — ты хоть понимаешь, что вызвал шторм, который всех нас погубит!

В чём-то он был прав, надо признать. Привлекать Рафу к нашей игре — очень опасная затея. Но настоящего демона может победить только демон посильнее. Хотя поначалу у меня и были опасения, выполнит ли Рафу свои обязательства в случае моей смерти, но реакция Сарума развеяла все сомнения.

— Ты можешь это остановить, — пожал плечами я. — Если помешаешь мне ехать. Но тогда по вашим же правилам, ты как бы помешаешь мне выполнить своё же задание и будешь дисквалифицирован. Верно ведь, Нободи?

Нободи кивнул, Рафу в полубезумном нетерпении потёр руки, а я одним движением достал ключи и завёл байк. Мотоцикл приятно заурчал, готовый рвануть в путь. Наблюдая за всей картиной, Сарум нахмурил брови, но делать каких-то резких движений в мою сторону не спешил. Напротив, он словно бы даже чуть расслабился и зачем-то полез в карман.

— Так вот оно что, — протянул мой одноклассник, закуривая сигарету из вытащенной пачки. — Теперь мне, а не тебе, нужно выбирать из двух проигрышных вариантов — ловко, ничего не скажешь. Да вот только я тебя слишком хорошо знаю, Судзуки Хикару, всё-таки немало времени мы с тобой в одном классе проучились. Ты ловкач только в теории, но о жизни ничего не знаешь. Ты, жалкий трус, никогда не решишься на такой шаг и спасуешь в последний момент. Именно так я и сказал Рафу, когда мы затеяли тот спор.

— Какой ещё спор? — не понял я.

— Ах ты помнишь, — невинно захлопал глазками Рафу, — а я то думал, сделать сюрприз в рамках программы, ведь это было сто лет назад, и совсем не относилось к какому-то одному заданию. Такой прекрасный спор — решишься ли ты, Хикару-кун, на отчаянный шаг, если загнать тебя в угол, или не решишься. Просто умилительно, как к месту это приходится сейчас.

— Но мы спорили на достаточно серьёзную сумму, Рафу, которую я не смогу тебе отдать, если всё потеряю, — Сарум вызывающе отбросил сигарету.

— Как хочешь, Одзава, — шутливо отозвался лучник. — Но условия «последней воли короля» я не поменяю. Накал страстей теперь ещё сильнее.

— Что ж, по крайней мере, я буду жив, — полностью взяв себя в руки, оскалился Сарум, повернувшись ко мне. — Уже не так важно буду ли я должен ту огромную сумму или полностью уничтожен, как мой байк. Не меня придётся оплакивать безутешным родственникам.

Сарум окончательно вернул себе самообладание и всем своим видом стал излучать уверенность и спокойствие. Он не будет меня останавливать — вот что говорило отчаянно надменное выражение его лица. Ведь, по сути, он так и так дофига потеряет, но если я умру — хотя бы утешение будет. Да и решусь ли я? — насмешливо спрашивали его глаза, в которых отражалась жалкая дрожащая всем телом фигурка, сидящая на не подходящем ей по размеру крупногабаритном мотоцикле.

— Хикару-кун, ты всё ещё можешь это остановить, — злорадно вернул мне мои же слова противник. — Ведь, право же, что такое триста тысяч по сравнению с твоей жизнью? А тебе всего-то и надо смириться, что ты всего лишь пешка в моей шахматной партии и сыграть по моим правилам.

Я не возьмусь утверждать наверняка, что же тогда всё-таки со мной произошло. В парочке книг я читал, что это описывают как некий щелчок в мозгу. Тихий, почти беззвучный, но ощутимый, как удар молнии. Тебя просто переклинивает. И все воспоминания, сиюминутные мысли и страхи, волновавшие до этого, рассыпаются в пыль, которую начисто сметает дикая буря эмоций. После слов Сарума я был уже не я. Я не управлял своим телом и ртом, из которого вырвалось «Я лучше сдохну, чем буду играть по твоим правилам», не я давал команды своей руке и ноге, запустившим газ, и не я видел своими глазами, как быстро-быстро приближаюсь к смерти.

Очнулся я тогда, когда на моём пути просто из ниоткуда возник Сарум, всё произошло быстро, в одно мгновение, но, благо мне этого хватило, и я даже разглядеть успел, насколько Сарум был взъерошен и сколько безумия плескалось в его глазах. Одновременно с этим, на автомате я вывернул руль влево настолько, насколько мог, и мотоцикл резко дал в сторону, вместо обрыва полетев в ближайшую кучу мусора. Столкновение оказалось не смертельным и даже не особо тяжёлым — байк ещё не успел очень сильно разогнаться, и, свалившись с него, я отделался только сильными ушибами и разбитым лбом. Как-то и сотрясения мне удалось избежать. А вот Сарум, хоть и не получил ни царапины, выглядел так, будто пережил стихийное бедствие. Он сидел посреди свалки, не обращая внимания на пыль и грязь, и пустым взглядом смотрел куда-то вдаль. Когда Нободи помог мне подняться, я уж было хотел проковылять к однокласснику и сказать ему что-то ободряющее — как-никак он мне жизнь спас, хоть и ради себя, и всё-таки… — но бармен меня остановил.

— Не надо, Судзуки-сан, — деликатно положил мне руку на плечо он. — У Одзавы-сана ныне крупные неприятности, но он знал, на что шёл… Дайте ему побыть одному.

— Малыш Хикару, милый мышонок, это было великолепно! — внезапно бесцеремонно сгрёб меня в объятья Рафу. — Ты летел навстречу смерти, словно ангел! Зрелище достойное полотна великого художника — я никогда этого не забуду.

— Хорошо-хорошо, только пусти, — задыхаясь, взмолился я.

У грёбанного лучника хватка хоть куда, благо, что просьбу мою он выполнил тут же.

— Что-нибудь ещё желаешь? — дав мне отдышаться и откашляться, поинтересовался Рафу.

— Да, — я бегло взглянул на резко ссутулившегося Сарума, и смущённо отвернулся. — Хочу свой выигрыш, отдать долг и домой.

— Как вам будет угодно, — вместо Рафу ответил Нободи в своей обычной манере судебного пристава.