Глава IV

Викинги залегли неподалёку от входа в общинный дом, где отдыхал узурпировавший власть в Стречклайде дядя Арчибальда. Сам Арчибальд, вооружившись мечом и щитом, которые ему выдал Сигурд, находился рядом со своим новым союзником.

Трор и Хаки, получившие, как и все викинги, указания никого не убивать, вырубили двух стражников, охранявших дверь, и утащили их. Тут же Рагнар, Лейв и Хельги прокрались внутрь, заняв переднюю, где стали дожидаться остальных воинов младшего брата Хакона.

Эрик и Хенрик быстро переоделись в одежды обездвиженных стражников и заняли их место.

В большом зале общинного дома, тем временем, тан предавался отдыху. На огромном длинном столе было много разнообразной еды и питья. Приближённые хозяина общинного дома валялись по всему залу, опьянённые и пресыщенные.

Каково же было их удивление, когда в доме оказались Арчибальд и его новые союзники. Бывший пленник Свена быстрым шагом направился к своему дяде, развалившемуся на троне. Любого, кто хотел встать на его пути, убирали суровые воины, по всем внешним признакам напоминавшие викингов.

Тан от удивления и испуга выронил запечённое крыло куры. Арчибальд чуть ли не бегом приблизился к трону, где сидел его дядя, и рывком сорвал этого полного, покатого, маленького мужичка с блестящей лысиной на пол себе под ноги.

– Ааарчибальд, мммой ддарогой племянничек… – жалобным тоном начал тан.

– Вот только не надо оправдываться, дядя! – Арчибальд брезгливо пнул своего дядю – Малькольм, старый воин моего почтенного отца, ты всё ещё здесь. Будешь ли ты также верно служить мне, как и моему отцу?

Выбежавший на шум старый крепкий воин с седой гривой волос, рухнул на колени перед Арчибальдом.

– Боже, я так боялся, что больше никогда не увижу вас. Вы наш тан, но, к сожалению, я вынужден был дать клятву верности, и не могу её нарушить.

– Что ж, я снимаю с тебя эту клятву – Арчибальд резко поймал своего дядю, пытавшегося улизнуть, и перерезал ему горло.

– О, парень вошёл во вкус – шепнул Рагнар на ухо Хаки, стоящему рядом и поедавшему взятую со стола ножку барашка.

– Жаждет власти – пробубнил с набитым ртом Вига.

Малькольм удивлённо посмотрел на племянника убитого тана, а затем на ещё дрыгающее тело, после чего тут же отдал клятву верности Арчибальду, сжимавшему в руке окровавленный меч.

– Да, если он так будет менять своих хёвдингов, то зачем он такой нужен? – удивился Лейв.

– Он как продажная баба в Миклагарде[1] – засмеялся над своим сравнением Трор, и викинги поддержали великана.

Малькольм, не слышавший, о чём говорили новые союзники Арчибальда, догадался, что смеются над ним.

– Господин, зачем вам эти грязные свиньи? Вы теперь дома, среди друзей. А эти отродья дьявола вам теперь больше не нужны – стал нашёптывать старый воин.

– Они – тоже мои друзья, Малькольм. Уважай их – нахмурил брови новоиспечённый тан.

– Они – грязные варвары, мой господин. Они жаждут лишь вашего золота. Они...

– Хватит, Малькольм, я не хочу больше об этом говорить. Лучше расскажи, в каком состоянии мои земли.

****************************************************************

Возвращению Арчибальда жители Стречклайда были рады. За то короткое время, пока у власти был его дядя, он успел привести округу в хаос и навёл полный беспорядок. Воины, вместо того, чтобы охранять границы, пили и беспутствовали, крестьяне прятались от них, из-за чего погиб урожай, который они посадили в начале весны.

Хуже всего было то, что на земли Каннингема позарился его сосед, тан Адальберт, потомственный сакс.

Арчибальд тут же принялся наводить порядок в своих землях, казнил нерадивых прихлебателей своего дяди и вернул друзьям своего отца их земли. Очень скоро народ, любивший молодого отпрыска рода Каннингемов, стал просто обожать его.

Не забыл Арчибальд и о своих новых союзниках. Сигурду был отдан маленький островок неподалёку от того места, где был бург скотта. На этом островке дядя Каннингема некогда отстроил себе дом и ферму, где пастухи разводили овец и коз для пиров неуёмного гуляки.

****************************************************************

– Мой дорогой любимый младший братец, потрудись, пожалуйста, объяснить мне, как так получилось, что муж моей любимой дочурки отправился в Валгаллу раньше времени? – Ингрид злобным взглядом сверлила ярла Виглафа, хотя внешне держала на лице маску скорби. Её уже порядком извели вопли её старшей дочери Брунхильд, поэтому старшая сестра ярла решила вылить на него всю свою желчь, которая наполнялась ещё и долгим отсутствием Свена.

– Да откуда я знаю? Мы вообще случайно нашли его останки… по запаху – добавил Виглаф, желая сбить спесь с Ингрид. У него было очень хорошее настроение, вызванное последним страндхогом.

– По запаху? – опешила старшая сестра ярла.

– Да, его тело почти полностью сгорело, но на некоторых костях ещё можно было увидеть куски поджаренного мяса. Знаешь, никогда не забуду этот запах, его ни с чем не спутаешь – на лице отца Хакона и Сигурда появилось мечтательное выражение – Ты когда-нибудь ощущала этот запах, Ингрид, а?

– Да пошёл ты на север и в горы, чёртов рогоносец! – не выдержала жена Свена, сдерживая подступающую дурноту.

– Что ты сказала? – Виглаф остановился.

– Ничего. Я… – ярл одним прыжком очутился рядом с сестрой и, схватив её за горло, прижал к стене.

– Что ты сказала? – ещё раз повторил свой вопрос муж Гуннхильд и безумный блеск его глаз лучше слов говорил о состоянии его хозяина.

– Ххх, Рогоносец – еле выдавила из себя Ингрид. Ярл Торберга отшвырнул её, чуть не попав в пламя очага, и стал нервно бродить по всему общинному дому.

– Ангус, это точно он. Я всегда подозревал, что этот ублюдок ензкир обманывает меня. Но это ничего, теперь-то он у меня попляшет. Я отомщу ему! И этой драной шлюхе! – отец Хакона и Сигурда выбежал наружу, оставив сестру одну. Она усилено тёрла покрасневшую шею, удивляясь тому, что Виглафу даже не пришлось приводить доказательства и убеждать. Видимо, он действительно давно жил с подозрениями и одна лишь искра заставила разгореться пламя ревности. Ингрид сквозь боль улыбнулась, удовлетворённая результатом.

****************************************************************

Драккар, некогда принадлежавший Свену, бросил якорь во фьорде, где был расположен Торберг. Нельзя было сказать, что этот фьорд был самым живописным во всей округе, но, определённо, заслуживал того, чтобы на него обратили внимание. Первоначально, чтобы добраться до вотчины ярла Виглафа Сюра, надо было плыть между высокими скалами, по которым обычно лазили охочие до птичьих яиц северные люди. Если взглянуть на самую верхушку тех скал, которые находятся по левую руку, то там можно увидеть деревянный домик, в котором живут Хакон и его жена Ада. Но викинги Свена об этом ещё не знали, поэтому просто плыли к Торбергу.

Только знающий моряк проведёт здесь драккар – слишком много подводных камней скрывает этот фьорд.

Сам Торберг расположен за этими скалами, у самого подножия. Причал вотчины Хакона и Сигурда вмещает в себя до пяти драккаров. Неподалёку от общинного дома ярла Виглафа начинается северный лес, где обитают олени, лоси, волки, медведи и прочие лесные жители.

Причаливший же драккар был встречен пятью викингами, охраняющими причал Торберга. Вскоре один из них ушёл к общинному дому, дабы сообщить о прибытии людей Свена.

Новоприбывшие стали выгружать оставленное им Сигурдом добро, взятое в Стречклайде, которым откупился местный ярл.

Одноглазый викинг, возглавивший воинов Свена, отошёл в сторону, дабы справить нужду. Это ему не удалось, ибо, как только он исчез из поля зрения своих людей, кто-то оглушил викинга.

Очнулся одноглазый мужчина уже в лесу, привязанный к стволу сосны. На него смотрел здоровенный детина, весь покрытый какой-то болотной грязью и листьями, прикреплёнными к ней, так, что лицо похитителя невозможно было рассмотреть.

– Какого тролля тебе надо? – заворчал воин, испытав верёвки на прочность.

Детина, всё больше и больше напоминавший викингу тролля, ибо даже уши его были заострены и волосаты, показал кусок телячьей кожи, на котором углём было начертано чьё-то имя.

– Сигурд? – одноглазый викинг расхохотался – Ты не найдёшь его здесь, тролль.

Воин плюнул в лицо своему похитителю. Тот не стал стирать слюну с грязи и просто сунул грязную вонючую тряпицу в рот пленника, после чего стал методично избивать его поленом, лежащим рядом. Сначала викинг давился хохотом, затем устал и просто терпел. Наконец, полено сломалось, и детина вынул тряпицу.

– Это всё, на что ты способен? – удивился воин, смотря во внимательные зелёные глаза.

Его похититель быстрым взглядом оценил состояние пленника, после чего достал длинный обоюдоострый нож, разрезал штаны викинга и приложил лезвие к его хозяйству. Второй рукой он снова показал кусок телячьей кожи с именем Сигурда.

Одноглазый воин, похолодевший, с ужасом смотрел на лезвие ножа у своих яиц. Видя, что пленник не торопиться, его похититель приблизил кончик.

– Хорошо, хорошо. Стой! Мы встретили его около острова ензкиров, откуда плыли сами. Наш хёвдинг сразился с ним и был убит. Сигурд забрал половину нашего добра и пленника, которого мы взяли в Стречклайде. В ту сторону его драккар и уплыл. Больше я...

Викинг дико закричал и забился в конвульсиях, но его мучения прекратились, когда похититель обрушил здоровенный пень с корнями на голову одноглазого воина.

Крик умирающего способствовал его скорому нахождению, так как викинги уже минут десять рыскали в поисках пропавшего. Виглаф, Ангус и Хакон склонились над изуродованным трупом одноглазого викинга.

– Мужчина не должен так умирать – пробормотал Ангус, недовольно качая головой.

– Чтобы поднять такой пень, надо иметь огромную силу – заметил Хакон.

– Тролль – неожиданно произнёс ярл Виглаф и стал всматриваться в чащобу леса, ища неожиданного гостя. Его глаза загорелись охотничьим азартом – Разбиться по трое и цепочкой прочесать лес. Живо.

Хозяин Торберга достал меч из ножен и стал тихо ступать по лесному ковру.

Как только викинги стали искать тролля, сам Виглаф стал следить за Ангусом, выжидая удачного момента. Воин же как будто чувствовал, что настоящая охота шла за ним и не давал своему хёвдингу не единого шанса, позволяющего нанести удар в спину.

Ещё больше ярла раздражало постоянное присутствие Хакона, державшегося рядом с Ангусом, как и приказал Виглаф.

Спустя некоторое время хозяин Торберга плюнул на свою затею и приказал прекратить охоту, ибо никаких следов тролля не было найдено. Даже приведённые псы не смогли найти след. Лишь какое-то необъяснимое чувство говорило викингам, что кто-то здесь есть и внимательно следит за ними.

Тем временем, воины Свена уже успели всем рассказать о смерти своего хёвдинга. Узнав об этом, Ингрид стала выдирать себе волосы и дико выть. Жители Торберга оставили её одну в общинном доме, не желая слушать невнятные причитания.

При появлении ярла Виглафа, пышущего изнутри злобой от провала хитрого плана мести, его старшая сестра тут же решила выместить на викинге всё своё горе.

Отец Хакона и Сигурда, естественно, не стал долго слушать Ингрид и послал её на север и в горы.

– Конечно, куда тебе понять меня, ты же не знаешь, что такое любовь! Ты же у нас рогоносец, никем не любимый и всеми обманутый – выпалила сестра ярла, за что получила сильную оплеуху.

– Молчи, тварь! Я терплю тебя только потому, что ты моя сестра! Но не стоит меня раздражать.

– А то что? Ударишь? Конечно, рогоносцы больше ни на что не способны!

Виглаф занёс руку над Ингрид, но потом его взгляд зацепился за Гуннхильд, наблюдавшей за всё этой сценой.

– А ты какого тролля здесь, потаскуха?!

– Ты рот свой закрой, пьянь!

– Я-то трезв. Думала, я не узнаю о твоих похождениях за моей спиной?!

– О каких ещё похождениях, Виглаф? Что за бред?

– Бред? Нет, все знают, что ты спишь с моим другом Ангусом, хотя какой он мне друг – ензкирская мразь!

– Ты совсем с ясеня рухнул?

– Да об этом все говорят, все смеются надо мной. Думаешь, почему Хакон не желает здесь жить и женился без нашего разрешения? Почему Сигурд уплыл? Им стыдно за свою мать!

– Ты сам понимаешь, какую чушь говоришь? Не надо расценивать слова твоей лживой сестрицы за правду. Она погубить тебя хочет, а ты веришь ей – спокойно ответила Гуннхильд.

– А ты у нас самая честная, дрянь. Моего брата унизила перед всеми – встряла Ингрид.

– Ты вообще рот закрой.

– Ты мне рот не затыкай, шлюха!

– На себя посмотри.

– А ну заткнулись обе! Ты – исчезла отсюда, а с тобой я сейчас разберусь!

– И что ты сделаешь?

В общинный дом вошёл Ангус, застав ссорящихся Виглафа и Гуннхильд. Ингрид из угла внимательно наблюдала за происходящим.

– О, а вот и твой Ангус! Каково спать с моей женой, а? Она хороша в постели? – отец Хакона и Сигурда получил крепкую пощёчину от своей жены – Дрянь.

Ярл Торберга выхватил меч и в следующий миг всадил его в тело Гуннхильд. Ангус, уже бежавший, дабы остановить разбушевавшегося Виглафа, встал как вкопанный.

– Чего уставился, падла? Я тебе верил как брату, а ты спал с моей женой. Ензкирский ублюдок – обезумевший ярл вонзил меч в живот наставника своих сыновей – Подыхай в мучениях, собака.

****************************************************************

Хакон, взопревший, забежал внутрь общинного дома. Перед старшим сыном ярла предстала картина полного разгрома. На полу лежал в луже своей крови Ангус. Викинг присел рядом со своим наставником.

Воин открыл глаза и, узнав в склонённом лице Хакона, попытался привстать.

– Лежи, Ангус – старший брат Сигурда осмотрел рану викинга. Напавший на него вонзил меч в живот и прокрутил там так, что жить Ангусу явно оставалось недолго – Кто сделал это?

– Хакон – наставник старшего брата ярла вцепился в руку викинга – Отомсти за нас, слышишь, отомсти. Убей его за твою мать… Гуннхильд...

Воин замолчал и уставился в стропила дома. Хакон, ещё не осознав сказанного Ангусом, закрыл ему веки, после чего встал и оглядел общинный дом. Повсюду были сломанные лавки, столы, изорванные или скорее разрубленные меха, тряпки. Вся утварь превратилась просто в хлам.

Пробегая взглядом, старший брат Сигурда зацепился за тёмно-синюю материю, торчавшую из-под сломанной кровати. Медленно подойдя, викинг рывком откинул мешавший ему предмет и увидел тело своей матери. Сердце, до этого бешено колотившееся, устроило просто истерику в висках. Хакон рухнул на колени рядом с телом Гуннхильд. Его трясущиеся руки взяли холодную руку матери. Викинг не выдержал и тихо заплакал, уткнувшись в тело лицом. Сейчас это был не двадцати пятизимний воин, долгое время находившийся среди йомсвикингов, не тот мужчина, который женился на Аде. Теперь это был сын, потерявший горячо любимую мать. Ту, которая и удерживала его здесь, в Торберге.

Выплакав слёзы, Хакон успокоился и выпрямился. Теперь в его голове главенствовала другая мысль, в сердце хозяйничало совсем другое чувство. Чувство мести.

Сын ярла закрыл матери глаза и встал с колен. Его с каждой минутой звереющий взгляд остановился на секире Ангуса. Хакон быстрым шагом пересёк зал и, на ходу подхватив оружие, вышел наружу.

Оглядевшись, викинг замер и стал прислушиваться. Долго ждать не пришлось – вопли, крики и брань раздавались в женском доме. Туда старший брат Сигурда и направился.

Подойдя к двери, сын Гуннхильд остановился и медленно открыл её. Внутри царил почти такой же хаос, как и в общинном доме. Хакон заметил прячущихся под лавками женщин.

Тот, за кем он пришёл, громил утварь и выплёскивал своё безумие на всём, что видел.

Викинг быстро, но осторожно стал приближаться к безумцу, сейчас стоявшему к нему спиной. Ярл держал за волосы одну из пойманных девиц и наслаждался, впитывая в себя её страх и ужас.

Приблизившись, Хакон тоже стал ощущать этот страх, всегда паривший рядом с плюгавым, обрюзгшим викингом, который внешне напоминал обычного забулдыгу. Как у него получалось создавать вокруг себя такую атмосферу, не понимал даже его старший сын, чего уж там говорить об обычных людях.

Ярл Виглаф по направлению взора своей жертвы понял, что кто-то стоит за его спиной. Он обернулся. В этот же момент секира срубила его голову. Тело отца Хакона и Сигурда ещё какое-то время стояло, после чего рухнуло, потянув за собой женщину.

Убийца же ярла подошёл к его отрубленной голове, откатившейся к спрятавшейся за мешки Ингрид. Старшая сестра Виглафа Сюра, не отрываясь, смотрела в мёртвые голубые глаза.

[1] Миклагард – с древненорвежского «Великий Город». Так викинги называют Константинополь, столицу Византийской Империи.