Истины для автора

1.

Хорошо-то как! Новый сюжет пришел — и в душе зяблики поют и вишни цветут. Веснаа-а-а. И неважно, что за окнами метель завывает и завевает — полосы снега поверх другого снега кладет причудливыми завитками, перегоняет с места на место барханы, от которых родятся синие тени, и бросает колючую крупу в лицо прохожим. Я-то здесь, а не там. Но даже будь там — не заметил бы зимы и неудобства, потому как в душе им места нет. А с тем, что есть, надо разбираться.

«Блуждающее Место звалось Северной Надеждой, словно в самом деле может быть надежда, ориентированная по сторонам света. Но спорить с этим не приходилось — стоило переназвать, как Место переставало быть блуждающим, а потом нам с Итто начинали сниться кошмары — все, что мы могли, ну или должны были сделать, но не сделали, потеряв вместе с блужданием такую возможность. Так что ни я, ни мой напарник не рисковали. Разве что если очень уставали и хотели отдохнуть. И это всегда удавалось, словно кто-то или что-то понимало — отдых действительно нужен».

По-моему, это остросюжетный детектив. Не ошиблась ли моя муза, притащив мне его вместо романтики и приключений? Хотя никто же не запрещает сделать романтику и приключения на фоне детектива. Но как же мне хорошо-о-о…

2.

Как обычно, все оказалось немного сложнее, но зато и интереснее. Сюжет развивается, надежный, уверенный, как летний день, когда безоблачность и безмятежная уверенность, что все будет правильно и хорошо — единственно возможное состояние души и мира. На самом деле мы не так уж и зависим от погоды снаружи, особенно авторы. У нас своя погода — внутри, более важная и влиятельная. Нет, кажется, «влиятельной» можно назвать только персону, а не явление. А мне нравится! Пусть даже читатели и сделают замечание.

Да, читатели. А не пора ли подумать о них? Рассказ почти закончен, завтра-послезавтра добью финал и могу отдыхать. Нет, я пока не устал. Но еще пару дней в таком режиме — и мой восторг, мое лето, выдохнется и потускнеет, как какая-нибудь старая истина. У творца всего одна истина — делай, если не можешь не делать, если рвет изнутри словами, красками или музыкой.

А, нет. Есть еще одна. То, что ты делаешь — всегда не для тебя и не ради тебя, иначе никакой ты не творец.

« — Ну и какие вы после этого ловчие? — спросила клиентка.

Нет, я, конечно, запишу себе впредь не связываться с богинями, даже с мелкими. Особенно с мелкими. Но с этой уже связались, значит, придется разбираться.

— Госпожа, иногда ничего нельзя сделать, потому что вы сами этого не хотите, — пришел мне на помощь Итто. Он, наконец, освоился со своим новым обликом и перестал задевать за все крыльями.

— Откуда вам знать, чего я хочу? — истерически взвизгнула богиня, и во все стороны прыснули искры.

Мне все еще хотелось от них уворачиваться, хотя и знала — вреда искры не причиняют.

— Ниоткуда, — согласился Итто. — В том-то и дело. Мы ничего не знаем, пока вы не хотите знать. А вы не хотите и потому не рассказываете нам важного. Мозаика почти собрана, вы же видите. Но не хватает деталей, а некоторые явно не на своем месте…

Нет, все-таки он слишком добрый и клиентка сейчас опять расчувствуется и расплачется. А слезы богини будут похуже искр ее гнева.

— Все это не ради нас и не для нас, — перебила я крылатого коллегу, — а потому — стоит довериться и помочь оказать вам помощь…»

3.

Читатели — это помощники, а не фанаты, для которых текст идеал и автор идол. От фанатов помощи не дождешься, а сладкий сироп похвал — вроде той липкой штуки на мушиных ловушках. В него попадаешь и уже не выбраться. Похоже, это еще одна истина для автора.

Мои читатели помогли, но текст по-прежнему не нравится, особенно финал. И вроде бы все именно так, как я планировал, но где-то вкралась одна фальшивая нота, настолько тихая, что читатели ее не слышат. Но меня мучает эта фальшь, будит, как писк комара в ночи. Зима за окнами сразу сделалась слишком холодной, дороги скользкими, а небо серым. Не хочу зимы. Но прежний энтузиазм осыпался осенними листьями, оставив голые ветки решимости сделать как следует. Как попало — это легко. Просто сказать «а мне так нравится» и перечитывать хвалебные отзывы, считая истиной только их, а критику — всего лишь наездом. Но позволять себе слабость — значит становиться все слабее. Слабый автор, кому ты нужен, кроме себя? А когда нужен только себе, значит, живешь зря.

« — Ну и где мы будем с такими убеждениями? — спросил Итто, явно нарочно заменив «вы» на «мы». — Где окажемся в итоге, веря, что совершенны?

— Я — совершенна, — строго, и пока без раздражения, сказала Старшая. — Меня восхваляют и мне служат. И даже младшая моя совершенна, хотя у нее пока мало поклонников…

— Как расти совершенству? — невежливо перебила я.

— А зачем мне куда-то расти? — холодновато удивилась богиня.

Мы с Итто обменялись взглядами. Гостья не разделяет себя и совершенство. Ей не приходит в голову, что это тупик, потолок, и, уткнувшись в него, можно только остаться на том же месте. Но не надолго. Потому что все, что ты до этого сделал, все, что подкинуло тебя до этого потолка, неспособно навсегда удержать наверху. Что если не сделать что-то еще и не пробить потолок, то «совершенство» стянет тебя в самый низ.

— Хорошо, — кивнул Итто. И я была с ним согласна. Хорошо — не придется спорить».

И спорьте со мной сколько хотите, но быть автором — значит постоянно работать: над текстом и над собой.

4.

Зима — это красиво. Красивый финал круга сезонов, серебристый, мерцающий, гармоничный. Отредактированный финал истории видится мне именно таким — не совершенным, конечно, но достойным и правильным. Больше никаких фальшивых нот. Как же хорошо! Работа закончена и муза наверняка скоро притащит новый сюжет. Интересно, что это будет?

Не так уж и важно. Я уже хочу этого, хочу новую весну в душе, которая особенно хороша, когда за окном метель.

« — Только не спрашивай, что же теперь, — усмехнулся Итто. Северная Надежда вернулась на прежнее место, и можно было отдохнуть.

— Зачем мне такое спрашивать? — удивилась я. — Теперь — как всегда. Ожидание. И спасибо за то, что научил меня ждать.

— Ты тоже кое-чему меня научила, — ответил мой друг.

Тоже мне новость. Мы все учимся друг у друга, если только не решаем сразу же считать себя совершенством — другие при таком раскладе могут быть только ниже и хуже нас — и чему у таких учиться? Но нет никакого «ниже» или «выше». Есть тяга к большему — как выражение любви к себе. И другая любовь — любование собой. И не надо их путать.

— А все-таки хорошо, что мы не совершенны, — заметила я напоследок.

Итто не ответил, но в его молчании было полное согласие с этой простой неистиной».

6.11.15

Мотиватор: Cristi Neo