Мели

К вечеру четвертого дня своего путешествия, ребята добрались до конца леса и очутились перед маленькой заброшенной деревней. Они долго не решались войти в высокие, железные ворота. Данки изучала узоры на входной калитке. Птера прислушивался к окружающим звукам. А Собак устало закрыл глаза и собирался с мыслями. Казалось, там, на другой стороне высокого ограждения, уже не будет пути назад. Лишь переступив через границу этой деревни, ребята попадут в мир откуда уже не вернуться. Туда, где действительно нет доброго и радостного, туда, где обитает лишь, прожигающее все живое, Зло. И сейчас в эти вечерние минуты, они навсегда прощались со своим детством, с той жизнью, где можно было веселиться и играть днями напролет. Где они были по-настоящему счастливы. Где осталась их родная деревня, вместе с Луизой.

— Ну, мы долго будем стоять? — недовольно спросил Собак, однако, даже не шелохнулся.

— Ладно… — протянул Птера. — Пора идти… У нас нет времени на сомнения… — он толкнул ворота, и они с противным скрипом отворились, — Пойдем, — проговорил молодой человек, и сделал шаг в опустошенную деревню.

Собак пошел за братом, потянув сомневающуюся сестру за собой.

— Надо, — сказал он Данки, и девочка пошла вперед.

Девочка двигалась чисто машинально, не осознавая больше всей серьезности их миссии. Она шла потому, что так было надо. Все остальное ушло на второй план. Прошлая жизнь, в родной деревне, стала для нее милым, наивным сном, которому не суждено больше сбыться. А она превратилась в другого человека, движущегося в направлении дворца Бегового. Этот человек был отважен и милосерден одновременно. Он имел свою судьбу и привычки, но Данки не связывала себя с ним. Она будто исчезла на мгновение, растворившись в пустоте, но лишь переступив границу опустелой деревни, Данки вновь осознала, что она — это она. Реальность сорвала ее иллюзии, как только девочка увидела погибших хорватнян. Здесь были груды тел: детей, стариков, молодых девушек….

— Может быть… — прошептала Данки, — они умерли от чумы… Или еще какой-нибудь болезни… — она зажала нос, и подошла к одному из трупов, который ей казался более похожим на человека, — Не верю, что кто-либо способен на такое.

Девочка почувствовала, как к глазам подступили слезы, когда ей на глаза попалась умерший ребенок, которого обнимал труп его матери. Боль пронзала на каждом шагу и теперь Данки не могла абстрагироваться, мысленно отгородив себя от происходящего. Реальность оказалась настолько страшной и жестокой, что боль возвращала девочку к реальности восприятия мира.

— Куда ни ступи… такой смрад… — зло процедил Собак, и пошел вперед. — Не стойте… — оглянулся он на Птеру и Данки, — Надо идти… иначе рискуем задохнуться....

Запах действительно стоял зловонный. Словно дети попали на ужин к поедающим тухлое мясо троллям или каким другим существам. Всюду пищали жирные крысы и то и дело перебегали дорогу ребятам. Но Собак уверено направился вперед. Птера направился за братом, а Данки продолжала в ужасе рассматривать последствия злодеяний монстров.

"Неужели можно быть настолько жестокими, чтобы убивать детей?" — думала она, — "Нет… Даже Зло до такого не пало… Я не верю… Это болезнь..." Ее раздумья прервал крик. Девочка бросилась догонять братьев. Осознание реальности полностью вернулось к девочке и она готова была воспользоваться своей силой. Но этого не потребовалось. Завернув за угол, одного из домов, девочка увидела странную картину: ее братья удивлено смотрели на «нечто» в плаще и со шпагой. Это «нечто» очень походило на девушку, поскольку было оно невысокого роста и из под головного убора, торчали пряди темных волос. Однако, неизвестная изо всех сил, пыталась толи напугать, толи рассмешить странников, ибо издавала громкий, протяжный рык. Изобразить монстра или дикое животное у девушки не получалось, а вот вызвать удивление на лицах друзей — вышло вполне.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула Данки, и «нечто» опустило шпагу.

— Вы люди? — удивилась девушка, которая перестала издавать рык и сбросила с себя плащ, — Что вы… Что вы здесь делаете?

Девушка оказалась весьма привлекательной особой. У нее были вьющиеся темно-каштановые волосы, спадающие на плечи. Темные, чуть раскосые глаза, в которых казалось застыл свет закатного солнца.

— Какая разница? — зло спросил Собак. — Ты вообще кто?

Девушка улыбнулась и, отступив назад, театрально поклонилась ребятам. Она напоминала амазонку из историй о женщинах-войнах, которые редко рассказывал ребятам их учитель, священник Жан.

— Мое имя — Мели. Я дочь оруженосца великого Фармонда, который много лун назад сражался с вурдалаками за право людей оставаться на стороне Добра, — проговорила девушка. У нее был низкий, но при этом мелодичный голос, — Мне жаль, что я вас напугала… Но накануне, мне пришлось сражаться с целым полчищем упырей. Я приняла вас за них.

— Напугала? — усмехнулся Собак. — Нас невозможно напугать… Ну, только если Птеру...

Птера зло посмотрела на расплывшегося в неуместной улыбке брата.

— А почему упыри напали на вашу деревню? — удивилась Данки, — Разве сбор податей так рано?

Мели горько вздохнула и опустила карие глаза. Ей вдруг явственно вспомнилось, как чудовища убили ее братика. Как они разорвали мать соседних детей. Как забрали детей в рабство.

— Они не хотели взимать подать, — прошептала девушка, — Они пришли убить нас… всех. Кричали, что-то про «Спасателей планет», но ведь это сказка.

Собак хотел заговорить, но Птера дернул его за руку. Данки с сочувствием посмотрела на девушку и протянула ей руку в знак дружбы. Мели удивленно осмотрела странников и усмехнулась своим мыслям. Ей вдруг на мгновение показалось, что перед нею стоят те самые «Спасатели планет», но … как?! Эту сказку выдумали люди, чтобы придавать сил и веры таким детям, как она или ее братик. Никаких посланцев добра на Земле больше нет. Мир окутал мрак и они, оставшиеся люди, последние, кто может, что-то изменить в лучшую сторону.

— Мне приятно, что есть те, кто способен еще бросить вызов Злу, — прошептала Мели, принимая протянутую ей руку, — Значит мы подружимся.

— А что все-таки здесь случилось? — поинтересовался Птера и осекся, понимая свою бестактность, — Прости… — прошептал он.

— За что… Это не вы сделали, а Зло, — девушка горько вздохнула и устремила взгляд вдаль, туда, где небо встречалось с землей, — Вчера вечером, — вновь заговорила девушка, — когда я укладывала младшего братика,… в деревню ворвались посланники — упыри… Они врывались в дома, рвали людей, поедали родителей на глазах у деток, а детей — забирали в рабство. Я попыталась спрятать братика, но… — она всхлипнула и прикусила губу, — Они и его убили… И папу съели. А я решила сражаться, но … проиграла. Никто не выжил.

— Ты не проиграла, — проговорила Данки, — Ты дала бой упырям и осталась в живых….

— А что мне теперь эта «жизнь»? — удивилась Мели.

— Тебе выпал шанс отомстить, — настойчиво проговорила Данки и посмотрела на удивленных ее тоном братьев, — Мы идем во дворец Беговой, и нам не помешает компания.

— Вы — "Спасатели планет"? — изумилась Мели. — Я же не ошиблась, верно.

Птера посмотрел на Данки. Девочка оставалась совершено спокойной. Ни единый мускул на лице не шевелился. Временами она напоминала ему ожившую куклу, но лишь стоило поднять вопрос веры в ее присутствии, как глаза сестры вспыхивали, мимика становилась живой и даже на губах рождалась улыбка. В остальные же моменты, девочка держала себя отстранено.

— Это не важно, — проговорила девочка, — Просто реши: ты пойдешь с нами или останешься здесь?

— Я уже решила, как только узнала, что вы люди, — улыбнулась Мелори.