Первая любовь

Белла и Эдмонд Ливонские (родители Адель) были немолодыми, уставшими от самой жизни, людьми. Вот уже три столетия их род охранял древние леса от сил Зла. Много лет назад, когда мать Адель еще не родилась, а бабушка Аннет, была совсем меленькой девочкой, эти сказочные леса покинуло волшебство. Феи, обитающие в этой части страны с незапамятных времен, были изгнаны волкодлаками. Точнее их предводителем Волком Чардом. Еще до появления в Илльвирделанде сил Зла, каждый ее житель слышал историю о свирепом волке, который приходит в мир людей по ночам и рыщет в поиске пропитания. Чардом ненавидел всякое волшебство, ибо оно несло людям радость, а древний волк ненавидел наблюдать улыбки на лицах илльвирделанчан. Однако, волшебство лесных фей было непобедимо для Чардома в те века. И волк начал собирать армию. Он похищал самых непослушных детей и обращал их в волкодлаков, заставляя служить своей персоне. Так продолжалось ровно до того момента, пока не явился Хозяин. Никто не мог сказать точно в какой людской день это произошло, но все запомнили то мгновение. Улыбки на лицах людей погасли. Детский смех больше не звучал в каждом доме. На пение наложили вето. Мир пережил первый переломный момент, но отнюдь не последний.

Феи здешних лесов, как и Эльфы из деревни Бонус Мурди, оставались с людьми до самого конца. Они тайком приносили в жизнь человека свет. Пели малышам ночные серенады, чтобы убаюкать. Даровали людям еду, в самые трудные года. В один из подобных годов и произошла та грустная история, которую впоследствии Аннет рассказала своей маленькой дочери — Белле. Женщина навсегда запомнила, как тяжело было собирать дань для сил зла. Как уставала старая мать. Как умер ее больной отец. И, если бы не помощь фей, весь род Ливонских бы не выжил. Белла в те давние года, когда Аннет еще была жива, часами слушала рассказ матери о добрых феях, и потому однажды, ей начало чудиться, что все это случилось именно с нею.

«Вот» — прошептала маленькая фея, протягивая девочке семена жизни. — «Это спасет твою мамочку от болезни».

Аннет приняла дар волшебной девушки и благодарно кивнула в ответ.

«Торопись…. — проговорила фея, — Волшебство теряет свою силу…»

Девочка вздрогнула и понесла семена умирающей матери. Женщина лежала в постеле. Ее лицо похудело. Тело ссохлось. Губы сделались темно-синего цвета. Юная Аннет подбежала к матери и вложила в ее руку одно из волшебных семян. Свет объял комнату. Девочка зажмурилась. Мерцающий свет мягко укрыл тело больной. Ее волосы заблестели. Глаза распахнулись. И спустя мгновение бабушка Беллы уже ожила и радостно улыбнулась.

Фея кивнула женщине и ее маленькой дочери. Волшебное создание выпорхнуло из домика, но по нелепой случайности именно в тот миг на землю явился патруль волкодлаков.

С тех давних пор прошло немало лет. Белла, похоронила мать, и сама успела состариться. У нее уже подрастала дочь — красавица. Но до сих пор, женщина с ужасом вспоминала те страшные дни, о которых поведала ей мать.

***

Птера переступил порог дома Адель и сразу заметил насколько жилище девушки убого. Закопченный потолок и стены. Узкий коридор. Громоздкая, занимающая большую часть кухни, печь. На кухне хлопотала женщина, закутанная в подобие шерстяного одеяла. Женщина не оглядывалась на гостей, она была погружена в свои горькие мысли.

— Мама, — позвала Адель и женщина, наконец, обернулась к вошедшим, — У нас гости, мама, — девушка улыбнулась и шепотом добавила, — Это «Спасатели планет».

Женщина нахмурилась и сделалась будто на пять — десять лет старше, нежели была мгновение назад. По ее виду, ребята поняли, что она не верит, что эти малютки могут победить Зло.

— Не говори ерунды, — отрезала женщина и принялась дальше хлопотать у печи.

— Эти странники идут во Дворец Беговой, мама, — проговорила Адель и жестом пригласила ребят пройти внутрь.

— Если — эти дети действительно Спасатели планет, то … победы нам не видать, — вновь проговорила женщина, критичным взором оглядев гостей. — Я понимаю, что вы — голодные и несчастные, но стоит ли врать честным людям? Мы и без того пригласим вас отужинать…

Адель хотела было вставить слово, но Птера покачал головой, призывая ее молчать. Данки тоже решила не высказывать свое мнение, понимая, что им только на руку такое недоверие со стороны обычных людей. Если люди не видят в них силу, то и Зло посчитает их слабыми противниками. Только Собак мысленно возмущался людскому недоверию со стороны хозяйки дома, где им предложили поесть и провести ночь в тепле. Но из-за обещанных благ, он тоже решил промолчать.

Отец Адель, хмурый и неразговорчивый мужчина, явился ближе к ночи. Он оглядел гостей и также отметил их хрупкое телосложение для воителей. Но в отличие от своей жены, Эдмонд решил оставить свое мнение при себе. Потому после недолгого ужина, мужчина сразу отправился спать.

Птера все сильнее и сильнее ощущал жгучую боль от осознания, что такая девушка, как Адель, никогда не станет его женой. У них не будет будущего. Да и прошлого в общем тоже не будет. Единственное, на что мог надеяться молодой человек, что Адель будет поминать его добрым словом. А может даже расскажет когда-нибудь своим детям о том, что был в ее жизни один вечер со «Спасателями планет»…. Один вечер.

— У вас очень серьезная сестра… — проговорила Адель, когда Птера вызвался проводить ее спать. — И брат такой веселый… Вам повезло с родственниками...

Спальня Адель располагалась в самом конце домика, который оказался не настолько маленьким, как показался Птере изначально. Из кухни тянулся длинный коридор с тремя комнатами по бокам. Одна из них была предназначена для гостей. Там и постелили для ребят. Вторая, напротив гостевой, принадлежала хозяевам. А в самой дальней — ночевала Адель.

— У вас тоже прекрасные родители… — ответил Птера и покраснел.

— Знаете… — Адель грустно опустила глаза. — Я очень хочу, чтобы вы вернулись… Я очень хочу вас ждать… — Птера поднял на нее глаза и долго смотрел. — Я, наверное, кажусь вам глупой,… но вы мне очень нравитесь, Птера… Мне даже временами кажется, что это любовь...

Молодой человек печально опустил глаза. Девушка взяла его руки в свои и улыбнулась.

— Вы мне не ответите?.. — прошептала Адель, и изумлено посмотрела на Птеру.

— Вы не глупая… — прошептал он, и поцеловал ее руку. — Вы самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видел… Но я один из «Спасателей планет», и иду на войну со злом. Любовь между нами невозможна… Прощайте, Адель… — он ушел. А девушка вытерла непрошеную слезинку и прошептала ему вслед: «Я все равно буду ждать».

А за лесом расположилась деревня Хорватин. Там жили умные и смелые люди. Они не отличались гостеприимством или добротой, хотя оба эти качества были им не чуждыми, но главное, что они умели — сражаться и мастерить оружие. Раньше в этой деревне процветало воинское дело, именно отсюда выходили лучшие защитники Илльвирделанда. Но это было до пришествия посланцев Зла. Теперь хорватчанам было запрещено всякое развитие воинского дела. Каждый, кто создавал оружие для себя или своих соседей, отправлялся на корм вурдалакам или оборотням. Многие годы, деревня боролась с частыми набегами патрульных, поскольку сломать волю Хорватин оказалось делом сложным даже для волкодлаков. Жители деревни стояли на смерть, защищая мир от порождений Зла, погибали за Илльвирделанд, за Добро…. Но даже самые смелые и стойкие войны не могли держать оборону вечно. И в конце концов Зло победило.

Теперь оставшиеся граждане Хорватин создавали оружие и доспехи для вурдалаков, упырей, чертей, а иногда даже для самого Хозяина. Сильные духом люди пали в боях за спасения Илльвирделанда, а оставшиеся подчинились воле оккупантов. Страшный парадокс, но именно так случилось с Хорватинами.

В час, когда Спасатели планет ужинали в гостях у Беллы и Эдмонда Ливонских, на Хорватины вновь был совершен набег упырей. Людей вытаскивали на улицу и кого забирали в рабство, а с кем расправлялись прямо здесь, на глазах у их семей.

— Нет, пустите! — кричала девушка лет четырнадцати, пытаясь вырвать у лупоглазого упыря, своего маленького братика. Мальчик плакал и тянул к ней руки.

Неподалеку, от дома девочки, несколько чудовищ схватили пожилую мать семейства и на глазах ее детей принялись поедать еще живую женщину.

— Мели! — вскричал маленький братик девушки, когда лупоглазый укусил его за руку.

— Ах, ты мерзкий упырь! — выкрикнула девушка и резким движением выхватили из-за пояса шпагу, которую до этого прятала накинутым плащом.

Девушка проткнула упыря, тем самым освободив из его лап братика. «Беги», — помогая подняться брату, проговорила Мели. Девушка обернулась к ринувшимся в ее направлении толпам упырей. Чудовища бежали со всех концов округи, выли, рычали. Но Мелори никогда не являлась пугливой, потому она решила встретить врагов лицом к лицу.

Адель не сумела проводить ребят, когда те уходили. Девушка всю ночь проплакала, осознавая, что ее первая любовь омрачена расставанием и потому с утра, когда Птера собирался в путь, она дремала. Ей снились сказочные феи, луга, украшенные распустившимися цветами, солнечные поляны. А реальный мир, начала охватывать мгла. Солнце еще всходило по утрам, но с каждым днем становилось все мрачнее и туманнее. Его свет больше не радовал глаз. Роса на траве и листьях деревьев уже не блестела, переливаясь тысячами огоньков. Потому, Адель находила спасение лишь в мечтах и во снах. В мире сказки больше не было.

Однако, Птера в этот предрассветный час, натягивал сапоги и закутывался в плащ. Его глаза блестели от осознания, что в мире Адель ему места быть не может. Он призван на войну и останется в ее памяти лишь кляксой, пятном о мимолетной встречи, которую она приняла за любовь.

— Ну что?.. — назойливо осведомился Собак, когда его брат мечтательно посмотрел в даль, за окно, — Влюбился?...

— Отстать… — промычал, смущенный Птера, и сильнее закутался в плащ. — Нам уже пора идти… — он посмотрел на стоящую в дверях Данки и улыбнулся, — Представляете, мы когда-нибудь… будем вспоминать эти дни с улыбкой… как шли на войну… — Данки обернулась на брата, — Будем старыми-старыми… Расскажем внукам, как были героями...

— Ты еще стань героем… — рассмеялся Собак и стукнул брата по плечу. Птера обижено посмотрел на него, — Ладно, нам пора в путь. Хозяев будить не будем, — добавил он серьезно и, обернулся к брату, — Расскажем, когда-нибудь… через много лет.