8

Подводник, сидя в капитанском кресле, смотрел на десяток белых пластмассовых контейнеров с краской, только что доставленных Живчиком и сложенных Семеном в пирамиду на палубе. Капитан предавался, им самим с трудом вызванным, угрызениям совести. Получалось очень плохо. Произошло это вскоре после ухода Живчика, когда КПСС, сложив свою инсталляцию, ткнул в нее указательным пальцем и громогласно заявил:

— Вот за это ты, продал нашего матроса, белому господину! Как негра, за стеклянные бусы! — и уничижительно добавил — Работорговец!

Даже его супруга, с которой он, прошлым вечером, поделился нюансами своей первой коммерческой сделки, улыбнувшись, сказала:

— Вот и ты Петр, принял новые порядки. Баш на баш и ничего личного. Дело, прежде всего и, причем тут человеческая совесть? Рыночные отношения они такие.

Вчера, во второй половине дня, они причалили к родной пристани. Живчик собирал свои вещи, делая при этом много лишних движений, когда КПСС, высунув голову из люка машинного отделения, громко сказал:

— Капитан! Если завтра до обеда этот Живчик не притащит, что обещал, то через неделю, на обратном пути, он обязательно вывалится за борт. Это я, железно, обещаю. И сделав зверское выражение лица, уставился на него. Живчик стал делать еще больше бестолковых движений и случайно, зацепил ногой пустое ведро, которое свалилось в воду, где благополучно и утопло. Округлив глаза, КПСС заскрежетал зубами, взвыл и скрылся в люке. Сегодня, вместе с контейнерами с краской, Живчик привез и новое ведро. КПСС, нарочито тщательно осмотрев его, выразился:

— Пойдет, но старое было лучше. А за обман моего друга ты все равно ответишь. И месть моя будет страшной! Даже и не знаю, какую кару выбрать.

— Перестань пугать гостя. Иди лучше обед готовь. Ты же сегодня дежурный — прикрикнул на него Подводник.

— А ну да, ну да. После того как вы оба, позорно, сделали из Спиртобоя Робинзона, я каждый день дежурный.

— Тебе бы только поворчать. Уйди ты уж побыстрее — сказал Подводник и, проводив до трапа Живчика, засел в своем кресле. Вызванные им угрызения, никак не могли прогрызть его, испорченную коммерческой сделкой, душу, чтобы добраться до совести. Поэтому, оставив любимое кресло, Подводник вышел на палубу покурить, дожидаясь обеда. Из крошечного камбуза выглянул КПСС и, увидев Подводника, отмахивающегося, от кружащейся вокруг него, пчелы, засмеялся.

— Петр Иванович! Ты ее фуражкой, фуражкой. Что ты рукой то машешь? — сказал Семен — Я, кстати, глядя на тебя, анекдот вспомнил. Вот послушай. Пригласил как-то Сталин Рузвельта и Черчилля в Сибирь, на рыбалку. Сидят втроем на берегу, ждут поклевки. Черчилль и Рузвельт отбиваются от тучи комаров. Уже счесали руки и лица. Наблюдают за Сталиным, а комары ближе метра к нему не подлетают. Спрашивают они у него, мол, почему господин Сталин вас комары не кусают, а нас двоих изгрызли. А меня нельзя — ответил Сталин. И Семен скрылся в камбузе, но через несколько секунд снова выглянул:

— Иди обедать, стол накрыт. А то я с твоей пчелой забыл, зачем выглядывал.

Петр Иванович был в поселке известной личностью не только из-за утопления им баржи, но и из-за нескольких событий в которых он непосредственно участвовал. Кроме того, он был мужем заведующей учебной частью местной средней школы Лилии Львовны, что тоже добавляло ему известность. Должность Лилии Львовны была очень авторитетна в поселке. Как и все нормальные люди, в этом населенном пункте, она имела прозвище «Сирена». Ученики, давшие такое прозвище, имели в виду, конечно же, не ту, сирену, сладкоголосо зазывающую моряков в бурном море на смертельные рифы, а ту, что часто громко и противно завывает на судах, стоящих у причала, недалеко от их школы. У Лилии Львовны была одна уникальная особенность, она обладала как бы двумя голосами. Когда она была спокойна, то ее низкий бархатистый голос с приятной легкой хрипотцой мог очаровать любого человека, независимо от пола. Но когда, по четко определенным причинам, она переходила на свой второй голос, то ее ошарашенные собеседники быстро понимали значение ее прозвища. Первый раз Петр Иванович столкнулся с этой особенностью в молодости. Тогда, еще холостой офицер Петр Ткаченко, будучи в отпуске, приехал в Улан-Удэ проведать родителей своего отца, помочь отремонтировать прохудившуюся крышу частного дома. На второй день после приезда, дед усадил внука за руль автомобиля «Нива» вишневого цвета, посадил на заднее сидение бабку, сам сел рядом и отдал команду ехать на рынок. Приехав на рынок, дед вместе с бабкой пошли по рядам, прицениваясь и торгуясь, причем делая это очень азартно. Первые ряды рынка находились рядом с автомобильной стоянкой и, видя это действо, Петр понял, что это надолго. Решив прогуляться, а заодно купить сигарет и бутылку минеральной воды, он, выйдя из машины, не спеша пошел до ближайшего киоска. Купив сигареты и воду, Петр, минут двадцать, с интересом наблюдал, как три «наперсточника» облапошивают честной народ. Вернувшись к машине, он машинально дернул дверцу и удивился тому, что она оказалась незапертой. Недоумевая, Петр сел в машину, положил бутылку рядом и огляделся. Не заметив ничего, что привлекло бы его внимание, он посмотрел вперед. К его машине, быстрым шагом, шла красивая высокая девушка. Залюбовавшись ею и провожая ее взглядом, он был немало удивлен, когда она резко распахнув дверцу его машины, уселась рядом на пассажирское сидение и низким интимным голосом спросила:

— Что сидим? Кого ждем?

Оторопевший Петр мучительно соображал. В то время, девиц легкого поведения было мало и встречались они, как правило, вечерами у ресторанов, тем более, что данная особа, ну никак, не походила на них. Ослепленный красотой девушки, Петр промямлил:

— Да вот, деда с бабкой жду. Могу и вас подвезти.

— Вы желаете меня подвезти? — все так же интимно спросила она. От прозвучавшего голоса у Петра чуть не остановилось сердце и он, собрав всю волю в кулак, ответил:

— Вас, да хоть на край земли!

Все, что потом произошло, Петр, впоследствии, вспоминал с содроганием. С криком, прозвучавшим совершено другим, отличным от первоначального, как небо и земля, голосом: — Ах ты, козел вонючий. Убить меня и на край земли — девушка схватила бутылку с минералкой и ударила ею Петра в лоб. Бутылка со звоном рассыпалась. У Петра посыпались искры из глаз, и он схватился обеими руками за лоб, ощущая сочащуюся кровь. Издав дикий индейский клич, девушка обеими руками ухватила Петра за волосы и принялась неистово драть их, продолжая вопить. От криков у Петра заложило уши, и он почувствовал себя бледнолицым, с которого живьем снимают скальп. Борьба длилась секунд двадцать, потом Петр позорно ретировался, оставив в руках победителя клок волос, поле битвы и победу. Девушка замолчала, быстро перебралась за руль и захлопнула дверцу. Затем со словами, произнесенными ангельским голосом: — Забери, это твое — выбросила в открытое окно клок волос и подняла стекло дверцы. Опустила солнцезащитный щиток, посмотрела в зеркало и, поправив волосы, показала Петру, сквозь стекло, язычок. После этого она облегчено вздохнула и с чувством хорошо выполненного дела откинулась на спинку сидения. Все это время, Петр, стирая ладонями, сочащуюся из ссадины на лбу, кровь, с изумлением наблюдал за действиями красивой фурии. Подошедший пожилой мужчина, с военной выправкой, строгим голосом спросил:

— Что здесь происходит?

— Вот этот козел хотел угнать нашу машину. Я ему не позволила — опустив стекло, проворковала девушка.

— В чем дело? — так же строго спросил Петра мужчина.

— Это машина моего деда. Я приехал сюда на ней. Эта девушка напала на меня и захватила машину — ответил Петр.

— Эта девушка моя дочь и это моя машина. Назовите номер своей машины?

Выезжая из дома, Петр не удосужился посмотреть номер машины деда и конечно не мог ответить. Мужчина начал озираться в поисках милиционера, и только своевременное появление деда, спасло Петра от долгих разбирательств в милиции. Дед, прояснив недоразумение объяснением, что их машина находится через две в этом же ряду, высказал мужчине возмущение, избиением им его внука. Получив объяснения мужчины о нападении дочери на его внука, замолчал, с удивлением глядя на девушку. Девушка, стоящая у машины, под его взглядом покраснела и, скромно потупив глаза, смирено принесла извинения. Услышав ее голос, дед приосанился и, молодцевато посмотрев на внука, подмигнул ему. Возвращаясь с рынка, домой, дед сказал:

— Ну, Петро, не упусти свой шанс. Эта девушка ангел. Боевой ангел. Вот такая жена нужна офицеру. И защитит и прикроет. А крыша и до следующего года подождет.

Спустя неделю, когда закончили ремонт крыши, дед, подполковник милиции в отставке, по просьбе внука, через свои старые связи, установил адрес и номер телефона Лилии. На первое свидание, Петр пошел в парадной форме военно-морского офицера и, когда Лилия, не узнав его, прошла мимо, то он окликнул ее. Увидев перед собой статного, высокого красавца, морского офицера, Лилия была сражена. Спустя год, они поженились. В память о первой встрече у Петра Ивановича на лбу остался небольшой шрам.

Ежегодно речники, в первый день начала навигации, устраивали себе праздник. За неделю до события, в зале пивбара устраивалось собрание капитанов судов речного флота. Капитаны определяли количественный состав участников, уточняли персоналии приглашенного начальства, разрабатывали мероприятия и порядок их прохождения и, конечно же, сумму денежного взноса от каждого экипажа. Относились они к этому очень серьезно. Из числа капитанов избирался организатор праздника, и каждый избранный относился к этому очень ответственно. Хорошо организованный праздник добавлял экипажам судов, чьи капитаны сумели это сделать, немалую толику уважения и престижа. В год, когда Подводник принял под свое начало самоходку «Лили», ему выпала честь быть избранным организатором праздника. Поблагодарив своих коллег за оказанное ему высокое доверие, Подводник приступил к делу. Первым делом он назначил Спиртобоя казначеем мероприятия, здраво рассудив, что человек с высшим образованием легко справится с возложенным на него делом. КПСС занялся сбором спортивного инвентаря для состязаний. Предполагалось, что речники будут стрелять из пневматических винтовок и пистолетов, играть в волейбол, бороться, бегать на различные дистанции и перетягивать канат. Сам Подводник занялся организацией праздничного обеда и приобретением призов для награждения победителей состязаний. Собрание капитанов постановило не устраивать из праздника банальной пьянки, что изредка случалось и ограничило приобретение спиртного сорока бутылками водки и десятью вина. Оставив напоследок приобретение спиртного, Подводник второй день пропадал в столовой аэропорта, которую собрание капитанов определило как место проведения праздничного обеда, благо, что рядом находилась спортивная площадка авиапредприятия. Прицениваясь к продуктам и обсуждая рецепты блюд, он совсем забросил свои обязанности капитана, которые тотчас узурпировал Спиртобой, который за один день выполнил обязанности казначея и передал собранную сумму денег Подводнику. Теперь он безраздельно правил хозяйством самоходки. Его беспокоил неоконченный ремонт гальюна, так сказать, последние штрихи. Посчитав, что покраска стен столь специфического помещения не является царским делом для узурпатора, он, за три банки консервированного мяса, нанял работника. Имя работника никто не знал. Прозвище у него было «Ништяк», данное ему за привычку через два-три слова вставлять это слово. Появился он в поселке в конце зимы, никто не знал, откуда он приехал. Всю весну он перебивался случайными заработками в частном секторе. Всегда в рабочей, но чистой одежде, он выглядел опрятно. У него была грамотная речь без матерных слов и, по некоторым признакам можно было определить достаточно высокий уровень его образования. Навидавшись всяких индивидуумов, которых на Севере называли словом «бич», никто не проявлял, по отношению к нему, никакого интереса. Не ворует, не грабит, ведет себя тихо, да и пусть живет, никому же не мешает. Быстро выполнив работу и получив вознаграждение, «Ништяк» при разговоре со Спиртобоем упомянул, что три года проработал администратором в одном из московских ресторанов и Николай, ухватившись за этот этап биографии своего собеседника, рекомендовал его Подводнику в качестве консультанта в нелегком деле организации торжеств. Заведующий столовой по просьбе капитана, проверив знания «организатора общепита», дал высокую экспертную оценку эрудиции испытуемого и даже пригласил его к себе на работу. Воодушевившись этим, Подводник, совместно с Ништяком, разработали великолепное меню праздничного обеда. Вернее, разработано было Ништяком, Подводник только согласно кивал, представляя как он удивит своих коллег экзотическими, невиданными в этом захолустье, яствами. Ништяк не стал останавливаться на достигнутом результате. Он попросил Подводника показать ему полный перечень запланированных мероприятий. Ознакомившись с ним, Ништяк внес ряд дельных предложений, которые включали в себя игры в шахматы и шашки, армрестлинг, настольный теннис и сеанс одновременной игры в шахматы на десяти досках. Взглянул, на открывшего от удивления рот, заведующего столовой и, пояснил Подводнику, что он является мастером спорта по шахматам. На вопрос Подводника, как же ему это удается, ответил, что ничего сложного, главное вовремя применить староиндийскую защиту или, на худой конец, защиту Грюнфельда, чем окончательно влюбил в себя заведующего столовой. Перешли к официальной части праздника и здесь Ништяк продемонстрировал виртуозное владение словом. Раскритиковав заготовленные Подводником приветственные речи, он буквально убил морально обоих своих собеседников тем что, не задумываясь ни секунды в течение двадцати минут исписал без единого исправления два полных листа стандартного формата. Прочитанное им вслух произведение, вызвало бурный восторг обоих слушателей. Далее Ништяк возжелал осмотреть оборудование кухни столовой, после чего заметно расстроился.

— Ничего не получится — сказал он.

— Почему? — испугано спросил Подводник.

— Оборудование устаревшее, оно давно должно быть на свалке. Мы не сможем на нем приготовить большую часть блюд из того меню, что вы составили.

— И что же нам теперь делать? — расстроился Подводник.

— Ну, вы так не расстраивайтесь. Я обязательно что-нибудь придумаю. Сегодня вторник, праздник вы говорите в субботу. Время у нас еще есть. Давайте встретимся завтра утром, и я представлю вам свои соображения.

— Хорошо — ответил Подводник.

Следующим утром они встретились на причале рыбколхоза. Довольный Ништяк излучал оптимизм. Потирая руки и радостно улыбаясь, он сказал:

— Все складывается удачно. Вечером с переговорного пункта я созвонился со своим другом. Он работает в городе администратором в ресторане. Он готов выполнить ваш заказ и ждет вас сегодня вечером для разговора. Я сегодня еду в город, мне надо перевезти сюда свои вещи. Решил принять предложение заведующего столовой и окончательно обосноваться в этом поселке. Предлагаю вам поехать вместе со мной. Я познакомлю вас с другом и помогу во всем. Что вы на это скажете?

— Как то это все неожиданно — ответил Подводник — Да и не могу я поехать, дел много.

— Ну, что же, ничего другого я вам предложить не могу. Сожалею, но не могу. Поэтому не буду отрывать вас от дел. Мне надо успеть на теплоход. Рад бы был помочь, но видно не судьба. До свидания.

— Постой, подожди! Ты же встретишься со своим другом? Ты же сам можешь с ним все обговорить и оформить заказ. Погрузить все на «Метеор» и я бы тебя тут встретил. Как тебе такое предложение.

— Ну, в принципе, можно такое провернуть. А как быть с оплатой заказа?

— Ну, это не проблема. Денег я тебе дам. Да и еще, купи спиртное, а то у нас тут суррогат сплошной и вина хорошего нет. И еще, я тут прошелся по магазинам, ничего хорошего для победителей соревнований подобрать не смог. Ты там тоже это присмотри, на свой вкус.

— Без нотариально оформленной расписки денег я не возьму. А к нотариусу идти, времени уже нет. А без него, даже не уговаривайте, не возьму.

После пятнадцатиминутных уговоров Подводника, Ништяк, по собственной инициативе написал расписку, вчетверо сложил бумажку и, отдав ее Подводнику, взял деньги. Подводник собственноручно вручил ему три тысячи пятьсот полновесных советских рублей, вместе со своим кожаным бумажником. По тем временам, такие деньги представляли собой очень приличный капитал. Проделав это, Подводник, довольный собой, отправился писать отчет о расходе материалов, потраченных на ремонт самоходки, который, вот уж неделю требовала с него бухгалтерия рыбколхоза. На следующий день, в двенадцать часов дня Подводник получил срочную телеграмму следующего содержания:

«Договорился. Заказ будет выполнен в срок. Призы и спиртное приобрел. Встречайте в субботу».

Первые смутные подозрения о грядущих неприятностях, возникли у Подводника в пятницу вечером, когда Лилия Львовна затеяла стирку и, проверяя карманы его рабочей куртки, нашла сложенный листок бумаги, который, не читая, передала ему. Развернув листок, Подводник прочел:

Расписка.

Мною, гражданином по прозвищу «Ништяк», получено от гражданина по прозвищу «Подводник», при полном отсутствии свидетелей, три тысячи пятьсот рублей /3500 руб./ на организацию праздничного застолья. В чем и подписываюсь.

Далее стояла мудреная размашистая подпись с замысловатыми завитушками. Подводник озадачено покачал головой, вновь прочел текст недавней телеграммы, почесал затылок и, отбросив всякие нехорошие мысли, включил телевизор.

Субботний день преподнес прекрасную погоду. На спортивной площадке авиапредприятия собрались все участники праздничного мероприятия. Там не хватало только Подводника и Спиртобоя. Они стояли на дебаркадере пассажирского причала, ожидая скоростной теплоход «Метеор» из города. Вскоре теплоход прибыл, но Ништяка на нем не оказалось. Выяснив путем расспросов у экипажа теплохода, что человека с приметами Ништяка среди пассажиров не было, Подводник понял, что стал жертвой мошенника. Оглушенный открывшейся истиной, он, присев на сидение в салоне теплохода, некоторое время лихорадочно соображал о последующих своих действиях. Затем, приняв решение, отправил Спиртобоя к заведующему столовой с просьбой предпринять все необходимые действия по срочной организации праздничного стола, а сам помчался банк, где снял со своего расчетного счета три тысячи пятьсот рублей, предназначенных для поездки к внукам, проживающим вместе с родителями в Москве.

Спортивные состязания прошли без особого накала и азарта. Никчемность призов, в спешке приобретенных Подводником, не стимулировали участников соревнований к достижению спортивных рекордов. Всех интересовал сеанс одновременной игры в шахматы, заранее широко анонсированный заведующим столовой, но КПСС объявил о том, что это мероприятие отменено по причине неожиданной пропажи гроссмейстера. Праздничный стол, накрытый в столовой, выглядел очень убого. Угощение, расставленное на нем, состояло из стандартных комплексных обедов, жидкого чая, брусничного сока и целой батареи разнокалиберных бутылок с веселящей жидкостью. Скудность разносолов Полковник попытался компенсировать количеством спиртного, вопреки решению собрания капитанов судов, ранее ограничивших это точным числом бутылок. Зная о том, что повинную голову и меч не сечет, Полковник рассказал капитанам о постигшей его беде. Обсудив случившееся, капитаны приняли единогласное решение, узнать об этом человеке как можно больше информации, чтобы пользуясь ею, отыскать его и примерно наказать, в назидание другим мошенникам, которые могут посягнуть на обман работников речного флота. С этой целью на квартиру, хозяйка которой сдавала комнату Ништяку, срочно, по горячим следам, был направлен Спиртобой. Вернувшись спустя час, Спиртобой бодро доложил почтенному собранию о том, что хозяйка почти ничего не знает о жильце, но он перед отъездом вручил ей письмо с просьбой передать его в субботу, капитану самоходки «Лили». Заинтригованные капитаны судов потребовали незамедлительно огласить содержание письма всему присутствующему обществу. Достав письмо из кармана, Спиртобой вскрыл конверт и громким голосом зачитал письмо. Целую минуту речники осмысливали услышанное, затем зал столовой взорвался хохотом. Не смеялся один лишь Подводник. Содержание письма, озвученное голосом Спиртобоя, гласило: « Уважаемый Подводник! Когда вы прочтете это письмо, я буду далеко от Вас, на другом конце нашей страны. В своей жизни я встречал достаточное количество наивных людей, легко подающихся обману. Обычно их называют «лохами». Вы же являетесь первым человеком на моем пути, которого обманывать и не понадобилось. Вы все сделали сами. Вы, разинув рот, слушали мои глупости. Вы уговорили и заставили меня взять ваши деньги. Поэтому, Вы не просто «лох», Вы «лох» с большой буквы. Надеюсь, что урок, преподанный мной, научит Вас другими глазами смотреть на реальный мир. С уважением: Ништяк.»

Как один из немногих праздников, которые проходили неудачно, нынешний отличился еще и тем, что после проведенного мероприятия, почтенное собрание капитанов, распустив вверенный им личный состав по домам, возжелало продолжить праздник в местном ресторане. Набравшись без меры горячительного, капитаны разглядели на эстраде певичек в мини юбочках и стали настойчиво требовать от администратора ресторана, показа сеанса стриптиза. После чего, в полном составе на казенном транспорте, с песнями, поехали отдыхать в КПЗ местного ОВД. Единственным трезвым человеком в этой компании был Подводник. Утром, после освобождения из казенного пристанища, добравшись до дома, Подводник, полчаса, зажав ладонями уши, слушал второй голос своей супруги. За это время он узнал много нового о своих личных качествах и умственных способностях. Умывшись, он переоделся и, выйдя из дома, вскоре прибыл на судно. Сходу он устроил разнос Спиртобою за тусклые медные дверные ручки и немного от этого успокоившись, сел в свое кресло и стал размышлять о вариантах донесения до сведения супруги, информации о потраченных им семейных сбережениях, так чтобы самому остаться живым и без увечий.

В середине девяностых годов в стране происходило, что-то невообразимое. Подводник раньше и представить себе не мог, что такое может случиться в стране, которой он служил. Постоянные скандалы и драки депутатов в парламенте, заказные убийства и бандитские разборки, перестрелки на улицах городов и начавшаяся война в Чечне и всевозможные политические ток-шоу на телевизионном экране, внесли настолько сильную разбалансировку в сознание Подводника, что он, по собственному желанию, окунулся в грязный мир районной политической жизни. Он и сам-то не понял, как это произошло. Однажды директор рыбколхоза приехал на причал, где самоходка «Лили» дожидалась погрузки скарба рыболовецкой бригады. Поднявшись на палубу, директор быстро прошел в капитанскую рубку. Поприветствовав Подводника и задав ему два-три дежурных вопроса, он вдруг неожиданно спросил:

— Петр Иванович! Как ты относишься к тому, что творится в стране?

— Ну, как бы это сказать. Нейтрально, наверное. Как я еще могу относиться к бардаку, который от моих желаний никак не зависит — слегка замешкавшись, ответил Подводник.

— Вот об этом давайте поговорим подробно, уважаемый Петр Иванович.

— О чем? О бандитской приватизации, что ли или о развале экономики? Что впустую воздух то сотрясать, что может измениться от того, что мы поговорим?

— О, многое. Вот скажи, Петр Иванович, как ты относишься к партии ЛДПР?

— Да никак. Как я еще могу относиться? Восседает в Госдуме их лидер, сын русской женщины и юриста. Дерется со всеми, обливает всех водой. Грозится, в случае избрания его президентом, помыть свои сапоги в Индийском океане. Вон, Спиртобой и КПСС поддерживают его, мечтают, наверное, в Индии, «на халяву» побывать. Нельзя политику, так вести себя. Однозначно — засмеялся Подводник.

— Это имидж у него такой, образ простого мужика, парня из народа. Ты посмотри программу партии. Там изложено много умного и дельного.

— Зачем мне это смотреть? Я что, в эту партию вступать буду? Я и в советские времена коммунистом не был.

— Вот именно это, я тебе и предлагаю. Чтобы вместе попытаться изменить жизнь к лучшему. Тем более что члены твоего экипажа являются сторонниками ЛДПР. Это получается небольшая ячейка партии на судне, которую ты и возглавишь. Получится, как на броненосце «Потемкин», только бунтовать не вздумайте. Возражения не принимаются. Ознакомишься с программой партии и завтра после обеда придешь в контору, получать партийное задание. Держи, вот — с этими словами директор сунул в руки Подводнику объемную папку и быстро ушел. Сначала капитан хотел догнать его и вернуть папку, но в силу привычки, безоговорочно подчиняться вышестоящему начальству, приобретенной за время службы офицером на флоте, остался на месте.

В начале последнего десятилетия уходящего двадцатого века, в районе, как грибы после дождя, начали появляться отделения разнообразных политических партий. Среди местного районного начальства разгорелась нешуточная борьба за право возглавить то или иное отделение политических партий. Особо изворотливые начальники, придерживаясь «закона джунглей», сумели разобрать лидерство в перспективных партиях. Ну, а менее циничные руководители, соответственно, в малоперспективных. Только пост лидера районного отделения партии ЛДПР остался не востребованным. Место это долго пустовало. Его то и занял год назад директор рыбколхоза Любочкин Ким Сергеевич. Нет, он не был корейцем с русской фамилией, просто его родители на момент его рождения были убежденными комсомольцами и не представляли себе иной жизни, кроме как с Коммунистическим Интернационалом Молодежи, отсюда и имя. Ким Сергеевич здраво рассудил, что, несмотря на эмоциональное и неадекватное порой, поведение лидера, программа партии, так или иначе привлечет немало сторонников. В эти годы правового беспредела, поддержка крупной политической партии, лично для него означало многое. Быстро меняющееся, во многом противоречивое, законодательство, позволяло правоохранительным органам, по чисто надуманным или же обоснованным обвинениям возбуждать уголовные дела и в таком случае поддержка партии была не лишней, а то и решающей. Но с первых дней деятельности на этом посту Ким Сергеевич столкнулся с нежеланием местного электората вступать в эту партию. Спустя год в районной ячейке его партии числилось всего двенадцать человек. Нельзя сказать, что Любочкин плохо работал. Он проводил встречи с людьми, на которых доходчиво объяснял программу партии, распространял партийную газету, словом делал все для достижения успеха, но его, то есть, успеха не было. Секрет столь провального результата ему раскрыл его друг, работающий психиатром в местной больнице, который профессионально разбирался в негативных ассоциациях. Дело в том, что Ким Сергеевич был поразительно похож на бывшего премьер-министра страны Егора Гайдара. Бывший премьер жестко проводил непопулярные реформы, в результате которых страна впала в кому, а обездоленный народ проникся к нему самой лютой ненавистью. Невысокого роста, полный, с маленькими глазами на круглом добродушном лице, Ким Сергеевич и говорил то, причмокивая, как бывший премьер. Одним словом, полное сходство. Народ, собравшийся на встречу с ним, через небольшое время разочаровано начинал расходиться. Никогда не отступающий перед трудностями, Ким Сергеевич решил изменить сложившееся положение. Начиналась предвыборная кампания по выборам депутатов в областной парламент и Ким Сергеевич хотел занять в нем достойное место. Надо было срочно что-то предпринимать, и он обратился за советом к другу психиатру. Тот посоветовал сменить лицо партии в этом поселке, назначив другого представителя, вид которого не вызывал бы негативных ассоциаций. После бессонной ночи и долгих раздумий, Ким Сергеевич принял решение и определил кандидатуру представителя партии. Им и оказался Петр Иванович Ткаченко по прозвищу Подводник.

В те дни, когда Подводник снимал повседневную камуфлированную рабочую одежду и одевал черный цивильный костюм с галстуком, он превращался в высокого импозантного мужчину с военной выправкой, с правильной речью и хорошей дикцией. Подвижное выразительное, с правильными чертами, умное лицо, высокий лоб и зачесанные назад темные волосы, с проблесками благородной седины, делали его неотразимым в женском обществе. Ким Сергеевич хорошо знал это. Не раз он становился свидетелем нешуточного соперничества за его внимание, среди женщин конторы, на корпоративных праздниках. По его мнению, способность оказывать на женщин неотразимое впечатление, могло сильно поспособствовать агитационной работе, так как большую часть ядовитых и каверзных вопросов, на этих встречах, задавали именно представительницы слабого пола. Кроме того, у Подводника были густые черные брови. Они, казалось, жили своей, независимой от хозяина, активной жизнью. Они, то высоко взлетали верх, то грозно сходились к переносице, то вообще пытались встать вертикально, все эти движения добавляли выразительность, а главное, убедительность тому, о чем он рассуждал.

После обеда Подводник, прибыв в контору, столкнулся с удивительным радушием директора. Тот, угостив Подводника двумя рюмками хорошего коньяка, вызвав секретаршу, распорядился принести для него большую чашку кофе и приступил к беседе:

— Вы ознакомились с программой партии, уважаемый Петр Иванович? — спросил директор — Не правда ли, что в ней много дельных и разумных предложений?

— Да — ответил Подводник — Весь вечер просидел, даже футбол пропустил.

— Так я и думал! — воскликнул Ким Сергеевич — Я знал, что человек с активной жизненной позицией как вы, не останется в стороне от процессов, происходящих в стране. И вы, как офицер, присягавший Родине, никогда не бросите ее в трудную минуту. Ведь советские офицеры всегда верны присяге. Сейчас наступили тяжелые времена, во власть пробрались всякие проходимцы и только вы, офицеры, можете кардинально изменить ситуацию. Нет, я не призываю к военному перевороту, я говорю о предстоящих выборах. Только вы, Петр Иванович можете провести яркую и убедительную агитационную кампанию. Итак, вы согласны?

— Согласен — ответил, ошеломленный высокими словами и напором директора, Подводник.

Спустя полчаса, выслушав инструкции и пожелания Кима Сергеевича и приняв еще две рюмочки коньяка, Подводник шел домой, мучительно пытаясь понять, как так получилось, что имея намерения категорически отказаться, он так горячо согласился. После ухода Подводника, Ким Сергеевич расслаблено откинулся на спинку кресла. Он был очень доволен собой. Ему удалось претворить в жизнь рекомендации своего друга психиатра. Вчера вечером тот дал совет:

— Дави на долг. Офицеры, что бывшие, что настоящие, в большинстве своем, люди долга. Понятия присяги, долга перед Родиной и защиты Отечества, для них не пустой звук. Они так воспитаны. Конечно, это неэтично, но своего, я думаю, ты добьешься. Удачи!

За три дня скрупулезно изучив тезисы предвыборной программы партии, Подводник приступил к агитационной работе. Ким Сергеевич освободил его от обязанностей капитана самоходки на два месяца с сохранением заработка. Назначил на место капитана Семена, вменив его обязанности мотористу гаража. Спиртобой посмеивался, говоря, что Подводник, выполнив качественно задание директора, все же поедет вместо них в Индию и порывался купить ему хромовые сапоги, утверждая, что в кирзовых туда не пустят. За два месяца Подводник объехал все населенные пункты громадного таежного района. Встречался с рыбаками, охотниками, оленеводами, работниками социальной сферы и везде его встречи проходили успешно. Толково объясняя, весело и остроумно отвечая на заданные вопросы, он выглядел как популярный артист. Нередко его встречи с избирателями заканчивались бурными аплодисментами. За три дня до выборов, он прибыл на встречу с самым большим коллективом района. Это были шахтеры, люди дружные, веселые, острые на язык. Встреча проходила в большом актовом зале администрации. На небольшом возвышении, впереди зала, для Подводника установили стол и на него графин с водой. Подводник, постучав стеклянной пробкой о графин, добился тишины, представился и начал вступительную речь. Через пять минут после начала выступления, мужчина, сидящий в первом ряду, ехидным выражением лица, напоминавший хорька вдруг громко выкрикнул:

— Простите, я не расслышал. А какую партию вы представляете?

— Я уже говорил об этом. Повторяю, я представляю партию ЛДПР — ответил Подводник.

— Ага, значит вы элдэрпист — громко сказал мужчина и еще больше стал похож на хорька. Тишина в зале прервалась громким хохотом. Подводник побагровел и, грозно сведя брови к переносице, сказал мужчине:

— Вы понимаете, что я могу привлечь вас к суду?

— За что? — изумился мужчина, от испуга становясь похож на крысу.

— Как за что? Он еще и спрашивает. За оскорбление.

— Вот так и дело! И как же я вас оскорбил? — спросил мужчина, возвращаясь к образу хорька.

— Вы не сможете отпереться, только что, в присутствии большого количества свидетелей, вы громко, на весь зал, назвали меня педерастом — гневно выдохнул Полковник. Пронзительная тишина, установившаяся с началом их диалога, прервалась громовым хохотом.

Это была самая веселая встреча из всех подобных, когда-либо проводившихся во время предвыборных кампаний. Народ почти непрерывно хохотал. Дело в том, что когда Подводник извинился за допущенную оплошность и продолжил излагать тезисы, его брови, из-за дурацкого положения, в котором оказался их хозяин, перестали подчиняться его контролю. После каждого прочитанного тезиса, он поднимал глаза и смотрел в зал, ожидая вопросов по теме. Брови, тем временем, совершали хаотичное, почти броуновское, движение. Будучи человеком ответственным Полковник мужественно довел все материалы партии до народа, за что шахтеры отблагодарили его бурными аплодисментами.

Состоявшиеся выборы закончились с сенсационным результатом. Партия ЛДПР, представленная в районе двенадцатью членами, заняла второе место и получила два места в областном парламенте. Сбылась мечта Кима Сергеевича, и он предложил второе место Подводнику, на что получил незамедлительный отказ. Применять вторично, проверенный метод уговоров, он посчитал неэтичным поступком и предложил Подводнику выказать любое желание, которое он исполнит обязательно. Подумав, Подводник пожелал, чтобы директор за свой счет свозил членов экипажа в Индию и, увидев вытянувшееся лицо Кима Сергеевича, рассмеялся и потребовал новый дизельный двигатель. Через два месяца Подводник получил двигатель и на этом его политическая деятельность закончилась.