3

Капитан самоходной баржи, Ткаченко Петр Иванович, в прошлом был военным моряком в звании капитан-лейтенанта. Служил на дизельной подводной лодке, на Камчатке. О причинах своей отставки и возвращения на родину, он не любил распространяться. Прозвище «Подводник» он получил не только из-за службы на подводной лодке, сколько благодаря одному случаю, произошедшему с ним в начале его трудовой деятельности на гражданке.

В те тяжелые времена, из-за отсутствия дизельного топлива, самоходка месяцами простаивала у причала. Директор рыбколхоза обязал капитана самому находить работу, искать заказчиков, обеспечивать экипаж заработной платой и вообще, не доставать его своим нытьем. Таким образом, капитану была предоставлена полная свобода действий, и заказчик не преминул появиться. Это был кооператор, уроженец солнечного Азербайджана по имени Алик. Обсудив условия договора и приняв на борт груз, экипаж судна, совместно с заказчиком, отметили это событие обильным возлиянием, благо, что грузом являлись триста ящиков с водкой. Утром следующего дня, доставив на берег необходимое дизтопливо, Алик, с ужасом, обнаружил затопленное у причала судно. Над водой торчали лишь мачта и верхняя часть капитанской рубки. Экипаж судна в полном составе, стоя на причале, тоскливо взирал на Алика, опасаясь скорой расправы. Выпустив в пространство заряд цветистой восточной ругани и обещания извести род капитана до седьмого колена, Алик заявил, что расторгает договор и потребовал возврат груза, добавив, что если при этом утонет весь экипаж, то он только будет рад этому. Экипаж робко попросил горячительного для поправки здоровья и, выслушав очередную порцию ругани, получил желаемое. Воспрянув, экипаж забегал, засуетился и быстро договорился с работниками двух плавучих кранов, стоявших неподалеку, посулив им оплату за работу «жидкой валютой». С энтузиазмом восприняв просьбу, крановщики приподняли судно так, что над водой показалась верхняя палуба самоходки. Поднять выше не позволила малая грузоподъемность кранов. Ныряя по очереди в трюмное пространство, экипаж добился того, что через четыре часа, весь груз, за исключением тридцати ящиков, был сложен на грузовой платформе машины Алика. Алик обосновано предъявил претензии капитану судна за утерю части груза. На что получил ответ, что договор был устным, никаких документов никто не подписывал, что он невиноват в том, что Алик настоял на размещении этих пресловутых ящиков на верхней палубе. И вообще, пусть Алик подает жалобу в суд, где они над ним посмеются, так как свидетелей заключения устного договора, просто напросто, нет. При этом КПСС и Спиртобой, глядя на него честными глазами, убедительно кивали. Опешив от такого нахальства, Алик, в сердцах, махнул рукой, сел в машину и уехал.

Глубокой осенью, после ледостава, любители подледной рыбалки, в двухстах метрах от причала, ниже по течению реки, обнаружили на дне залежи водочных бутылок. Эта новость быстро распространилась по поселку. Поднялся небывалый ажиотаж, сродни золотой лихорадке. В течение недели, при помощи проволочных петель и иных приспособлений, все бутылки были выловлены. Народ был счастлив и благодарен Подводнику. Именно это прозвище и приклеилось к нему после утопления им баржи. Петр Иванович на это не обижался, с детства зная, что в его родном поселке издавна сложилось так, что к обычным именам народ обязательно присваивал меткое прозвище.

Утром, проверив техническое состояние судна и признав его удовлетворительным, попеняв Спиртобою за грязь на палубе, Подводник отбыл в контору рыбколхоза за получением задания. Озвученное директором задание, подразумевало доставку имущества научной экспедиции из Новосибирска, на базу рыболовецкой бригады, находящейся в восьмидесяти километрах, на острове Утиный. Директор познакомил Подводника с завхозом экспедиции, вертлявым молодым человеком, тридцати лет от роду, с оптимистичной фамилией Счастливцев. Звали его Сева. И пока на складе грузчики загружали скарб экспедиции на машину, Сева увлек Подводника в бар местного пивзавода, находящегося в двух шагах от конторы. Заказав и оплатив за двоих, Сева быстро выпил пиво из первой кружки и горячо принялся уговаривать Подводника.

— Петр Иванович, ты же пойми! — яростно жестикулируя, поминутно норовя смахнуть со стола пивные кружки, говорил он — Вот доставим груз, и мне придется целую неделю сидеть на острове одному. Ведь имущество надо охранять, а основной состав экспедиции прибудет через неделю. А я же молодой. Вот вчера познакомился с разведенкой. Ух, и бабенка! Кровь с молоком! Пригласила меня на свой день рождения. Пойми, Петр Иванович! Послезавтра я там должен быть. Найди, пожалуйста, мне замену. Я же не местный, никого, кроме тебя и директора не знаю. Поверь, я умею быть благодарным.

После третьей кружки пива Подводник согласился, пробурчав:

— Хорошо. Что-нибудь придумаю.

И пожав друг другу руки, они вышли из бара. Сев в подъехавшую машину, они добрались до причала. Первым делом Подводник представил Севу членам экипажа судна. После непродолжительного общения, в процессе перевалки груза из машины на судно, экипаж единогласно присвоил Севе прозвище «Живчик». Отметили они это событие тем, что допили из банок остатки пива. После недолгих сборов, судно отчалило от берега и взяло курс на остров Утиный.