Ратш Любомиров - Яблочные морковки

Тема: Проблема воспитания Зла в условиях крайнего добра»

Потрепанная, видавшая виды, кожаная сумка на мгновение зависла в воздухе, а потом продолжила лететь, снижаясь. Ее поймали цепкие руки. И сразу отправили в новый полет. На пыльной немощеной улице веселилась стайка детей.

― Глупый орк! Злобный орк! ― выкрикивали они, как считалочку, и радостно смеялись.

Маленький Гриззи безуспешно метался от одного к другому, пытаясь поймать свою сумку с книгами. Но обидчики неизменно оказывались проворней. Вот она прилетела в руки конопатому Ритусу. Он был бы неотличим от обычного человеческого ребенка, если бы не пепельный цвет его волос, явственно говорящий о примесях эльфийской крови. Мальчишка показал орку язык и перебросил добычу товарищу ― темноволосому Хельги. Только очень внимательный взгляд опознал бы в нем ликантропа, поскольку расовые черты еще только начинали несмело проявляться. Волчонок, оскалившись, отправил сумку худенькой неулыбчивой блондинке. Дирисса стеснялась вампирских клыков, а потому старалась улыбаться лишь уголками губ. Все остальные дети выглядели людьми, хотя некоторые, как и Ритус, были полукровками.

Гриззи запыхался, на глазах от обиды и пыли выступили слезы, поэтому он не заметил подножку и растянулся на земле. На него тотчас налетели, начали щипать и дергать за волосы и уши. Что-то мрачное и дикое поднялось из глубин души орчонка. Звериный рык пополам с криком зародились в груди и вырвались наружу. Дети отпрянули, а Гриззи вскочил на ноги, размахивая руками.

― Злобный орк! Стра-а-ашный орк! ― они продолжали смеяться над ним, хотя и с приличного расстояния.

Зеленокожий стоял посреди улицы, сжав кулаки. Ярость покидала его, и в приплюснутом носу опять защипало от обиды.

― Что здесь происходит?! ― на крыльце ближайшего дома появился старый, почтенного вида птахгур. Он близоруко щурился. ― А ну-ка, кыш отсюда, мелюзга! Идите играть в другое место.

Пепельноволосый скорчил последнюю гримасу и предложил товарищам пойти на речку. Его поддержали, и они гомонящей стайкой унеслись прочь, выкрикивая обидные слова. Гриззи с завистью посмотрел им вслед. Он бы тоже с удовольствием искупался, если бы было с кем, или если бы его не дразнили.

― А ты чего стоишь? Иди-иди, тролль.

«Сам ты тролль, слепая недощипаная курица». Он повернулся к старику, хотя еще толком не решил, что ответит, но тот уже исчез в доме.

Мальчишка вздохнул, подобрал с земли сумку и пошел домой.

Незамеченным пробраться в свою комнату не удалось ― в коридоре его перехватила мать, немолодая женщина-орк, одетая в темно-синее мешковатое платье.

― Как дела в школе?

― Все хорошо, как обычно.

― А что с твоей одеждой? Тебя снова задирали? ― Урунн нахмурилась.

Гриззи пробормотал что-то нечленораздельное и опустил глаза, разглядывая ботинки.

― Опять Ритус? Этот недоэльфик, ― она гневно тряхнула головой. ― Мое терпение на исходе. Пойду к его родителям. И в школу, к директору. Это переходит все границы.

― Не надо, мам. Не надо никуда ходить.

― Надо. Я вообще не понимаю, как такое может быть. Ты же орк! Тебя должны десятой дорогой обходить, взгляда твоего бояться. Это ко мне должны приходить жаловаться.

И женщина пустилась в рассуждения о грозной славе их расы. Вспоминала Первую и Четвертую Великие войны, когда орки захватывали полмира и держали в страхе всех остальных. Упускала она только одно ― к началу Последней войны орки уже не одну сотню лет как растеряли все былое величие. И возможно поэтому, они, наравне с эльфами, людьми, дриадами и некоторыми другими расами не подвергались реморализации при рождении. В отличие от вампиров, оборотней, великанов и тайграрисов, которые всегда считались злыми и опасными для цивилизованного общества. Маги эльфов и людей создали это заклинание и с тех пор вот уже три столетия все разумные сосуществуют мирно.

― Ты ведь помнишь, что назван в честь великого полководца? Он никогда и никого не щадил. Гриззельдорн. Этим именем матери пугали детей. А ты что же? Дал сдачи хоть кому-нибудь?

Мальчик не поднимал головы.

― Я же тебя учила! Подошел, дал в зубы одному, другому, третьему, а остальные разбегутся сами. И больше никто к тебе не полезет.

«Но и друзей у меня тогда точно не будет» ― подумал, но возражать не стал, это не приносило успеха, а только продлевало негодование матери.

― И в кого ты такой мягкотелый? Эх, вот вернется отец, займемся твоим воспитанием всерьез.

Гриззи мысленно усмехнулся. Отца на его памяти реморализировали уже в четвертый раз, после процедуры следовали двухмесячные общественно-полезные работы. Вернувшись домой, он какое-то время будет не на стороне Урунн по вопросам морали.

― Ты еще прославишь орков! ― орчиха потрясла кулаком и смягчилась. ― Ладно. Иди переоденься и умойся, я обед подогрею.

Зайдя в комнату, мальчик повесил сумку на рог шлема, прибитого к стене, вытащил из нее стопку учебников. Одну книгу он внимательно перелистывал, пока не нашел между страниц маленький бумажный сверток. Зажав его в кулаке, орк выбежал на задний двор. Там, помимо лужайки и небольшого сарайчика, тянулось несколько грядок, на которых Урунн выращивала зелень и овощи для салатов.

И среди них была и его собственная. Сейчас на ней росло с десяток морковок и пара кустиков базилика. Гриззи помнил, как отреагировала мать на его начинание. «Морковки?! Может, еще и вышивать будешь? Юбку тебе сшить?» И как он оправдывался, на ходу придумывая план, который благодаря знанию трав приведет его к власти и величию. Урунн не поверила сыну, но и запрещать огородничество не стала.

Маленький орк раскрыл сверток и высыпал на ладонь три коричневых зернышка. Учитель травоведения поделился с ним семенами чемониса ― магического ингредиента многих зелий. Гриззи выкопал небольшие ямки и посеял магическую траву. Потом сбегал к колодцу, набрал воды в лейку и обильно полил грядку.

Закончив, он сел рядом с ней, ласково оглядел свои растения, закрыл глаза и прислушался. Посаженные семечки впитывали воду, набухали. Гриззи чувствовал их. Не так четко, как зреющие корнеплоды и пряную зелень, но чувствовал. Это пока несмелое биение зарождающейся жизни. Он открыл в себе эту способность случайно, гуляя по лесу. Это чувство рождалось глубоко внутри, где-то там же, где и боевая ярость, которую он ощутил сегодня. Но имело другую природу, тоже дикую и необузданную, и вместе с тем способную не только разрушать, но и созидать.

Магия орков сродни магии эльфов и дриад, но она могла изменять растения до неузнаваемости. Полузабытые легенды рассказывали о ядовитых деревьях, о плотоядных цветах, затягивающих жертв в пасти лианами-щупальцами, об огромных чудищах, которые вырастали из семян.

Но последние ведуны их расы погибли тысячелетия назад в Пятой Великой войне, не оставив ни знаний, ни способностей для потомков. Поэтому Гриззи не думал ни о какой магии. Он каждый день некоторое время сидел возле грядки. И просто представлял, как морковки будут со вкусом яблок, а базилик ― слаще сахарного тростника. Иногда мысленно просил их об этом. И чувствовал, как растения отзываются на его призывы.

Вот и теперь маленький орк радостно улыбался, ощущая их.

«Я прославлю орков, мама. Вот увидишь»

Будто услышав его, Урунн выглянула в окно:

― Гриззи! Сынок, обед готов.