Глава 10

В жизни так порой бывает,

Что нам всё надоедает,

И найти хотим мы тех,

Кто отличен ото всех.

Но общаясь с ним подольше,

Начинаем понимать

То, что расхождений больше

И нам вместе не бывать.

Вот так неожиданная встреча… Теперь я узнала её, вспомнив, что видела портрет женщины в гостиной особняка. С тех пор, как его писали, Анабель и прибавила в весе, и постарела, но всё ещё выглядела красиво, очевидно, благодаря тщательному уходу. Судя же по её жестам и поведению, она по-прежнему считала себя молодой.

— Любезный Лоран, возьми, пожалуйста, — нараспев произнесла Анабель и протянула ему снятое манто.

Он к тому времени, по крайней мере, внешне уже прихорошился и послушно пошёл относить в гардероб её верхнюю одежду. Женщина изящно уселась на диван и, разглаживая складки лилового платья, обратилась ко мне:

— Да, что-то слышала про ваш театр.

— Мы часто бываем в Лесном городе. Может, вы даже присутствовали на нашем представлении? — робко поинтересовалась я, зайдя обратно в дом.

— Нет, что ты, — Анабель демонстративно всплеснула руками. — Я предпочитаю классический театр. Например, позавчера я была в опере. Вот это для меня. Сидишь в новом наряде в центре первого ряда, вокруг знатные лица. А в ложе находился сам король Фредерик, представляешь? Правда, он уехал после первого действия. До сих пор жалею, что не подошла к нему побеседовать в антракте. Но неужели Арендт пустил в дом всю вашу труппу?

— Нет, они остановились в санаториуме, — из вежливости я решила подойти поближе. — Да и мне следовало остаться там. Просто доктор хотел лично понаблюдать за моим ожогом.

Я показала ей забинтованную кисть. Ничего ужасающего в ней, конечно, не было, но женщина искренне воскликнула:

— Бедняжка! Что с тобой случилось?

— Попала под горящую балку, — не вдаваясь в подробности, объяснила я.

— Сочувствую, выздоравливай, — подбодрила меня Анабель. — Надеюсь, муж сможет залечить твои раны — он любит заниматься всякими обездоленными.

— Мы тебя не ждали, — возвращаясь, громко заявил Лоран. — Ты даже не предупредила о своём приезде. Что произошло?

Тут она повернулась к нему и, кажется, забыла о моём существовании:

— Три последних письма от меня не послужили предупреждением? Я сообщала Драйзеру-старшему, что мой банковский счёт оказался исчерпанным. Как я должна была жить дальше? На что он отписывался, что — Анабель язвительно процитировала мужа, — "довольствие финансировалось в обычном режиме". Но ты ведь понимаешь, что зимой гораздо больше балов и приёмов, мне требуются новые платья и украшения. Я не могу появляться на публике в одном и том же, стать объектом для насмешек…

Лоран, севший рядом с невесткой на диван, похоже, не хотел с ней соглашаться:

— Всем известна твоя импульсивность и расточительность. Временами их очень трудно обуздать.

— О чём ты говоришь? — наигранно возмутилась женщина. — Я и так, можно сказать, отказываю себе во всём.

Решив, что моё дальнейшее присутствие здесь необязательно, я тихонечко направилась к выходу. Сразу уйти мне опять не удалось: едва я вышла за порог, как столкнулась с подходящим к двери государственным курьером.

— Здравствуйте! Прошу принять корреспонденцию, — бодро отрапортовал сухопарый мужчина в служебной форме и вручил единственный конверт.

Бросив мимолётный взгляд, я увидела, что на том было написано «В дом доктора А. Драйзера», а внизу стояла подпись «Капитан Пройс». Мои глаза меня не обманывали?

— Но как? — пробормотала я. — Ведь мы только вчера отправили своё письмо…

— На то она и королевская фельдъегерская служба, — гордо заявил курьер.

— Так скоро? — всё ещё недоумевала я.

— К тому моменту у меня уже находились официальные бумаги, поэтому от вас я сразу отправился в столицу, — начал объяснять он. — Повезло, что дороги были расчищены от снега. Добрался в военное ведомство в конце дня, но удалось застать капитана Пройса на месте. Он очень удивился этому письму и попросил задержаться на минутку. Быстро прочёл ваше послание и сказал, что немедля напишет ответ. Потом я передал официальные бумаги другим столичным курьерам, получил почту для мэра Лесного города и вот только еду обратно.

Честно говоря, я даже не знала, что сказать. Я сомневалась, что возможно найти Пройса, я сомневалась, что он воспримет меня всерьёз и уже тем более не верила, что успею получить его ответ до нашего отъезда.

— На сегодня отправления имеются? — видя мою растерянность, спросил мужчина.

— Что имеется? — не сразу поняла я.

— Корреспонденция, письма, — улыбнулся он.

— Наверное, нет, — задумалась я. — Хозяин дома сейчас отсутствует…

— Тогда всего хорошего. До завтра! — курьер откланялся и резво отправился обратно к служебному экипажу, который ждал его за воротами.

Полученное письмо дрожало в руках то ли от ветра, то ли от моего волнения. Решив не возвращаться в дом, я отправилась в самый дальний уголок сада, отыскала там крытую беседку и зашла в неё.

Затем медленно ощупала тонкий конверт тёмно-жёлтого цвета из плотного волокнистого материала. Конечно, какие ещё держать в Главном штабе! Но тогда, значит, внутри него был один листочек, чуть ли не блокнотный. Нечаянная радость тут же сменилась пессимистичным предчувствием. Ладно, проверим, права ли моя интуиция в этот раз, и я осторожно надорвала бумажную оболочку сбоку.

Интуиция оказалась права. Письмо, написанное строгим убористым почерком, гласило:

«Добрый день, Изабелла.

Весьма удивился полученному посланию. Впрочем, будучи военным, не раз встречал людей с одинаковыми именем и фамилией. Поэтому на Вашем месте не придавал бы сему факту большого значения. Та Изабелла Конрой умерла много лет назад. Она была милой девушкой, обычной горничной и, поверьте мне, никто в здравом уме и памяти не желал бы ей зла. Её смерть — всего лишь ужасное стечение обстоятельств. Родителей Беллы тоже нет в живых, так что не вижу причин ворошить ту историю заново. Прошло почти двадцать лет, все всё забыли. Я уже давно семейный человек, и мне нечего Вам поведать. Смею надеяться, что Вы оставите тщетные изыскания и не будете тревожить меня по этому поводу.

С пожеланием всяческих успехов

Капитан Готлиб Пройс».

От злости я скомкала листок и запульнула его подальше в сугроб. Неправда! Всё не может кончиться вот так. Я огляделась вокруг, словно желая найти где-то подмогу. Но безмолвный запорошенный сад выглядел безразличным и хранил молчание.

Я наклонилась, упёрлась локтями в колени, обхватила ладонями лоб и закрыла глаза. У меня больше не имелось подсказок или вариантов путей. Если до этого я шла наощупь, держась за тонкую ниточку, то сейчас она оборвалась, и я застряла в середине лабиринта. Не осталось свидетелей того происшествия, надежды на Готлиба развеялись в прах.

Мне захотелось почувствовать его, и воображение представило абстрактного военного. Сколько ему лет, около сорока? Вот он сидит за столом в плохо освещённом кабинете, занимается канцелярской работой и ни с того, ни с сего получает моё письмо. Судя по ответу, прочитав его, капитан испытал отрицательные эмоции и решил передать их мне. Готлиб — никто иной, как колючий кактус!

«Все всё забыли». Я почему-то была уверена, что Пройс-то ничего не забыл. Он что-то знает, но не захотел делиться со мной. Здесь точно дело не чисто. Только могла ли я поехать к капитану для личного разговора? В Главный штаб с улицы не попасть — совсем не то, что письмо передать с помощью доктора Арендта. К тому же, он чётко указал: «Прошу не тревожить меня по этому поводу». Ну и не буду!

Непроизвольно рука опустилась в карман накидки и нащупала мой мешочек с кубиками. Как они там оказались? Я совершенно не помнила, что брала их с собой. Так как в беседке находился столик, я подошла к нему и спросила свой, как я считала, магический набор:

— Готлиб причастен к смерти Изабеллы? Я найду её убийцу?

И тут кости начали дурить. С завидным упорством они выдавали на гранях противоположные по смыслу слова — «да» и «нет», «чёрный» и «белый», «мужчина» и «женщина». Я не на шутку разозлилась на них.

— Последний вопрос, — грозно предупредила я. — Кто убийца Изабеллы?

Кубики в очередной раз покрутились и впервые выдали не парную комбинацию: «мужчина» и «ноль». Да уж, очень помогли, нечего сказать.

Вся раздражённая, я встала и пошла обратно в дом. Почему в последние дни дела идут наперекосяк? Почему везде столько проблем? Или это я теперь болезненно на всё реагирую?

Особым грузом на душе, конечно, лежало моё обещание дяде Октавиусу не бросать театр. Что ж, будем надеяться, за ближайшие полтора года мы сумеем преодолеть все наши временные, я так и подчеркнула — ВРЕМЕННЫЕ — трудности. И тогда, возможно, я смогу взять своё слово обратно.

Зайдя внутрь, я увидела, как грустная Анабель полулежала на диване, а вокруг неё суетилась экономка. Только я хотела пройти незамеченной к себе в комнату, как хозяйка дома окликнула:

— Изабелла, будь добра, посиди со мной. Ханна, ты можешь идти.

Та недобро взглянула на меня и перед уходом уточнила:

— Вам точно не нужно сделать горячий чай?

— Нет, — воскликнула женщина. — Мне уже ничего не нужно.

— Что-то случилось? — без особого энтузиазма спросила я, садясь на софу напротив.

— Что-то случилось слишком давно, — капризно заявила Анабель. — В тот момент, когда я связалась с Арендтом. Впрочем, вся их семейка хороша!

— Лоран-то вам чем насолил? — удивилась я.

То, что у супругов не всё ладно, я уже знала. Однако сейчас младший брат доктора вёл себя вполне пристойно.

— Он постоянно портит моё настроение, вечно придирается к тому, что я сделала не так. А мне не нужны нотации. Лучше прояви своё участие действием. Но, как ты могла заметить, активное действие — это не про Лорана. Бледная копия братца! К счастью, хотя бы дочь Сильвия пошла в меня.

— Вы живёте в столице вместе? Чем она занимается? — полюбопытствовала я.

— Ах, Сильвия — творческая натура. Сейчас берёт уроки скульптуры у главного королевского архитектора. Конечно, девочка ещё в начале пути и рано говорить об успехах, однако они будут, я не сомневаюсь.

Настрой Анабель тотчас переменился. Она приподнялась на диване, вся вытянулась ко мне и почти час рассказывала о себе и дочери. Похоже, ей просто были необходимы свободные уши. Я намеревалась несколько раз покинуть её, но увы… Женщина сразу же начинала рассказывать очередную историю о своей светской жизни. С пониманием я смотрела на разлёгшегося у камина Берти, который предпочитал держаться от хозяйки вдалеке и не стремился завоевать её расположение.

Прервать наше «милое общение» смогло лишь возвращение доктора Арендта. Его настроение, с весёлого и приветливого, быстро сменилось на озадаченное, когда он увидел в доме нежданную гостью.

— О нет, — взмолился мужчина. — Что угодно, только не это!

— Это, это, — вскрикнула Анабель и вскочила с места.

Она бросилась к мужу на шею, оставляя позади плотный шлейф тяжёлых духов. Её супруг тщетно пытался высвободиться от объятий, мотивируя тем, что ему надо снять пальто.

— Дорого-ой! Ты совсем забыл про меня, и я решила напомнить о себе, — мило улыбаясь, нараспев произнесла хозяйка дома.

— Забудешь тебя, ага, — еле слышно произнёс доктор, относя одежду в гардероб, а вернувшись мимикой показывал, что от судьбы не уйдёшь.

— Мне нужно столько всего рассказать, — продолжала в том же духе Анабель.

— С Сильвией всё хорошо? — озабоченно спросил Арендт.

— Да, с ней всё хорошо. Только я хотела сказать совершенно другое…

Но доктор таки сумел отставить дородную супругу в сторону:

— Давай договоримся о следующем. Я сейчас привожу себя в порядок. Потом мы обедаем, как всегда, в три часа. В этом доме придерживаются правил, если ты помнишь. А затем ты мне расскажешь, что у тебя там.

— Я. Не. Могу. Ждать, — загробным голосом произнесла Анабель. — Ты оставил меня без средств к существованию. Ещё немного, и мне пришлось бы просить милостыню на центральной площади.

— Всё очень интересно, даже можешь сыграть эту драму в лицах, но после обеда, — скороговоркой произнёс доктор и быстро умчался вверх по лестнице, резонно полагая, что жена не догонит его.

Отсрочка Арендта оказалась недолгой. Обед начался через полчаса, точно по расписанию. Мы с Анабель уже сидели в столовой, а за пять минут до этого к нам присоединился Поль. Хозяйка дома была мила с ним, равно как и юноша с ней. Однако мне показалось, она относилась к нему со снисхождением, оказывала некую честь общения. Лоран же, как я поняла, ушёл отсыпаться после ночной пирушки и пропускал дневную трапезу.

Медленными шагами наконец-то спустился доктор. Он переоделся в домашний удобный костюм, но на его лице по-прежнему царили уныние и вселенская скорбь. Арендт сел во главе стола, и Ханна тотчас привезла тележку с едой.

Сегодня после обычного овощного салата подали тушёный картофель с мясом. Анабель с кислой миной посмотрела на второе и спросила:

— Есть что-то другое? Цесарка, индейка?

— К сожалению, нет, — огорчилась Ханна. — Я не знала, что вы приедете.

— Чем тебе не годится? — удивился Драйзер. — Вполне нормальная еда.

— Такое я не ем, — пожав плечами, заявила его супруга. — Я многого не прошу, но пусть это будет нечто достойное.

— Тогда нужно было привозить своего повара, — ядовито заметил Арендт, уже принявшийся за горячее.

— Повара? Ты издеваешься? — взвизгнула Анабель. — Мне же пришлось уволить его ещё два месяца назад. Теперь у меня готовит Бетси, которая, очевидно, самая худшая кухарка в столице.

— О, извини, я и забыл, — невозмутимо сказал доктор и продолжил есть с аппетитом.

Женщина сидела неподвижно и глядела на него с негодованием. Мы с Полем затаились и решили не высовываться.

— Это невыносимо, — через минуту театрально произнесла Анабель.

Мне кажется, она была бы хорошей актрисой — в ней сочеталось владение множеством эмоций, присутствовали грация, творческий полёт мысли. Однако я не высказала родившуюся идею вслух, чтобы не оскорбить хозяйку дома — эту изнеженную орхидею, уверенную в неповторимой элегантности.

Ко мне сбоку тихонько подошёл Берти и выразительными глазами попросил кусочек мяса со стола. Я осторожно осмотрелась и побоялась выполнить просьбу пса — сейчас любое действие могло вызвать гнев и доктора, и его жены. Берти взглядом упрекнул меня в чём только можно было — жадности, трусости, бессердечности — и, тяжело вздохнув, отправился восвояси, не иначе как умирать голодной смертью.

— Как жить в таком городишке, такой жизнью, с такой дурацкой едой — ума не приложу, — продолжала вздыхать Анабель, водя вилкой по пустой тарелке.

— Живут же другие, — промакивая салфеткой усы после жирной пищи, заметил Арендт.

— То — другие, — грустно вымолвила его супруга, поправляя волосы и тем самым обнажив крупные бриллиантовые серьги.

— А Шарлотта, например? — непонятно с чего вступил в разговор Поль.

— Ах, эта, — скривилась женщина.

Стало понятно, что особой симпатии к экстравагантной соседке она не испытывала. По-моему, Анабель даже сказала про неё что-то критическое, но меня за секунду до этого словно молнией ударило.

Я вспомнила встречу с Шарлоттой Гонтье. Как нас знакомили. Как она опешила, когда я назвала своё имя. Оно было ей известно! Уж не потому ли, что первая Изабелла Конрой служила ЕЁ горничной?

Остаток обеда я только и изнывала, как бы быстрее покинуть особняк и навестить Шарлотту. Несмотря на досадный инцидент с пением на её вечере, мы вроде как сумели наладить общение. Возможно, она что-то расскажет о тёзке, если моя догадка действительно верна?

Наконец, улучив момент, я покинула стол, одела накидку и отправилась в гости. Хотя Шарлотта жила не совсем рядом, я всё же примерно представляла, где находится её дом. Пройдя через просторный палисадник, я не без робости постучала в массивную дверь роскошного здания.

Отворивший её пожилой слуга с улыбкой посмотрел на меня — очевидно, вспомнил, что я уже бывала здесь. Мне почему-то показалось, что он служил своей хозяйке с самого детства женщины.

— Здравствуйте, я могу увидеться с Шарлоттой?

— Добрый день, располагайтесь пока в гостиной, — швейцар сделал жест рукой. — Сейчас выясню, примет ли она вас.

Я прошла по знакомым комнатам и очутилась в зале. Ноги непроизвольно привели меня к огромному роялю. Пальцы просились к клавишам, но я не смела играть без разрешения, довольно того случая!

Во всём доме царили тишина и покой. Последние лучи скупого зимнего солнца освещали просторный зал, в котором я чувствовала себя так уютно. Какой контраст по сравнению с бурлящей обстановкой у Драйзеров!

— Идёмте, я провожу, — слуга вернулся за мной.

Мы поднялись вверх по лестнице, только вопреки моим ожиданиям, пришли даже не в спальню Шарлотты, а в ванную комнату. Но какую ванную комнату…

Широкая, с двумя большими окнами, посередине располагалась собственно ванна в форме круга, а в ней и хозяйка дома, чья голова возвышалась над пышной пеной. В одном углу стояло трюмо, в другом — шкаф с полотенцами и ванными принадлежностями. Воздух благоухал сладко-пряным ароматом трав. Служанка приносила горячую воду и меняла её с той, что находилась в резервуаре для купания — судя по всему, процесс длился не пять минут. «Да таким образом, наверное, сами короли ванну не принимают» — промелькнула у меня мысль.

— Привет, веснушчатая! Почему не пользуешься моим кремом? — строго и, в тоже время улыбаясь, спросила Шарлотта.

— Ой, я совсем забыла про него, — призналась я.

Ещё бы, с моими многочисленными заботами веснушки ушли на задний план. Или я просто привыкла к этим точкам и не готова с ними расстаться? Надо будет подумать на досуге.

— Эх, — посетовала женщина, — делай людям после этого подарки.

— Прошу прощения, исправлюсь, — я улыбнулась в ответ и решила сменить тему. — Мне лучше зайти попозже? Ничего срочного…

— Да нет, всё в порядке, — она махнула рукой. — Не хотелось заставлять ждать. А так мы можем поболтать о чём-то девичьем. Кстати, у тебя нет проблем с ванной в доме доктора Арендта?

— Нет, — поспешно заявила я. — У меня даже есть собственная. Нам, бродячим артистам, не привыкать мыться в походных условиях, поэтому нет и претензий.

— Смотри сама, — задумалась Шарлотта. — А то я бы распорядилась

— Не нужно, спасибо, — поблагодарила я.

Но женщина как будто не слышала. Она водила кончиками пальцев по осевшей пене, едва касаясь ими воды, и словно беседовала сама с собой:

— А для меня принятие ванны — обязательный ритуал каждый день. Вода — это необыкновенная сила. Она даёт жизнь… Она даёт смерть… И тем самым снова даёт жизнь…

Вообще-то, я не очень поняла, о чём говорила Шарлотта. Да и ладно, главное — расспросить про Изабеллу. Хозяйка дома же совсем глубоко ушла в свои размышления, а я не смела её прервать. Наконец она ещё раз пробежала пальцами по поверхности воды и брызнула на меня тёплыми каплями:

— Эй!

Затем женщина позвала служанку, и та помогла ей встать, обтёрла насухо полотенцем и подала красивый оранжевый халат, который до этого нагревался у камина. После девушка стала вычерпывать и выносить воду из комнаты, а Шарлотта подошла к окну и начала смазывать руки кремом.

— Ваш гепард по-прежнему здесь? — поинтересовалась я с опаской, вдруг животное свободно ходит по дому.

— Конечно, нет, — рассмеялась она. — У меня тут всё-таки не зверинец.

Я понимающе кивнула. Хотя разве Шарлотта не знала этого раньше? Но меня волновала не судьба большой кошки. Только я собиралась задать новый вопрос, как она опередила меня:

— Кстати, как поживает Лоран? Что-то давно его нигде видно.

— У него странный образ жизни, — призналась я. — Вроде ничего и не делает, а постоянно чем-то занят.

— Знаю я все его занятия, — раздражённо сказала Шарлотта. — Выпивка, карты и девки.

— Он вам нравится? — ляпнула я первое, что пришло в голову.

Женщина резко повернулась и расхохоталась:

— А ты, я смотрю, иногда задаёшь непростые вопросы. Нравится ли он мне?

Шарлотта на секунду остановилась, потом стала наносить крем на длинные, стройные ноги, попутно объясняя:

— Скажем так, у меня чисто спортивный интерес. Есть в нём что-то непонятное, что хочется разгадать. К тому же в нашем маленьком городке настоящих джентльменов раз-два и обчёлся. Только я дала себе слово — больше никаких личных чувств, никаких замужеств. Поэтому всё временно.

Мне ещё раз подумалось, что гибель мужа очень сильно повлияла на неё. Вот почему она теперь всячески избегает привязанностей — чтобы снова не испытывать боль утраты.

Женщина закончила и повернулась ко мне:

— Но что привело тебя?

— Я хотела спросить кое о чём, — в моём горле сразу же встал ком.

— Да, вперёд, — подбодрила меня хозяйка дома и подошла поближе.

Однако задать свой вопрос оказалось трудно. В эту минуту я чувствовала себя идиоткой. Как мне могла прийти в голову такая глупость? Я буду ходить по всем дворам и выспрашивать про Изабеллу Конрой? Лучше бы сейчас я распрощалась и ушла восвояси! Но Шарлотта стояла передо мной вся во внимании.

— Работала ли у вас давным-давно девушка по имени Изабелла Конрой? — промямлила я.

Так как я пристально наблюдала за ней, то от моего взора не укрылось, что Шарлотта вздрогнула. Лицо её помрачнело, и женщина поинтересовалась:

— Почему ты спрашиваешь?

— Вероятно, она — моя родственница, полная тёзка. Мне хочется узнать про неё побольше.

Шарлотта подошла вплотную, легонько взяла меня за подбородок и категорично заявила:

— Нет, внешне вы совсем не похожи. Та была кареглазой блондинкой, выше тебя ростом. Голос другой, улыбка другая. Вы абсолютно разной масти.

Затем отошла к окну, задумалась и продолжила:

— Но ведь столько времени прошло…

— Да, — подтвердила я. — Она умерла шестнадцать с половиной лет назад, ровно в мой день рождения.

— Не может быть! — Шарлотта развернулась с ужасом в глазах. — Так тебя назвали в честь неё?

— Нет, — покачала головой я. — Наша театральная семья даже не подозревала о ней и её родителях, живущих здесь, в Лесном городе. Мы вообще узнали об этой девушке только на днях. Заинтересовавшись совпадением, я начала расспрашивать о тёзке и…

— Надо же, как необычно. Вот это да! Она действительно работала у меня горничной, — призналась женщина, сев на стул около трюмо и расчёсывая влажные рыжие волосы. — Тогда я ещё была замужем, небольшая разница в возрасте помогала нам отлично ладить. Но Белла, так все звали твою тёзку, не особо рассказывала о себе. Что конкретно ты хочешь знать?

— Почему она умерла? — сглотнув слюну, спросила я.

— Вроде чем-то отравилась, съела не то, — вспоминая, морщила лоб Шарлотта.

— То есть вы думаете, что это несчастный случай? — осторожно поинтересовалась я.

— Конечно! — изумлённая женщина застыла на полу-движении щёткой. — Что же ещё?

Я молчала, так как сама не была ни в чём уверена. Хозяйка дома снова повернулась к зеркалу и продолжила приводить себя в порядок.

— Хотя, насколько помню, что-то неладное с ней начало происходить даже раньше.

— Что именно? — я едва не подскочила до высокого потолка.

— У неё появились странные симптомы — выпадали волосы, пропал аппетит, кожа побледнела, она говорила о боли в желудке. До этого работала у меня пять лет и никогда не жаловалась на здоровье, — объяснила Шарлотта.

— И что дальше? — нетерпеливо спросила я.

— Несколько раз я советовала ей обратиться к врачу. Белла отнекивалась, уверяла, что это пустяки, что всё нормально. Но однажды, когда она помогала мне принимать ванну, случилось неожиданное. Белла занесла сюда таз с горячей водой и упала в обморок. Я так испугалась.

Вся настороженная, я тщательно внимала каждому слову. Только пока не понимала, как может пригодиться эта информация.

— Мне пришлось бить её по щекам, чтобы привести в чувства. Представляешь? — возмутилась Шарлотта. — Я ещё раз сказала ей обратиться к врачу, даже отпустила в тот день пораньше, чтобы она сходила к моей семейной докторше. Увы, тогда я видела её в последний раз. Сначала Белла не пришла, а через день умерла. Вот и всё, что могу поведать о смерти бедной девочки. На похороны я не пошла. Ведь она являлась прислугой, и, разумеется, у меня были другие заботы…

— У неё имелись подруги? Знали ли вы её жениха?

— Про подруг не помню, — задумалась она. — Белла была довольно тихой и застенчивой. Про жениха слышала мельком, лично не встречала.

— А та ваша семейная докторша? Я могу с ней пообщаться? — я цеплялась за последнюю ниточку.

— Нет, она уехала отсюда лет десять назад, — пожала плечами женщина. — Но только Белла почему-то предпочла пойти не к ней, а к обычному врачу в больнице.

— Может, вы знаете, к кому? — безо всякой надежды спросила я.

Шарлотта развернулась и широко улыбнулась:

— Да ты и сама его знаешь. К доктору Арендту!