Глава 7

Акено Такахаси

Я так и не понял, как умудрился сломать свой телефон. Даже память перестала работать. К счастью, пару месяцев назад сделал бэкап, так что большую часть данных удалось восстановить. Однако все недавно загруженные приложения и рингтоны безвозвратно утреряны…

Ну, зато теперь у меня новая модель. Я еще не до конца освоился, но, прицепив к телефону любимый шнурок, уже свыкся с ним.

— Хорошо, что я сохранил номер старосты, иначе пришлось бы ждать еще целый день.

Доев ужин и помыв посуду, я готовлюсь к сражению. Кладу перед собой список контактов и достаю маленький блокнотик и карандаш.

— Для начала позвоню старосте. В таком деле хорошо, когда у тебя в команде есть девушка.

Ко всем прочему, благодаря ей я чувствую, куда большую мотивацию. Она помогла мне осознать, что вся эта история о «проклятой девочке» и раздутые из нее страхи только ранит Хару Асакуру. Неужели она, в самом деле, заслуживает называться вампиром? Или она всего лишь жертва обстоятельств, совсем как староста?

Если первое. То я без колебаний перепишу эту историю в статью для своего клуба. Но вот если второе…

— Я положу конец этой дурацкой байке!

*Пип, пип, пип*

*…Гудок*

— А, йоу-йоу, воццап!

«Кем бы вы ни были, я не собираюсь это слушать. Вешаю трубку…»

— Ааа, подожди, подожди! Я пошутил, не бросай трубку! Добрый вечер, меня зовут Акено. Могу я поговорить с Кононаси Лючией?

«Не надо так менять голос без предупреждения, Акено…»

— Извини, извини. Ты уже поела?

«Я как раз ждала твоего звонка. У меня уже все готово».

— Я тоже уже подготовил список номеров и блокнот. А так же медицинскую карту страхования, бутылку сакэ и такояки.

«Сколько же ты сил тратишь на подобные вещи, Акено…Мне с тобой не сравниться…»

— Как же, у нас ведь тут настоящая история о призраках. Нужно проявлять больше энтузиазма.

«…Ты прав, энтузиазм — это важно».

— Если все готово, давай начинать. По окончанию обменяемся информацией.

«Хорошо. Поняла».

Я знал, что могу рассчитывать на старосту. Она заранее подготовилась, чтобы в любой момент быть готовой к моему сигналу. Так что причин задерживаться нет. Нам всего то нужно обзвонить каждому по десять человек. Совершенно не представляю, что они могут нам сообщить. Если подумать, вполне возможно, что за один вечер мы не усеем…хотя вряд ли разговоры будут долгими.

«Ты прав. Если позвоним поздно, это будет грубо. Так что начнем».

— Ты готова к этому?

«В смысле, готова?»

— Мы ведь собираемся пробудить Хару Асакуру, верно? На тебя тоже может пасть проклятие, староста.

«Не шути об этом».

— Извини. К слову, а ты не получала никаких жутковатых сообщений? Или, к примеру, рядом с тобой, случаем, не разбивалось стекло?

На этом месте староста должна была разозлиться и сказать, чтоб я не отвлекался. Но она не отвечает…Э? Неужели я разозлил ее больше обычного?

«…Конечно нет. Только ты продолжаешь утверждать, что проклятия существуют, Акено».

— Ты права, прости. Как бы то ни было, давай начнем!

«Да. Удачи»

— Я перезвоню, когда закончу со своими.

Затем мы вешаем трубку. Итак…теперь всерьез пора браться за дело!

Муниципальная школа Кадзамацури №7, 4 класс «А». Пойду в алфавитном порядке…Первое место, Айзава-кун. Я набираю номер и слушаю гудок.

…Интересно, что он сможет мне поведать?

Если даже такой человек, как Есино, до сих пор испытывает страх, вспоминая то время, то, что же могло тогда случиться? Что рассказал всем Кишида Рюго? И что с ним стало? Тогда кто-то вроде меня тоже совал нос в это дело…и пострадал из-за этого?

— А…здравствуйте. Извините за поздний звонок. Меня зовут Такахаси, я выпускник муниципальной начальной школы №7. Могу я поговорить с Айзава-куном?

Пока что притворюсь, что я тоже учился в той школе. Думаю, так я смогу быстрее войти к ним в доверие и узнать необходимую информацию. Мать парня на другом конце линии сразу же зовет сына…Фух, кажется, план сработал.

«Да, кто это?»

— Привет, извини за неожиданный звонок. Я Такахаси, выпускник муниципальной начальной школы №7.

«Привет».

Похоже, он не особо рад. Что ж, вполне нормальная реакция, когда тебе под ночь звонит какой-то незнакомец.

— Я планирую написать антологию обо всех, кто учился в один год со мной. Так что мне хотелось бы узнать что-нибудь о Кишиде Рюго из класса 4 «А»…

«Это из-за Хару Асакуры?»

…Я непроизвольно сглатываю. Он спросил буквально через секунду после того, как я упомянул имя Кишиды.

— Да, про нее я тоже хотел бы узнать…

«Мне нечего сказать».

Очередной резкий ответ. Совсем как Есино…даже по прошествии семи лет он не захотел мне ничего рассказывать.

Я попытался приободрить парня и задавать наводящие вопросы, но он упорно отказывался мне что либо отвечать…В конце концов он бросил трубку, словно какой-нибудь дотошный коммерсант.

— Мда…Видимо, произошло нечто очень серьезное.

Что же за тайна скрывается в мрачном прошлом 4 класса «А»? Судя по настойчивости, с которой парень отказывался со мной говорить, в ее существовании теперь можно не сомневаться.

Это не заурядная история о призраках. И Есино не трус. Все люди из его класса реагируют одинаково. Должно быть, у старосты тоже проблемы…Я собираюсь с духом и звоню следующему парню.

«Пожалуйста, хватит! Прошу, не спрашивай меня ничего про Хару Асакуру! Я никогда не разговаривал к Кишидой-куном. Прости, но я вешаю трубку!»

«Я ничего не знаю! Вообще ничего! Не звони мне больше!»

«Бип…бип…бип…бип»

Ой, да ладно…Это уже не в какие рамки не лезет. Они напуганы. Это не просто туманный мрачный эпизод из прошлого, который они зарыли в глубине памяти и больше не хотят вспоминать. Кишида Рюго умер семь лет назад. Но они реагируют так, словно это случилось вчера.Неужели произошло нечто настолько ужасное…что они помнят это до сих пор так, словно это случилось вчера?

Я быстро узнал ответ на этот вопрос. Для них это действительно произошло, как будто вчера.

«Все сломалось! Все окна, и лампочки, даже дневного света! В квартире вообще было ничего не разглядеть! Мы всю ночь рожали от страха!»

— В твоем доме что-нибудь сломалось?

Я спросил просто так, но получил такой внезапный ответ.

«Теперь я понял, что это твоя вина! Ты пытаешься расследовать дело Хару Асакуры! Она в самом деле проклята! И ты будешь проклят, если не остановишься! Потому что ты потревожил ее сон!!!»

Следующий парень тоже не взводе. Но по его словам я понял, почем они так бурно реагируют на события семилетней давности…

«Ты разбудил Хару Асакуру, расспрашивая всех о ней! Теперь все, кто был в классе «А» будут прокляты! Это происходит со всеми, кто знает ее имя! Это не обычная страшилка! Не шутка! Это настоящее проклятие!»

Не далее, как вчера…У всех, кто учился в 4 классе «А», дома разбилось что-нибудь стеклянное. Поэтому то они так испугались моего звонка….Но Есино ничего мне не сказал. Нет, не верю…

«…А, кретин. Чего тебе надо?»

Есино долго не брал трубку, так что я уже начал думать, что его нет дома. Но я терпеливо пытался до него дозвониться, и он наконец ответил.

— Есино, скажи мне честно. Вчера у тебя дома разбилось что-нибудь стеклянное?

«Без понятия».

Он не отвечает мне честно. Но, судя по длинной паузе, его дом не стал исключением.

«Так тебе пригодился этот список?»

— Ну, да. Теперь я знаю, что далеко не ты один напуган этой историей.

«Хех…»

— Есино, это не смешно. Расскажи мне, что произошло семь лет назад.

«Э, нет. Обещание было, что я все расскажу, если с тобой ничего не случиться за три дня. К счастью, у меня все обошлось. Лампочка была старой, так что не удивительно, что она сломалась. Все в порядке, можешь не переживать».

— Это случилось…по моей вине?

«В смысле? Разве? Может, заставить тебя заплатить за эту лампочку?»

Есино всегда пытается сделать вид, что ему все равно. На первый взгляд он держится молодцом…но в душе тоже борется. Сам он не может расследовать это дело. Но он положился на меня и борется со своими страхами, чтобы помочь мне…

Это он придумал обещание, что все расскажет через три дня…а теперь он от всего отнекивается и утверждает, что с ним ничего не случилось. Определенно, ему не легко. Учитывая реакцию его бывших одноклассников, это проклятие — нечто большее, чем просто разбитые лампочки…

— Ты это имел в виду, когда сказал, чтобы я был осторожен, если рядом разобьется стекло?

«…Да».

Это самое первое, что сообщил Есино.

«Если рядом с тобой разобьется стекло, будь осторожен».

Вчера вечером у всех, кто учился в 4 классе «А» разбились окна и лампочки. Есино точно предсказал, что должно было произойти. Если кто-то пытается разузнать о Хару Асакуре…рядом с ним начинает биться стекло. Теперь я не сомневаюсь, что это так…

Случись это с одним человеком, я бы назвал это обычным совпадением. Но чтобы со всеми, кому я звонил…Разве такое можно назвать чистой случайностью?

«А что насчет тебя? С тобой что-то случилось?»

— Я в полном порядке.

«Хех. Мы тут со страха трясемся из-за битого стекла, в то время, как с тобой ничего не случилось. Это просто не правильно».

— Раньше ты говорил, что кто-то тоже пытался расследовать это дело и в итоге пострадал. Когда это было?

Что случилось семь лет назад? Кто такая Хару Асакура? Что произошло с Кишидой Рюго?

Никто не желает мне ответить ни на один из этих вопросов. Мне надо подойти к делу с другой стороны…Попробую расспросить того пострадавшего парня. Если сумею его разговорить, быть может прогресс сдвинется с мертвой точки.

«…Это было четыре года назад. Когда мы только поступили в среднюю школу, устроили небольшую встречу выпускников. На нее пришел и один незнакомый парень».

— Незнакомый? В смысле, он был не из вашего класса?

«Я слышал, что он состоял в клубе журналистики в средней школе. Не помню, как его звали».

— Клуб журналистики…Если б только знать его имя, я мог бы его поискать. Ты сказал, что он пострадал из-за проклятия, но он ведь не погиб, верно?

«Я об этом ни разу не слышал…Если бы он умер, об этом точно бы пошли слухи. Во время этой встречи выпускников произошло…много чего. После этого Хару Асакура стала запретной темой для разговоров».

— Что ты имеешь ввиду под «много чего»?

«Кто знает. Достаточно, чтобы назвать историю о призраках настоящим проклятием».

— Даже, чтобы напугать кого-то вроде тебя?

После этого Есино отказывается что либо мне рассказывать. Мы еще немного переругиваемся, после чего вешаем трубку. И все же он дал мне большую подсказку.

Я, набравшись духу, продолжаю обзванивать его бывших одноклассников. Они боятся, что будут прокляты, если слишком много мне расскажут, но, возможно, я смогу хотя бы узнать имя того парня из клуба журналистики. Если нет, то у меня совсем не останется зацепок.

— И что мне тогда делать? Сказать, что я не могу написать статью, потому что все ложь? Или набросать глупый рассказ про бьющееся от одного взгляда окна и стекла?

Думаю, неплохая мысль. Нет!

Я не могу забросить эту историю. Нужно продолжать по крупицам собирать информацию…

— А, привет! Извините за поздний звонок. Меня зовут Такахаси, я выпускник муниципальной начальной школы №7.

«…Прости. Я ничего не смогла узнать у девушек».

Поговорив с последним парнем в списке, я звоню Лючии. Стало быть, все девушки отреагировали точно так же…

«Они очень напуганы…Это…в самом деле может быть опасно».

— Они упоминали про разбитое стекло?

«Да, стекло! Они сказали, что у них разбилось окно или лампочка! При чем не одна или две, а все! Что бы это значило?!»

Это все, что я хотел узнать. Сослаться на проклятие Хару Асакуру легко. Точно так же легко заявить, что никакого проклятия не существует. Возможно, вчера на электростанции возникли какие-то перебои и по проводам пустили слишком большое напряжение…И это бы значило, что разбившиеся по всему городу лампочки — не более, чем совпадние…Хотя, это никоим образом не объясняет разбитых окон…

«Быть может, они правы, и это действительно проклятие Хару Асакуры…Такахаси, мне кажется, это может быть опасным…очень опасным…Ты меня понимаешь?»

— Эй, погоди, только не говори мне, что наша непобедимая староста боится проклятия.

«Я не верю в проклятия и не хочу в них верить! Но мы не можем игнорировать эту цепочку странных происшествий! Уже есть пострадавшие — одна из девушек поранилась из-за разбитого стекла! У тебя, к счастью, все обошлось, Такахаси…Но то, что с тобой что-нибудь случится…не хочу даже думать об этом».

Староста напугана.

Нет, все верно…Даже я уже понемногу теряю самообладание. Проклятие или нет…Определенно есть какая-то связь между Хару Асакурой и этими странными происшествиями. Нет ничего удивительного в том, что даже не верящие в проклятия люди, напуганы.

Если в тебя с огромной скоростью летит бейсбольный мяч, неважно, наслало его проклятие или нет. Важно лишь то, что если ты не уклонишься, то он попадет в тебя…

«Акено, я серьезна. Давай прекратим. Тут творится что-то неладное. Мы не знаем, что может с тобой случиться, если мы будем продолжать».

— Ну, пока что я в полном порядке.

«В прошлом ученик, который точно так же расследовал это дело, получил серьезную травму! Ты что, хочешь погибнуть?! Эти происшествия с каждым днем сужаются вокруг тебя! Ты не забыл про послание, выданное копиром?! Это было предупреждение! Ты не можешь отрицать! Сэнсэй объяснила, почему аппарат мог повести себя странно, но я знаю, что дело не в этом! Это не объясняет то, что я видела! Только проклятие может объяснить, почему это послание само по себе увеличилось на одну строчку!»

По сравнению с тем, когда она ко мне присоединилась, староста кажется совершенно другим человеком. Я не могу ее винить. Я понимаю, что она чувствует. Но в чем причина столь резких изменений? Что же остальные девчонки ей сказли?

Погодите…А что, если…

— Староста. Неужели…у тебя тоже что-то случилось?

Повисает пауза. Но наконец Лючия отвечает:

«У меня все в порядке».

— В смысле? В твоем доме что-то сломалось?! Ты в опасности?!

«Не тревожься за меня!»

Эй, стоп, погодите! С ней действительно что-то произошло?!

— Так что…староста?!

Лючия Кононаси

В ее комнате…в комнате Кононасе Лючии темно. По какой-то причине свет выключен, но телевизор по-прежнему работает, едва освещая помещение…Хотя картинка постоянно меняется, из-за чего комната то и дело окрашивается в другой цвет. Почему она просто не включит свет?

Она не может этого сделать. Все лампочки…разбиты. Кононасе Лючия разговаривает с Такахаси Акено в темной, неуютной комнате, освещенной лишь светом от телевизора…

— Слушай, Такахаси, прошу тебя…

«Староста…»

— Если хочешь, можешь называть меня трусихой…смеяться надо мной, только…давай прекратим это. Пожалуйста, давай больше не будем лезть в это дело. Пожалуйста.

Рассыпанные по полу осколки стекла поблескивают в слабом свете…В этом мигающем свете экрана мое лицо…красное от слез.

«Прости».

— Акено…

«Спасибо а помощь…Тебе больше не нужно ничего делать, Лючия».

— Ты собираешься продолжать, Акено? Ты же пострадаешь! Пожалуйста, прекрати! Умоляю…

Из глаз не переставая текут слезы. Акено не может скрыть тот факт, что мое поведение его беспокоит.

«Ну, я поговорил с парнями, в общем-то тоже ничего особенного не узнал. Они отреагировали так же, как и девушки…Сказали, что не хотят ничего знать…совсем, как ты».

— Можешь называть меня трусихой за то, что я боюсь проклятия. Но пожалуйста, прекрати расследование…Ради себя же…Нет, ради меня…

«Погоди, о чем ты? Ты хочешь сказать, что если я не брошу, с тобой еще что-то случится?»

— Откуда я знаю?! Мне просто страшно! Мне страшно! Погас свет! Треснуло стекло! Даже ваза разбилась! Уууууу! Ууууууууууу!!!

«П-прости, Лючия!.. Правда, прости…за то, что втянул тебя в это».

Если бы это случилось с Акено, смог бы он перетерпеть это? Мы с Есино предложили ему свою помощь, и с нами произошло нечто странное. Для Акено это куда более неприятно, чем пострадать самому…

— Прости, Акено…Я предложила тебе помочь…а теперь плачу и прошу, чтоб ты остановился…Я такая идиотка…

«Не переживай! К тому же мне, видимо, и так придется сдаться. Мы не получили никакой полезной информации».

— И правда, никто ничего не рассказал…

«На самом деле одна зацепка есть…»

— Э? Зацепка?

Услышав о том, что четыре года назад была встреча выпускников, Акено в остальных звонках сконцентрировался только на этом. И, в конце концов…ему удалось узнать имя того парня.

«Это единственное, что у меня осталось. Если она меня никуда не приведет…у меня действительно ничего не останется, и мне придется бросить это дело».

— О какой еще зацепке ты говоришь?

«…Прости, я не могу тебе сказать. Ты уже хорошо постаралась, Лючия. Остальное я сделаю сам. Если кто-то и будет проклят за это, то только я».

— Пожалуйста! Я серьезно прошу тебя! Остановись, прекрати, пожалуйста! Иначе…иначе…

«Все в порядке. Тебя эта история больше не касается. Так что тебе не нужно волноваться из-за проклятия. Больше не думай об этом. Просто отдохни. Извини, что втянул в это».

Акено Такахаси

Сказав это на прощание, Акено вешает трубку. Часть его чувствует вину за то, что он своим любопытством заставил столько людей страдать…

— Лючия вела себя очень странно…Да что же на самом деле произошло? Чтоб тебя…Хару Асакура…

Я занимаюсь всем этим, чтобы очистить твое имя. Чтобы люди больше не думали, что ты проклята. А ты делаешь все, чтобы я прекратил? Тогда приди и скажи мне это лично! Хватит пугать Есино, Лючию и остальных ни в чем не виноватых людей!

— Хотя, если подумать…Она и так лично сказала это мне…тем посланием.

«Не буди меня. Иначе ты…»

— Иначе я ЧТО?! Если ты хочешь проклясть меня, так прокляни! Прекрати угрожать остальным! Чего ты пытаешься добиться?!

Лючия Кононаси

«Иначе ты…»

Акено считает, что это послание направленно на него. Но если подумать…

Когда копир выдал это сообщение, кто мог его прочесть?.. Кто прочел его первым? Для кого оно предназначалось в самом деле?

Я больше не слышу голос Акено…Я попросила его прекратить расследование, но он не дал обещание сделать это. Он сказал, что у него осталась еще одна зацепка, и что он собирается ее проверить.

«Поучается…он…не остановится?»

— Такахаси — один из тех, кто всегда завершает начатое. Он бы ни за что не прекратил просто потому, что я его попросила!

«Ясно…Поскольку…ты пережила то же самое, что и я… я думала, что у тебя получится…его остановить…Но даже у тебя…это не получилось…»

— Прости меня! Прости, что погналась за своим любопытством…и нарушила твой покой!!!

В темной комнате, прижав телефон к коленям, Лючия молит о прощении. Обычно она такая сильная…Что же заставило ее вот так трястись в страхе?

…Она сидит на диване, а вокруг валяются стеклянные осколки. И еще…за ее спиной…слабая тень девушки…она кладет руку ей на плечо.

— Прости…Я больше не буду тревожить твой покой! Так что прости меня…прости!!!

«Мерзкая…одинокая Лючия. Только ты…можешь слышать мой голос. Поэтому ты…должна…остановить его ради меня. Пожалуйста…не подпуская его близко ко мне…я ненавижу его, ненавижу…»

— Почему ты так ненавидишь Такахаси? Он…он ведь пытается тебе помочь! Он хочет доказать всем, что никакого проклятия нет и не было!

Она точно маленький ребенок, извивающийся и оправдывающийся. Возможно, ребенок, который, в первый раз испытав жестокость, умоляет прекратить…

Крича, Лючия сжимает голову в руках. Но вызывающая страх девушка хватает ее голову и заставляет Лючию взглянуть ей в глаза.

«Вы с Такахаси…оба не понимаете».

— Не понимаем…чего?

«Не нужно ничего доказывать…я не хочу, чтобы мое имя очищали…»

— Что ты…

«В конце концов…я действительно…проклята…Знаешь, тебя обвиняли за то…что животные, за которыми ты начинала ухаживать…умирали. Я…не такая. Когда я прикасаюсь к кому-либо…не важно к кому…он умирает. Без исключений. Когда я дотрагиваюсь до цветка, его листья осыпаются, он завядает…когда слушаю пение птиц, они улетают…когда улыбаюсь, все шарахаются от страха…Я даже не могу увидеть собственную улыбку…потому что каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало, оно рассыпается…Разве с тобой не то же самое?»

— Нет! Нет!!! Я никогда не была такой! Это не моя вина! Я не проклята!!!

«Да, ты не проклята…все это твои мерзкие руки!»

— Мои руки не мерзкие! Не мерзкие!!! Я мою их! Я тру, и тру, и тру, и тру каждый их сантиметр! Я мою их, когда прихожу домой! Мою до и после еды! Мою их перед сном и когда встану! Мою их перед школой и еще несколько раз в день! Я всегда, всегда, всегда их мою! Они не могут быть мерзкими! Не могут!

«Стало быть ты забыла…сколько этой грязи, этой мерзости в тебе самой! Ну хорошо. Я помогу…тебя вспомнить все те чувства. Я покажу тебе свое проклятие…»

Девушка хватает Лючию за руки, затем кладет свои ладони поверх ее. Словно заражая ее своим проклятием.

— Нет…прекрати…хватит, хватит, хватит!

Руки девушки проникают сквозь перчатки Лючии…нет, они погружаются в руки…внутрь нее. Своими руками она погружается вглубь Лючии…

«Давай же…вспомни…вспомни свои мерзкие руки…»

— Хватит…хватит…Нет! Нет!!!

Комнату наполняет монотонный звук. Это потрескивание телевизора после того, как закончилась передача? Или начавший лить снаружи дождь?

Лючия не помнит…сколько она просидела на диване, вслушиваясь в этот звук. В пустой комнате, освещенной лишь слабым светом телевизора она вспоминает что-то неприятное и смотрит на свои руки. Однажды высмеянные, названные мерзкими, ее руки теперь скрыты за белоснежными перчатками. Медленно Лючия снимает одну из них. Подносит к серому свету телевизора…в нем ее ладонь кажется ужасающе бледной.

Лючия отводит взгляд в сторону…туда, где стоит ваза с цветами. При таком освещении они тоже кажутся бледными…словно мертвыми. Своей обнаженной рукой…очень медленно…Лючия тянется к этим живым цветам.

— Это ложь…Цветы не могут завять только потому, что я до них дотронусь…

Тогда быть может, все было так, но сейчас…сейчас все должно обойтись.

Я больше не…такая…

Она берет один цветок. С него падает листик. Стебелек сгибается, листья окрашиваются черным, и цветок сморщивается…

— Нет…этого не может быть. Так не может быть!

Она резко выдергивает из вазы остальные цветы…так, что сама ваза падает и вода разливается на пол.

На той части букета, к которой прикоснулась Лючия, появляется темная отметка в форме ладони…И цветы медленно вянут, гниют…

— Нет! Мои…руки…больше не мерзкие…

Цветы в ее ладонях превращаются в вязкую черную консистенцию. Кто бы мог подумать, что всего несколько секунд назад этой массой был красивый букет цветов?

Лючия дрожит…затем смотрит на источник грязи. Свои собственные руки…

— Нет…

«Ладони такие же, как и всегда…похожие на темное булькающее болото…»

— Нет!!! Нет, нет, нет!!!

«Да, потому что…именно это ты видела каждую ночь…в своих кошмарах. Это реальность…А-ха-ха-ха-ха-ха-ха!»