7.Договор.

Тео плывёт по ночному морю, тёплая вода ласкает обнажённое тело. Он откидывается назад, ложится на спину и смотрит на звёздное небо.

Вдруг шаловливая волна плещет ему в лицо и заливается в рот. Тео чувствует её горько-солёный вкус, влага скатывается по нёбу, течёт по языку, он пытается вытолкнуть её из себя и… просыпается.

Ночь, звёздное небо, только моря нет. Вместо волн его ласкают чьи-то руки, и чужой язык вылизывает его рот. Тео пытается вырваться из этих рук, вытолкнуть этот язык, в ужасе он кричит, но чужой рот не пускает на волю его сильный голос. Он издаёт только невнятный стон. В отчаянии он стискивает зубы и изо всех сил кусает чужой язык.

Ставрос вскрикивает и отстраняется от Тео.

— Ты что?! Тео, это же я!

Тео напуган, растерян и расстроен:

— Ставро? Это ты? Где мы?

— Мы дома, на Острове. Ты всё проспал, дельфинчик.

Тео сел, закричал от боли и снова лёг на землю. Рана горела огнём, сидеть было невозможно, даже лёжа чувствовалась медленно затихающая боль.

— Что, что такое, дельфинчик?! — переполошился Ставрос.

— Болит… — простонал Тео — Как же я ходить буду?

— А ты не будешь ходить. Пока не заживёт рана. Будешь лежать, а если понадобиться куда-нибудь, я тебя отнесу. Тебе лучше лёжа?

Тео кивает, не думая, что в ночной темени его не видно.

— Ну, так что, будешь лежать?

— Ага.

Ставрос целует его, сначала легко и невесомо, потом поцелуи становятся всё настойчивее, крепче, грубее. Сильные руки оглаживают всё тело, Тео постанывает от возбуждения, но вдруг ладонь проходится прямо по шву и Тео опять кричит от боли.

— Чёрт! Прости, прости, малыш! Я не хотел, совсем забыл!

Ставрос осторожно берёт его на руки, покачивает, как маленького и говорит разные ласковые глупости, целует мокрые глаза и припухшие губы, а Тео плачет от боли и беспомощности.

— Я тебя домой отнесу. Тебе надо отдохнуть, поспать. Да?

Тео опять кивает в темноте, забывая, что Ставрос его не видит.

***

На следующий день Тео стало хуже. У него поднялась температура, лихорадочно блестели глаза. Прядки светлых волос потемнели от пота и прилипли ко лбу. Шов рвало пульсирующей болью, хотелось кричать, но не было сил, и он тихонечко стонал. В таком состоянии его и застал Ставрос. Он ругался ужасными словами, проклинал их неудачную рыбалку, свою лодку, неловкость Каро и безалаберность врачей Городского госпиталя. Почти шёпотом честил на чём свет Агапэ, за её равнодушие и легкомыслие.

Ставрос не стал звать единственного на весь Остров фельдшера-пропойцу. Ведь его лучший друг, хоть и недоучившийся, но всё же врач, ему Ставрос доверял больше.

Вскоре возле Тео уже хлопотал Каро.

— Экзархо, ты отправляешься в Город, в университете найдешь профессора Ардониотиса. Это мой учитель. Расскажешь всё, как есть. Он выпишет тебе рецепты на антибиотик и обезболивающее. Скажи, что если понадобится, мы привезём мальчика, но сейчас лучше оставить его в покое. Купишь лекарства, шприцы и пулей назад. Вообще, поторопись!

Ставрос сорвался с места, заскочил домой за деньгами и, не застав на месте отца, крикнул на ходу младшему брату:

— Эй, Заре! Скажешь отцу, что я взял "Эрмесоса".

Парень удивлённо уставился на Ставроса:

— А ты… это… зачем?

— Надо! Не забудь, обязательно скажи. Я скоро буду.

Ближе к вечеру Спиро Экзархо позвал старшего сына к себе.

— Зачем тебе понадобился "Эрмесос"?

Ставрос почтительно стоял перед сидящим в кресле отцом.

— Мне срочно нужно было в город, отец.

Спиро склонил голову набок и внимательно смотрел на сына.

— Ты уделяешь слишком много внимания Тео. Не возражай! Я знаю, что он покалечился, когда вы вместе ходили на рыбалку. Ты отвёз его в больницу, ты купил ему новую одежду, ты отнёс его домой на руках. Я выплатил его матери обычную долю с улова, несмотря на то, что вы сходили впустую. Чем ещё ты хочешь облагодетельствовать парня?

— Отец, у него лихорадка, рана воспалилась, он не может ни ходить, ни стоять, даже сидеть больно.

— А! Значит, поэтому ты его утешаешь поцелуями?

Ставросу кровь бросилась в голову:

— Откуда… Почему ты так говоришь?

— Ставро, мальчик мой, я всё знаю про своих детей.

— И кто же помогает тебе обрести такие подробные познания? — поинтересовался Ставрос.

Старик откинулся на спинку "королевского" кресла, лицо его было спокойно, чёрные глаза медленно и внимательно разглядывали сына:

— Ты ходишь по краю, Ставрос. Не сделай непоправимого. Если ты оступишься, пострадает вся семья. И Тео Григоросу тоже придётся несладко. Иди, сын. Подумай над тем, что я тебе сказал.

Ставрос вышел от отца в полном мысленном раздрае. Да, Спиро Экзархо воистину хозяин острова.

Откуда он мог узнать про то, что происходило на лодке? А ночью, в роще? Неужели Каро?! Нет, не может быть. Чёрт, так и параноиком стать можно! А, ну его к ослам! Ставрос встряхнул головой и решительно направился к дому Григоросов.

Агапэ сидела во дворе в тени чёрного тутовника и лущила прошлогоднюю кукурузу.

— Здравствуй, кириа.

— Здравствуй, Ставрос. Тео спит. Можешь подождать, когда он проснётся. Возьми стул, садись сюда, в тень. Солнце уже на закате, скоро будет прохладнее.

Она замолчала и продолжила свое неторопливое занятие. Ставрос поставил плетёный стул напротив Агапэ и уселся на него верхом.

— Почему ты разрешаешь ему спать на закате? Это вредно.

— Почему ты обращаешься с ним, как с девушкой? Это не полезно.

Ставрос насмешливо посмотрел на женщину:

— А что полезно? Рыбачить наравне со взрослыми? Или петь ночь напролёт за гроши?

— Он единственный мужчина в этом доме. Мужчина должен зарабатывать деньги. Он умеет ловить рыбу и петь, этим и зарабатывает.

Ставрос замолчал и подумал, что она права, Тео зарабатывал на жизнь себе и ей, Агапэ, своей матери. Мальчик с детства работал, пение для него не развлечение, а работа. Рыбалка не весёлое времяпрепровождение, а заработок.

— Агапэ, я не обращаюсь с ним, как с девушкой. Я прекрасно понимаю, что Тео — парень. Преимущество родителей, у которых есть сыновья, в том, что их дети не принесут в подоле. Ты со мной согласна?

Агапэ усмехнулась, не поднимая головы от своего занятия:

— По мне, так лучше пусть дочь принесёт в подоле, чем сын ляжет под мужчину. Да ещё за так.

— А если не за так? Сколько нужно, чтобы закрыть тебе глаза?

Агапэ засмеялась тихо и зло:

— Чтоб закрыть мне глаза, хватит двух медяков, но я ещё не собираюсь умирать. А вот чтобы я не замечала твоих шашней с Тео, ты будешь приносить мне пятьдесят динариев за каждую встречу с ним.

Ставрос молча кивнул, встал и пошёл прочь.

— Эй, Экзархо! — крикнула ему вслед Агапэ — Если ты возьмешь моего мальчика без его согласия, я позабочусь о том, чтобы у тебя никогда не было детей!